Каждый раз, как больно — вспоминай Арсения

«Тёплый, и совсем не долгожданный последний день лета. Тридцать первое августа для всех учащихся является самым ужасным днём, ведь именно сегодня приходит осознание, что каникулы закончились, а значит пора начинать учиться, готовиться к экзаменам, заниматься с репетиторами и посещать различные кружки. Многие не против этого, но точно не я и мои друзья, которых у меня всегда было в достатке. — Димка, привет, может сходим прогуляться? — с самого утра я позвонил своему самому близкому другу — Диме Позову и позвал прогуляться с ним по городу, но тот дал самый неожиданный ответ. — Антон, нет, завтра начинается учёба, надо хоть немного подготовиться, — я совсем не узнавал своего друга. Обычно он был только «за», чтобы погулять и пропустить пару учебных дней, но видимо за лето он слишком сильно изменился. — Зачем? Да и к тому же ты раньше был самым активным в нашей компании, что случилось? Я тебя совсем не узнаю, — я по-прежнему не понимал, почему мой друг так странно себя ведёт. — За ум взялся. Шаст, у нас ОГЭ в этом году, нам просто нельзя забрасывать учёбу в этом году, всё, лёгкое время закончилось, начались первые трудности, — словно тупому, Дима разжёвывал всё мне, ведь я по-прежнему не понимал и уже не хотел понимать друга. — Ну и ладно, заучка, сиди в обнимку со своими учебниками, а я пойду и позвоню Серёге, — язвительно произнёс я и услышав цоканье с другого конца трубки, сбросил вызов. Родителей снова не было дома, ведь и моя мама, и мой отчим работали допоздна и зачастую просто не обращали внимание на такую «незначительную» часть их жизни, как я, но впрочем, мне это было даже на руку. Всегда, пока их не было дома я выходил гулять с друзьями и мог не вернуться до утра, ведь на это всем было абсолютно плевать, но иногда отчим, будучи пьяным, мог взяться за моё воспитание весьма некорректными способами. «— Папа, не надо! — отчаяно кричал десятилетий Антон, чьё лицо было мокрым от слёз. На него, с ремнем в руках надвигалась большая и очень высокая фигура. — Андрей, отстань от ребёнка, — сзади отговаривала его мать, но всё тщетно. Взмах руки и звук опускающегося на лицо ребёнка ремня. Один удар, второй, третий. Вот Антон сидит в углу и еле как держит руки у лица, чтобы хоть как-то защититься от разъярённого отчима, — Андрей! Хватит. — Нет, ему, я вижу, не достаточно.»

