***
Чимин наливает стакан воды, выпивает его залпом и возвращается в свою комнату, кутаясь в старый, растянутый, ярко-розовый кардиган. Ему нравятся классические вещи, но этот кардиган… Он просто не смог пройти мимо него, сам не знает почему. Наверное, захотелось чего-то яркого и тёплого. Парень устало опускается на кровать, ероша черные и слегка мокрые после душа волосы. Берет телефон, листая список вакансий. Задерживается на некоторых, кидает отклик, а затем валится набок, подбирая под себя ноги. Он даже плакать уже не может. На столько разбит и обессилен. Ему кажется, будто он лягушка из басни. Упал в кувшин с молоком и сколько бы не барахтался, сколько бы не цеплялся за жизнь, масло не взбивается. Может, стоило бы завести друзей, но Чимин привык к одиночеству. Он слишком долго один. Своего отца он не знал. Мать вышла замуж во второй раз, когда ему было тринадцать. Отчим, конечно, был скотиной. Он был первым. Чимин иногда видит его во сне. Его липкие руки, что шарили под футболкой, сжимая тонкую кожу и пощипывая соски. Его губы, которые пытались целовать мальчишку. Полные ненависти глаза матери и её слова, о том, что её собственный сын — мелкая шлюшка. Звонкая пощечина, словно кипятком ошпарили. И плевок. Чимин терпел долгих три года, но когда мать узнала, он ушёл из дома. Его никто не искал. И он твердо решил, что будет надеяться только на себя. Никаких друзей и привязанностей. Он один против целого мира. Его никто не искал. Кроме него. Единственного друга. Чимин не помнит как это началось, возможно в седьмом классе, в самом начале обучения в средней школе. Им обоим было по тринадцать лет. В жизни Чимина только появился отчим. И не сказать, что он был этому рад, но он думал о матери, не хотел, чтобы она осталась одна. Он помнит как одноклассник подсел к нему на перемене и предложил своё шоколадное молоко. Чимин не отказался. И они внезапно нашли точки соприкосновения, стали общаться. Парнишка был чудаковатым, но ужасно обворожительным. Чимин даже думал, что у того легкая форма аутизма, потому что он всегда как бы прибывал в своём мирке и подпускал к себе не всех. Но чем больше они дружили и проводили время вместе, тем яснее становилось, что Тэхён слишком проницателен и наблюдателен, он словно считывал людей и делал о них верные выводы ещё до того, как они впервые открывали рот и что-то говорили. Он не считал нужным растрачивать себя на всех подряд, а дружбе-однодневке, предпочитал долгие, прочные и проверенные отношения. Он правда нравился Чимину. Его манера речи, низкий и глубокий голос, не по годам мудрый взгляд. Если бы Чимин верил в Бога, он бы сказал, что душа его друга пережила множество трансформаций и переселений. Но ему это очень нравилось. Он мог дурачиться, быть обычным подростком, курить за школой, гонять на велосипеде, а потом вдруг становился серьёзным. Чимин часто оставался у него в гостях, с ночевкой, однажды увязался за ним в летний лагерь. Это время он вспоминает с особенным теплом. Не было школы, мерзкого отчима и вечно недовольной матери. Только они, лето и бесконечное веселье. Представляя свою идеальную жизнь, что вот-вот скоро настанет, он всегда думал о том, что было бы круто найти Тэхёна и предложить ему жить вместе. Снимать маленькую хижину на берегу океана, работать в небольшом и уютном кафе, завести собаку, одну на двоих. Долго гулять вместе, разговаривать обо всём на свете и не бояться. А потом накатывает воспоминание о первом поцелуе. Чимин часто оставался у Тэхена в гостях. Чаще, чем это было бы прилично. Но в доме своего друга он чувствовал себя в безопасности. Отчим возмущался, а мать поощряла. Ей подрастающий сын только мешал. Именно поэтому Чимин часто засиживался допозна, а все выходные неизменно проводил в доме Кимов. Родители Тэхёна были даже рады, ведь их ребенок впервые с кем-то подружился, а Чимин в тайне мечтал, чтобы его мать и отчим погибли, разбились на машине, а Кимы усыновили его. Семья Ким была очень прогрессивной. Они поженились слишком рано и слишком рано родили Тэхена. Его матери едва исполнилось семнадцать. Как и отцу. Но, вопреки всем сплетням, что естественно обрушились на них, они жили долго и счастливо. В их доме царила атмосфера нереальной любви. Они обожали