Унесенный временем на Американский Юг

"Воевать куда проще, чем вести переговоры..." Чарльзу хотелось постучать головой о поверхность стола и спасало только то, что жалко было собственную голову. Ричмонд превратился в "дипломатический бордель", как хлестко выразился Ретт Батлер, который отбыл из столицы сначала в Кентукки - знакомиться с будущими тестем и шурином, а потом и в родную Южную Каролину - готовиться к свадьбе и мириться с родной семьей. "Южане, северяне, англичане, французы, русские, индейцы, мормоны - и все от нас чего-то хотят. Янки ноют - основные препятствия в переговорах это даже не территории, а репарации, англичане пытаются у них выторговать рынки сбыта, а нас - продавить на уступки, французы хотят влияния, а русские успевают пнуть и вторых, и третьих, преуспевая в этом и сохраняя баланс. Я всё больше начинаю уважать Стекля и дипломатию Горчакова." Французам помогала этническая принадлежность президента КША - для Наполеона III это значило очень многое, русским помогало наличие Аляски на континенте и они умело подначивали на эту тему британцев, а англичанам помогал Ротшильд. Янки не помогал никто, кроме них самих, но их все немного жалели - Конфедерация понимала, что на уступки пойти все-таки придется и Чарльз уже заранее знал, чем именно он шокирует всех посредников. -...Мистер Гамильтон, так каких именно территориальных уступок хочет Конфедерация? - последовал вопрос от Эдуарда Стекля во время одной из первых полноформатных встреч. Предположения Гамильтона, Борегара и Тумбса оказались верными - никто из посредников не возражал против признания КША, но "раздербанивание" Севера они не приветствовали. Север виделся посредникам ослабленным, но все-таки единым. Конфедерация была готова к этому, зная где настоять, а где уступить. Чарльз начал свою речь. - Господа, по нашим пунктам: 1. Те штаты, которые вошли в состав Конфедерации добровольно, уже не обсуждаются. Вся Виргиния, Кентукки и вступившие в КША чуть позже Миссури и Индейские территории остаются в нашем составе - мы знаем, что с этим вы согласны. 2. В тех рабовладельческих штатах, где власть их законных правительств была попрана введением военных положений президентом Линкольном, мы настаиваем на свободном плебисците граждан, которые сами решат, с кем им быть - с США или с КША. Речь конечно про Мэриленд и Делавэр. 3. Мы согласны вывести войска из южной Пенсильвании, Миннесоты и Айовы, признавая их полную и неотъемлемую принадлежность США. Однако, КША настаивает на компенсации нам части штата Канзас - территории по правому берегу одноименной реки на всем ее протяжении от истока до устья в Миссури. Тем более с учетом того, что данный штат был включен в состав США их федеральным правительством уже после объявления нами независимости, что делает такое включение крайне оспоримым. В штате за последние 10 лет было две локальные гражданские войны; оставив его в нынешнем виде, мы вызовем третью, причем в весьма скором времени. Южане и северяне ненавидят друг друга, а зверства генерала Батлера никто не забудет следующие 200 лет. - Генерала Батлера, которого вы..., - Ганнибала Гэмлина, представлявшего на переговорах США, передернуло от воспоминаний газетных статей. - Не я, сэр, а индейцы. На законном основании, заметьте. В любом случае, мирное сосуществование янки и дикси в Канзасе уже невозможно. - А Небраска и Дакота? - поднял брови Грегори Донингтон, представлявший Ее величество. - Подходим к ним; позволю себе продолжить, - вернулся в разговор Гамильтон. - Пункт 4. Во всех западных территориях США, не являющихся штатами, кроме Небраски, Дакоты и будущего штата Дезерет, должны быть проведены референдумы о том, в какой стране им оставаться. Согласитесь, господа, это логично - территории находились в составе государства в его определенном виде, которое больше не существует, потому что оно разделилось на две части. - Генерал Гамильтон, - хитро уточнил Стекль, будто что-то почувствовав. - А как же быть с вашим рабовладением? Как страны-посредники мы возражаем против распространения рабства на новые территории. Чарльз дружелюбно улыбнулся и от его улыбки Ганнибал Гэмлин сразу похолодел. Сейчас он наконец понял что происходит, но было уже поздно. Юг изменился. Изменился благодаря таким людям, как Гамильтон, Борегар, Джексон и прочие, став совершенно другой страной. Гибкой политически, современной, дальновидной. Такой, которой Север не соперник. -...В продолжение пункта 4. На всех западных территориях, которые будут участвовать в голосовании, рабства НЕ будет. "Как приятно идти на такие "уступки" - ведь рабства в Аризоне, Неваде, Нью-Мексико и Вашингтоне не было - 0 рабов по переписи 1860 года", усмехнулся про себя Чарльз. - А посему, последний пункт. 