***
Чужие медицинские халаты ощущаются нелепо и на вид напоминают одежду работников морга. Такие только в хоррорах существуют и в месте под названием Эфи. Несколько работников им удаётся минуть без особых усилий, ни Чимина, ни Юнги нет здесь и в помине. На третьем этаже пахнет хлоркой и резким формальдегидом. Тэхён уверенно принюхивается к каждой двери в попытке вычислить нужную. Чонгук стоит у двери на входе на этаж. Нежданные гости им не нужны. — Кажется, здесь, — шепчет омега, нажимая ручку вперёд. — Хосок! Слишком громко восклицает, на что получает сдавленное шипение от Чона. Тот не теряется, как младший, действует интуитивно, вынимая катетеры из вен. Обнажённое тело альфы его совершенно не волнует, чего нельзя сказать о Киме. — Потом будешь любоваться своим прекрасным. В соседней комнате должна быть больничная одежда. Нужно дать ему во что одеться, — Чон приподнимает довольно тяжёлое тело с кресла, пересаживая на кушетку. В это же время Тэхён возвращается с нужным, в добавок держа в руках бутылёк нашатырного спирта. — Давай, родной, ты должен очнуться сейчас же, — тихо просит омега, когда подносит жидкость к чужому носу. Хосок едва заметно морщится в попытке избавится от неприятного запаха. Тяжёлые веки неуверенно приподнимаются, глаза пытаются сфокусироваться на людях напротив. — Наконец-то, — прижимается в любящих объятиях к телу брата, скрывая голые участки под тканью тонкой рубахи. — Я подожду у двери. У вас пять минут. Если сейчас не выведем тебя, попадёмся с поличным. Чонгук бесшумно скрывается в коридоре, оставляя пару успокоиться наедине. Телефон в кармане вибрирует. Завернув за ближайший угол, мужчина снимает вызов. Он знает, кто звонит. — Я получил твою записку. Разумное решение, ведь мы не можем быть уверенны, что следующее электронное сообщение не будет перехваченным. — Нет времени разглагольствовать, — обрывает Гук. — Ты уже приехал? — Разумеется. Сокджин с Чэньлэ остались во главе, к утру трупы должны вывезти. Хосока нам перехватить не удалось. К Юнги присоединилась подмога в лице Пака, высовываться было бы слишком недальновидно. — Уже в курсе. Мы нашли его несколькими этажами ниже. Скоро вернёмся к вам. — Есть ещё задания? — Намджун утверждающе кивает на немой вопрос Бэкхёна, снова отворачиваясь к окну. — Да. В другом конце коридора слышится незнакомый голос. Чонгук медленно выглядывает из-за стены — пара —девушка и молодой парень идут прямиком в его сторону, переговариваясь между собой. — Подожди, у меня небольшая проблемка. Узнай больше прошлого Мин Юнги, — бросает в конце альфа, скрывая смартфон. Пульс отбивает в такт стуку женских каблуков. Парень останавливается завязать шнурки в опасной близости от палаты Хосока. В голове складывается план по отвлечению, когда взгляд девушки, а вернее женщины, падает прямиком на Чонгука. Сказать, что она удивлена — это не сказать ничего. Рука с планшетом опускается ниже. Когда происходит то, чего наибольше боялся альфа. Дверь начинает открываться. — Кто здесь?! — медбрат подрывается вверх, резко оборачиваясь назад. Чонгук выходит на свет. Выбора не остаётся. Мужчина не ожидал быть пойманным столь быстро. Но делая первый шаг вперёд цепенеет: — Ой, Джим, прости. У меня неожиданно закрутилась голова. Я не хотела тебя напугать, — альфа взволнованно наблюдает, как тонкие пальчики с темным бордовым маникюром опираются о белую дверь. Закрытую. — Доктор Сон Гён, вы в порядке? — парень поддерживает чужую руку, ни секунды не сомневаясь в правдивости слов омеги. Женщина не спеша надевает слетевшую туфлю, поднимая взгляд на Чона. — Спасибо, — беззвучно благодарит альфа, вновь скрываясь за углом. Плечи неуверенно опускаются и под аккомпанемент тихого шума в ушах, слышит, как голоса снова отдаляются. Она ведь их спасла. Вот так легко и безвозмездно. — Чон Чонгук, ты здесь? — неуверенно высовывается светлая макушка, лицом в ту сторону, где прячется мужчина. — Быстрее. Второй раз нам так не повезёт, — поторапливает пару Гук, замечая едва подпухшие глаза, которым явно не дали выпустить лишнюю влагу наружу.***
