Унесенный временем на Американский Юг

- Анна! Ретт! - охнула Скарлетт. - Откуда вы здесь? Вы же должны были из России возвращаться через Европу! - Мы просто срезали угол, мама, - весело усмехнулся младший сын. Вот и правда интересно получилось - старший Том был похож даже не на Чарльза, а на его отца, Соланж - на свою бабушку Эллин, а младшие оказались "сводными" копиями родителей. И сейчас на Чарльза и Скарлетт весело смотрели зеленоглазая шатенка и кареглазый брюнет. - Это как, "срезали угол"? - недоуменно уточнил отец, обнимая с матерью обоих детей. - Привет, Аннушка, - ласково добавил он дочери по-русски и она сразу ответила ему на том же языке. - Мы решили не плыть на запад, через Лондон, а промчались по Транссибу, - гордо ответила Анна Гамильтон. - Его откроют только весной - и разумеется, вы, как главные акционеры, будете присутствовать, но уже сейчас дорога работает в тестовом режиме. Вот нас и подбросили. А из Владивостока мы до Гавайев доплыли на фрегате КША. Родители закатили глаза, а Чарльз первым заметил кое-что еще. Выражение лица младшей дочери было счастливым, но необычным. Она буквально светилась изнутри; зеленые глаза сверкали, улыбка до ушей, а сама девушка излучала необыкновенную радость. Вот только Гамильтон почему-то похолодел - он понял что это может означать. - В кого влюбилась? - прямо и в лоб деловито спросил отец. Мать подпрыгнула как ужаленная. - Анна! - Я уже 19 лет Анна! Мамочка, неужели ты сомневаешься в моем поведении? - Ни в коем случае, милая. Но осторожней с мужчинами - не все такие порядочные, как твой отец или мистер Батлер. - Уверяю, мама, - избранник Анны именно такой, - довольно усмехнулся Ретт Гамильтон. Еще один легкий озноб пробежал по спине Государственного секретаря КША. Ему сразу пришел в голову правильный вариант, но верить в такой кошмар Чарльз не хотел. Хотя он всегда понимал, чем Анна так привлекала мужчин - даже не красотой, хотя и с ней у нее всё было отлично, а невероятным шармом, харизмой и непосредственностью. Она была уникальна и знала это. Такая и любого короля с ума сведет - потому что не похожа на других. - Так как его зовут? - спросила мать. - Павел, - улыбчиво ответила дочь. - Павел Николаевич. Чарльз все-таки задеревенел. Чутье его не подвело. - Его императорское высочество сделал тебе официальное предложение? - Да! Он влюбился в меня и сразу попросил моей руки и сердца! Какой же он чудесный! Дочь кружилась в танце по гостиной, ловя пораженные и восхищенные взгляды матери, а Гамильтон едва сдержался, чтобы не выругаться (разумеется крайне нецензурно и на русском). - А его семья в курсе? - продолжал спрашивать как-то обреченно отец. - Анна, ты понимаешь что Россия - это не Конфедерация? И там подобные вопросы решаются очень долго, строго и формально? - Его родители согласны, - дочь продолжала плясать и что-то напевать. - Особенно мама. Но Екатерина Петровна почему-то еще добавила "...Я верю что Алексей Михайлович что-то придумает. Он же граф Монте-Кристо." "Графу Монте-Кристо" сейчас хотелось выть на Луну. "Вот как бывает, попаданец. Ты корячишься, строишь одну страну, помогаешь родной, спасаешь там династию - а потом твоя дочь берет и всё ломает, даже ни о чем не подозревая. Никто не виноват в своей любви..." - Папа, что случилось? - испуганно и слегка жалобно спросила Анна. - Ты что, против? Глаза девушки наполнились слезами. - Ты же сам мне три года назад сказал, что я вольна в выборе жениха! Что примешь любой мой выбор, даже если он будет простой фермер - лишь бы я его любила! - Так вот, - теперь дочь была в ярости. - Я люблю Павла! И буду любить всю жизнь! Но сейчас я просто хочу знать, почему ты так отреагировал. Анна зарыдала, а потом подняла глаза на отца и они загорелись как два изумруда. - Как ты можешь быть против, ты же русский! Да-да, отец, я всё знаю. Хотя нет, не все конечно, но очень многое. Я помню как ты меня баюкал на руках и в кроватке, когда я была совсем маленькой. Вот когда я начала учить русский язык - ты засыпал иногда рядом со мной и говорил по-русски! Можно знать язык в совершенстве, но только на родном языке человек начнет бормотать во сне! Она стояла, уперев руки в бока, а он смотрел и начал улыбаться. - Иди ко мне, моя хорошая, - он распахнул объятия дочери. Та вздрогнула, еще обиженная, но любовь к отцу пересилила - и она, рыдая, бросилась ему на шею. - Папочка, за что?!? - Я расскажу тебе всё, моя младшая зеленоглазка. И тебе, Ретт, - добавил он остолбенело слушавшему все это младшему сыну. - Идите ко мне... ... Спустя три часа. - Ну вот, как-то так, мои дорогие, - закончил свой рассказ Чарльз-Алекс. - Знаете, я горжусь всеми вами. Вы выросли и стали достойны этой Тайны. А я - дурак, что столько лет скрывал ее от вас. Но пусть знают только вы и ваши дети. Оба младших кивнули, а сын спросил. - А Тому и Соланж расскажешь? - Да. Нечестно будет скрывать от них Тайну. И еще я расскажу Чарльзу - коль Ретт и Лора знают, то пусть знает и их сын, ведь Джек мой внук, да и как Соланж