5. Конфедерация заявляет и декларирует, что приложит все усилия в будущем для прекращения рабовладения на своей территории. До его окончательной отмены, оно сохранится лишь в южных штатах, где сложилось исторически и экономически. И разумеется, положение негров будет улучшено, а злоупотребления в отношении них станут наказуемыми. - Нам отрадно это слышать, - довольно кивнул Франсуа Безмон, посол Франции. - Но что с Небраской? - Остаётся у США - пусть хоть в единый штат вместе с куском Канзаса объединяется. В обмен на это, а также на наш уход с Запада, будут увеличены Индейские территории и создан штат Дезерет. - Вот не понимаю я вас, - пожал плечами француз. - Дались вами эти мормоны-многоженцы? Вы же могли бы забрать себе те территории; я надеюсь, коллеги не испытывают иллюзий насчет того, за кого будут голосовать люди на всех этих землях? Чарльз хихикнул про себя. Была у них одна уязвимая точка - Миссури. Про этот штат даже Марк Твен в другой истории писал в том ключе, что рабство в нем не было распространено. И в результатах возможного плебисцита в этом рабовладельческом штате Гамильтон совсем не был уверен. А коль так, то его надо было не допустить, зато разрешить везде, где люди оказались взбешенными поведением официального Вашингтона в истории с "гринами" и предпочитали более свободные условия Конфедерации. - Что ж, откровенность за откровенность, господин посол. Да это и не секрет - все присутствующие здесь джентльмены об этом знают. Безусловно, я отлично понимаю, что Бригам Янг - это сукин сын. Но это наш сукин сын.* За столом раздался лютый хохот; смеялись все, кроме Ганнибала Гэмлина. - Это лучшая политическая шутка, которую я слышал в жизни! - от смеха скрючило даже чопорного британца Доннингтона. - Обязательно расскажу ее в Лондоне. -...Так вот, - продолжал Гамильтон. - Общество мормонов жесткое и патриархальное, но очень единое. Только единство помогло им выжить в последние 30 лет и создать процветающий край. Сейчас ни у кого, кроме самих мормонов нет сил, ресурсов и желания развивать те территории - так пусть они их и развивают, будет хотя бы с кого спросить и с кем вести переговоры. Там существует порядок без бандитизма, пусть суровый, но закон, а еще эти люди очень ценят свою свободу. Вы не были в тех краях; Юта - адское место. Колорадо и Айдахо получше, но там горы. Поэтому мы и предлагаем развивать эти территории самим мормонам, - Гамильтон с удовлетворением видел, как все посредники понимающе кивают. Он вспомнил, как позавчера Пьер Борегар при нем предоставил Бригаму Янгу выбор будущей территории: вместе с Ютой и Колорадо или Невада, или почти весь Айдахо. Главный мормон их не разочаровал, отказавшись от Невады, которая считалась полной дырой. Вот когда пригодилась будоражившая всех информация о трансатлантических железных дорогах; одна должна была пойти в Калифорнию мимо мормонов, через Аризону, но за вторую Янг хотел зацепиться - и поэтому (а еще и из-за климата) выбрал горный Айдахо. "Ох что начнется, когда Скарлетт до золота в Неваде доберется...", думал Гамильтон. - Полагаю, - заметил представитель Наполеона III, - по краснокожим вопросов нет вообще, а на мормонов можно согласиться, даже без референдума. Все равно мы отлично понимаем, что количество голосующих людей в Юте дало бы Конфедерации полный перевес и в Колорадо, и в Айдахо. - Постойте, - иронично заметил исполняющий обязанности президента США. - Я надеюсь, Калифорния и Орегон не обсуждаются? Вот только простите - а как мы в них будем попадать?!? - Сэр, - повернулся к нему Чарльз. - Я же неспроста назвал Дакоту. За ней находятся местность Айдахо и территория Вашингтон. Айдахо - условная территория, но мы с вами знаем, что она де-факто уже как 10 лет обособлена от Вашингтона. Гамильтон встал и подошел к большой карте, висящей на стене. - Вот Айдахо - видите, какая у нее неправильная форма? Предлагаю честно разделить эти земли на две неравные части: малая северная зона отходит Дакоте и будет "перемычкой" в сторону тихоокеанского побережья, а все, что южнее, забирают мормоны. - Не многовато ли им? - поднял бровь англичанин. Чарльз приготовился к ключевому моменту переговоров. - Господа, обратите внимание на перепись населения 1860 года. В огромной Дакоте живет 5 000 человек. В Неваде - 7 000. В Айдахо вообще 1 500 жителей - 1 000 на севере и 500 на юге. На таких территориях вообще нет смысла проводить референдумы, но мы хотим честности - и поэтому в Неваде референдум