filigree precision

Постель сминается под весом тел двух врагов, которые по совершенно не понятной причине продолжают спать вместе. Яркая луна на ночном небе освещает знакомую комнату с жуткими синими занавесками, что отличает её от других подобных. Огромное количество отверстий в ткани — буквально ад каждого трипофоба. Хотя чего ещё стоило ожидать от Мин Юнги — главного почитателя всякой мерзости. Сильные руки с чётко очерченными венами сжимают тонкие запястья до хруста. Губы обоих раскраснелись до цвета спелой вишни наполовину покрытой гнилью — то бишь запёкшейся кровью. На бледных ключицах оставлены несколько бордовых засосов. Они как метки, с помощью которых можно определить, что владелец тела ещё жив. А кровь циркулирует по венам. — Ты такая дрянь, Юнги, — иронично смеётся Чон, вбиваясь внутрь снова и снова. Он не испытывает и грамма жалости или почитания к омеге. Просто привычно берёт то, что дают. То, что хочется брать. — Чимин бы тебя убил, знай, что ты и дальше трахаешся со мной за его спиной. А Ювелир продолжает спокойно жить в его владениях и ты об этом прекрасно осведомлён. — Гуки, недальновидность погубит тебе жизнь, запомни мои слова. Чим и без меня знает где Тэ, — Юнги дикой кошкой выгибается, отдаётся на полную. Естественная смазка, смешиваясь с искусственной, стекает ручьями по бёдрам, впитываясь в красную ткань. — Или Джено научился быть невидимкой пока обшаривал ваши вещи? Ничего себе, я, похоже, его недооценил. Глаза, покрытые пеленой похоти, разгораются сильнее. Мину мало. Ему всегда мало, чтобы удовлетворить свою невыносимую тягу ощутить, как каждый миллиметр тела пронзают сотни иголок, рвут нежную плоть. Вонзаются в сердце. Никто не может подарить ему то, что единожды дал Тэ. Омега жаждет боли. Ужасающей. Убийственной. Такой разрывающей изнутри, чтобы захлёбывался кровью и получал мазохистское наслаждение. Юнги — наркоман. Жестокость его начало, смерть — продолжение. И нетрудно догадаться, как он до такого докатился. /flashback/ 27 октября 2016 — Входите, господин Мин. Господин Пак и Ким уже ждут вас. Светлый кабинет выполненный в классическом британском стиле встречает омегу, что неуверенно переступает порог кабинета. Две пары глаз одновременно оборачиваются на рыжую макушку. Юнги несильно потряхивает от волнения и ожидания неизвестного, но любопытство затыкает собой любые порывы развернуться и уйти. Ну и конечно же хорошая зарплата, на которую рассчитывает талантливый биолог. За широким дубовым столом сидит мужчина в идеально выглаженном чёрном костюме, за спиной которого с высоко поднятым подбородком красуется светленький омега. Он, как картина, подчёркивает достоинство своего хозяина и одновременно указывает на собственную дороговизну. Даже в медицинском халате, что скрывает все прелести молодого тела. — Мин Юнги? — обращается альфа. — Проходи, садись. — указывает на кресло перед столом. — Со мной ты уже разговаривал, когда подавал заявку на сайте. Это мой племянник и главная драгоценность нашего конгломерата — Ким Тэхён. Не будешь уважать его и преклоняться, учти, я приму это на свой счёт. — Да, господин Пак, — коротко отвечает Мин. — Ты помнишь про договор? — Чимин пододвигает несколько листов, скреплённых вместе, где прописаны условия контракта. — Мы отправляли его по почте, теперь будь добр распишись вот здесь. Омега без сомнений оставляет размашистую подпись внизу последнего листа, боязно косясь, почему-то, на Тэхёна, когда за ним внимательно наблюдает его начальник. — Вот и отлично, — радостно всплескивает руками Пак, сверкая множеством колец на чуть ли не каждом пальце. — Добро пожаловать в семью, Юнги-я. Тэхён-а станет твоим руководителем на некоторое время. Ему сейчас особенно нужны добротные кадры. Ещё немного и мы сможем вживлять рубин в спинной мозг и я надеюсь недостающей деталью нашего общего мозга станешь именно ты. Как говорится, глаза бояться — руки делают. Недостойных же нужно лишать глаз, иначе никакого прока от них не будет. Всё всегда приходиться делать самому. 