будет скрывать такое от мужа? - Папа, я..., - потрясенная дочь едва могла говорить, но уже оживала. - Так вот почему ты всю жизнь помогаешь России! И Аляска, и крестьянская реформа, и война, и всё остальное! - Да, моя хорошая. То, что Россия сейчас намного сильнее и богаче, чем в той истории - и моя заслуга. - Подожди, отец, - нахмурилась Анна. - Я всё равно не понимаю. Да, в истории твоего будущего умерли и Николай Александрович, и Екатерина Петровна, а Павла вообще не могло быть, но почему ты против? Наследником то будет Павел, а не Николай Александрович! Ну да, теперь я понимаю, почему ваша история получилась такой: Ник - хлюпик. Я это поняла, потому что часто с ним общалась последние полгода. Хороший парень, правда почти безвольный. Но теперь Николай уже в любом случае не женится на внучке Виктории. - Как? - удивился отец. - Разве они еще не познакомились в начале этого года? - Познакомились, но на этом всё, - ответил сын. - Королева Виктория сразу сказала что подобный брак - только через ее труп. А кроме того, после той газетной тайны, никто и не хочет с внучками Виктории связываться. - Зато теперь я кажется знаю, кто организовал ту публикацию..., - весело засмеялась Анна Гамильтон, глядя на отца. - Николай и Аликс понравились друг другу, но свадьба невозможна. Так что он женится на Елене Орлеанской; уже в Париж собрался ехать знакомиться. Снова изменение истории - логичное и последовательное. И теперь она просто возвращается к тому варианту, который был и в будущем, но не реализовался из-за упрямства будущего Николая II и его невесты (вот ведь два балбеса - лучше были бы упрямыми и компетентными в государственных делах). Теперь же Николая ждет более подходящая невеста. Вот только... Историк-попаданец наконец не выдержал. Он просто сел на пол бунгало и стал истерически хохотать, давясь слезами. - Дорогой, что с тобой? - подняла бровь жена. - Тебе налить выпить? - Да, любимая. Полный стакан, - кивнул Чарльз, который пил редко. - Ох, мои милые, ну вы и наворотили... Да и я тоже... - Аннушка, - он прижал любимую дочь к себе, а потом пристально посмотрел ей в глаза. - Я безумно рад за тебя, счастлив и дал бы согласие на твой брак сразу, потому что такому зятю, как Павел Николаевич Романов я только рад. Но есть проблема - он еще и будущий цесаревич. О, теперь я понимаю, почему император не в курсе - родители жениха просто побоялись Александру II сказать, правда? Всё поручили "Алексею Михайловичу", да? - Вот что бывает, милая, - Чарльз смеялся уже спокойнее, поворачиваясь к Скарлетт, - когда в семье юристов нет... - Объясняю всем! - громогласно начал вещать глава семейства. - В 1797 году император Павел I принял Акт о престолонаследии. Он вводил "наследование по закону" и преимущество потомков мужского пола, а самое интересное - также запрещал императорам и их наследникам неравные и близкородственные браки. А в 1820 году его сын император Александр I дополнил документ нормой, согласно которой рожденные в морганатическом браке дети лишались права на престол. То есть в таком, который не является равным! И это не выдумка только российских императоров, а общеевропейская практика. Можно быть гессенскими или дармштадскими нищебродами, но при этом принцами. Даже если свой удел - огрызок 500 акров, на банковском счете нуль, а в кладовке мыши повесились. - С дворянской кровью, да подревнее, чем у Романовых, у тебя все отлично, Анна, - заметил отец повеселевшей дочери. - Спасибо бабушке Эллин. Но ты не принцесса, вот в чем беда. И твой брак с Павлом станет морганатическим; ваши дети не будут иметь прав на престол. Дочь побледнела как привидение. - Но и это еще не самое чумовое - в свете возможного брака Николая Александровича и Елены Орлеанской. Она католичка. И как я помню из своей истории, ее родители и лично Папа Римский были против смены ей религии в случае вступления в брак - вот почему ей пришлось выходить замуж за какого-то итальянца. Если Елена выйдет замуж в России, то не сменив религию, тоже потеряет право на трон и для себя, и для своих детей. Уже по причине религиозной. - Теперь вы понимаете? - горько усмехнулся историк-попаданец. - Два сына у Александра II, два прямых старших внука - а все правнуки будут лишены трона! Конечно, тот самый Акт о престолонаследии тем и хорош, что позволяет сесть на трон хоть седьмой воде на киселе, уж без наследников Романовы не останутся, но вы представляете, какой это двойной удар по стране и по монархии? Цесаревич Николай сейчас собрал Земский собор. Александр II уже стар, ему осталось всего несколько лет. Кто-то надеется что Николай Александрович при своих республиканских взглядах вообще откажется от монархии. А он пока что собирается отказаться не от монархии, а от ее самодержавности, сделав конституционной; я это знаю! Дочь опустила плечи и они задрожали. Сейчас она лишь тихо всхлипывала, но потом подняла глаза на отца с надеждой. - Я верю что ты сможешь что-то сделать, папочка. Никто не может, только ты... - Чего только не