В её руках

- Наруто… Наруто… Тихий голос Итачи разбудил парня, который всего пару часов назад позволил себе отключиться. - Да?... – отозвался Наруто. - Что с моим братом? – с едва заметной дрожью в голосе спросила девушка. Узумаки встал и подошел к Саске. Наклонившись над ним, Наруто услышал редкие, но ровные удары сердца. - Он жив, но дышит с трудом. - Попробуй посадить его. Так должно быть легче, - чуть подумав, сказала Итачи. Наруто сжал зубы, представляя, как больно будет парню, если его заставить пошевелиться хоть на миллиметр, но всё же создал клона и сделал так, как просила Итачи. Саске снова застонал кровью, когда его спина коснулась каменной стены. Но через несколько минут Наруто заметил, что парень стал дышать спокойнее. Его боль немного отступила. - Что же нам делать, капитан? – сказал Узумаки, обречённо глядя на Саске. С такими ранами выбраться из этих проклятых гор у него не было и шанса. - Выполнить задание. Мы должны завершить миссию, - голос Итачи был не теплее, чем камни, на которых она сидела. - Что? Нужно уходить отсюда! Если Саске срочно не оказать помощь, то он умрёт! – разозлился Наруто. - У тебя есть предложения, как это сделать? С открытыми переломами рёбер повязку не наложить, а значит одно резкое движение, и он умрёт. А если учесть, что за нами охотятся, то медленно и осторожно идти не получится. Наруто до хруста суставов сжал кулаки и, мгновенно оказавшись рядом с девушкой, ударил в камень рядом с её головой. - И ты предлагаешь оставить его умирать? Ненавижу! Самое главное сейчас – спасти Саске! - Он мой брат. Эти три тихих слова заставили Наруто успокоиться. На мгновение он представил, какого сейчас Итачи и что она чувствует, говоря подобные жестокие слова. - Нет никакой возможности помочь ему? – тихо спросил Наруто. - У нас нет. Но можно попросить помощи у Конохи,- голос Итачи был мокрым и слегка дрожащим, но лицо её оставалось спокойным. -Но они же сами хотели убить нас… - Так и есть, но официальную просьбу о помощи они проигнорировать не имеют права. Во всяком случае, есть небольшой шанс, что они этого не сделают. Наруто, напиши, пожалуйста, сообщение. - Я? Может, лучше Вы? – удивился парень. Всё же писать отчёты и просьбы о подкреплении было обязанностью капитана. - Нет. Я не могу. Парень вздохнул и, вытащив из сумки чистый свиток, написал сообщение. Итачи сложила печати, и рядом с ней появилась большая чёрная ворона. Птица коротко каркнула, взяла свиток в клюв и улетела. - Что теперь? – спросил Наруто. - Заберись чуть выше того места, где мы находимся, и начни делать карту. Поторопись, если это возможно, - ответила Итачи. - А как же Вы? Вдвоём будет быстрее! - Я не могу, Наруто. Я не могу… Сначала парень хотел спросить почему, но потом его поразила страшная догадка, и он, развернув девушку к себе лицом, заглянул ей в глаза. Два обсидиановых зрачка были затянуты молочной дымкой и не двигались даже тогда, когда Наруто начал трясти Итачи за плечи. Она была слепа. - Всё к этому шло… Я и так уже почти ничего не видела. Удивительно, что такое мощное использование Мангекьё Шарингана, как вчера, не убило меня… - Итачи робко улыбнулась уголками губ. - Но, как же теперь… Наруто казалось, что вся кровь в его теле прилила к сердцу, заставляя его бешено биться. Ноги задеревенели, а пальцы, словно стальные крючья, всё сильнее сжимали плечи девушки. Взгляд Итачи был единственным, что выдавало эмоции в ней. Наруто часто ловил себя на том, что не столько слушает слова, сколько смотрит в глаза своему капитану. Так было понятнее, так было честнее. Не важно, что именно она говорила, эти глаза мимолётным блеском, незначительным увеличением зрачков, лёгким взмахом ресниц показывали её волнение, страх, раздражение… любовь. Сначала Наруто не замечал этого, но, вспоминая слова Курамы о том, что главное в человеке – взгляд, начал внимательно следить за девушкой, замечать изменения в ней. На застывшем безразличной маской лице только глаза выдавали живую душу. А теперь, когда они застыли и умерли, Итачи и вовсе казалась куклой, пародией на человека. Это бесило. Это злило. Заставляло ненавидеть себя за беспомощность и саму Итачи за эту