— Ты хорошо сегодня справился, — мягко улыбается уголком пухлых губ Чимин. Стакан с виски в его руке отражает тёплый свет настенных бра. — Даже несмотря на небольшую оплошность. — Это моя работа, — безразлично отвечает Мин, опускаясь на стул подле хозяина. — Я не меньше твоего желаю завершить разработку «Рубинуса». — Юнги-я, и снова ты за своё. Неужели тебе недостаточно моего внимания или так не терпится ощутить их боль на себе? — безумно улыбается Чимин, приближаясь к чужому уху. — Так я могу подарить её тебе другим, более интересным способом. — Чону лучше подари, — омега скалится в ответ. Стакан легко отпускают из ледяных пальцев, пока Мин делает глоток терпкой жидкости. Желание быть сожжённым изнутри не покидает тощее тело ни на мгновение. — Этот хитрый мальчишка, — альфа нежно касается чужих губ своими, собирая остатки алкоголя, и откидывается назад. — Думал, что сможет спрятать Тэхёна. Какая глупость. У Мина мурашки по коже проходят, ведь ему дано видеть то, что упускают остальные. Желание. Не плотское — совершенное в своей изощрённости. Оно поглощает своего владельца, как вязкая смола, что затопила некогда янтарную радужку. Чимин горит идеей. Как последний безумец, готовый лечь под гильотину, чтобы в итоге обойти всех и занять почётное место на троне. Там, где ему самое место. И никто не вправе Пака осудить. — А знаешь, ко мне пришла чудесная мысль, — так звучит приговор. — Мы накажем мелкого сорванца его же руками. — Оставишь его на неделю без антидота? — омега вопрошающе приподнимает бровь. — Слишком просто, — на идеальном лице отображается маска дьявола во плоти, которой он с удовольствием делиться с Мином. — Мой племянник добровольно вернётся в настоящую семью. Уже представляю? как будут рушиться остатки непотребных человеческих надежд Гука. Он знал, на что шёл, оставляя Тэ у себя. — Ты уже выяснил, у кого именно они укрываются? — Пока нет. Но это не проблема, скоро они будут вынуждены объявится, иначе к домику совершенно случайно прекратятся поставки лекарств. Об исходе, думаю, нет нужды напоминать. К тому же, через месяц у нас намечается званий ужин. Не забудь пригласить господина Рави старшего познакомиться с нашими японскими коллегами, — Пак подпирает подбородок рукой, выражение Юнги ему явно не приходиться по нраву. — Хочешь возразить? Омега отводит голову в сторону, натыкаясь на коллекцию золотых колец, одетых на отрубленные пальцы. Картина привычная, но сегодня она, кажется, пополнилась двумя новыми экземплярами. — Меня бесит, что в нашем доме будет перемещаться та жирная морда и я не имею права к ней притронуться. — Юнги-я, ты же знаешь, как дорог мне, но нарушать выгодные соглашения не в моей прерогативе. Обещаю, в следующий раз игрушка достанется тебе, а пока придется держать себя в узде. Как бы прискорбно это не звучало. Комичность ситуации поражает до абсурда. Ювелир под руку с заместителем Дока прячется от него в его же доме, пока сам Пак беззаботно решает дела с японской мафией и договаривается о новых встречах, словно появление племянника спустя несколько лет его совершенно не удивило. — Хочешь сказать, Хосок на мне? — Главное, чтобы в делах не мешался, — отмахнулся, как от назойливой мухи, Чимин. — Слабое звено всегда может сыграть нам на руку. Нет нужды его убивать, хотя от красивого мальчика я бы не отказался, — мечтательно проговаривает Пак, выключая последний источник света в комнате. Юнги хорошо знает своё дело.***