сделаешь ради семьи..., - прошептал отец, целуя дочь. - Знаешь, - продолжал он, - я ведь мечтал о чем-то таком. Помочь стране вот так - величайшая радость. А уж когда и любовь у детей - так и вовсе прекрасно. - Правда, дорогая? - Чарльз обернулся к жене, которая в этот момент протянула ему полный стакан виски. - Угу, - нервно хмыкнула Скарлетт. - Это еще сильнее, чем тогда Патрик устроил. Чарльз хохотнул, вспоминая. Да, Патрик О'Хара и правда всех шокировал... Три года назад. Конфедерация, столичный федеральный округ Дикси, президентский дворец. Звук пощечины в тишине кабинета был оглушительным. Голова крепко сбитого голубоглазого краснощекого юноши мотнулась, но он упрямо продолжал смотреть на старшую сестру. Бледная Эллин с заплаканными глазами сидела сбоку от дочери и сына. - Ты позор своей семьи, Патрик О'Хара, - рычала Скарлетт. Никогда еще Чарльз не видел жену в такой ярости. - Твой отец в могиле. Твоя мать - святая женщина, которая вложила в тебя свою душу. У тебя есть всё - любые деньги, любые возможности в жизни. А что делаешь ты? Вступил в "фениев"?!? Да еще связался с янки! Это хуже чем выпачкаться в дерьме! Боже, ты вообще понимаешь что будет, если англичане узнают? Никто же не поверит в то, что младший брат Скарлетт Гамильтон сам по себе стал террористом "Ирландского республиканского братства"! - Я так и думал! - запальчиво выпалил сын Джералда. - Плевать вам на свободу Ирландии, а есть только дело до своих прибылей и дружбы с англичанами! О, да, вы с ними лучшие друзья! Отец пел мне ирландские песни и рассказывал о горе нашего народа. А тебе всё равно, Скарлетт?!? Она залепила ему еще одну пощечину. - Как ты смеешь так говорить! Да что вообще... - Подожди, дорогая, - поднял руку Гамильтон. - Вы оба себя ведете как два настоящих ирландца. Успокойтесь, - сказал он кипящим брату и сестре. - Успокойтесь и послушайте меня, - спокойный и даже холодный голос президента КША завораживал и успокаивал. - Патрик, - обратился он к непутевому молодому шурину. - Я удивлен и неприятно огорчен. Спасибо Антонио и мистеру Доу за что, что они вовремя обнаружили твое участие в "братстве фениев". А еще большее спасибо за то, что смогли сохранить это в тайне. Я не просто муж твоей сестры, а Скарлетт не просто твоя сестра и председатель совета директоров "Гамильтонс корпорейшен". Я президент нашей страны. Ты только представь себе реакцию королевы Виктории на то, что шурин президента дружественной страны является ирландским террористом?!? Неужели тебе не стыдно хотя бы перед своей матерью? Юноша виновато опустил голову. - Ты хороший парень, Патрик. Просто очень горячий. И это во многом ваша ирландская беда. Почему ты первым не пришел ко мне? Почему не рассказал о том, что у тебя на душе? - Скарлетт, - повернулся муж к жене. - Он же и правда считал нас предателями. - А кем мне вас считать..., - прошептал Патрик. - Если бы вы не были друзьями англичан, то воевали бы за свободу Ирландии. С вашими то ресурсами... - А почему ты решил, - Скарлетт уже немного успокоилась, но еще докипала, - что мы с нашими ресурсами ничего не делаем для Ирландии? Просто ты сам для себя заранее всё решил и нашел виноватых. Решил что семья, самое ценное что есть в нашем мире - это ничто! Зато послушался своих приятелей янки! Хорошо что еще хватило ума действовать инкогнито! - Простите меня, - юноша почти плакал. - Патрик, ты хочешь видеть Ирландию свободной? - Чарльз говорил спокойно, но твердо. - Ты хочешь, чтобы англичане не были там хозяевами? Я дал клятву твоему отцу, что сделаю всё ради свободы его родины и сдержу ее. Я хочу, чтобы ты был с нами, а не бессмысленными акциями и глупыми аморальными действиями лишь отдалял свободу. Никогда терроризм не будет действенным методом. Твои приятели когда-то взорвали стену Клэркенвильской тюрьмы в Лондоне, где содержались два члена братства. Двенадцать человек было убито, больше ста ранено, несколько соседних домов обрушились. Это свобода? Три года назад "фении" убили только что направленного в Дублин наместника, лорда Кавендиша. Убили в парке вместе с заместителем, хотя эти люди не сделали Ирландии ничего плохого. Напротив - готовы были начать реформы! А в итоге, вместо реформ вы получили виселицы, штыки и запреты. Это свобода?!? Ну какими идиотами надо быть, чтобы устраивать рейды "фениев" в Канаду из США?!? И как ты думаешь, наша контрразведка просто так всех этих молодчиков контролирует? Они ведь не только северные, но и южные бывают. В братстве круговая кровавая порука - и теперь мне придется защищать тебя особо. С "фениями" мы конечно решим вопрос, но... Президент Гамильтон принял какое-то решение. - Патрик, если ты хочешь действительно помочь Ирландии, лишь протяни руку - и мы с тобой сейчас пойдем в соседнее здание министерства государственной безопасности, к мистеру Доу. И рано или поздно ты увидишь свободной родину своего отца. - А до той поры, - президент встал и пронзительно посмотрел на вжавшегося в кресло шурина. - Ты не имеешь право ни