Kissi Royal Maroon Helleborus

Вино было горьким. Се Юйчень опрокинул чарку, и глазом не моргнув. Он давно привык притворяться, а тысячи приёмов и деловых встреч закрепили способность выпить яд и похвалить его сладость прямо в лицо отравителю. У Се, конечно, отравителем не был, просто не очень хорошим виноградарем — не то чтобы Се Юйчень не предупреждал его, что лучше начать с рисового вина и горных цветов, а не замахиваться сразу на сложные настои. В любом случае, говорить о вкусе вина следовало трезвому кузену, а не его улыбчиво-ошарашенной версии, пытающейся утащить Панцзы в танец, так что Се Юйчень пил молча и лениво наблюдал за царящей вокруг суетой. Большую её часть составлял, конечно, Сяцзы, спутавшийся с молодняком и активно подзуживающий. Сяцзы выпил немало горького вина и ещё больше самодельных коктейлей, а потому был невыносимо бодр и весел. Шалостей его душе хотелось больше, чем неторопливых разговоров, а напоить других — больше, чем бедокурить, и он носился по дворику Силаймянь кометой, тормоша всех, кто не успевал уйти с дороги. Су Вань, сражённый наставническим энтузиазмом в первую очередь, тихо и жалобно икал, забившись в кресло за Ли Цу. Убедить товарищей, что пытаться перепить Хэй-е — плохая идея, он больше не пытался. Се Юйчень к террору окружающих нетрезвым Хэй Сяцзы относился философски. Его партнёр редко пил столько, чтобы опьянеть наверняка, а уж насколько он был пьян сейчас, знало только небо; Се Юйчень ставил на пятьдесят процентов плюс двадцать вероятности, что Сяцзы позволил себе расслабиться, поддавшись атмосфере тёплой семейной встречи. Сто? Слишком много. А может, он и вовсе был трезв, просто играл, соблюдая правила встреч. Вино кончилось. Се Юйчень вздохнул со скрытым облегчением, отставляя пиалу, и прищурился, прокладывая путь. Сейчас налево, потом к Кань Цзяню, значит, дальше будет воздушный змей… От быстрой подножки Хэй Сяцзы ловко увернулся — ровно так, чтобы попасться в аккуратный захват. Се Юйчень спокойно кивнул повернувшемуся на звук Чжан Цилину, желая доброй ночи, улыбнулся У Се и Панцзы, окатил критическим трезвящим взглядом молодёжь, чтобы не спали на земле, и потащил добычу в дом, придерживая за бок. Сяцзы не сбегал и шёл ровно, не шатаясь, но раскрасневшиеся щёки и рассеянная ухмылка его выдавали; Се Юйчень предпочитал перестраховаться и забрать это стихийное бедствие без лишних неожиданностей. Без неожиданностей не получилось. Уже в коридоре второго этажа Сяцзы вывернулся и потянул его сам, смеясь, — так, в неуклюжем и неправильном вальсе они добрались до комнаты. Дверь Се Юйчень открывал на ощупь и левой рукой. Комнату они оба знали наизусть. Свет был не нужен. Хэй Сяцзы упал на кровать морской звездой, расслабленный и довольный; он умел за мгновения переходить от веселья к неподвижной серьёзности, словно змея. Се Юйчень задержался: снял обувь, повесил на стул куртку, методично разгладил складки, отопнул в сторону ботинки Сяцзы — когда только этот прохвост успел из них вывернуться… Потянулся к очкам, как всегда готовый, что коснуться ему не дадут. Сяцзы предпочитал снимать их сам, но сейчас позволил, повернул голову, на миг прижимаясь к ладони, как большой кот. — Сяо Хуа, — шепнул он с насмешливой нежностью, стоило Се Юйченю отвернуться. Голос почти потонул в грохоте со двора: смех мешался со звоном, оживление нарастало, как будто пьющая компания вдруг обрела второе дыхание. Се Юйчень услышал, но не ответил. Сложил очки бережно и убрал на прикроватную тумбочку. Хэй Сяцзы, конечно, мог сделать это сам. Хэй Сяцзы много что мог, но хотел ли? С глухим хлопком упавшая небрежно на пол куртка подсказала: хотел. Сяцзы почти уронил его на кровать. Се Юйчень, разумеется, не упал: равновесие он не терял много лет, заставить его упасть могли лишь серьёзные травмы, никак не капля алкоголя и шутливая потасовка. Тем более, что Хэй Сяцзы не желал драки, только сближения. — Сяо Хуа, — улыбался он, ни чуть не обеспокоенный своим положением прижатой к кровати девицы, — это так горько. Срочно нужна помощь специалиста-гурмана. В другое время Се Юйчень не преминул бы ввязаться в извечный танец из подколок, где каждый старался спровоцировать другого действовать первым. Сегодня он тихо склонился ближе, привлечённый теплом объятий. Говорят, самое романтичное — целовать любимого человека, когда на небе вспыхивают и гаснут огни рукотворных звёзд. Им фейерверк заменили взрывы хохота за стеной; Се Юйчень не думал, что замена не равноценна. В конце концов, с глазами Хэй Сяцзы было бы неудобно любоваться фейерверками, а лишний шум заглушил бы любые слова. Здесь, в темноте, было лучше. Губы покалывало. Сяцзы выпил больше него, и по всем правилам выходило, что стоило дождаться, прежде чем оба они протрезвеют; Се Юйчень дождался лишь горячих ладоней под своим свитером, когда Сяцзы бессовестно притянул его к себе. Его глаза горели, как у кошки, — можно было подумать, что Хэй Сяцзы балуется тёмными ритуалами, и с каждой секундой его опьянение, казалось, переходило Се Юйченю вместе с воздухом, который они делили. Разумный человек бы отстранился. Се Юйчень, вопреки слухам, был разумным не всегда. Он безжалостно воспользовался удачным моментом и укусил. Хорошо, что за окном было шумно. Плохо, что они находились в гостях. Се Юйчень предпочёл бы оказаться дома. — Хуа-эр, — выдохнул мужчина перед ним, похожий, по словам У Се, то ли на бодхисаттву, то ли на обычного пьяницу, и с совершенно человеческой нетерпеливостью щёлкнул пряжкой его ремня. Се Юйчень не собирался ему помогать: Сяцзы, трезвый или нет, умел добиваться своего. Лучше было внести свой вклад… скажем, в размере пары заметных пятен на неосторожно открытом горле. Вино или вода, они не были настолько не в себе, чтобы пойти до конца. Вопрос снаряжения, в конце концов: со всей предусмотрительностью Се Юйченя и любовью Хэй Сяцзы набивать рюкзак специфичными вещами, такое развитие событий они не рассматривали. Впору было задуматься, что винодел из У Се получился всё-таки хороший — только не в том направлении пошёл. Се Юйчень не хотел бы сейчас думать об У Се. Вероятно, он изменился в лице — всевидящий в темноте Сяцзы по-дурацки понимающе хихикнул, но не прокомментировал. Действия ему сейчас были интереснее слов. Не только ему: Се Юйчень тоже предпочёл возможность снять винную горечь новым вкусом задушевной беседе. В конце концов, у него был ужин и алкоголь, но не десерт. Немного сладости перед сном не повредит.