31 декабря 2016 — Это было лучшее свидание в моей жизни! — Тэхён счастливо виснет на чужой шее, оплетая тощее тело как коала. — Признаюсь честно, я и подумать не мог, как прекрасно встречаться с омегой. Юни, я так хочу тебя расцеловать. Ким, не раздумывая, осуществляет сказанное. Ответ получает незамедлительно. Медовые губы сплетаются в жарком поцелуе, наполненном настоящими эмоциями и безразмерной любовью. Первой как для Тэхёна, так и для Юнги. Запахи османтуса и дождя витают безлюдной поляной, из которой удобно наблюдать за взрывающимися в небе фейерверками. Город цветёт жёлтыми и красными огнями под их ногами, подогревая трогательную атмосферу между влюблёнными. — Я знал, что ты должен оценить совместную поездку на Новый год в Европу. Давай в следующем махнём в Австралию? Только я, ты и несколько кенгуру, которые обязательно должны за нами увязаться. Лично за этим прослежу, — с широкой улыбкой на устах шепчет Мин в красное от холода ушко. После ласково прикасается к коже в попытке согреть тёплым дыханием. — Если ты расскажешь родителям о наших отношениях, — ставит условие Тэ. Из кармана тонкие пальчики достают клубничный леденец, что пропадает во рту любимого. — Тэ, мы же говорили об этом. Они консерваторы до мозга костей. Не верю, что эти люди примут правду также легко, как это сделал Док, — Юнги укладывает подбородок на чужое плечо, оплетая белый колобок руками. — Они всё таки твои родители. Ты хотя бы попробуй. Держать наши отношения в тайне всю жизнь не получиться. — Ладно, — смиренно выдыхает омега. — Только ради тебя я готов на что угодно. Мир уничтожу. Планеты новые создам. Главное, чтобы мой ангелок был счастлив. 22 января 2016 — Юнги-я, пожалуйста. Подойти сюда, — дрожащей от мороза рукой Тэхён стучит в окно сквозь грубые решётки. За несколько дней, проведённых в гордом одиночестве, погода усугубилась не на шутку. Омега безвылазно работал в лаборатории, отгородившись ото всех. В том числе и от дяди, которому такой всплеск гормонов у племянника явно приходился не по душе. Тэхён стал слабее. Увядал на глазах, как отцветший тюльпан, что выкинули на улицу замерзать. Чимину хотелось уничтожить Юнги. Новость о его попадании в психбольницу в миг испортила все их планы. А такую ожидаемую операцию над новеньким — Чон Чонгуком — пришлось отложить на неопределенный срок. — Тэхён? Что ты здесь делаешь? — шокировано приоткрывает окно на первом этаже на проветривание Мин, выдыхая холодный пар. Громкий кашель вырывается сам собой и омега отворачивается назад, боясь заразить. — Прости меня. Если бы не мои уговоры всё им рассказать ты бы здесь не очутился. — Мы не могли знать, что они посчитают своего же сына душевнобольным. Меня только одно волнует, как ты всё время был сам? Я безумно волновался. Всё порывался к тебе, но только оказывался привязанным в очередной раз к кровати с таблеткой во рту. — Ты должен сейчас концентрироваться на себе. За меня не переживай. Вот только… Что они тебе дают? — подозрения в Киме возрастают. — Не знаю. Думаю какие-то успокоительные. Навряд ли в этой убогой конуре найдется что-то попристойнее. — Надеюсь. Не зря же дядя ходил тебя навещать. Он никогда не даст своих людей в обиду. — Тэхён поднимается на цыпочки, протискивая в узкую щель одеяло и тёплую одежду. — Я узнал, что в здании нет отопления. Позже ещё обязательно принесу. Главное чтобы ты был здоров и скорее ко мне вернулся. — Спасибо, Тэ. Только Чим ко мне не приходил. Может разговаривал с руководством. — Юнги бережно укладывает полученное на постель. Любовь волной накрывает трепещущее сердце. — А за это отдельное спасибо, — хихикает омега, утаскивая несколько коробок конфет внутрь. — Обещаю, я буду стараться вернуться к моему ангелочку как можно скорее. Этим тварям никогда меня не изменить. Такая жертва, как я, не каждому по зубам. — А я обещаю ждать, что бы не случилось. Ведь моё сердце принадлежит тебе. Какой человек сможет прожить без сердца? 