взрывать, ни убивать, ни сеять хаос без приказа! Ты будешь много и тайно работать, а когда придет время - выступишь. Не так глупо, как сейчас выступают ирландцы, а по-настоящему. С оружием, но и с законом. С силой, но и с правдой. Без Англии, но со своим парламентом. А не с бандитами, которым лишь бы пограбить и отомстить. И кто знает, может быть именно тебе..., - Чарльз почему-то не договорил. - Я согласен, - глаза Патрика горели. - Но прежде, чем ты начнешь свою службу, в том числе и в Ирландии, мы поедем в Тару. И ты на глазах своей матери поклянешься на могиле нашего отца! - голос Скарлетт снова перешел на рычание. - Боже, Чарли, он же идеальный агент! Его можно отправлять на историческую родину, потому что он будет представлять нашу корпорацию, заниматься бизнесом и легальной политикой. Как ирландец и при этом якобы союзник англичан. А в это время через четвертые руки... - Спасибо вам. Я согласен. И еще раз простите меня, - Патрик успокоился и был твердо уверен в своих намерениях. - Тогда в добрый путь, - Гамильтон обнял младшего брата Скарлетт. - О'Хара были королями Ирландии - будь и ты их достойным потомком, "Наш Патрик". Чарльз вернулся мыслями из событий трехлетней давности в настоящее и посмотрел на дочь. Решить эту проблему будет куда сложнее, чем угомонить одну светлую, но буйную ирландскую голову. - Я же граф Монте-Кристо, - улыбнулся он, целуя Анну в щеки. - И уже знаю, что сделаю. - Отец, я кажется догадываюсь, - усмехнулся Ретт Гамильтон. - Вот когда наши ассоциированные территории пригодятся. - Вы о чем? - заинтересовано спросила Скарлетт. - Пойду завтра к королю Калакауа, - ворчливо ответил муж. - Он мне как-то говорил - "Проси чего угодно! Хоть дочь твою принцессой сделаю!" Ну что, Аннушка, готова стать гавайским высочеством? - Папа, я не понимаю..., - уставилась на отца дочь. - Анна, да всё просто, - пояснил брат. - Для равного статуса оба должны быть принцем и принцессой. Неважно чего именно, но должны быть. - Стоп, а разве мы не планировали вообще взять Гавайи в состав КША? - уточнила Скарлетт. - Планировали, - кивнул муж. - И возьмем. Но это случится не раньше, чем через четыре года. - Итак, последовательность действий такая: сначала Анна по мановению волшебной палочки превращается в "Принцессу Гавайскую и великую княгиню Новогвинейскую"; боже, как подумаю, что в мире начнется... Затем помолвка, потом свадьба, а затем мы упраздняем монархию на Гавайских островах и их парламент голосует за вступление островов в КША. С куском Новой Гвинеи иная ситуация - там без всяких шуток местные вожди меня просили дать им власть монархического типа от имени КША, так что оставить Анну княгиней Новой Гвинеи можно достаточно надолго. - Чарли, как ты это Стивену Эдвардсу будешь объяснять? - задала Скарлетт мужу каверзный вопрос. Тот вздохнул. - Свалю на необходимость дальнейшего сотрудничества и бизнеса с Россией. Президент поймет - он у нас молодец. Да и его фирма работает с Россией, а не только мы и Кеннеди. Кроме того, статус Анны ни на что реально не повлияет - острова всё равно останутся землями КША. Дочь, восторженно раскрыв глаза, взвизгнула от радости и бросилась отцу в объятия. Чарльз, обнимая Анну, перехватил взгляд младшего сына. "О, боже, неужели еще и он?!?" - Не скромничай, Ретт. Давай, признавайся. Будущий архитектор военных побед КША дернулся. Скарлетт уставилась на сына. - Чарли, теперь ты налей мне виски. Что-то предчувствие плохое... Итак, а твою избранницу как зовут? Сын замялся, а у Чарльза в голове мелькнула еще одна мысль. "Сейчас счет станет 2-0 в пользу моих угадываний. Вот только реакцию Скарлетт мне даже страшно представить..." - Ее зовут Люсия. Гамильтон все-таки не сдержался и хихикнул. "Угадал." Скарлетт оцепенела, а потом тихо и медленно начала задавать вопросы. - Правильно я поняла, что речь идет о Люсии Лопес, дочери президента Парагвая Франциско Солано Лопеса? - И его прекрасной жены Элизы Линч, - ухмыляясь, добавил Чарльз, на всякий случай отойдя от Скарлетт. Но миссис Гамильтон было не до того. Она набрала в легкие побольше воздуха, но не успела ничего сказать, как кареглазый брюнет начал говорить первым, правда тон его был спокойнее, чем у сестры. - Мама, примерно те же слова, которые задавала отцу Анна, я сейчас задам тебе. Проблема не в избраннице - я ведь понимаю, что единственным препятствием ты видишь... образ жизни матери Люсии в молодости. Но не ты ли всегда нас учила прощать и быть выше стереотипов? Надеюсь, ты не считаешь Люсию порочной? - Ни в коем случае, сын. Более того, я почти уверена, что Элиза правильно воспитала дочь. Я же с ней хорошо знакома и не раз виделась - она хороший человек. А кроме того, я вам еще не рассказала, как я себя вела в другой истории. В той, где Север победил Юг. И поэтому я тем более не могу обвинять Элизу. Но ты же знаешь наше общество - это клеймо. Одно радует - Элиза хотя бы стала законной супругой и сеньорой Лопес. - Мне вот что интересно, - хмыкнула Скарлетт. - А как вы друг друга