***

— Алло, Серёг, привет, — начал я, — Сможешь погулять выйти? — Не, Тох, прости, не получится сегодня, к школе готовиться надо, — словно оправдываясь, сказал Матвиенко и замолчал в ожидании ответа, но я лишь вздохнул и завершил вызов. На улице было ещё утро, поэтому я решил, что прогуляюсь сам или же позову кого нибудь из одноклассников на прогулку, но с огромной вероятностью они тоже откажут мне в этом предложении. Хоть я и дружил со всеми из школы и каждый узнавал меня в лицо и здоровался, сегодня мне было не с кем даже пройтись по улице. Правда, после этого и у меня пропало желание куда либо идти. Я последние два года страдаю острым психозом, медленно сменяющимся параноидальной шизофренией с императивными галлюцинациями и иллюзиями, как выразился мой психиатр, которые повторяли мне одну и ту же фразу несколько раз, навязывая сделать то, что они говорят прямо сейчас. «Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери.» Пока я не сделаю этого, звучание этих мыслей не прекратится никогда. Родители либо не знали об этом, хотя присутствовали, когда мне ставили данный диагноз, либо предпочитали игнорировать этот факт. Жить с этим очень тяжело и страшно. Частые слёзы, панические атаки и страх преследовали меня на протяжении всего времени. Только когда у меня начинался припадок эпилепсии с пеной у рта и сильной рвотой перед родителями, они переворачивали меня на бок и пытались помочь сыну, чтобы я просто-напросто не умер прямо на их глазах. Переодически в моём дверном проёме на секунду появлялась чёрная тень и всё вокруг становилось чёрно-белым, но иногда иллюзии были цветными: перед глазами всё плыло, преобретало очень яркие цвета и начинало звенеть в ушах с такой силой, что казалось барабанные перепонки вот-вот лопнут. Конечно, в моей голове существовало ещё миллионы разных образов и галлюцинаций, которые тоже стали неотъемлемой частью моей жизни. Сонный паралич тоже стал частым гостем в моей комнате. Осознав, что идти гулять одному будет опасно из-за некоторых людей из моего двора, я убедился в своей идее остаться дома. Включив телефон, я принялся смотреть свои социальные сети, смеяться с видео, которые переодически отправляют мне друзья и подавлять навязчивые мысли, которые до сих пор не давали ему покоя. «Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери. Встань прямо сейчас и подойди к входной двери.» Я уже не выдержал и подошёл к двери, заглянув в глазок. В этот же самый момент ко мне постучалась моя близкая подруга — Ира Кузнецова. Пребывая в лёгком шоке, я открыл ей дверь и впустил в квартиру. — Тох, привет, — разуваясь, поздоровалась она и протянула мне тяжёлый пакет, наполненный какими-то банками и пакетиками, — Я нам поесть принесла, можем что нибудь посмотреть. — Привет, хорошо, я пойду поищу, что посмотреть, — объявил я и скрылся вместе с пакетом в гостиной. Я начал разбирать пакет и обнаружил в нём десять банок энергетика, три пачки сигарет «Winston», две банки самого дешёвого пива и бутылка коньяка, — Нихера себе ты закупилась, молодец. — Да, знала, что тебе понравится, — чуть кокетничая, Кузнецова вошла в комнату и уселась на диван, сразу хватая пульт от телевизора и начиная листать каналы в поисках чего-то интересного для просмотра, — Кстати, ты в курсе, что наш историк в этом году всех валить будет? — А до этого он что делал? Хвалил всех и выставлял оценки просто так? — с неким отвращением и насмешкой поинтересовался я и посмотрел на девушку, которая лишь пожала плечами, — Мне кажется, что он нас просто ненавидит, хотя, может мне и не кажется. У него на уроке даже в телефоне не посидеть, что уж о разговорах говорить. У меня из-за него чуть два в году не вышла. — Ага, помню, как ты за ним бегал, чтоб он исправил оценку, чтобы ты на второй год в восьмом классе не остался, — усмехнулась блондинка, не отводя глаз он экрана телевизора, — Много ты ему тогда докладов и проектов рассказал и показал. — Да уж, даже читать не давал, просто забирал его и выкручивайся, как хочешь, — возмущался я, открывая первую банку энергетика и вынимая тонкую сигару из пачки, — Не удивительно, что он на ОГЭ девятиклассников в прошлом году завалил. — Надеюсь, мы не окажемся на их месте, — с ноткой трусости в голосе произнесла девушка, посмотрев на меня. — Да как-то похуй если честно, если завалит, можно же жалобу директору на него написать и его уволят, — я закурил сигарету, выпуская из лёгких серый дым, задымляя всё пространство в комнате. На телевизоре уже шёл фильм, который всё никак не мог затянуть нас и работал в качестве фона. — И то правильно, — подтвердила она и сделала глоток энергетика, который держала в руке и не могла открыть, но по итогу справилась без моей помощи.

***

— Пока, Тох, до завтра, круто посидели, — прощалась со мной блондинка и напоследок обняла, чуть пачкая мою кофту тональным кремом. — Согласен. Пока, Ира, — в ответ попрощался я и принялся за уборку всего, что мы натворили в комнате.