— И о чём же? — с нетерпением поинтересовался я и чуть нагнулся к преподавателю в надежде услышать что-то хорошее или отчитывание за прогулы, но то, чего я меньше всего ожидал и произошло.
— Что у тебя с лицом? — я сразу не понял о чём он и подумал, что видимо я сегодня невесёлый или уставший, но он имел ввиду мои синяки и ссадины, которые ещё не успели зажить и по-прежнему были хорошо видны. Спасибо, Андрей.
— Что у меня с лицом? А, Вы про синяки, да это так, семейные разборки, — оправдывался я, внутри себя понимая, что рано или поздно это должно было вскрыться, когда-то кто-то всё равно заинтересовался бы моей семьёй и тем, что в ней происходит.
— Тебя бьют? Я могу помочь тебе, если надо, — излишняя забота отталкивала и порой смущала меня, но по большей части вызывала агрессию.
— Это вас не касается и пожалуйста, не лезьте в чужие семьи, — «дал совет» я и уже хотел уйти, даже пошёл к своему месту, дабы взять рюкзак, но меня остановил голос учителя, — Может быть я просто упал?
— Антон, если ты «просто упал», то явно настолько много синяков и царапин на лице у тебя не будет, да и к тому же ты, видимо, упал на что-то стеклянное, раз у тебя в щеке кусок стекла, — и вправду: в небольшой царапине на щеке у меня был еле виден небольшой остаток осколка, который я не заметил, когда вынимал стекло из ран в тот вечер. Арсений Сергеевич очень внимателен, раз уж заметил маленький кусочек стеков в ране, — Я и психолог можем тебе помочь, если конечно нужно.
— Я же сказал: вас это не касается! — разобрал я ему буквально по слогам предложение, которое сказал пару минут назад, прямым текстом говоря, что от него помощь мне не нужна.
«— Кого ты обманываешь? Сам себя? Тебе нужна его помощь, иначе это может обернуться чем-то нехорошим для тебя. Сейчас или никогда, — мой голос в голове поставил передо мной непростой выбор, но «я же сильный и сам справлюсь», — Никогда.»
— Хорошо, я просто хотел помочь, но ты против, поэтому я тебя больше по этому поводу не трону, но есть ещё кое что, о чём я хотел бы с тобой поговорить, — в моих глазах загорелись паника, ожидание и надежда. Надежда на то, что он сделает первый шаг. В глубине души я всё же надеялся на это, но снаружи я не показывал этого, проявляя полное безразличие к учителю. Я был не очень рад тому, что под маской безразличия и ненависти я должен скрывать настоящие чувства и эмоции, которые я испытываю к этому человеку, ведь я осознавал, что это не взаимно и очень боялся быть отвергнутым.
— По поводу твоего поведения и общения с учителями, — ожидания вовсе не оправдались, поэтому я тяжело вздохнул и отвернулся от преподавателя, направляясь к выходу. Я ничего не сказал, даже не обернулся на предложения учителя остановиться и выслушать его. Я не хотел. Тогда мне стало всё равно на него, но слёзы предательски подступали к глазам, уголки их защипало, а в горле встал огромный комок, который буквально мешал мне дышать, — Антон, постой.
Я ускорил шаг, отдаляясь от преподавателя на прилично большое расстояние, но сзади меня послышались сначала ускоряющиеся шаги, а затем бег и в момент сильная рука Арсения Сергеевича оказалась на моём плече, удерживая меня, дабы я никуда не убежал.
— Что-то ещё? Ничего по поводу своего поведения и общения я выслушивать не собираюсь. Надоело уже, год только начался, а мне уже этими разговорами весь мозг выели, — учитель опустил глаза, собираясь с духом и планируя что-то сказать, пока я бесперестанно говорил, — С каждого угла: «.. Антон, ты себя не так ведёшь..», «..Антон, ты как общаешься с учителями..», «..Антон, за это тебя могут выгнать из школы..» и многое другое, которое у меня уже вот здесь сидит, — я показал рукой на горло и хотел уйти, но фраза учителя остановила меня, можно даже сказать, ввела в ступор.
— Антон, хочешь я тебя домой проведу? — он сказал это на одном дыхании, быстро, в надежде, что я не разберу ни слова и уйду, но слух у меня хороший, поэтому я услышал всё до мельчайшего нервного вздоха. Видимо долго настраивал себя для этого. Глаза мои непроизвольно расширились, а рот приоткрылся, но я быстро пришёл в себя и мысленно дал себе пару тяжелых пощёчин. Я посмотрел на него то ли осуждающим взглядом, то ли взглядом, изо всех сил кричащих «Да, я согласен!».
— Извините, но я пожалуй откажусь, — и ушёл.
«— Сука, какой же я придурок! Почему я не согласился? Может быть это был первый и последний раз в моей жизни, когда он что-то мне предлагает?!» — терзал я себя внутри из-за одного только отказа. Я хотел даже вернуться и согласиться, но как только я обернулся, его там уже не было. Пожалуй, это был один из самых тупых поступков в моей жизни.
Я даже не знал, куда он ушёл. Были некоторые предположения, но скорее всего ни одно из них не было правильным. Я сам боюсь отказов, а тут я прямым текстом сказал человеку, что я отказываюсь от того, чтобы он провёл меня до дома. Всего то провёл до дома. Ни поцеловал, не занялся со мной сексом, не убил, а просто провёл до дома.