друг друга. Они обожали своего сына. Они оба занимались любимым делом. И, хоть, и не были богачами, но их это совершенно не волновало. Они устраивали теплые семейные вечера с ужином и просмотром старых фильмов, играли в настольные игры, вместе украшали дом перед праздниками и вместе выбирали ёлку на рождество. Чимину нравилось быть их частью. Он не чувствовал себя лишним, как это было в его семье. Не чувствовал себя инородным телом в здоровом организме. В тот вечер чета Ким уехала на юбилей какой-то троюродной тётушки, разрешив Тэхену не посещать скучнейшее мероприятие, зная нелюдимость своего ребенка. Парни решили, что уже достаточно взрослые, чтобы провести вечер с алкоголем. В забегаловке, не далеко от дома Тэхена, им без лишних вопросов продали две банки пива и некоторые закуски, и они, счастливые, прибежали домой. Тэхен, сразу врубил какой-то взрослый фильм с пометкой 19+ и они довольно быстро опьянели. — Ты когда-нибудь целовался? — пьяно спросил Тэхен, переводя взгляд с экрана, где парочка страстно впивалась в губы друг друга, на Чимина. — Нет, — Чимин поставил пустую банку на стол, отмечая, что перед глазами всё плывет. Он даже не помнит о чем фильм, который они смотрели, вспомнить о домогательствах отчима он не в состоянии тем более. — Я тоже, но хотел бы попробовать. — Для этого надо завести девчонку. — пьяно подметил Чимин. — Мне кажется, они не в моём вкусе, — Тэхен запнулся, изучая лицо друга. Но тот даже бровью не повел, новость его совершенно не удивила. Ну, да, такое случается, кто сказал, что это ненормально? — Мне кажется, мне нравятся парни. — Тогда тебе стоит завести парня. — Кто захочет встречаться с парнем, который не умеет целоваться? — Тоже верно, — Чимин пожал плечам, подсаживаясь ближе. Если честно, они так долго сидели на полу, что у него уже затекла задница. — Если хочешь, можешь потренироваться на мне. Тэхен быстро облизал пересохшие губы, опуская взгляд на раскрасневшиеся, пухлые губы друга. Чимин чувствовал, как сейчас в Киме происходит внутренняя борьба. Целая революция. — Всё нормально, — тихо произнёс Чимин, касаясь холодных пальцев друга, — мы же просто потренируемся. Наша дружба из-за этого не станет чем-то иным. — Только не смейся, ладно? — Ким почесал затылок, наклоняясь к другу и не спуская глаз с манящих губ, растянутых в легкой улыбке. — Я пробовал целоваться с яблоками и делал минет банану. — Пак прыснул, но тут же одернул себя, придвигаясь ещё ближе, — Это было вкусно, не смейся! — Я верю. Давай уже, не тяни, — Чимин физически ощущал волнение своего друга, дрожь в его руках, что аккуратно легли на плечи. Дыхание было прерывистым, теплым и абсолютно алкогольным. Момент Х, когда их губы наконец соприкоснулись, был невероятным. Чимин ощутил потрясающий взрыв внутри, сердце гулко ухнуло и сделало кувырок, а затем оборвалось и подскочило к горлу, словно сорвавшийся с нитки воздушный змей, подхваченный легким, летним ветерком. Это не было похоже на грязные облизывания отчима. Ким двигал губами и языком плавно и осторожно, мысленно Чимин подметил, что тренировки на фруктах не прошли даром, целовался его друг прекрасно. До конца своих дней Пак будет бережно хранить эти воспоминания о таком трогательном и приятном первом поцелуе с человеком, который действительно нравится. Но, как Чимин и обещал, их дружба не превратилась в нечто иное. Они не начали встречаться, не испытали влюбленность по отношению друг к другу и даже ни разу не говорили о том, что произошло. Они просто попробовали. Им понравилось. Они оба получили эмоции и опыт. Этого обоим было достаточно.***
Около пяти вечера Чимин проснулся. Его немного мутило от голода, а голова давила неприятной тяжестью. На улице уже начало темнеть, поэтому парень поморщился, когда загорелся экран мобильного, на котором высветилось уведомление. Пак глубоко вздохнул, прочел несколько раз, но сразу не разобрал написанное. Он медленно поднялся, откидывая телефон в сторону, и неспеша поплелся на кухню, не включая свет. Там он щёлкнул чайник и достал последний пакетик зеленого чая, отмечая, что завтра надо обязательно сходить в магазин. Есть не хотелось, но от чая он отказаться не мог. Парень вообще не был прихотлив в еде. Он, конечно, любил съесть