видите в свете ваших планируемых браков? То есть, Анна становится цесаревной России, а ее родной брат женат на дочери парижской куртизанки? - Мама, Люсия хорошая девушка! - воскликнула Анна. - И ее везде принимали в Петербурге! - Аннушка, принимать дочь президента сильной страны и принимать ее как родственницу - это две большие разницы, - заметил отец. - Поэтому я прошу вас сделать так, чтобы сначала замуж вышла Анна, а потом женился Ретт. Это хотя бы смягчит итоговую ситуацию. Господи, как подумаю, что мне Александру II придется писать... - Ура! Мы вас обожаем! - Сгиньте с глаз моих, оба! - почти взвыла Скарлетт. - Боже, за что ты меня так караешь?!? Ну почему у Тома и Соланж все правильно, у вас постоянно черти как?!? Миссис Гамильтон хлестала виски, но даже не чувствовала его вкуса. - Идите, мои хорошие, - сказал отец, тоже прикладываясь к своему стакану. - Я с утра займусь этим вопросом. А пока что мы с мамой будем тут приходить в себя... Они сидели в обнимку на полу и пили из горла, передавая бутылку друг другу. - Господи, мало нам одного Патрика было?!? - заплетающимся языком ужаснулась Скарлетт. - Ну, что думаешь, Госсекретарь? - Всё прекрасно, милая. В который раз убеждаюсь - "если безобразие нельзя предотвратить, то его надо возглавить". Вот я и возглавлю "крестовый поход" против Германии и Англии разом, столкнув их друг с другом. А если еще и Елена Орлеанская замуж за Николая "не II" выйдет, то линия "Дикси - Париж - Санкт-Петербург" будет скреплена и экономикой, и военным союзом, и династическими браками. Через 20 лет мы будем готовы, милая, ик. - Чарли, ты уже пьян. - Ты на себя то посмотри, зеленоглазка. Ладно, далее. Сейчас у нас на руках по сути все передовые военные технологии. Через 20 лет нам придется даже скрывать разработки, чтобы не засветить нашу мощь раньше времени. Изначально я думал всё шито-крыто делать, но коль такая любовь у Анны и Павла, то "играем" в открытую. Вот только еще английскую старушенцию под локоток в нашу компанию прихватим... 4 апреля 1891 года. Российская империя, Санкт-Петербург, собор Покрова-на-Неве. Он был прекрасен. Стоявший на том же месте, что и Спас на Крови в другой истории, собор, подаренный православной стране союзниками - протестантом и католичкой из другого государства, поражал и потрясал. Нарядный, красочный, праздничный, с куполами будто матрешка - не было никогда таких ни на Руси, ни в Византии, ни в других православных странах. Чем-то он отдаленно напоминал Храм Василия Блаженного в Москве, но лишь немного. Храм, подаренный России Чарльзом и Скарлетт Гамильтонами, сегодня был полон. В этой истории на Александра II не было ни одного покушения (правда мало кто знал почему) и сейчас старый император стоял во главе гостей вместе с тоже еще живой супругой, радуясь свадьбе любимого внука. Колокола столицы устроили праздничный трезвон, приветствуя свадьбу великого князя Павла Николаевича и его невесты Анны Алексеевны. От того, что устроили молодые, в шок пришли даже цесаревич Николай Александрович и великая княгиня Екатерина Петровна. Это было время перемен - и молодожены решили соответствовать ему полностью, сделав все по-своему. Впервые браковенчание проходило не в Большой церкви Зимнего дворца, а в другом храме. Второй раз в истории невесте при принятии православия оставили имя и русское отчество от отца, которого давно считали в стране почти русским. Сам Чарльз Гамильтон, он же историк из будущего Алексей Гамов, с супругой и родней сейчас стояли рядом с родителями жениха и светились от счастья. Любимая дочь стала великой княгиней российского императорского дома - о таком он почти тридцать лет назад не мог даже помыслить. Для всего мира событие стало шоком; в этой истории Романовы первыми пошли на союз дворянской и финансовой аристократии. Приданое оказалось под стать семье невесты - построенные в России новейшие военные заводы и фабрики, принадлежавшие "Гамильтонс корпорейшен", были подарены стране и ее будущему наследнику. Сердце Чарльза радовалось, глядя на то, как развивается Россия. Новые производства, проведенная (пусть и с трудом) крестьянская реформа, развитие науки и техники, расширение территорий, а самое главное - никакого революционного терроризма и бунтов. Страна уверенно шла к республиканской форме правления, но цесаревич Николай не торопился - он всё делал постепенно и аккуратно, собрав вокруг себя команду реформаторов, прежде всего в сфере экономики и государственного управления. Свобода предпринимательства опередила гражданские свободы, но и они были не за горами. И страна верила своему принцу - еще не старому, но упорно отодвигающему консерваторов от власти (а потенциальными радикалами занимались органы власти, причем очень творчески, научившись направлять общественное мнение и формировать "народные запросы" в правильном русле). России всё равно был уготован свой собственный путь, не европейский, не южноамериканский, не "восточный", а что-то общее, сведенное в одно уникальное цивилизационное