Тэхён сидит на коленях возле Хосока, что всё время порывается встать с постели и отомстить каждой твари, что посмела испугать его драгоценного младшего. — Ты же понимаешь, что только прибавишь Чону работы, если со своей раной побежишь угрожать направо и налево каждому встречному. Да ещё и на их территории, — мягко увещевает омега, поглаживая острую коленку сквозь тонкую ткань. — И где сейчас этот супер занятой главарь? — Сказал, нужно обсудить какие-то вопросы с Намджуном. Он тоже здесь. — Понятно. Все как всегда решают важные дела, пока я отлёживаюсь в чужой постели. Ещё и тебя не уберёг, — Хосок окончательно сникает под гнетом вины и своего так называемого бездействия. — Ты слишком строг к себе. Мы не могли знать наперёд, что Фью будут действовать столь быстро. Это наше общее упущение. — Мерзкий Джено, всё его рук дело, я уверен больше, чем на двести процентов. Главная помойная крыса Дока. Успел же доложить, что ситуация благоприятная для наступления, пока мы вникали в суть дела, — Чона моментально охватывает злость. — Хоби, в таком случае не остаётся других вариантов. Ты должен рассказать мне всё, что известно, чтобы я мог вспомнить нужное быстрее. Только так у нас появиться шанс выиграть эту игру, — кладёт руку поверх другой Тэхён. — Ты ведь и сам это прекрасно понимаешь. — Будь проклят тот день, когда Пак Чимин явился на этот свет, — устало произносит альфа, укладываясь головой на подушку и прикрывая глаза. — Тогда начнем сначала. Отец сперва скрывал свою деятельность … Дни летели со скоростью света. Понедельник сменялся пятницей, а тот снова понедельником, и так по кругу. Чонгук время от времени возвращался в особняк глубокой ночью, чтобы решить накопленные горы дел, которые не мог выполнить Намджун. Тэхён ощущал себя вполне приемлемо, если учитывать место и ситуацию. Даже Хосок понемногу начал успокаиваться под чутким руководством Бэкхёна, что исправно приносил нужные для лечения препараты и запрещал вылезать из постели долгих несколько дней. Пугало только одно. Тишина. Полная. Ни Юнги, ни Джено, ни Сону, ни главного героя их неудавшегося романа, Чимина, не было ни видно, ни слышно. Складывалось впечатление, что все притаились до нужного момента, о котором знают только они. Даже препараты в дом поставляются регулярно и с должным качеством. Никто ещё не жаловался. Рейс назначен на послезавтра. Всё свободное время до, Тэ проводил или в компании Хосока, что ласково утешал и брата и себя заодно, или в компании Гука, о котором узнал много нового и даже забавного. Вопреки разговорам с Чоном старшим, с Чонгуком они не говорили о Чимине или их судьбе в Эфиджии. Наоборот, все диалоги начинались с: как прошёл день, что ел на завтрак, какой фильм посмотрим и заканчивались на какой твой любимый цвет, любимая игра детства и сколько стран желаешь посетить в будущем. Гук любит есть спагетти с морепродуктами, политыми лимонным соком, и вечерами использует ароматические свечи с запахом имбирного печенья, чтобы в комнате пахло уютом. Это омега запомнил совершенно случайно и его точно не интересуют настолько мелкие, но важные детали жизни новоиспечённого друга. Друга ведь? И точно ли не