будет. Правительство Конфедерации предлагает сделать Дакоту нейтральной зоной, которую смогут использовать все страны-посредницы и страны-участницы, для чего создадут особую постоянную комиссию. У всех нас есть владения в Америке - КША, США, Великобритании, России, а Франция сильно представлена в Квебеке местной автономией. Все мы сможем развивать эти земли, провозгласив прежде всего принцип свободной торговли и ведения бизнеса без налогов. Таким образом, у США останется выход к Орегону и Тихому океану. Еще один удар. Еще один затравленный взгляд Ганнибала Гэмлина, на глазах у которого Гробовщик Гамильтон сейчас просто купил лояльность стран-посредниц. Ишь как глаза у послов загорелись... "Это вы еще всего не знаете", победно фыркнул про себя Чарльз. "Дакота, у которой ничего нет и никогда не будет, расположена прямо под канадской Альбертой. Вот так и до газа с нефтью мы потихоньку доберемся..." Уже спустя час компромисс был "наживлен", согласован с президентом Борегаром и отправлен в финальную работу юристов и дипломатов пяти стран. В Мэриленде, Делавэре, Нью-Мексико, Аризоне, Неваде и Вашингтоне готовились референдумы. - Господа, - на следующей встрече уже сам президент Борегар сделал заявление. - Предлагаю сразу договориться о том, как нам поступить с городом Вашингтоном и округом Колумбия, когда Мэриленд проголосует за вхождение в КША. Именно "когда", а не "если" - ибо после того, что делали федеральные власти на его территории, лично я в волеизъявлении людей, чьих близких расстреливали в Балтиморе, не сомневаюсь. Сразу говорю, потому что уже провел консультации - Мэриленд против любой "нейтрализации" своей территории; это вам не Дакота. Поэтому или сообщение столицы США только по морю, или отдавайте город нам, или что-то еще. Хотя он и нам не особо нужен. - Только морем - исключено. На второй встрече Север представлял военный министр США Эдвин Стэнтон. - Постоянно плавать вокруг Делмарва в Уилмингтон - целое мучение. А если еще и Делавэр выйдет из Союза, то сразу в Филадельфию? Для города с населением 75 000 человек это нереально. Наступила тишина и тут раздался голос русского посла. - Господа, а имеет ли значение этот город теперь? - тихо и мягко спросил Эдуард Андреевич Стекль. - Ведь федеральный округ Колумбия появился в 1790 году как выделенная область столицы. У вас было общее государство, теперь его больше нет. 73 года назад спорная область была создана, а сейчас она может быть упразднена, причем совместно и возвращена штату Мэриленд. А в качестве компенсации за это размер контрибуции логично будет снизить. Эта идея явно всем понравилась, а вот Чарльз, который тоже здесь присутствовал, был не так уж доволен "Какую-то ерунду мы получим. Ладно, делать нечего; Стекль предложил самый толковый и компромиссный вариант." - Я передам данное предложение исполняющему обязанности президента Гэмлину, - кивнул Стэнтон. - Думаю, что оно будет принято. Беспорядки в Нью-Йорке мы подавили, пусть с трудом и потратив на это месяц - сейчас у нас многие склоняются к мысли, что именно Нью-Йорк должен стать нашей столицей, как исконный город северян. ... - Так что именно вы придумали, Чарли? - спросила вечером Скарлетт мужа. - Я не очень разбираюсь в политике; ну не мое это. Однако я вижу, что люди слегка ворчат - "...что-то янки больно дешево отделались", а наши газеты требуют репараций. - Контрибуция будет, тут без вариантов, - ответил супруге Чарльз. - Но придется чуть поступиться в счет получения Вашингтона. Не волнуйся, уж на погашение всех казначейских обязательств КША у нашего правительства теперь золота хватит, даже немного останется. Сейчас более важно, чтобы никто не догадался о нашей игре и продолжал считать нас "последними джентльменами", пусть и удачливыми. - Расскажи, - Скарлетт уютно устроилась в объятиях мужа. - С Дакотой ты уже поняла - это просто косточка нашим "партнерам". А еще средство хоть немного помирить русских с их Аляской и англичан с их Канадой. А еще способ напакостить янки - ведь мы зафиксируем обязанность всех присутствующих не охотиться там на бизонов. И всё - смысла лезть переселенцам в Дакоту уже нет, да их никто туда и не пустит. В мое время там было 4 огромных штата как половина нашего Юга - Северная и Южная Дакоты, Монтана и Вайоминг, но суммарное население - меньше 4 000 000 человек. Полезных ископаемых нет, плодородных земель нет, приличных водных ресурсов нет - одни сухие холодные степи, по которым немногочисленные индейцы носятся за многочисленными бизонами. Пусть все зарятся на Дакоту - они еще не знают, что брать с нее нечего и что это просто буферная