9 марта 2016 — Ты весь на взводе, — констатирует факт Намджун. — Конечно. Я не видел Тэ так долго. Чуть с ума не сошел, так усердно мне пытались промыть мозги. — Боюсь, кое-кому это сделали раньше, — неуверенно качает головой из стороны в сторону альфа. — Док тебе не соперник. — О чём ты говоришь? — Они уже приехали. Сейчас сам всё увидишь. В широкий холл особняка входит смысл его ничтожной жизни рука об руку с Паком. В глазах — пустота. Такая осязаемая, что у омеги ноги подкашиваются от неверия. Там нет любви, одна антрацитовая жестокость с примесью красных прожилок в уголках. В них нет Ким Тэхёна. Ювелир безразлично смотрит прямо на Мина, останавливаясь в двух шагах от последнего. — Тэ-Тэ? Что с тобой сделали? — Юнги тянет руку к чужому рукаву, не верит, но организм вмиг прошибает разрядом тока. Ким одёргивает руку от него, как от прокажённого, которого сначала нужно тщательно отмыть, причесать, одеть и только тогда выпускать в нормальное общество. — Мин Юнги, мы с вами разного статуса и ранга. Будьте добры обращаться ко мне на вы, — омега делает ещё шаг назад, краем взгляда цепляя довольную мимику Чимина. — Я знаю о чём вы хотите меня спросить, поэтому скажу первым. Наши связи были большой ошибкой. Дядя был прав — мне не стоит впускать в сердце того, кто не может дать отпор собственным родителям и портит другим работу. С сегодняшнего дня наши отношения ограничиваются исключительно работой. Будьте добры приведите себя в должный вид и займитесь делом. — Молодец, мой мальчик, — одобрительно похлопывает по широкому плечу альфа. — Что ты такое говоришь? — разъярённо вопит Юнги и кидается вперёд в попытке ухватиться за чужой ворот. Намджун, понимая чем всё может закончиться, одёргивает друга назад и скрещивает худые руки за спиной. — Сердце? Кусок гнилой плоти, что вживил в тебя Док, ты называешь сердцем? — истерично хохочет Мин, сгибаясь пополам. — По крайней мере, этот кусок не подделка в отличие от того, что я оставил вам. — Вот тут я с тобой соглашусь. Ночами согревая эту подделку в своём сердце я понял одну вещь: бережно храня чужое, утратить своё не так уж и сложно. И я утратил. Но не жалею об этом. Знаешь почему? Моё сердце ты бы мог задеть, разбить, превратить в прах и развеять по ветру, но подделка на это не способна. Запомни, Ювелир. Я прощу тебя сейчас и никогда не буду винить в будущем, НО… Если однажды настоящий Ким Тэхён вернётся, то я буду его первым напоминанием о той тлеющей душе, которой он наградил человека, что был готов за него умереть. — С подделками не умирают. Мне нет дела до твоих угроз. — Ты сделал меня бессмертным, хоть я об этом не просил. Я подарю тебе смерть, когда ты так захочешь жить. /end of flashback/ — Эй, вычислять хромосомные патологии в себе будешь позже, — наращивает толчки Чонгук. Член долбит нежное нутро без остановки. Его не останавливает даже притихший Юнги, что минут пять витает в облаках, иногда неосознанно сжимаясь. — Моя главная патология это ты, — омега ощущает, как ритмичные движения сменяются на быстрые и беспорядочные. Кончить хочется неимоверно. — Рад это слышать, — последний раз входя внутрь хрупкого тела альфа кончает на чужое бедро с гортанным рычанием. Мин изливается следом. — О чём завис? Вспоминаешь, как чудесно было трахать самому? — О, Чон. Тебе в этом со мной не сравнится. Уж больно