целое. Но теперь - без революций и потрясений. Чарльз украдкой бросил взгляд в сторону, где стояли иностранные послы. Кто-то был доволен, а кто-то едва скрывал раздражение (и Гамильтон боковым зрением отлично видел кто именно). Союз России и КША, до этого только экономический и политический, теперь превращался в семейно-промышленный, что делало данные страны абсолютно неподконтрольными европейскому капиталу. Больше Россия не нуждалась ни в европейских технологиях, не в европейских деньгах. При этом империя оставалась Европой по менталитету своих элит, но управленчески и промышленно независимой. Кошмар Англии сбывался наяву - две страны начали путь к вершине, помогая друг другу и против такого тандема даже у Великобритании не было методов. В который раз попаданец поблагодарил своего друга из уже далекого прошлого, который отправил его именно на Юг США. В другой стране такая карьера была бы просто невозможна, как и подобное поведение главы внешнеполитического ведомства. Только в КША граждане и элиты смотрели сквозь пальцы на всесильную частную корпорацию - лишь бы были истинными южанами, честно платили налоги и блюли интересы Юга. Союз с Россией устраивал всех, а Англию южане уже невзлюбили за ее высокомерие и снобизм. Но сам Гамильтон решил, что через два года уйдет со службы. Борегар был прав - надо давать дорогу молодым. Первый президент КША продолжал разводить крокодилов на своей ферме в Луизиане и высаживать виноградники, но "руку на пульсе" страны держал. - Уходить надо вовремя, Чарльз. Уходи великим Гробовщиком, героем своей страны. Не живи этой славой всю жизнь, не порти ее. Пусть люди сохранят о тебе добрую память, а не будут считать, что ты тянешь одеяло на себя. Южане простят тебе любое богатство - ведь вы со Скарлетт сделали страну богатейшей и невероятно сильной, простят и поддержат любое ваше влияние, но они не простят деспотичных замашек. Мы всегда были республикой - ей и останемся. Не используй свое невероятное могущество во зло. Тем более в свете того, что твоя дочь когда-нибудь станет императрицей. "Ты как чувствовал, Пьер. Меня и правда тянет к абсолютной власти и это надо прекращать. Я воспитывал детей - и они уже взрослые, умные и самостоятельные. Займусь лучше хозяйством, бизнесом и внуками - самое время. Но паутину плести не перестану - только уже из тени." Обручение Павла Романова и Анны Гамильтон состоялось полгода назад и всё это время Чарльз занимался тем, что пытался сформировать общественное мнение (вот где пригодились наработки в области пиара и подконтрольные СМИ). Выставить такое событие третьим лицам частным делом конечно не получилось, зато удалость представить это как союз нового типа - власти монархической и власти финансовой. И это удалось, но самым важным звеном оказалась сама невеста. Младшая дочь Гамильтонов произвела невероятное впечатление своей добротой, непосредственностью и ласковым характером. Дом Романовых, русские элиты и народ не были глупыми - за 200 лет они повидали много заграничных принцесс. Тех из них, кто приезжал властвовать и командовать, не любили и не уважали, сразу создавая атмосферу отчуждения. Тех, кто приезжал просто работать (большинство), исправно уча русский язык и религию с обычаями, уважали, но не более того. Лишь одна девушка до этого искренне любила Россию - цесаревна Екатерина Ольденбургская, рожденная и выросшая в стране. Теперь будет и другая - и неспроста именно Екатерина Петровна первой дала согласие на брак сына с американкой. Она верила в "Алексея Михайловича" - и он не подвел, умудрившись сделать дочь принцессой за три месяца, а потом честно, почтительно и искренне описал в письме к Александру II всю ситуацию (заранее познакомившись с Павлом и убедившись в его любви к Анне). Император был в шоке, но дал согласие. "Вы все-таки меня в гроб загоните", тихо смеясь, проворчал он, как и много лет назад, когда давал согласия на браки Николая с Екатериной и Александра с Дагмарой. "Ладно, пусть будет свежеиспеченная южноамериканская принцесса. Но я хочу с ней познакомиться." А после знакомства вынужденность согласия старого императора превратилась в искренность. Анна любила весь мир, поражая своими знаниями русского языка и литературы всех собеседников. Решение было принято - и на весь мир грянул гром. После истории с "заменой принцев" Романовых и так в Европе считали малость ненормальными (кроме Дании, где через Дагмару Гамильтоны развивали местный скандинавский бизнес - на страну Гамлета у супругов были большие планы), а теперь, с подачи королевы Виктории и подавно. Цивилизационная неприязнь Англии переросла и в династическую. Вот только нравы и устои Европы уже вовсю менялись, "викторианство" (почти никто не знал, откуда взялся этот распиаренный со знаком минус термин) перестали ценить, зато над Великобританией и ее королевой начали смеяться почти открыто. В моде и тренде были французы и южноамериканцы с их более демократичными социальными нравами, отношениями полов и взглядами на жизнь. "Церемониал