зона и наш трамплин в Канаду. - Далее, Дезерет. Вот с мормонами интереснее - мы по сути разыгрываем карту сильного штата в рамках КША, у которого более благоприятная климатическая география чем в Дакоте, но тоже не идеальная. Без нас Янг и его сменщики просто не справятся - они всегда будут зависеть от КША торгово и промышленно. И именно поэтому они предпочтительнее в виде сильного крупного образования. А еще мормоны очень ценят свою независимость от любой центральной власти; КША для них - идеальный центр. - И последнее, самое страшное и скрытое - Калифорния и Орегон. Зеленоглазка, их мы украдем у США... "неофициально". - Это как? - Экономически переключим на себя. Вот зачем нам нужны две железные дороги - одна через Техас и Аризону в Калифорнию с "заходами" в Мексику и Неваду, а вторая - через индейцев и мормонов на север. В Сиэтл, к Тихому океану. Мы просто подомнем под себя весь бизнес на западном побережье, а формально оба штата пусть хоть мексиканскими становятся. Кстати, это реальный вариант - ведь защищать Калифорнию США сейчас некем и некогда, а у Мексики будут хоть какие-то войска, когда они выпнут французов и англичан из своей страны. - Хочешь помочь мексам? - Хотел бы, но не рискну - засветимся. Однако лишнее оружие все-таки продадим - у нас его сейчас навалом, старого. Так что пусть Бенито Хуарес там сам справляется. Интересный лидер, но сейчас мы ничем не можем ему помочь - разве что лет через 5-8. - Ваши планы я поняла, Чарли. Но зачем так сложно? - Понимаешь, Скарлетт, сейчас мы должны вести себя относительно тихо. Вроде как победили - и этим довольны. Нам надо усыпить бдительность всех посредников, а лучше всего это сделать благодушностью и широкими жестами - но чтобы никто не догадался про их реальные цели. - Как заморочено, дорогой. Ладно, какие планы на эти дни? - Завтра у меня встреча с Ротшильдом. И знаешь, это будет пострашнее, чем блокировать армию Макклеллана на Виргинском полуострове. А что у тебя? - А у меня послезавтра встреча с каким-то сеньором Лопесом. В голове Чарльза, точнее, попаданца в него, что-то слегка звякнуло. - Лопес - слишком распространенная латиноамериканская фамилия. Ты не запомнила, откуда он вообще? Кстати, я надеюсь, охрана остается при тебе? - Конечно, как и при тебе. Полковник Дюпон с санкции президента Борегара откомандировал нам лучших телохранителей Легиона, так что я спокойна. А что до того Лопеса, то его имя Антонио Гарсия. Не знаю кто он - сразу подумала что мексиканец, но вроде на визитке было... Ох, забыла уже. Пар... - Что...?!? Парагвай?!? - Да. Чарли, что с тобой опять? Ты сам не свой! Он забыл. Точнее, просто не вспоминал ту жуткую историю, потому что ему было не до нее, хотя всю вторую половину XIX века Западного полушария историк из России знал неплохо. А сейчас вспомнил. Вспомнил страну, которая погибла почти целиком, искренне воюя против захватчиков, хотя многие считали агрессором ее (и небезосновательно). Страну, в которой не было ни рабства, ни неграмотности, ни олигархов, ни внешнего долга. Хотя и к руководству той страны очень много вопросов было... - Скарлетт, - прошептал Чарльз Гамильтон. - Нам "идет карта" так, что отказываться от игры нельзя. Кажется, я нашел "точку опоры" для КША во всей Южной Америке... Он поднял голову и весело рассмеялся. "Вот как мы тебя пнем, англичанка. Да еще и покажем всему миру рабочую модель, которой будут восторгаться прочие развивающиеся страны. Ни денег вы не увидите, не победивших союзников, ни возврата своих кредитов." - Дорогая, послезавтра я встречу этого сеньора вместе с тобой. Скорее всего, он дядя молодого президента Парагвая, вступившего в должность где-то полгода назад. Ты себе даже не представляешь, настолько будет важна эта встреча. Пойдем домой - я расскажу тебе почему... -...Рад приветствовать вас, господин барон, - Чарльз низко поклонился Лайонелу Натану де Ротшильду. "Поклон спины не ломит. Ради того, чтобы сковырнуть и тебя, и "англичанку", я и еще ниже поклонюсь." - Счастлив наконец познакомиться с героем и будущим Государственным секретарем Конфедерации, мистер Гамильтон, - тонко улыбнулся могущественный финансист. Холеные руки и самая обычная внешность с неприметным лицом, на котором выделялись разве что цепкие глаза. Чарльз не был сильно заморочен всякими теориями заговоров, понимая, что Ротшильд не контролировал весь мир, хотя и оказывал на него значительное финансовое влияние. Где-то оно было выше (Англия и Франция), где-то ниже (Россия и Германия), где-то вообще почти отсутствовало (США и КША). Одно было понятно - с этими господами лучше дружить или по