ты неповоротливый. Никакой гибкости. — Не сомневаюсь. Статус лучшей шлюхи — твоя привилегия, — Чонгук не спеша поднимается с кровати, принимаясь одеваться обратно. — А твоя — ебаться без разбора, — хитро скалится Юнги. — Ты забыл добавить — раньше. — Чон, все мы одинаковы. Нет нас бывших, есть только хорошо усовершенствованные настоящие. А душа твоя так же черна, как и моя. — Ложь, — разворачивается альфа и приближается к двери. — Тэ-Тэ, привет. — Не дождёшься. *** Тёмный холл седьмого корпуса встречает мужчину мёртвой тишиной и стерильной чистотой каждого участка мебели, освещённого светом полной луны. Доктора, за разрешением руководства, разошлись по своим комнатам до утра. Охранники, что патрулируют территорию возле и внутри здания, нанятые Чонгуком ещё несколько месяцев назад и пока не смеют рушить доверие главы к себе. Альфа чувствует лёгкую физическую усталость насыщенным днём. Встреча с Юнги его немного приободрила, хоть Чон и знает, что полностью положиться на маленькую стерву никак нельзя. И дело далеко не в паршивом характере. Встреча с Намджуном, что произошла несколько дней назад, открыла Чонгуку карты на прошлое Мина, о котором тот так усердно умалчивает. Ким сперва упирался рассказывать абсолютно всё, но поняв, что в итоге былую дружбу уже никак не вернуть — проговорился. История Чона, признаться, не впечатлила. Кем бы Тэхён себя не считал, Ювелира с его опороченной души изъять было нереально. И какую бы сильную привязанность омега не ощущал поначалу, в конце безумная идея возымела своё и затмила жалкое подобие человечности. Ким Тэхён снова показал своё истинное обличье. Долгий коридор на первом этаже заканчивался несколькими картинами человеческих клеток, увеличенных в микроскопе. Сейчас они отливали холодным бело-синим и особенно акцентировали на себе внимание. — Чонгук?! Сзади послышался знакомый запыхавшийся голос, который стремительно приближался. Кто ещё это мог быть, если не Чон Хосок. — Что случилось? — упуская формальности Гук недовольно уставился на бледное лицо без привычной нотки наглости во взгляде. — Тэхён сбежал, — альфа на несколько секунд задумался, стоит ли рассказывать всю правду, — а ещё сказал, что убил отца. Но он точно где-то в здании, я уверен. Обещал дождаться твоего возвращения. — Ёнсика? — задумчиво нахмурил брови мужчина. — Я правильно понимаю, что именно ты виноват в его исчезновении? — вторая тема беспокоила Чона не меньше. — Да. Хоть я действительно не хотел его обидеть. — Я сам найду его. Сейчас твоё появление только усугубит ситуацию. Поговорите когда он успокоиться. За Чона узнаем позже. Нет нужды прямо сейчас давить на Тэ. Хосок безусловно согласился с предложением Чонгука, пусть и сомневался, стоит ли снова довериться альфе, который едва не угробил их жизни в особняке. Младший подождал пока Хосок снова скроется на другой части Эфи и направился туда, куда шёл изначально. Ступеньки чередовались один за одной, как и лестничные пролёты. В душе было холодно настолько, что, казалось, Чон арендовал это тело просто поносить и скоро истекает срок годности товара. Думать было запретно, добиться справедливости путём, что избрал Тэхён — сладостно искушающе. До пятого этажа. На предпоследней ступени сидел тот, увидеть которого здесь альфа подсознательно желал. Их, словно горящие вместе спички, притягивало и отталкивало друг от друга, чтобы под конец не осталось даже мусора на земле. Выгорели вместе и полностью. В темноте и полном одиночестве маленький клубочек, прислонившийся к перилам, смотрелся очень жалостливо и несчастно. Вот только Чонгук помнил всё, а теперь даже больше. И это знание давило на разум Чона с удвоенной силой, призывая не верить в лживую картинку, не ступать на путь осквернения. Месть сменила