соблюдается, но он менее строг, чем для цесаревичей или императоров", думал Чарльз. "Анне и Павлу еще повезло." Безумно счастливые невеста и жених смотрели на парадную суету спокойно и уверенно. Они в свой брак вступали по любви, ведь наличие власти и несметных богатств вовсе не мешает чувствам. Остальную часть дня поглотили представления, обед и бал. Во время бала в Зимнем дворце звучала новая музыка, от которой гости были в восторге и сразу начали интересоваться, чья же она. Попаданец знал, что это нечестно, но удержаться от восстановления по памяти музыкальных произведений будущего не смог. Они были из советского периода и скорее всего, в этой истории их уже не будет, так что почему бы нет? Зато до чего же приятно и радостно было под них танцевать... Приветствия, представления, общение с людьми - все мероприятия закончились уже ближе к ночи. Поздним вечером Чарльз и Скарлетт решили прогуляться по набережной, обсуждая события. Они никогда не сидели без дела; Государственный секретарь КША приехал на свадьбу дочери, но его переговоры, встречи и консультации следовали друг за другом. Гамильтон и здесь работал, плетя политические кружева, а Скарлетт ждал русский бизнес. - Дорогая, как ты умудрилась так втереться в доверие к этим старообрядческим олигархам? - Чарли, они очень порядочные люди. А ко мне, католичке, они относятся лучше потому, что я, в отличие от многих европейцев, всегда веду себя честно. Но еще у меня сложилось ощущение, что в России имеет место какой-то религиозный конфликт. - Не обращай внимания, милая; старые внутриконфессиональные разборки. Что-то вроде свары католиков и протестантов. В моей истории эти ограничения отменили только в 1905 году; здесь - на 15 лет раньше. Но да - в каком-то смысле старообрядцам тяжелее с контрагентами из своей страны, чем с иностранцами. - Ты мне лучше другое скажи, - хитро усмехнулся супруг. - Как добропорядочная мать, ты должна была предупредить дочь о первой брачной ночи и разумеется, в максимально завуалированных выражениях... - Да щаз, - хмыкнула жена, давно переняв от мужа некоторые русские словечки из будущего. - Я ей подробно рассказала и уверяю тебя - у них всё будет отлично. - А вообще, - задумалась Скарлетт. - Я кажется поняла как их... гендерные проблемы в твоем будущем. Важно сохранять баланс. Разумная моногамия - но без ханжества. Разводы - пусть будут, но в крайних случаях, а не в стиле "не сошлись характерами". Супружеская раскованность в постели - именно супружеская, а не со сменой "друзей" и "подруг" каждый месяц. Свободный выбор половины - да, но не так, что в итоге начинается "перебор" будто омаров в ресторане Нового Орлеана выбирают. - Милая, все равно экономика порешает. Если женщина сама зарабатывает себе на жизнь, то и решать как жить она будет сама. Мои "приятели" Маркс и Энгельс правы - бытие определяет сознание. Не сразу, не моментально, но через сколько-то поколений общественная мораль изменится. Я начинаю думать, что даже если в моем будущем янки и Европа порушили нравственность западной цивилизации, то случилось это не сильно умышленно. Оно всё равно к чему-то подобному придет в итоге... - Нет, дорогой, между крайними значениями всегда есть какая-то середина. Невозможно запустить феминизм в условной Замбии - там для него еще нет экономических предпосылок. И невозможно у вас в будущем было насадить патриархат - для него уже нет предпосылок. В остальном будет что-то среднее. Я уже это вижу по нашему ненаглядному Югу - простые белые и черные девчонки работают, но работают и их мужчины. Леди открывают свои дела - ты в курсе про дом моделей Мейбл Пикар? Я вижу три итоговых варианта: женщина-домохозяйка, но с твердыми гарантиями своей защищенности и обеспеченности. Женщина, работающая наравне с мужчиной, только чуть меньше - и социальные службы для такой семьи за какую-то плату. Ну а если кто-то хочет прожить всю жизнь одна, как тетя Питти - без проблем. Эти варианты друг другу не противоречат. Ты прав - всё упирается в работу, но я же вижу - наше общество остается консервативным, даже меняясь. - Я знаю, Скарлетт. Я постоянно сравниваю нас с янки и констатирую, что они те же самые, что и в моей истории, а вот мы - не они. Индия лично внедряет новые сельхозтехнологии в Двенадцати дубах, но феминисткой не стала. Летти и Димити руководят чем-то в Нью-Неаполе, но леди от этого не перестали быть. Да и вообще, ты права - ничто не мешает остаться консервативными даже будучи сверхтехнологичными. Япония моего будущего и тем более, она же этого настоящего, доказывает данный подход. Мы будем такими же. Весь Юг оплетен телеграфами и телефонами, половина страны уже с электричеством, но это не изменило людей. Просто бытовые удобства. Правда до интернета еще очень далеко, ха-ха! - Дорогая, ты что-то еще хочешь у меня спросить? - Да. Что у нас с эмиграцией? Мой аналитический центр сейчас пытается просчитать баланс рабочей силы. Народ с полей плавно перетекает в промышленность, но не лишними будут еще