крайней мере, не ссориться. Ротшильды были могущественными банкирами с понятными банковскими целями: кредиты и займы, активы и долгосрочные надежные пассивы, политические союзники и ситуации в мире, которые можно было бы финансировать, а в будущем - подконтрольные национальные банки. Ключевыми действиями Ротшильдов в этом времени являлись аккумуляция золота в своих банках и предоставление его взаймы разным странам под проценты. Их Дом всегда был успешен, сотрудничал с монархами и правительствами многих стран, вел себя расчетливо, скрыто и осторожно - иначе бы не стал тем, кем стал. Попаданец понимал - то, что он устроил в США, опосредованно пошло на пользу и Великобритании, и Ротшильдам, поскольку обрушило их главного мирового конкурента. Тягаться с их кланом сейчас было бессмысленно и опасно, так что оптимальным действием напрашивалось соглашение о разделе сфер влияния. Первым говорить начал сам Ротшильд. - Я хочу поблагодарить вас за неоценимую помощь по устранению... определенных неблагоприятных препятствий для нас. Знаете, первый раз в жизни мои аналитики ошиблись - в 1860 году они прогнозировали победу Севера за 3 года, а победил Юг, полностью разгромив противника за 2 года. Ваша страна считает вас пророком и прорицателем... - Всего лишь грамотный расчет - мы смогли "собрать" воедино все факторы победы - а еще взаимно просто обязаны поблагодарить вас за помощь, иначе бы война длилась дополнительно год-другой, - Гамильтон вернул комплимент. - Как я и думал, - усмехнулся Ротшильд. - Никаких чудес в нашем мире не бывает - только умение думать и доля везения. "Вот ведь забавно - один из самых умных людей мира оказался человеком, который совсем не верит в чудеса и необъяснимое, вроде пророчеств? Что ж, так даже лучше для меня..." - Господин барон, - почтительно начал говорить Чарльз Гамильтон. - Полагаю, мы помогли взаимно и на долгие годы станем отличными деловыми партнерами друг для друга. Наше "белое золото" - хлопок будет исправно поставляться в Англию, а в обратном направлении проследуют промышленные товары - разумеется, беспошлинно. Будущее мне видится безоблачным и счастливым для нас всех. - Но все-таки, у вас есть какие-то предложения? - Ротшильд был очень проницателен. - Да. Президент Борегар поручил мне озвучить его именно вам. Мы не будем вмешиваться в то, что происходит в Европе, но предлагаем обратиться к концепции, которую почти 40 лет назад предложил Джеймс Монро. - Вы хотите вернуться к своей Доктрине? - поднял брови банкир. - Мир меняется, мистер Гамильтон и теперь он совсем другой, нежели 40 лет назад. - Свободную торговлю подтверждаем, - сразу ответил Чарльз. - Мы согласны на открытые границы - на паритетных основах. - Хорошо, принято, - кивнул Ротшильд, который не знал о планах по индустриализации Юга и считая, что КША останется просто сырьевым придатком Европы, не видел опасности со стороны Конфедерации. - А как насчет свободного движения не только товаров, но и капитала? Вы планировали вернуться к вопросу создания независимого национального банка? Вот он, главный заброс удочки великого банкира. То, ради чего он примчался через океан. Чарльз был готов к этому вопросу; его послезнание позволяло ему видеть, чего хочет Ротшильд. - Мы согласны на финансирование разных проектов в третьих странах - свободное для всех сторон, - почти отрапортовал Гамильтон. - Что же до национального банка... Господин барон, я бы с удовольствием стал руководителем подобного финансового инструмента (тонкий намек на готовность играть в команде Ротшильда - разумеется, лживый), но в настоящий момент его создание затруднительно. Многие наши джентльмены-политики помнят финансовый кризис тридцатилетней давности и провести через Конгресс КША подобный закон представляется сложным. И это только часть проблемы, потому что вторая ее половина - это полное нежелание наших штатов в принципе создавать подобные финансовые структуры. Это было проблемой и 30 лет назад, и 20 лет назад, а уж сейчас... Чарльз знал о чем говорил - Второй банк США просуществовал менее 20 лет, держа на своих счетах деньги министерства финансов США, зато успел устроить прекращение размена напечатанных банкнот на металл, из-за чего в стране началась серьезная инфляция, при этом банк не был подконтролен правительству - идеальный инструмент влияния в чужой стране, да еще с правом эмиссии. Эндрю Джексон это понял - и дело дошло до его вето, а потом президент еще и отозвал лицензию у Второго банка. "Вот чем отличался Первый Банк США, действовавший в 1791 - 1811 годах. Тот банк создал настоящий патриот, мой прадед Александр