улыбку, искривившую её губы. То, что сама девушка не считала свою слепоту трагедией, делало Наруто ещё больней. Это было уже не просто страдание от того, что он не смог спасти товарища, а нечто большее, боль совершенно иного уровня. Более глубокая и более личная. - Простите меня, капитан… если бы я… - прошептал Наруто, опуская глаза. Он понимал, что Итачи не может видеть его, но смотреть в эти бесполезные зрачки было выше его сил. - Не извиняйся. Я джоунин. Я твой наставник. Я опытнее и сильней. Потому мне, а не вам, положено получать ранения. Я уверена, что в будущем ты станешь сильнее и научишься защищать своих друзей… Итачи снова улыбнулась. Но эта улыбка была другой, настоящей. Наруто тоже улыбнулся в ответ. Он решил для себя, что раз сама девушка не отчаивается из-за своего состояния, то он просто не имеет право на это. - Я пойду делать карту. Саске застонал и сжал в ладони случайно оказавшийся рядом камень. Булыжник с громким треском раскололся и рассыпался на мелкие камушки. - Брат… - выдохнула Итачи и, неловко завалившись на левое плечо, осторожно поползла к парню. Наруто хотелось помочь ей, взять за руку и отвести к Саске, но он понимал, что если сделает так, то обидит Итачи. Три метра по холодным камням – этот тот путь, который девушка должна преодолеть сама. Добравшись до брата, Итачи осторожно взяла его руку в свои. - Это всё, что я могу сделать… - а вот это была трагедия. Наруто почувствовал, что он здесь лишний. Парень развернулся и полез вверх от уступа, на котором они находились. Но в памяти навсегда отпечатались слова Итачи и бледная ладонь Саске в её руках. Узумаки вернулся только тогда, когда солнце уже почти село. Итачи всё ещё сидела рядом с братом и сжимала его руку. - Как он? Как… ты? – с ходу спросил Наруто. В тишине дыхания младшего Учихи было почти не слышно, потому он предположил самое худшее. - Всё в порядке, если так вообще можно говорить в сложившейся ситуации, - тихо ответила Итачи. - Отдохни… Тебе нужно… - Конечно, - сказала девушка, но даже не сдвинулась с места. Наруто понял, что никакая сила этого мира не заставит её сейчас отпустить руку брата. Вздохнув, парень сел рядом и, слегка притянув девушку за плечи, вынудил её опереться о себя. Итачи не сопротивлялась. Они оба знали, что круг сегодня не появится, потому необходимости в такой близости не было. - Мы не умрём тут, - после долгого молчания сказала девушка. Не вопрос. Утверждение. - Конечно, не умрём. Пусть ты и Саске больше не можете сражаться, но я защищу Вас, - также уверенно ответил Наруто. - Я верю тебе. - Это главное. - А я ведь АНБУ. Знаешь, чем мы отличаемся от остальных шиноби? Не умениями и опытом, а стилем боя. АНБУ не предназначены для защиты своих товарищей. Их главная задача – выполнение миссии. Потому, даже когда мы выполняем задание вместе, это не командная работа, а сумма навыков всех участников операции. Я ненавижу это… - Ужасно, что в Конохе есть подобное… - Ужасно? Это необходимость. Существование АНБУ позволят другим шиноби хоть иногда, но всё же следовать своим чувствам, а не задачам миссии. - Всё, ради других… А вот это то, что я ненавижу в тебе. Ты тоже человек. Ты имеешь право на счастье не меньше, чем остальные! – Наруто не повысил голос, но было понятно, что он злится. - Глупый… Я – убийца собственной семьи. Никчёмная дочь. Меня ненавидит единственный брат. Никчёмная сестра. Я слепая, полумёртвая. Никчёмный шиноби. Детей у меня быть не может, так что даже как продолжательница рода Учиха я бесполезна… Где здесь место для счастья? - Ты всерьёз считаешь, что Саске ненавидит тебя? Если так, то это не я глупый, а ты, - уверенно возразил парень. Он почувствовал, как Итачи улыбнулась в темноту. - Действительно… Эта миссия заставила его вспомнить свою любовь ко мне. - Я не знаю, зачем ты вырезала свой клан, но это был приказ, а каким бы ни был Хокаге, но заставить тебя сделать подобное просто так он не мог. - Не буду объяснять тебе причин, но они были. - Я знаю… - Наруто запнулся. – А почему у тебя не может быть детей? - Ах это… - Итачи горько усмехнулась и продолжила: Найди моё сердце. Узумаки неуверенно прижал ладонь к тому месту, где