несколько миллионов человек в следующие 20 лет. - Они приедут. Мы не допустили ошибку янки в той истории, к которым поехали десятки миллионов немцев и ирландцев - вот кстати что те США "размыло". У нас миграция более разнообразная и "измельченная" по этносам, которым мы не даем совсем уж скученно заселяться. А почему ты спрашиваешь? - Я обратила внимание, что армяне - прекрасные торговцы. В чем причина? - Скарлетт, они - народ без страны уже много столетий. Любой такой народ всегда выживает лишь сообща и дружно, становясь прекрасными бизнесменами. Только в последние годы Россия стала отвоевывать армянские земли у осман. В каком-то смысле, они - православный аналог евреев. Но к армянам все-таки лучше в мире относятся, потому что они христиане. Иудеев не любят почти две тысячи лет. Я уже вторую свою жизнь к вопросам веры спокойно отношусь, но это факт. А еще евреи - прекрасные финансисты и бизнесмены, что многим не нравится. Пример - Ротшильды. Но вообще, в моем будущем у капитала нет национальности и изменилась эта ситуация у нас лишь после Первой мировой. А шо, ты хочешь ими заселить КША? - Чарльз ухмыльнулся. - Предложи их мормонам - губернатор Дезерета брат Крейчи точно в обморок сразу грохнется. Гамильтоны засмеялись. - А если под них заводов настроить? - задумалась Скарлетт. - Нам скоро снова понадобятся рабочие. - Милая, страшнее штата, населенного евреями, может быть только штат, населенный евреями-пролетариями, - муж продолжал хохотать, а потом стал серьезным. - Дорогая, сейчас евреев и мы не приглашаем, и янки не пускают. По секрету скажу - они мечтают о своей Земле обетованной. И поэтому я планирую разыграть "еврейскую карту" в Палестине на 30 лет раньше моей истории, воспользовавшись Войной. Мне нужно Государство Израиль и на этот раз никакой фюрер не устроит им Холокост. Но нужен сам народ - трудолюбивый, умный и креативный, без их олигархов. Ты никогда не задумывалась, почему наша экономическая экспансия направлена против таких людей, как Ротшильды? Они считают себя евреями, но это лишь видимость. Сроду я не боялся никакого сионизма и не верил в него, а вот в то, что подобные олигархи смогут за счет простых евреев решать свои задачи, прикрываясь общей религией - в это я очень верю. У меня в той жизни было предостаточно друзей-евреев - они прекрасные ученые, преподаватели, врачи. Пусть Иерусалим станет столицей их государства - разумеется, под нашим контролем. В той истории Израиль был проамериканским, но скорее, он контролировался всякими Ротшильдами. Здесь же КША заберет этот "Проект" себе. И у меня на примете есть даже "еврейский сукин сын". Пока он подросток, но уже очень неглуп, а уж как говорлив будет... - А что самое смешное - вот ведь выверт истории, - добавил Гамильтон. - Мой предок в той и этой истории - Антон Михайлович Гамов, у которого один сын эмигрировал и стал известнейшим ученым, а двое переехали в Москву и остались в СССР. Так вот, Антон Гамов сейчас преподает этому еврею физику в Одессе, ха-ха! - Ну а тебе, дорогая, я рекомендую налаживать бизнес-связи не с европейскими евреями-бизнесменами, а с российскими - в будущем это очень пригодится, - завершая рассказ, добавил Чарльз, уже собираясь под руку с женой во дворец. На рассвете следующего дня, когда спал еще весь Зимний дворец, она вышла к парапету на набережной Невы, как до сих пор любила делать. Женщине это напоминало Ниццу и счастливейшие дни, радость от которых она несла сквозь годы. Давно уже не девушка - жена и мать троих детей, но душа осталась молодой. Одна она такая была на всю семью, непохожая на других, но теперь будет кому еще стать "солнышком" Романовых, моральной надеждой и опорой семьи, будет кому сменить ее саму. Юная американка, не менее душевная и милая - вот почему женщина так билась за ее счастье и счастье старшего сына. И добилась. Немногочисленная охрана беспрепятственно пропустила к ней мужчину средних лет, вышедшего из Зимнего спустя десять минут. "Опередила на этот раз меня." - Доброе утро, ваше императорское высочество. Екатерина Ольденбургская повернулась к мужчине. - Никакого высочества - только "Екатерина Петровна", Алексей Михайлович. Будущая императрица лукаво и весело усмехнулась свату. - Ну признайтесь - такого даже вы себе предположить не могли 25 лет назад, правда? - Такого наверное не бывает даже в сказке, Екатерина Петровна, - Чарльз счастливо улыбался. - Но почему-то в последние годы я начал верить в сказки. Почему-то теперь я уверен, что всё будет хорошо. - Вот только война..., - опустила голову цесаревна Екатерина. Государственный секретарь Конфедерации вздохнул. - Когда-то я мечтал ее остановить. Я думал, что это возможно. Нет, нереально - из-за Германии, Англии, Франции и Австро-Венгрии, на которых мое влияние было невысоким - да оно и сейчас относительное. И поэтому Войне быть и быть ей страшной. В одном я уверяю вас - мы будем сражаться на одной стороне. И теперь нам предстоит совместная военно-промышленная гонка. Ориентир - после 1910 года.