здравомыслие. Ощущалась такой правильной и заслуженной, что хотелось закатить кровавый пир прямо в эту секунду, но нельзя. Слишком рано уничтожать противника, который способен решить ваши проблемы одним мановением руки, стоит только пожелать и вспомнить. — Цветочек, признание брату не удалось? — сразу уловил суть проблемы альфа, ловя на себе взгляд перепуганных глаз. — Как ты — замялся Тэхён — как ты нашёл меня? — Твой запах меня с холла преследует, как я мог не знать где ты. — Про Хосока и спрашивать не вижу смысла. Это было так бестолково. И на что я надеялся? Что он ответит? Скажет, что тоже любит? Чушь, — мотнул головой. Чонгук опустился рядом по правую руку от омеги. — Не везёт в любви, повезёт в деньгах, — попытался пошутить Чон. Смотреть на разбитое выражение лица Кима было нестерпимо. — Про отца тоже знаешь? Альфа молча уставился на лестницу, без слов соглашаясь. Такие признания в их кругах не долго остаются тайной, поэтому второго ответа Тэ и не ожидал. — Можешь мне выговориться, если тебе от этого станет легче. Обещаю, всё что сейчас услышу останется между нами. — Сам ведь говорил — и у стен есть уши. — Может этим ушам первым стоит узнать, что произошло на самом деле. /flashback/ 13 мая, за 60 дней до убийства Чон Ёнсика — Пап, Хоби сказал, что сегодня останется на работе. Не успевает сдать отчёт до дэдлайна. Тэхён параллельно гремит посудой на кухне, слушая как из гостиной, где разместился отец, звучит надоедливая телепередача, которую тот смотрит каждый день в один и тот же час. — Он звонил или та ваша подружка? — Она давно уехала из города, а ты никак этого не запомнишь. Только наша маленькая семья против всего мира. — И то правда, — хрипит Ёнсик, наконец переключая на другой канал. — Тэ-Тэ, подойди сюда на минутку, помни старику спину. — Какому ещё старику, — смеётся омега, выполняя просьбу и становясь за спиной отца. Тонкие пальчики бережно опускаются на чужие плечи, мягко мнут, переходя на шею, и снова спускаются вниз. Чон расслабленно прикрывает веки, расплываясь по кожаной спинке дивана. — Я вижу мужчину в полном расцвете сил. Тебе, небось, все одногодки завидуют. — Скажешь такое, — хохочет альфа, хватая Кима за запястье. — Хорошо, спасибо, хватит-хватит. Садись рядом, посмотри с отцом кино. Мы слишком мало времени проводим вместе, нужно это исправлять. Тэхён довольно усаживается вблизи мужчины. Фильм сдаётся и вправду интересным и с первых секунд увлекает омегу настолько, что в какой-то момент он не замечает, как рука отца оказывается на худом оголённом бедре. — Режиссеры хорошо постарались, — подмечает Ёнсик по завершению. — Полностью согласен, — Тэ кивает головой, случайно зацепляя взглядом руку на внутренней стороне бедра, — Пап? — О, прости, — мгновенно поднимает руку альфа, кашляя в кулак. — Это я, чтобы тебе не страшно было. — Мы смотрели комедию. 22 мая, за 51 день до убийства — Тэ, что-то случилось? — на лице Хосока неподдельное беспокойство, пока он пытается поднять брата из угла душевой кабины. — Если из универа обижают, ты только скажи, я же их всех порву. Солнышко, только не молчи. — Хоби, т-ты можешь меня обнять? — слёзно молит Ким, пытаясь дрожащими губами донести мысль. — Конечно. Только давай сделаем это в комнате, а то весь промок, ещё и губы сгрыз до неузнаваемости. Ничто не стоит твоего испорченного здоровья и настроения, поверь мне, брату, который тебя любит. — И я тебя люблю, — шёпотом отвечает Тэхён, шлёпая босыми ногами в спальню. 