Каждый раз, как больно — вспоминай Арсения

— Хорошо, не надо, так не надо, я просто предложил, — тихим и немного даже обидевшимся голосом пробормотал Попов, а я замолчал и где-то в глубине души понимал, что поступаю неправильно, чувствую свою вину за слова, но это лишь в глубине души, снаружи я при нём оставался таким же холодным и непробиваемым никакими любезностями человек. Всю дорогу мы шли молча. На тёмной улице изредка попадались еле светящиеся уличные фонари, освещающие определённые, небольшие участки тротуара. Нас окружали пятиэтажные панельные дома, в окнах которых светил тёплый, слегка желтоватый свет. В окнах также виднелись люди, которые были озабочены своими утренними делами по дому, а некоторые уже выходили из своих подъездов и шли на работу или учёбу. Арсений Сергеевич шёл молча, разглядывая свои кроссовки. Да что там скрывать, я тоже смотрел на его кроссовки и временами посматривал на его лицо, видел его глаза, которые стыдливо прятались за капюшоном куртки каждый раз, как я в них загляну. Меня это смешило и смущало одновременно, но я до сих пор не понимал, что происходит с моим телом, разумом и чувствами. Мне это нравилось. На улицах города начало появляться всё больше и больше людей по мере нашего с учителем приближения к учебному заведению. Мы никак не контактировали, но и сильно друг от друга не отдалялись, видимо, было просто неловко. Постепенно уличные фонари прекращали светить, а на смену им приходило солнце, которое было скрыто за толщей облаков, но всё же пробивалось сквозь них, пуская тонкие лучики на землю. На входе в школу мы всё же немного разошлись. Арсений Сергеевич ушёл чуть вперёд, чтобы не подавать виду того, что мы шли вместе, но на последок обернулся и взглянул в мои глаза, что от волнения и неожиданного взгляда начали бегать и искать то, за что можно спрятаться. Зрительных контактов я побаивался всю свою сознательную жизнь, не считая некоторых конфликтов, где мой зрительный контакт припугивал и ставил на место человека, который был неправ и сильнее раздувал этот спор, а сейчас мне пришлось столкнуться со своей фобией напрямую. Он заглянул прямо мне в глаза, чем и смутил меня, и немного разозлил, ведь он узнал все мои слабые стороны, чем сможет воспользоваться в будущем. Охранник Виталик поздоровался с учителем и хотел с ним уже было хорошо разговориться, но заметил меня, стоящего в проходе и ждущего освобождения прохода в коридор. — Здрасьте, — поздоровался я с Виталиком и пожал ему руку, попутно снимая куртку. — Привет, ты как? — общались мы друг с другом, как будто знакомы с самого рождения, хотя скорее оно так и было, ведь познакомились мы с ним впервые в пятом классе, когда он только вступил на должность. — Нормально, ты как? — поинтересовался я в ответ, забирая номерок от своего крючка в гардеробной у уборщицы. — Тоже неплохо, сегодня в ночную вышел, — поделился он, а это значит, что днём его скорее всего уже не будет на рабочем месте. Его будет занимать другой, более серьёзный и правильный мужчина. — Бля, ну ладно, в принципе этот день как нибудь проживём, надеюсь не придётся сегодня сбегать с уроков, — усмехнулся я и пошёл в сторону своего класса, словив лёгкий смешок и со стороны охранника. Класс оказался закрытым, ведь время с натягом достигало пол восьмого утра. Мне пришлось заново спуститься и выпросить ключи от класса у Виталика, который без сопротивлений отдал их мне полностью под мою ответственность. Этим утром мне пришлось немного побегать по лестнице вверх и вниз, но зайдя в кабинет, я положил ключи на учительский стол, и сев за свою парту, уснул.