Гамильтон, который отлично понимал опасность необеспеченной эмиссии. Тому Гамильтону пришлось преодолевать страшное сопротивление Конгресса, политиков и разных твердолобых личностей, но он был прав - страна безумно нуждалась именно в инвестиционном банке. Первый банк США так и не получил полномочий на денежно-кредитную политику, контроль за частными банками и хранением их избыточных резервов. Он работал только как кредитор правительства и частников для внутреннего экономического развития страны, а еще хранилища собранных налогов. Никаких государственных облигаций, никаких векселей, никаких залезаний в долги свыше капитализации, зато ротация директоров и подотчетность Конгрессу. Акционеры-иностранцы с правом на дивиденды? Нет проблем, но без права голоса. Гениально. Банк успешно развивал страну 20 лет, а когда в 1811 году Конгресс из-за лобби штатов отклонил законопроект о продлении лицензии Банка, 120 банков по всей стране начали эмитировать собственные ценные бумаги и еще счастье, что правительство опомнилось и прекратило это безобразие в 1817 году, вернувшись на золото." Первый банк бесил многих - он имел отделения во всех штатах, а штатам это не нравилось. В очередной раз попаданец осознавал, что попал в прекрасный мир, но слишком децентрализованный и упрямый в своем отказе от любой централизации. "Нам позарез нужен государственный центральный банк. С сумасшедшей избыточной ликвидостью - потому что через 10 лет по всему миру грянет Долгая депрессия - поражение США на это не повлияет. И никаких Ротшильдов. Никакого праздношатания штатов - а ведь команда Линкольна это понимала. Черт, как же это протащить то через наш Конгресс?!? Да еще и от этого сейчас отбиться..." -...Кроме того, - продолжал Чарльз, - у нас пока что нет проблемы с золотом - нашим золотом является хлопок. - Ничто не вечно, - тонко улыбнулся Ротшильд. - Любой товар со временем или теряет свою актуальность, или находятся и другие рынки его получения... - Безусловно. Но господин барон, вы же знаете наших джентльменов. Они не бизнесмены и за свой "Его Величество Хлопок" будут держаться до последнего, считая что это вечно. Этим они отличаются от британских джентльменов. - Знаю, - Ротшильд слегка поморщился. - И все-таки, подумайте про национальный банк. Этим вы позволите своей стране развиваться, а лично для вас такая организация станет источником состояния, которого мир еще не видел. Для вас и для вашей супруги, которая через него сможет финансировать любые свои проекты. Чарльз был готов к этому и восторженно распахнул глаза. "Вариант - влюбленный идиот. Пусть меня считают именно таким, а не человеком, который слишком много знает и понимает." - Конечно, господин барон. И я верю, что через некоторое время мы вернемся к идее банка - когда все слегка уляжется, а в Конгресс придут более молодые люди. Тогда подобные решения можно будет протащить через обе палаты. На лице Ротшильда мелькнула довольная улыбка. Чарльз в ответ улыбнулся примерно такой же. "Игра началась. Хрен тебе, а не наш подконтрольный ЦБ." - Что ж, мистер Гамильтон, приятно наконец найти на другой стороне Атлантического океана единомышленников и союзников. Думаю, по всем вопросам мы придем к соглашению... ... - Он клюнул, - Пьер Борегар и Чарльз Гамильтон тихо говорили в кабинете президента КША спустя два часа. - Это только передышка, Чарльз, вы же понимаете? - Конечно, господин президент. Но очень полезная. Сейчас хлопок на пике цен и мы просто озолотимся. В возможном будущем, которое я видел, Англия, когда потеряла хлопок КША, резко начала искать другие рынки. Тут же они сидят всем довольные - и у нас есть как минимум 10-15, а то и 20 полностью спокойных лет. Мы успеем индустриализироваться, подгадав это под отмену рабства. - Надеюсь, Чарльз. Но сразу говорю - в Конгресс с обсуждением налогов КША я без вас не пойду; погибать, так вместе. Это пострашнее Булл-Рана и Боллс-Блаффа будет... Соратники рассмеялись. Президент КША продолжил спрашивать своего будущего Государственного секретаря. - Вариант с Парагваем. Настолько он реален? - Более чем реален. Без нас его Бразилия и Аргентина раскатают за 5 лет - на деньги Ротшильдов, а с нами он сам их раскатает. Не уверен, что брат бывшего президента имеет право вести от имени племянника дипломатические переговоры, но наше дело передать ему информацию. Ротшильд подтвердил Доктрину Монро, при этом финансировать правительства в Южной Америке он продолжит, желая подсадить их на кредиты. Мы же нанесем ему удар - причем что важно, не выходя из наших же сегодняшних договоренностей с ним. - Отлично. Чарльз, отдохните; вы