1 июня за 42 дня до убийства — Пап, мы должны серьезно поговорить, — Тэхён решительно ступает в комнату Чона, оставляя дверь открытой. — Тэхён-и, тебя что-то беспокоит? — спрашивает отец, не переставая листать газету. — Ты знаешь что. Это неправильно. Мы же семья, как ты можешь ТАК меня целовать? А если Хоби узнает? Пожалуйста, не делай так больше, — тараторит на одном дыхании омега. Жестокое воспоминание, как отец ворвался в ванную комнату, которую Тэ привык оставлять незапертой, прижал лёгкое тело к ледяной плитке и впился грубыми губами в нежные, девственно чистые. Омега растерялся сначала, но потом начал всеми конечностями отбиваться от альфы, что не собирался отпускать Кима так быстро. — Тэ, мы же взрослые люди… — Пообещай! Иначе я всё сам ему расскажу! — Тэхён кричит, срывая голос. По румяной щеке катится первая прозрачная слеза. — Обещаю, — Ёнсик поднимает руки вверх. Сдаётся. — Я больше не буду тебя целовать. 29 июня, за две недели до убийства — Ну чего ты, Тэхён-и, я очень скоро вернусь к тебе. Командировка всего на две недели. Да и папа тебя всегда поддержит и подскажет, что нужно, — такая любимая улыбка с ямочками на щеках вселяет в трепещущее сердце омеги веру. Они только расстались, а он уже скучает. Уже готовиться отмечать в календаре красным каждый день до возвращения того самого. Так сильно любит. — Возвращайся скорее, я очень-очень жду и волнуюсь за тебя. — Всё будет хорошо, — шлёт сердечко через экран. — Прости, Тэ, мне и вправду пора бежать, иначе директор меня прикончит. Береги себя. — Пока, — не успевает ответить тот, когда видеосвязь обрывается. Тогда Ким Тэхён ещё не знал, что следующее две недели он проведёт не в ожидании брата. Единственное, что останется в светлой душе — желание поскорее умереть и покончить с адом, что длится, кажется, бесконечность. Входные двери резко распахиваются, пропуская внутрь ночную прохладу, стрекот цикад и едва слышный шум ветра, что всколыхнул занавески на кухне. Тэхён медленно убирает ноутбук на прикроватный столик и выходит в прихожую, чтобы по привычке встретить отца. Изначально Кима тревожит тот факт, что Чон не включает, как обычно, свет — разуваться в темноте ведь не слишком удобно. Логически подумав омега сбрасывает все появившиеся подозрения на нервозность из-за поездки Хосока и всё-таки подходит к отцу ближе. Он же обещал. — Пап, тебе помочь? — цепляет чужое летнее пальто, убирая его в шкаф. На шее, что невольно покрывается мурашками, ощущает тяжёлое горячее дыхание. Пахнет алкоголем. Крепким алкоголем. — Ты пил? — Тэхён , вот почему ты такой, — Ёнсик кладёт руку на локоть Кима, подходя вплотную ко в миг выпрямившейся спине. — О чём ты? — не понимает он, пытаясь отодвинуться. Без толку. — Какой же я тебе отец? Неужели ты не видишь, не чувствуешь, как я хочу тебя. Как сильно хочу сжать эту хрупкую шейку, обвести языком каждый выступ острых ключиц, оставить свои отпечатки на медовых бёдрах, взять тебя! Присвоить! Поцеловать! — с каждым словом повышает голос альфа. Его терпения хватает ненадолго и мужчина легко забрасывает омегу на плечо, направляясь в спальню. — Хотя, ты же просил… — размышляет пьяный Чон, — не целовать тебя. Сегодня папочка будет очень хорошим для своей детки и исполнит его пожелание. Никаких поцелуев. Отблагодаришь папочку в ответ? — Папа?! Что ты такое говоришь?! Отпусти меня! Пожалуйста! Не нужно этого делать, давай поговорим, — пытается достучаться Тэхён. Маленькие кулачки бьют куда дотягиваються, грудная клетка больно придавливается чужим телом, которому совершенно нет дела к мелкому копошению под собой. — Папочка, я умоляю тебя, — шепчет Тэ безостановочно. Слезы льются рекой, пока он ощущает, как одежду разрывают прямо на нём, скидывая куда-то на пол. Омега пытается уползти, спрятаться под кроватью, где не достанут, но Ёнсик хватает кимову щиколотку и тянет того назад. К себе. — Успокойся! — рычит альфа. — Я сейчас подарю тебе такое наслаждение, которого ты никогда не испытывал. Рождён быть омегой, так будь омегой! К чему этот цирк. Чон спешно снимает собственную одежду, сжимая