что-то вкусное и сытное, но ему совершенно не нравилось готовить. А ещё в его голове сидел школьный комплекс по поводу фигуры. Ему было сложно принять и полюбить себя таким, какой он есть, поэтому часто он изводил себя голодом. Диету он придумал сам — ешь один раз в неделю. Особенно сильно Чимин ненавидел свою задницу. Она была крепкая, подтянутая и упругая, но слишком большая для парня, по его собственному мнению. Иногда ему казалось, что она привлекает больше внимания, чем он сам, поэтому он старался покупать широкие джинсы, объемные толстовки и длинные футболки, однако, такой дресс-код на работе не всегда прокатывал. Чаще всего требовали белую рубашку, заправленную в узкие брюки. Один раз Паку повезло и он устроился официантом в бар, где можно было приходить в чем угодно. Бар находился на улице Хондэ. Не самый популярный, но достаточно проходимый, с толпами иностранцев и местных тусовщиков, которым было плевать в чем ходят официанты. Владельцем был совсем зеленый представитель золотой молодёжи. Наверное, единственный, кто не стал распускать руки. В том баре Чимин продержался очень долго, около четырех месяцев. Босс был щедрым. В конце смены персонал всегда ждала теплая пицца, напитки и такси до дома. В конце месяца весомая премия. Однажды он вызвал Чимина к себе и признался, что тот слишком сильно ему нравится, но из-за своего общественного положения, он не может открыто встречаться с парнем. Семья просто откажется от него и лишит наследства. Он предложил Чимину встречаться раз в неделю. Пообещал платить за секс столько, чтобы Паку хватило на вполне себе безбедную жизнь. Немного позже купить квартиру и, если парень того захочет, машину. О совместном отдыхе речи не могло идти, но босс готов был оплатить Чимину отпуск в любой точке мира. И всё это ради секса с ним. Чимин согласился. Он переступил через себя и согласился. Ему пришлось уволиться из бара и переселиться в апартаменты, которые для него снял Ким Намджун — так звали босса. Он был молодой, всего на год старше Пака. Следил за собой, имел прекрасное тело, но не забывал про интеллект. Чимин бы сказал, что Намджун был самым умным, начитанным и образованным человеком, которого он встречал в своей жизни. Вежливый, аккуратный, обходительный. Возможно он собрал в себе все качества, которые Пак мечтал видеть в своём партнере. Ким заботился о своем любовнике. Его холодильник всегда был забит едой, у него был годовой абонемент в спортзал, который находился через дорогу от дома, где ему сняли квартиру. Намджун всегда предупреждал о своём приезде, всегда интересовался самочувствием Чимина и никогда не брал его силой. Это был первый сексуальный опыт Чимина с мужчиной, который ему действительно нравился. Намджун не переживал лишь о себе, он старался доставить удовольствие своему партнеру. Первый раз всегда волнительный и неловкий. Намджун не знал, что Чимин девственник, тот постеснялся признаться, что в семнадцать лет всё ещё не познал секс. Но Ким был очень внимательным человеком или же очень нежным и ласковым, но Чимин на всю жизнь благодарен ему за такой опыт. — Расслабься, хорошо? Я сейчас добавлю смазки и хорошенько растяну тебя. Может будет немного больно, но ты говори, ладно? Не молчи, — Намджун, стоя на коленях позади Пака, вылил немного прохладной жидкости и растер её по пальцам. — Скажи, если почувствуешь себя некомфортно. — Х... Хорошо, — Чимина заметно потряхивало, но он держался как мог, стискивая в руках белую простынь. Намджун делал все неторопливо и аккуратно. По одному вводил пальцы, медленно прокручивая их, давая возможность парню под собой привыкнуть к новым ощущениям. Второй рукой он поглаживал грудь и живот Пака. Губами нежно водил по шее и плечам Чимина, оставляя невесомые поцелуи. Он обращался с Чимином ласково и бережно, будто в его руках фарфоровая кукла. И это льстило, расслабляло и заставляло довериться. Когда Чимин стал сладко постанывать, а в его дырочку с легкостью заходило четыре длинных и изящных пальца, Намджун решил заменить их на член. Он немного отстранился, укладывая Пака животом на кровать и подкладывая подушку под его бедра. — Скажи мне, если будет больно. — нежно произнес Ким, натягивая презерватив и добавляя смазки. Чимин чувствовал