***

— Шаст, вставай, сейчас звонок уже будет, — панически пытался растолкать меня Дима с рюкзаком на плече. Я сонно поднял голову и тут же меня взбодрили лёгким подзатыльником и звоном звонка. В нашем кабинете уже собрался новый класс, который ждал начала урока, а также наш классный руководитель, который ждал, когда мы с Позовым уйдём. — Да встаю я, иди пока, я тебя догоню, — хрипловато произнёс я, отрывая тяжёлую голову от парты и закидывая рюкзак с вещами на плечо. — Антон, быстрее давай, — подгонял меня Станислав, что меня жутко бесило, особенно спросонья, когда мой мозг ещё не до конца пробудился, но уже способен раздражаться и выкидывать язвительные и весьма необдуманные фразочки. — Да иду я, не видите что ли? — слегка повысив голос произнёс я, выходя из кабинета. — Зайдёшь ко мне на перемене, — услышал я вслед, но ответив которыми «нет», ушёл в сторону кабинета ОБЖ, находившегося на третьем этаже. Этот урок у нас вёл физрук, поэтому ничего не произойдёт, если я немного опоздаю. Неторопливым и размеренным шагом я шёл до того момента, пока не заметил директора, идущего мне навстречу и настроенного явно не дружелюбно. Я ускорил шаг, почти перейдя на бег, но это не улучшило, а лишь усугубило ситуацию. — Шастун, куда бежим? Меня увидел и вспомнил, что на уроки опаздывать нельзя? — обернулся он на только что пробежавшего мимо него меня. — Хотелось бы верить, — осмелился и кинул я. Забежав в кабинет, где у нас шёл урок уже около десяти минут, я тихонько сел на своё место возле Позова и ничуть не смутил учителя, который продолжал увлечённо рассказывать какую-то очередную историю из своей весьма интересной жизни, но в кабинет вошёл директор и озлобленными глазами выискивал меня. — Антон, ко мне в кабинет на перемене зайдёшь, понял? — громким тоном объявил он, а я пожал плечами и улыбнулся. — Я ещё к Станиславу Вячеславовичу зайти надо на перемене, а я же не могу разорваться, — с наигранным сожалением и сарказмом оповестил я и Павел сдался, хлопнув дверью кабинета и уйдя в неизвестном направлении. Физрук продолжил урок, а друзья начали удивляться моей смелости. — Ты серьёзно директору нагрубил? Ебанутый что ли? — произнёс Серёжа, заглядывая на меня с соседней парты. Я легко кивнул. — Не только директору, — из-за желания спать я вновь положил свою голову на мягкий рюкзак и абстрагировался от внешнего шума и всего происходящего в принципе и представил себя в тёплой кровати, под одеялом и на мягкой подушке спящего, сладко пускающего в неё слюни. Для меня урок прошёл достаточно тихо и спокойно. Ученики что-то постоянно бубнили и перешёптывались по каждому поводу, за который только могли зацепиться, а учитель что-то размеренно рассказывал, перейдя с эмоционального рассказа на более спокойный темп. Со звонком на перемену проснулся и я, вернее, меня разбудила Ира, которая единственная из наших друзей догадалась это сделать, чтобы хотя бы сегодня за опоздание на меня не накричал наш историк. — Антон, просыпайся давай, Попов ругаться будет, — негромко будила меня девушка, которая подала мне мой рюкзак и вышла в коридор, дожидаясь меня. — Я спать так хочу, от силы полчаса поспал за сегодняшнюю ночь, — неосознанно кинул я и направился к кабинету Арсения Сергеевича, чуть отрываясь от подруги. — А ты где ночевал то? — волнительно поинтересовалась она, но видимо по моте красным и очень уставшим глазам, а также ещё более сильному, чем обычно, запаху табака поняла, что явно не дома. — На улице, где ещё то, ещё и девушки какие-то приставать начали, — я передёрнул плечами, вспоминая минувшую ночь, которая запомнилась мне, как одна из самых ужасных. — Ты их отверг как-нибудь? — по-дружески интересуясь проговорила Ира, а я усмехнулся с её чрезмерной заботе и ревности. — Конечно, — не желая больше это обсуждать и самостоятельно поставив точку в нашем диалоге. В кабинете истории уже сидела большая половина класса. Дима впервые за этот учебный год сел с Серёжей, а мне ничего не оставалось делать, кроме как сесть с Ирой. Но всё же в этом был плюс: с ней я дружу сильнее и дольше всех, поэтому мне с ней комфортно и весело. По звонку в класс вошёл учитель с небольшой задержкой и какой-то подавленный что-ли. Мы поздоровались с ним и сели на места, открывая учебники, которых у половины не было. В эту половину входил и я. — Открываем тетради и отвечаем на все вопросы по семнадцатому параграфу, — объявил учитель непривычно тихим для него голосом, — В конце урока сдадите тетради, а если кто-то закончит раньше, то можете сдать раньше. — А если тетради нет? — попытался вывести его на разговор я, но словил только уставший взгляд преподавателя. — Тогда на листке, Шастун, ты как будто первый раз, — сказал он и отвлёкся на свои дела в телефоне. Урок тёк медленно и спокойно, без споров, криков и разборок, что было совсем не свойственно для меня. Вопросы были лёгкие, особенно с учётом того, что рядом с учебником лежал мой старенький телефон, в котором и хранились ответы на все вопросы. По сколько Арсений не обращал на нас никакого внимания, с головой погрузившись в свои дела, списать не составляло никаких проблем.

***

Через полчаса я закончил с вопросами и поднёс листок на стол учителя и уже хотел было уйти на место, как меня схватили за запястья крепкие руки, обвитые синими, чуть выпирающими венами с длинными пальцами, на которых было всего одно кольцо. — Антон, останься пожалуйста после этого урока, поговорит надо, только не уходи, хорошо? — без криков, без сопротивлений. Он был действительно на удивление спокойным сегодня. — Хорошо, — звонок как раз уже был близко, поэтому узнаю я, о чём он таком срочном хочет поговорить буквально через десять минут. — Что он там тебе сказал? — похоже, что подруга была толи не довольна нашем контактам с учителем, толи действительно просто интересовалась, но в её интонации чувствовался напор. — Не важно, — меня уже начинала подбешивать её гиперопека, поэтому я просто соскользнул с этой темы. Когда прозвенел звонок и всё ученики разошлись, я первый подошёл к Арсению, прикрыв на всякий случай дверь. — Вы что-то хотели? — начал я. — Да, надо поговорить.