выглядите уставшим. Война, политика, переживания... После переговоров с этим парагвайцем срочно отправляйтесь в отпуск и раньше чем через месяц я вас в Ричмонде не жду - это даже не распоряжение, а приказ старшего командира. Мы здесь и сами справимся - тут до сентября будет одна рутина. Так что счастливого пути домой. Приказ о вашем увольнении в запас я подписал спустя две недели после повышения до полного генерала КША, а как только соберется наш первый Конгресс, то я предложу вашу кандидатуру Сенату на должность Государственного секретаря. Все награды вручены - остается только выслушать благодарность от своей страны, которую вы спасли и побывать в родном штате. Хотя зная вас, я понимаю - покой всем нам будет только сниться... - Спасибо, сэр. Я счастлив и горд, что у нас такой президент. - Добрый день, мистер Лопес, - спустя два дня Чарльз поздоровался с седовласым прямым мужчиной, типичным латиноамериканцем в возрасте, отлично одетым и неплохо владеющим английским языком. - Правильно ли я понимаю, что вы, сеньор Антонио, министр внутренних дел и родной брат первого президента республики Парагвай Карлоса Антонио Лопеса и представляете его племянника - нынешнего президента Франсиско Солано Лопеса? - Именно так, господин генерал, - с легким удивлением ответил парагваец, предпочитая именовать собеседника по-военному. - Мое почтение, сеньора Гамильтон, - он поклонился и поцеловал руку Скарлетт, которая отработанным движением ослепительно улыбнулась. "Вы себе все даже не представляете что моя супруга и ее красота - это тоже наше оружие." - Благодарю, что лично приняли меня. Я уполномочен своим президентом на военные закупки у третьих стран. Раньше мы предпочитали закупаться в Англии Франции, но в последнее время данные страны испытывают меньшую заинтересованность в торговле с нами, а самое главное - лучшее оружие теперь у вас; так считает вся Америка. "Вот она, альтернативная история в своем живом виде. В той никакой победившей КША не было и этот Лопес наверняка поплыл как всегда в Лондон и Париж. В этой же истории Конфедерация просто деклассировала Север и ее вооружения считаются лучшими - поэтому этот латинос заявился сюда. Отлично." Попаданец вспоминал ситуацию, предшествующую Парагвайской войне 1865 - 1870 годов и всегда считал, что правых там не было - все являлись виноватыми. Аргентина - потому что пакостила Парагваю 30 лет подряд, поначалу вообще не желая его признавать, а Бразилия - потому что за 200 лет испанцы и португальцы так и не соизволили разграничить территории в бывшем вице-королевстве Ла-Платы. Сами они как-то мирились с этим (или Ватикан их мирил), а вот когда наследники сцепились, да еще с гонором, то дело дошло до полномасштабной войны. Ну а несчастный Уругвай вообще случайно отхватил, попав в общую мясорубку. До поры Парагвай и Бразилия дружили (в основном против Аргентины), но потом вдрызг рассорились из-за территорий, судоходства в Ла-Плате и ее притоках. Но это было не самое интересное. Парагвай почти целиком являлся государством с индейскими этносами, в крайнем случае, метисами, а испанцев там жило мало. Все расы были полностью уравнены, что уж говорить, если креолом был и первый диктатор Парагвая, Хосе Гаспар Родригес де Франсия. Страна получилась крайне централизованной, без белых латиноамериканских элит, владеющих огромными землями. Рабство при де Франcия было почти отменено, земля национализирована на 98% и сведена в несколько десятков "колхозов", именуемых "поместьями Родины", где сдавалась крестьянам по крайне низким ценам, зато с итоговым посильным планом. Экономика являлась самодостаточной и автономной, при этом ориентировалась на промышленное производство. Никаких внешних кредитов, зато две сотни квалифицированных иностранных специалистов, которые за отличные зарплаты двигали экономику страны. Телеграфные линии, при младшем Лопесе - железная дорога, а еще развитие сталелитейной, текстильной, бумажной, типографской промышленности, кораблестроения и производства пороха. Политика государства являлась протекционистской; импорт фактически перекрывался высокими таможенными пошлинами, а правительство полностью контролировало экспорт (что очень не нравилось заграничному бизнесу, который пытался заниматься контрабандой, но безуспешно). А еще ограничения на въезд иностранцев, выезд собственных граждан, контроль за заключением браков, зато всеобщее начальное и среднее образование. Попаданец не знал, каким образом сложилась такая система, но она предвосхитила определенный опыт XX века, в том числе и опыт страны, в которой он родился. И сейчас Чарльзу было просто