интересуют… В любом случае, скоро должен прийти Хосок, посмотреть новый фильм, что посоветовал Бэк, поэтому Ким убирает ненужные мысли с головы и пытается настроиться на разговор. Он решил признаться. Долго пытался смирится с ролью «только» брат, но с каждым днём ситуация усугублялась. Колом, загнанным в сердце, стал момент, когда он чуть не потерял родного человека по вине своего прошлого. Тогда в мозгу омеги перещёлкнуло. Если он не признается сейчас, то в следующий раз может быть слишком поздно. Ким не сможет с этим смириться. Никогда. — Тэ, я вернулся, — громко оповещает Хосок, входя внутрь. Перед диваном, на котором удобно разместился омега, накрыт журнальный столик. Вымытые фрукты переливаются яркими огоньками от света торшера. Новая комната, выделенная Чонгуком и Бэкхёном, явно приходится Киму по вкусу. — Нашёл фильм? Если верить Бэку, нас ждёт увлекательнейшее приключение дикими джунглями. Самое то для разрядки обстановки. — Хосок-а, нам нужно поговорить, — сжимает руки вместе Тэхён, разворачиваясь всем корпусом к брату. — Если ты о Чонгуке, то он вернётся с особняка через час. И пусть только попробует прервать наш киносеанс. Я ему трусы на голову натяну, чтоб неповадно было. — Нет-нет, — легко смеётся омега, незаметно подсаживаясь ближе. По телу пробегает волна морозного холода, отдавая щиплющими ощущениями в кончиках пальцев. Дыхание спирает. Кажется, скажи ещё слово и мир рассыплется на мелкие песчинки вместе с безвольным сердцем, что падёт под гнетом песчаной бури. Хочется одновременно и плакать и смеяться, делить каждую секунду на двоих и спрятаться в самом дальнем углу пыльного шкафа, чтобы никто не нашёл. Тэхён чертовски волнуется. — Я про другое. Хосок напряжённо подбирается и решает отложить горсть винограда, которую успел схватить пока садился, в сторону. Дурное предчувствие затапливает разум. — Ты ведь знаешь, когда отец привёз меня в семью, первое время освоиться удавалось трудновато. Я не помнил своего прошлого, не знал, зачем ему возиться с таким, как я. Не перебивай, пожалуйста. Так вот. Тот Ким Тэхён действительно считал себя обузой, пусть и не говорил об этом открыто, — омега взволнованно выдыхает. Говорить такую правду ему всегда давалось тяжело. Будто в следующий миг готов будь услышать, какой ты никчёмный на самом деле. Люди ведь с нормальной самооценкой о себе подобного не говорят, а Тэ вот говорит. — Но вскоре всё кардинально изменилось. Я познакомился с тобой. Хосок, наша встреча дала мне веру в себя. Я, можно сказать, воспрял духом. Эти чудесные лучики солнца, заточенные в янтарную радужку, до сих пор снятся мне во снах. Незнакомый альфа смог пробудить во мне надежду, подарить океан счастья, в котором тону и ныне. Но есть одно маленькое, но слишком большое для моей души, но. Я никогда не видел в любимом знакомом незнакомце брата. Ким Тэхён все года видел перед собой Чон Хосока — взрослого мужчину с огромным потенциалом, искренним сердцем и полным доверием ко всему, что ему говорят. И ты доверял мне, делаешь это постоянно, но жить во лжи больше не выполнимая для меня задача. Прости, Хоби, но я люблю тебя. Не как брата люблю. Как альфу, как мужчину, в котором вижу своё продолжение. Твой запах дурманит голову с каждым вдохом. Я, кажется, задыхаюсь всё время, но не могу прекратить впускать его глубоко в лёгкие. Там уже, наверное, цветы горстью пепла покрылись. Да, от дыма сигарет, который ты пропускаешь через нас двоих. Но я не против, ты не думай. Хосок, вольный делать всё, что ему по нраву и Тэхён, готов разделить с ним как самый лучший