как подрагивают руки его любовника, хотя и знал, что тот давно практикует подобное. Но несмотря на волнение, он всё равно делал все четко и с уверенностью. Когда Намджун проник в него одной головкой и остановился, прислушиваясь к Чимину и его ощущениям, Пак прогнулся в спине, наслаждаясь нереальным удовольствием. Будто он был рожден для того, чтобы принимать в себя член. Было так хорошо и в то же время необычно, так потрясающе, и так больно чувствовать в себе крепкий, горячий ствол, распирающий нутро. Внутри Чимина порхали бабочки, взрывались галактики и зарождались сверхновые. Внутри было так тесно и горячо, а снаружи — дрожащие и похолодевшие руки и ноги. Из глаз лились слёзы, но они были вызваны нереальным миксом ощущений. — Двигайся, — хрипло простонал Чимин, закатывая глаза и пытаясь свести дрожащие коленки вместе. Он полностью уткнулся носом в подушку и громко выругался, когда Намджун сделал первый плавный толчок. — Не больно? — Не-е-т, — Чимин чувствовал, как из его рта вытекала слюна, но ему было так хорошо, что он был не в состоянии сделать с этим что-нибудь. — Быстрее, пожалуйста. Первый оргазм настиг его внезапно. Он просто стал громче стонать, сильнее прогибаться в пояснице, желая получить больше трения своим членом о подушку под бедрами. Тело напряглось, стало нереально жарко. Разум отключился и он только и мог, что выстанывать слишком грязно и громко лишь одно слово: «Сильнее». Перед его глазами не взрывались фейерверки, не кружились звезды и не лопались мыльные пузыри. Его просто накрыло волной удовольствия. Она, как наркота, распространилась по всему телу. Чимина согнуло пополам, затем затрясло так, что ноги разъехались. В паху пульсировало нереальное, ранее не веданное чувство. Хотелось еще и еще. Долго, быстро, медленно, бешено. Лишь бы снова ощутить это. И он получил. Намджун был страстным и ненасытным любовником. Он трахал божественно прекрасно и знал это. И он пользовался этим. Каждый раз, когда он звонил Чимину и предупреждал того о своём визите, он знал, что парень хорошенько подготовится. Он будет ждать. И не даст Намджуну принять душ и поужинать, пока тот хотя бы один раз не натянет его на себя. Он сделал Чимина зависимым. Но эта сказка закончилась слишком быстро. На свой день рождения Чимин получил сертификат в магазин Chanel. Намджун искренне восхищался совсем не мужественной красотой Чимина и хотел подчеркнуть это изящной одеждой. В добавок к этому на его карту упала крупная сумма. Ким позвонил утром, поздравил и извинился. Он не мог приехать, чтобы лично поздравить, появились срочные дела. Чимин знал, что его любовник совмещает учебу в университете с работой в отцовском бизнесе, успевает мотаться в командировки, не пропускает выставки современных художников, посещает различные курсы, играет в гольф и очень, ОЧЕНЬ много читает. Поэтому Чимин заказал себе праздничный ужин, принял ванну с розовой пеной, которая пахла слишком сладко, включил любимый сериал и провел очередной вечер в одиночестве. Намджун приехал только через неделю. Он заметно нервничал и иногда подвисал, не обращая внимания на Чимина, льнущего к нему котёнком. — Чимин, нам надо поговорить, — Намджун сделал глоток кофе, который приготовил для него Пак, и откинулся на спинку дивана в гостиной, — это важно. Что-то внутри Пака оборвалось. Состояние любовника и его тон не внушали ничего хорошего. Чимин думал, что эта сказка не закончится, она будет длиться вечно, но вот, он снова сталкивается с обстоятельствами, которые грозятся разрушить его жизнь. Словно всё то, что случилось, оказалось сном и сейчас прозвенит будильник, окуная Чимина в реальность с головой. Он уже готов распрощаться со своим бедным сердцем, хотя он и не полюбил Намджуна, но определенно проникся к нему благодарностью и теплыми приятельскими чувствами. — Я скоро женюсь, — мир Чимина начал рушиться, опадая песочными крупинками к ногам, — отец выбрал мне невесту и на прошлой неделе мы познакомились. Она неплохая девушка, начитанная, любит велосипедные прогулки… — К сути, Намджун…избавь меня от подробностей, — руки Чимина подрагивали. Он ненавидел это чувство. Он будто находился в невесомости. К щекам прилила кровь, лицо горело, но ему было так холодно, что он не