интересно - чем же являлся Парагвай на самом деле? Страна находилась в глубине континента и не имела выхода к морю. Чтобы его достичь, судам, вышедшим из речных портов Парагвая, необходимо было пройти вниз по рекам Парана и Парагвай до Ла-Платы и лишь затем выйти в океан. Парагваю оставалось только конфликтовать с соседями за территории Ла-Платской низменности, причем в отношении Бразилии, в силу географии и колониального "наследства" Испании и Португалии историки будущего признавали обоснованность требований Лопесов. Вот почему Парагвай начал войну - из-за ограничения собственного судоходства, которое душилось его расположением. И воевать ему было чем, вот только ввязываться в долгосрочную бойню разом с Аргентиной, Бразилией и Уругваем оказалось самоубийством. Английский банк Ротшильда оказался тут как тут, сразу прокредитовав правительства Тройственного альянса и снабдив их лучшим на тот момент оружием. Парагвай не выдержал, хотя сражался до конца. И вот сейчас их представитель стоит перед Гамильтонами и будет просить оружие. У них 2 500 000 миллиона серебром в казне, им даже кредиты не требуются. Первой начала говорить Скарлетт. - Мы готовы к переговорам и поставкам, мистер Лопес. Действительно, у нас лучшее оружие, что доказано на полях сражений. А еще у нас лучшая нарезная артиллерия; правда малых калибров, но большие калибры в ваших условиях скорее всего не требуются. А самое главное, сейчас идеальная ситуация, поскольку наши заводы работают - и в случае ваших заказов продолжат работать в текущем режиме. Винтовки Гамильтона, орудия Мартинеса, лекарства, необходимые в вашем климате; мы готовы обсуждать даже поставку боевых кораблей малого класса, способных подниматься по притокам Ла-Платы - у нас после войны они больше не востребованы. - Благодарю вас, - поклонился министр внутренних дел Парагвая. - Я согласен к переговорам и авансированию. Возможно, вы готовы предложить что-то еще? - Да, сеньор Лопес, - определился со своими начальными действиями Чарльз. - У меня есть очень ценный товар, причем бесплатный - актуальная и достоверная информация. - Самый ценный товар, сеньор Гамильтон, - поклонился латинос. - Сейчас я попрошу вас внимательно отнестись к тому, что скажу и узнать это должен только ваш президент; никому не говорите про то, от кого вы получили такую информацию. Первое. К сожалению, войну уже не остановить, она начнется в любом случае. Если вы хотите немного уравновесить силы, не дайте вашим союзникам в Уругвае "бланкос" быть завоеванными бразильскими интервентами, потому что тогда к власти придут "колорадос". Вы должны быть готовы ("в моей истории Парагвай не успел перекинуть подкрепление"), когда начнется наступление, а начнется оно ровно через год. И тогда у вас будет великолепный плацдарм в Монтовидео, через который мы можем переправлять вам оружие и корабли. "А может и войны не будет", Чарльз знал, что надежда слабая, но все-таки верил в нее. - Если вы сможете рассорить бразильцев и "колорадос" - будет совсем прекрасно. - Второе. Моя... аналитика показывает, что если ваша страна будет сражаться вместе с Уругваем, да еще с нашими поставками, то вы наверняка победите. Но постарайтесь не воевать сразу с Бразилией и Аргентиной, а атакуйте их по одиночке. - И третье, - Гамильтон улыбнулся. - Как Государственный секретарь новой страны - Конфедеративных Штатов Америки, я планирую турне по странам мира. Первыми странами для меня будут являться государства Южной Америки - Уругвай, Бразилия, Аргентина и Парагвай. Если у вас есть возможность, просьба пригласить на встречу и кого-нибудь, представляющего Боливию, потому что наши поставки могут пойти через ваших континентальных соседей - со стороны Тихого океана, к которому у Боливии есть выход ("пока что есть - через 20 лет его не будет"), как и у нас он скоро появится через Сиэтл. Рад был встрече с вами, сеньор Лопес; прошу передать мое искреннее уважение вашему президенту и выразить интерес к вашей стране. Лицо министра Парагвая Антонио Лопеса было потрясенным. - Я передам все дословно. Мы будем ждать вас, El Рrofeta.** Латиноамериканец ушел, а потом Скарлетт повернулась к мужу. - За два дня управлюсь, а ты пока что собери все в дорогу. Через два дня в Атланту, а потом в Тару. Ты точно решил помочь Парагваю? - Шанс стране я дал в любом случае, дорогая. Но прежде чем начать полноценное сотрудничество, я хочу посмотреть этому человеку в глаза. И понять, кем же был Франциско Солано Лопес в моей истории - сильным лидером, которому просто дико не повезло, или безумцем, по вине которого в стране погибло 30% женщин и 90% мужчин.