бедра младшего своими. Когда обнажённое тело касается Тэхёна, того тянет вырвать. Позывы настолько сильные, что альфа, замечая это, переворачивает того лицом в подушку, чтобы не испортил столь сладостный момент. — Такой мягкий, изумительный и весь для меня, — словно безумец проводит руками вдоль выступающего хребта, оставляя на чистой коже красные полосы от ногтей. — Я же знаю, что не первый у тебя. Зачем сопротивляться, — маниакально улыбается, принимаясь вести языком влажную полосу через правую ягодицу. — Сладкий. Такой сладкий мальчик. — Я расскажу всё Хосоку, сдам тебя в полицию, — безуспешно пытается вырвать руки с захвата Тэ. — Не смей мне угрожать! — альфа ударяет со всей силы ладонью по ягодице, наслаждаясь громким вскриком. — Тебе никто не поверит, глупыш. — Тогда я… Я сам убью тебя! — Ким вопит, захлёбываясь слезами, когда ощущает как два толстых пальца резко входят по костяшки. — И откуда только такие дурные мысли в столь прекрасной голове, — Ёнсик хватается зубами за чужой загривок, вгоняя пальцы всё быстрее и глубже. — Я подарю тебе столько удовольствия, что ты и думать об этом забудешь. — Это не любовь, — омега желает задохнуться, умереть вот так, чтобы ничего не чувствовать, не видеть и не слышать. Его разрывает изнутри как морально, так и физически. Кости крошатся, кажется он слышит их хруст у себя в ушах. Дьявольски горит изнутри настолько, что кровь в венах закипает, грозясь вылиться внутренним кровоизлиянием. Тэхён думает, что его ребра давно пронзили лёгкие, ведь он совсем не может дышать, только ощущать как липкие скользкие пальцы приподнимают его на колени, руша в омеге остатки жизни. Он рушит всё. Каждую крупицу Кима, которая вылетает сквозь приоткрытое окно на улицу. Где легко. Где нет боли и мучений. Там настолько хорошо, что Тэхён забывает, что с ним сейчас происходит, пока освободившуюся душу не вбивает обратно жгучий толчок внутрь. Оказывается он ещё не умер. К сожалению. — Кровь — услада, Тэхён. Прочувствуй всю мою любовь к тебе. Давай же, кричи моё имя. Обещаю насытить тебя ею сполна. 13 июля, конец Тэхён решителен. Взбешён и труслив одновременно. Широкая двуспальная кровать, на которой его пытали день за днём, не разбирая дня и ночи, становится ложем для человека, готового на последнее. Омега и подумать никогда о таком не мог. Раньше не мог. Теперь осталось научиться летать и дышать под водой, чтобы выполнить до конца список заветных желаний Кима. Теперь он может практически всё. Для того, кто не имеет выхода, жизнь посылает сигнал, в каком направлении стоит действовать. Таков пришёл и ему, в виде нескольких ампул в аптечке, при смешении которых смерть неминуема. Тэхён мечтает вернуть время вспять. Увидеть, как брат искрится счастьем, узнавая, что в этой Вселенной притаилась вторая частичка его огромного ласкового сердца. Смеяться вместе с отцом, когда старенькая машина не хочет заводиться и с третьего раза, чтобы в конце концов пройти пять километров пешком к новому магазинчику «Всё для рыбалки и даже больше», который так приглянулся старшему. Но время невозможно отмотать. Невозможно обмануть. Оно заставляет карабкаться вперёд, рвать ногти об острые осколки под ногами, но ползти дальше. Не позволяет обернуться назад, туда, где хорошо. Время сложная штука. Чем больше пытаешься за ним проследить, тем больше не успеваешь. Губишь себя настоящего средь массы таких же потерянных как и ты. А оно только насмехается над людьми, крошит детскую радость жестоким взрослением, в котором эйфории и непосредственности нет места. Ему нисколечко человечество не жаль. Тэхёна тоже. Он собирает те крупицы своей использованной души, чтобы покончить со всем. Попытаться забыть, зная наперёд, что не получиться. Щёлкает замок. Вернулся. Омеге