у человека должно быть сердце, но ожидаемого стука не почувствовал. - Ниже… - прошептала Итачи. Парень сглотнул и медленно провёл ладонью по изгибу груди. - Чуть правее… Наконец, там, где кончаются рёбра, забилось сердце. - Желудок здесь, - Итачи переложила ладонь себе на бок, - печень здесь, - рука Наруто оказалось с другой стороны от сердца. – Меня столько раз ранили и наскоро лечили, что все органы перепутались. Я - анатомическое чудо, если можно так выразиться. Даже если и смогу забеременеть, то выносить ребёнка для меня равносильно смерти, и это при лучшем исходе… - Прости… Тебе же неприятно говорить об этом. - Хокаге нужны были дети с Шаринганом, потому он присылал ко мне парней, но ничего не вышло, - продолжила она, будто не слыша Узумаки. - Слишком поздно спохватились… Удивительно, как мысль возродить клан Учиха не пришла к ним раньше. Может, всё же жалели меня, считая слишком маленькой для такого. Но это вряд ли. Итачи снова печально усмехнулась и чуть сильнее прижалась к Наруто. Парень обнял её и уткнулся носом в мягкие чёрные волосы. Он злился, но желания крушить всё вокруг почему-то не было. Хотелось, чтобы всё это поскорее закончилось, чтобы можно было начать новую жизнь. Без Конохи. - Я обещаю, что мы выберемся отсюда живыми, чего бы мне это не стоило! – жарко прошептал Наруто. - Я верю тебе, - улыбкой повторила Итачи. После того, как Киба услышал разговор Хинаты и Курамы, следить за пленником девушке больше не разрешалось. Теперь она ходила с Акамару добывать еду, а вместо неё дежурил сам Инузука, непрерывно сверля своего капитана гневным взглядом. Хоть Хината и могла видеть, как Курама греется на солнышке или гуляет по своему «вольеру», этого было недостаточно. Девушка всё равно очень скучала. Ей мучительно хотелось поговорить, прикоснуться и, может быть, чего-то ещё, того, что она сама не до конца понимала. За Хинатой следили даже ночью, но однажды ей всё удалось обхитрить Шино и незаметно пробраться к краю барьеру. - Курама-сенсей… - позвала она так тихо, как только смогла. Голос девушки был едва различим среди ночных звуков дикого острова, но Лис всё же услышал его и осторожно лёг напротив у границы барьера. Они оба понимали, что разговаривать ни в коем случае нельзя, ведь у Кибы очень острый слух, и он может заметить их даже во сне. А сказать хотелось так много! Хинату буквально распирало от желания поделиться своими мыслями и переживаниями, но она с трудом сдерживалась, не позволяя себе большего, чем взять Кураму за руку. Парень улыбнулся и нежно сжал её ладонь. «Я тоже скучал», - будто бы говорил он. Хината улыбнулась в ответ. Они лежали так друг напротив друга и просто улыбались. Девушке казалось, что она может всю жизнь вот так вот смотреть на улыбку любимого, но Курама неожиданно облизнулся и тихонько щёлкнул зубами. Хината вздрогнула и зажала рот свободной ладонью, чтобы не рассмеяться. Парень понял это и весело подмигнул, после чего осторожно потянул руку девушки на себя и закатал рукав её куртки до локтя. Хината удивлённо смотрела на него, не понимая, что он собирается делать. Курама снова подбадривающее улыбнулся и нежно провёл пальцем по тыльной стороне руки, где кожа была наиболее чувствительной. Хината прикрыла глаза и сосредоточилась на ощущениях. Линия за линией на её руке появлялась надпись «Я тебя люблю». Девушка открыла глаза и кивнула, будто бы говоря «И я тебя». Ощущение букв медленно исчезало, и Хинате было невыносимо жаль этих лёгких касаний. Но уже через минуту на её коже загорелось новое слово – «Выпусти». «Я не могу», - покачала головой девушка. Как бы сильно ей не хотелось, но она не могла. Не имела права. Курама ожидал такого ответа, потому не удивился. Нежно коснувшись губами пальцев Хинаты, он начал ласково целовать её ладонь, беззвучно шептать разгорячённой коже «Я люблю тебя». Как завороженная, девушка следила за его губами, старалась прочувствовать и запомнить каждое движение языка. Секунда за секундой нарастало нестерпимое желание поддаться на уговоры этого демона и выпустить его. Хината понимала, что, сделав так, поступит неправильно, но что-то в глубине её души твердило об обратном.