день в жизни, так и худшее горе. Возможно, возносить другого человека выше себя безрассудно, но сердцу не прикажешь. Оно бьётся, когда любимый глубокий голос звучит рядом и увядает, поглощённый тишиной, наедине. И пускай меня осудит Господь или кто ещё, без разницы, я должен признать свои запретные, но такие желанные чувства к родному человеку. Только так я буду честен не только с тобой, но и с собой. Последнее предложение мучительно растворяется в повисшей тишине. Словно Земля остановила свой ход, чтобы изменить полюса и дезориентировать всех жителей своих территорий. И только когда альфа набирается смелости произнести хоть слово, омега опрокидывает тяжёлое тело на спинку дивана, мягко приникая губами к чужим. Пульс двоих зашкаливает настолько, что скоро понадобиться помощь медиков. Желательно с уколами адреналина и дефибрилляторами в руках. Человеческий организм не способен пережить такие нагрузки. Но ещё хуже ситуация обстоит с душой. Её не принимают. Пытаются оттолкнуть, закрыться, воспротивиться, но поднять руки не могут. Тэхён крепче прижимается, руками скользит по широким плечам, задевает мочки ушей и царапает короткими ноготками шею. Бесполезно. В ответ никакой реакции. Ни ожидаемой злости с примесью отвращения, ни ласково распахнутых губ в ответ, чтобы сплестись в единое целое. Ничего. Ким смазано перемещается к бледной щеке, с которой сошли все краски, и оставляет долгий поцелуй и на ней, не замечая, как влажные дорожки разрастаются до уровней водопадов, срываясь с острого подбородка на белое худи. Праздничное. Хосок прекрасно чувствует, как мокнет щека в месте, где младший прислонился к ней лбом, и неуверенно накрывает рукой дрожащую спину. — Тэ, правда… — Я всё понимаю, — пытается убедить самого себя Ким, резко отстраняясь. Худая спина перекрывает вид на выход из комнаты. — Отвратительно иметь брата, который желает родную кровь. — Я не это хотел сказать, — пытается подойти Чон. Омега сдвигается на шаг вперёд, не позволяет себя коснуться. — Не могу утверждать, что в этом нет ничего плохого и что такие связи мне по душе, но дело даже не в этом. Не буду скрывать, я и раньше замечал твою сильную привязанность и иногда довольно двузначные намёки в свою сторону , но думал это из-за того, что другие ученики не особо общались с тобой в университете, а потом случился отец. Это вполне могло повлечь за собой твоё желание стать со мной ближе, настолько, насколько можно себе вообразить. — Всё было не так. — Теперь я понял. Но суть от этого не меняется. Извини, но мои чувства к тебе никогда не переступали черту братской любви. Как ты говорил — только так я буду честен и с собой тоже. — Хватит! — омега неожиданно оборачивается через плечо. — Я и без твоих пояснений знал, что в ответ никогда не смогу получить того же. Но чёрт. Никогда не думал, что слова могут делать настолько больно. — Тэхён… — Нет. Если у нас сейчас время откровений, я хочу договорить. Ты упомянул отца. Но знаешь, он ужасный человек. И я тоже, ведь его кровь на моих руках. Хосок, ты не ослышался — это я его убил, — забивает финальный гвоздь в гроб Ким, вылетая в пустой коридор. Альфа ошарашенно пялиться на приоткрытую дверь. Попытка принять и осмыслить услышанное завершается полным провалом. Чон не верит, что Тэхён мог так поступить. Его настоящий Тэ, не Ювелир, коим он был, кажется, в прошлой жизни. Этому просто не может не быть объяснений! Хосок с минуту пребывает в прострации, а после срывается вдогонку Киму. На столе остаются нетронутыми тарелки с фруктами и две полные упаковки попкорна.