PG-13, «Вместо слов — цветочные лепестки»
12 апреля 2023 г. в 22:50
Лежать под солнцем было хорошим занятием. Греться себе на траве, как старая мудрая черепаха, впитывать весеннее тепло, лёгкое и приятное, не чета удушающему летнему жару. Немного мешает свет, но нехитрая комбинация из повязки, солнечных очков и закрытых глаз доводит ситуацию до вполне терпимой.
Он вытягивается во весь рост, пожертвовав любимую куртку для создания подстилки. Скомканная футболка вполне сойдёт для замены подушки, особенно, если подложить под голову руки. Хорошо, что в этом доме сад тщательно обрабатывается от вредителей: можно удобно устроиться и загорать.
Обычно он не фанат самопрожарки на солнце, но эта зима, утомительная в своей сырости, доконала даже его. Хочется немного подзарядиться. Прогреть насквозь прозябшие кости. Валяние на свежей витаминной травке среди магнолий как раз подойдёт.
А знание, в чьём именно саду он изволит отдыхать, хорошенько согреет душу. И пускай остатки традиционного воспитания пытаются пробудить давно издохшую совесть: Хэй Сяцзы успешно от них отмахивается, набравшись наглости за долгую жизнь. У него есть заверенное документально разрешение творить в доме что угодно, кроме погрома.
К тому же, он на удивление приличен: пускай без кофты, зато в штанах. Рубеж бесстыдства ещё не пройден.
Это полумедитация, почти полусон: прохлада, идущая от земли, свежая, горьковато-травянистая, чистая; тепло, щиплющее кожу капельками лимонного сока, лучистое, обволакивающее. И где-то по середине — сливово-ванильный дух магнолии, как разделительная черта. И даже не скажешь, что это всё в городе. Так мирно. Почти безмятежно.
Он просыпается от щекотки. Что-то мягкое, как кошачий хвост, проходится по рёбрам, заставляя поёжиться, а рядом ощущается знакомое присутствие.
Он выбирает притворяться спящим. Хочется, конечно, подскочить и утянуть Сяо Хуа на траву, шутливо подмять под себя, чтобы нахально чмокнуть в нос… Но пригревшемуся телу шевелиться лениво, а опустелому разуму любопытно, что Хуа-эр-е затеял.
Прикосновения слабые, лёгкие, как пух, но не пропадающие: наоборот, каждое из них длительно — и нежно при этом. Как атлас лент, шелковистый и ощутимый эфемерно. Маленькое беспокойство: словно зубки двухнедельного котёнка. Безвредно, но забавно.
Сяцзы терпит старательно, уговаривая врождённое любопытство подождать ещё чуть-чуть. Отвлекается мыслями, чем может оказаться это странное касание, перебирает варианты: от обычной травинки до роскошных иероглифов дорогой кистью. Едва не выдаёт себя смешком, представляя, как старательно Сяо Хуа мог бы выписывать текст, выводить своим каллиграфическим почерком ровные строки стихов и желаний, накладывать вязкими мазками туши слова присвоения, хмуриться, оставляя отпечатки.
Бархатный холодок на губах, за которым следует краткое мгновение тепла, становится для него неожиданностью. Сяцзы распахивает глаза, стараясь сделать самый потревоженный вид только что пробуждённого человека.
Сяо Хуа выглядит невпечатлённым.
— Будешь долго спать на земле в начале весны, простудишь почки. Твоя цитата, между прочим. — флегматично проговаривает он, ловко уворачиваясь от попытки себя схватить и тактически отступая к тропинке. — Пойдём. Пора обедать.
Се Юйчень растворяется в лабиринте цветов так же неслышно, как подошёл. Сяо Хуа пошло бы быть духом вишни или пиона, думает Сяцзы, нехотя щурясь на светлое небо. В фирменном цвете, с длинными волосами и гордым сердцем, открытым для тех, кто сумеет понять и не попытается сорвать. Звучит красиво.
Он снимает с губ тонкий лист — нет, не лист, белый лепесток, — и садится. С тихим шуршанием розовых и белоснежных лодочек. Так вот чем был занят Сяо Хуа… Закладывал его лепестками магнолий. А потом говорит, что не романтик. Конечно, Хуа-эр, очень верится.
Если по дороге он с рассеянной улыбкой выбирает самый правильный цветок в ответ — что же, об этом знает только сад. И, может быть, парочка скрытых камер.