Я не стал долго находиться в том месте, поскольку мне было неприятно и в какой-то степени больно там оставаться. Я даже хотел кинуться за учителем, чтобы поменять свой ответ на положительный, но из моего поля зрения преподаватель уже давно пропал. Я ушёл, не стал дальше ждать чуда, да и к тому же во дворе школы меня ждали мои друзья.
***
«— Зачем я это сделал? Я же знал, что он не согласится ни при каких обстоятельствах. Я старше его почти на десять лет и ещё на что-то надеюсь. Если у меня с личной жизнью не получилось, но не надо хотя бы ему портить», — ругал себя внутри Арсений, понимая, что между ним и его учеником ничего быть не может. Ругал себя за то, что слишком сильно поторопился и поторопил события.
Он просто сел в своём кабинете и пытался осознать то, что произошло пару минут назад. Он напугал школьника и теперь вряд ли сможет с ним хоть как-то сблизиться.
Посидев так десять минут, пяля в одну точку и буквально разрываясь изнутри Попов кинул взгляд на настенные часы, висевшие над дверью. Сегодня у него по расписанию ещё несколько классов второй смены и два ученика, обучающихся дома, поэтому настроившись на работу учитель приступил заполнять журнал.
***
— Ребят, это пиздец, — подошёл я к стоящим в сторонке, на углу школы друзьям, которые молча стояли и ждали меня. Им эта фраза очень не понравилась, так как она явно не несёт ничего хорошего.
— Что случилось? — в один голос произнесли они и выжидающе на меня посмотрели.
— Пойдёмте на нашу скамейку, я там расскажу, — наша скамейка находилась у детской площадки, расположившейся напротив учебного заведения.
— Ну что, рассказывай, — произнесла Ира и наклонилась ко мне, чтобы услышать каждую мелочь.
— В общем, в классе он начал разговор по поводу того, всё ли у меня хорошо в семье и никто ли меня не бьёт, я отрицал, потом он понял, что ничего от меня не добьётся и перешёл на тему моего поведения. Тут я просто развернулся и ушёл, но потом, когда я уже подходил к лестнице он догнал меня и предложил проводить до дома, — постоянно интригующим, но в то же время взволнованным голосом рассказывал я. Друзья очень внимательно слушали и не перебивали.
— И ты отказался? — удивлённым голосом спросил Серёжа.
— Раз я тут сижу, то наверно отказался, — с сарказмом развёл руками я, показывая то, что я сижу с ними, а не иду за ручку с историком.
— Так он, получается, гей? — догадалась Кузнецова и от удивления чуть приоткрыла рот.
— Получаетьс, да, — подтвердил Позов, — Я даже подумать об этом не мог.
— Так я тоже, но тем не менее, — задумчиво произнёс я и в момент осознал, что предложил то он проводить именно меня, — Я ему нравлюсь что-ли? Да не-е-ет, к такому меня жизнь точно не готовила.
Компания рассмеялась, а я внутри себя понимал, что он мне тоже ведь нравиться, а сейчас я упускаю свой шанс.
— Замолчите, противно, — крикнул я и погрузился в свои мысли, а друзья всё продолжали болтать и перешёптываться. Спустя небольшое время мы решили пойти прогуляться, но Серёжа и Ира решили пойти по домам, отдохнуть, а мы с Димой пошли к нему домой.
***
— Может разблокируешь его? — в тот момент в голове Димы не возникало, что раз я так реагирую на этот случай, то я тоже могу оказаться «из этих», но я старался лишний раз ему не напоминать.
Перед нами стоял телевизор, по которому фоном шёл какой-то сериал, на который мы толком не обращали никакого внимания. На улице уже стемнело и скоро должны были вернуться родители Димы, но я не собирался пока что уходить.
— Нет уж, пока это в мои планы точно не входит, да и не забывай какие у нас с ним отношения напряжённые, — я и сам пытался не думать про нашу с ним симпатию, по крайней мере с Димой, который смутно относится к представителям сексуальных меньшинств. Видимо, побоялся потерять друга.
— Ну да, кстати, Тох, уже почти девять часов, родители скоро совсем вернутся, тебе есть где ночевать? — этот вопрос в последнее время вводил меня в тупик, но тогда я решил рискнуть.
— К себе домой наверно пойду или у соседей ночевать останусь, — отчаянно, но я подошёл к входной двери в квартире друга, подхватил рюкзак с вещами и пару раз провернул дверной барашек, — До завтра.
— До завтра, Тох, удачи, — пожелал мне друг и закрыл за мной дверь, а передо мной встал выбор: либо идти к соседям сразу, либо быть изгнанным из дома со скандалом и только потом пойти к соседям. Конечно же я выбрал пойти к соседям сразу, ведь я не хотел видеться с родителями лишний раз.
Когда я вышел из подъезда, на улице уже было совсем темно, только моргающие фонари тускло отведали дороги. Машины уже не ездили, поэтому на улицах города царила тишина. Я направился домой.
По дороге мне встретился длинный и достаточно тёмный переулок, на котором стоял только один, почти не светящий фонарь. Я конечно испугался, но подумал: «Чего тут бояться? Никого на улице нету, так почему здесь кто-то должен быть?» и с боевым настроем, ничего не ожидая двинулся в темноту. Обходов никаких не было, даже дворами было не обойти, поэтому выбора особого не было.
Я шёл спокойно до тех пор, пока со стороны дороги не послышался сигнал машины. Я вздрогнул и обернулся. На одном уровне со мной медленно ехал чёрный и старенький джип с тонированными окнами. Вдруг одно из передних окон открывается и из автомобиля доносится грубый, мужской бас.