мог удержать себя на месте, его словно колотило в ознобе. — Я буду приходить реже, нам придется скрываться ещё тщательнее, мне бы не хотелось, чтобы моя невеста знала о наших отношениях. — Я не смогу. Никто не заслуживает быть обманутым. — А я не смогу отказаться от тебя, — Ким был настроен более чем решительно, — я не смогу без тебя, Чимин. Ты же понимаешь, что я люблю тебя, но… — Но я не смогу родить тебе детей, а вашему бизнесу нужен наследник, — Чимин глубоко вздохнул, — и удерживать силой ты меня тоже не сможешь. А я не хочу однажды увидеть на пороге этой квартиры твою жену с опухшим от слез лицом. — Значит, это всё? Чимин не ответил. Он молча встал и ушел в спальню. Затем вернулся, протягивая Киму сертификат. — Отдай это своей невесте, а я…можем мы сходить на выставку? Как друзья? — Пак еле сдерживал слёзы, почему то было больно прощаться с Намджуном. — На какую выставку ты хочешь? — Я в Facebook видел, что недавно открылась выставка молодого художника…черт, забыл его имя… Чон — Чонгук, — продолжил Намджун, ища что-то в телефоне. — Точно! У него занимательные работы, я бы хотел посмотреть. — Ты прав, он ужасно талантлив. — Ким поднял глаза на парня перед собой, — собирайся, я взял два билета для нас. Чимин навсегда запомнит этот удивительный вечер. Больше не существовало его и Намджуна. Но в его душе зародилась новая любовь. Любовь к искусству. Он никогда не разделял увлечение своего любовника, но всегда с интересом слушал и смотрел фотографии, которые делал Намджун. Но сейчас… сейчас в его душе словно что-то перевернулось. Он вглядывался в каждую картину, на которой грубыми мазками были изображены божественно красивые люди. Они будто сошли с Олимпа, пленя своей красотой. — Интересно, — прошептал Чимин, разглядывая хрупкого обнаженного парня на холсте. Его черные волосы были аккуратно уложены, глаза смотрели с неприкрытой страстью, в них читалось жгучее желание. Розовые пухлые губы были чуть раскрыты во вздохе. Изящное маленькое тело было прикрыто полупрозрачной темной тканью. — он их придумал или рисовал с натуры? — Думаю, что он спал с ними, — небрежно ответил Намджун, — смотри, какое пошлое название — «The delicate jasmine». Чимин перевел непонимающий взгляд на своего спутника. Он совершенно не понимал английский язык. — Нежный жасмин, — пояснил Намджун и двинулся дальше, — тут есть прекрасная орхидея, цветущий пион, пьянящая лилия, не выставка, а оранжерея. — Он ассоциирует их с цветами, что в этом плохого? — Это пошло, — заключил Намджун. Чимин так и не понял, что пошлого в цветах, даже если их именем называют картины с обнаженными людьми. Не понял он и смысла, который молодой художник вкладывал в свои произведения и их названия. Но его зацепило. Ему безумно понравилось то, что он увидел. Он подумал, что хотел бы быть частью этой прекрасной коллекции.***
Чимин допил свой чай, умылся и вернулся в комнату, вновь проверяя телефон. На дисплее так и висело непрочитанное сообщение от неизвестного номера.Вы в поиске работы, я в поиске музы. Давайте поможем друг другу?
Парень открыл сообщение и перечитал несколько раз. О какой музе шла речь, он не понимал. Что от него требовалось тоже. Он так устал от всего, ему просто хотелось гулять по берегу моря и ни о чем не думать, не ловить на себе грязные, облизывающие взгляды, не переживать о том, что его слова могут неверно истолковать, не бояться, что его зажмут в тесной кладовке, где будут лапать и домогаться. Он хотел спокойствия и безопасности. Он хотел не скрываться, не бояться, что кто-то узнает о его ориентации. Он нуждался в этом искренне и отчаянно. Будто он тонул, уходил на дно под толстым слоем льда и молил о единственном глотке живительного кислорода. Чимин откинул телефон с открытым диалогом, вцепился в волосы, оттягивая их у висков, чтобы сделать себе больно, надеясь, что это приведет его в чувства и заставит мозг работать, пока страх своими липкими лапами медленно не поглотил его полностью. Он должен двигаться дальше, он должен осуществить свою мечту. Ему так страшно. Он так не хочет снова попасть в ловушку, в которую попадает из раза в раз. Но любопытство взяло верх. Он быстро схватил телефон, набрал ответ и с замирающим сердцем отправил его неизвестному.