страшно. Правда страшно, но не больше, чем отвратительно. Он так ненавидит этого человека. Всем существом своим проклинает, на том свете призывает гореть в адском котле без возможности выбраться. А уж Тэ позаботиться, чтобы альфа точно туда попал. В дверях виднеется высокий силуэт. — Тэхён-а, неужели наконец-то понял какой лакомый кусочек в моём лице ухватил? — плотоядно облизывается Чон. Без раздумий, без малейших сомнений он снова надвигается на омегу, что с широко распахнутыми глазами лежит в его постели. Как же вкусно пахнет этот сладкий деликатес. Практически нагое тело скрывает лёгкий чёрный пеньюар, сквозь который просвечивается кружевное белье. — Так подготовился. — Да, папочка. Я готовился, думая только о тебе, — подыгрывает Ким, пытаясь сдержать предательски подступающие слёзы. — Умница, — опускается к чужому лицу тот, прикасается губами ко лбу, щекам, подбородку. — Ты заслужил свою награду. — Спасибо, папочка, — шепчет неуверенно и отворачивает голову в сторону окна. Ёнсик спускается поцелуями вниз по тяжело вздымающейся груди, засовывает холодные руки под накидку, прикрывает глаза, вкушая запретное. Омега чувствует как альфа медленно, но верно возбуждается, не видит смысла медлить. Правая рука медленно заползает под подушку, кажется, в наслаждение, и когда Чон приподнимается, чтобы впиться в чужие губы, Ким резко вскидывает руку с огромным шприцом вверх, всаживая острую иглу в шею. — Гори в аду, мразь! — орёт Тэхён как не в себя, скидывая грузное тело вниз. — Что ты… — шипит Ёнсик, двумя руками хватаясь за шею. В уголках губ появляется белая пена, белки глаз краснеют, чудесно контрастируя с синими венами, что вздулись по всему лбу. — Что ты мне вколол? — Всё, что было, — омега улыбается уголком губ, принимаясь одеваться в нормальную одежду. — Не переживай. Эти шмотки нужны, чтобы незаметно выбросить тебя в реку. Я подумал это удобно, да и ехать далеко не нужно, — Ким оставляет только чёрные атласные перчатки, которые позже обязательно нужно будет уничтожить. Альфа корчится на постели. Пытается выпить стакан воды, но тот падает из его дрожащих рук, разбиваясь на мелкие осколки. Понимает, что его кончина скоро, а потому безумно улыбается, показывая окровавленные зубы. — Ювелир, а ты хорош. Победил меня, признаю, — собирает остатки сил Чон. — Но наша история на этом ещё не закончена. В аду гореть мы будем вместе, запомни мои слова. Вот там уж я с тобой поквитаюсь. Гадкое существо бревном валится на грязный пол. — Не волнуйся, как ты говорил: «И на том свете я обещаю насытить тебя своей ненавистью сполна.» /end of flashback/ В пустом коридоре застыли в пространстве две одинокие души. Чонгук на Тэхёна не смотрит, крутит телефон между пальцев и вяло мотает головой. — Кто бы сомневался, что нужные Доку люди окажутся ещё теми суками, — без малейшей ухмылки говорит Чон. — Мне жаль, что тебе пришлось такое перенести. — Не всегда нужно в чём то сомневаться, чтобы получить обратное. Иногда достаточно просто быть во вкусе человека, в том числе и как обычный кусок плоти, не обязательно быть «кем-то» в том самом смысле. Чонгук понимает, что Тэ пытается донести. Альфа согласен, впервые настолько согласен со своим… Врагом? Чон чувствует смятение. Отчасти сожалеет, что не мог быть рядом в момент, когда другой человек так страдал. Он знал — помощи ждать неоткуда, а брата наверное стеснялся. Навряд ли каждый осмелиться рассказать о насилии над собой человеку, к которому небезразличен. Чонгук знает и то, что не должен Кима жалеть — проклятье Ювелира догнало того по пятам заслуженно. Но почему-то не может. Не может отпустить ту бездушную картину, которую нарисовало воображение. Тэхёна хочется обнять. — Я подумал, — вздыхает Ким, поднимаясь с места, — я хочу вернуться к дяде.