* * *
Сигареты уже давно были выброшены, да и пачка тоже. Они сидели и болтали обо всём на свете, пока солнце медленно клонилось к горизонту. Мори подставил лицо его лучам, жмурясь. Хотелось, чтобы поскорее наступило лето. Там каникулы, свободные деньки… Там всё цветёт и живёт… Одним словом, там просто чудесно. Неожиданно они услышали короткое «Мяу!». Опустив голову, Огай увидел знакомого трёхцветного котика. Котик запрыгнул к нему на ванну и потёрся мордочкой о его ногу. — Привет, кот, — улыбнулся Мори, начиная чесать его за ухом. — О, это тот самый кот! — воскликнул Кобо. — Ага, — Огай взял кота на руки и положил к себе на колени. Кот удобно устроился, и Мори вновь принялся гладить его, слушая утробное мурчание. — Он так давно не появлялся! — И ничего, ещё живой, — Котаро тоже с интересом рассматривал животное. — Слушай, а можно погладить? — Можно. Только будь осторожнее: если ему что-то не нравится, он шипеть начинает, а потом кусается. Исака протянул руку и принялся осторожно гладить кота. Тот окинул его ленивым взором и отвернулся, вновь устроившись поудобнее на коленях Мори. Огай тихо рассмеялся, глядя на него. — Эй, я теперь тоже хочу! — Кобо спрыгнул с машины и, подкатив старую покрышку, устроился рядом с ними. — Огай, можно? — Да можно, — беспечно улыбнулся Мори. — Не думаю, что он станет тебя кусать. — То есть, меня будет? — вскинулся Котаро. — А ты вредный. Вредных он не любит. — Ах так?! Котаро накинулся на Огая с шутливыми ударами, и Мори пришлось в срочном порядке отбиваться. В суматохе Кобо успел выхватить кота и устроить на своих коленях. Глаза животного были широко раскрыты, и выглядел он совсем ошалелым. — Тише-тише, не переживай, — Кобо нежно погладил его по спине, потом почесал за ухом. — Они всегда так. Сейчас успокоятся, поймут, что оба придурки… — Нет, ты слышал это? — возмутился Котаро, прекращая шутливо драться с другом. — Ужасно, — согласился Мори. — Кобо, готовься! Пока Абэ соображал, что вообще происходит, Котаро схватил кота за шкирку и посадил его на ванну рядом. Кот слабо мяукнул, недовольный таким обращением, но Исака лишь бросил: — Не мешай, животинка! От такой наглости кот слегка прифигел и действительно решил не вмешиваться. А Мори с Котаро накинулись на Кобо, начиная безжалостно щекотать его. Абэ расхохотался, пытаясь отбиться от друзей, но те, конечно, не дали ему это сделать. В конце концов они достали его, и Кобо, жалобно вскрикнув, свалился с покрышки. Ребята упали следом, продолжая свою шуточную борьбу. Они катались по пыльной земле, не обращая внимания на мяуканье кота, и хохотали, дурачась. Мори чувствовал, как песок попадает ему по лицу, как одежда вся сбилась и наверняка стала грязной. Но сейчас ему было всё равно. Нужно было достать Кобо и Котаро, нужно было как следует пощекотать их, чтобы выиграть в этой борьбе! И смех вновь рвался наружу, а с губ не сходила улыбка. И опять Огай чувствовал себя самым счастливым человеком на свете, каким чувствовал себя только с друзьями. Наконец они успокоились и упали на спины рядом, глядя в розоватое небо. Огай тяжело дышал, устав от борьбы, но всё равно улыбался. Внезапно он ощутил, как что-то мягкое ткнулось ему в ладонь. Мори приподнял голову и увидел кота, который, как оказалось, не ушёл. Кот недовольно мяукнул и снова ткнулся носом ему в ладонь. — Ладно-ладно, я встаю! — Огай сел прямо на земле и оглядел свою школьную форму. — Вот блин, я теперь весь пыльный… — Постираем, за ночь высохнет! — беспечно откликнулся Кобо, тоже садясь и поправляя очки, чудом не слетевшие во время шутливой потасовки. — Боги, я давно так не смеялся… — Я тоже, — Котаро сел, отряхнулся, а потом вдруг схватил кота и усадил к себе на колени. — Тёплая животинка! Кот недовольно зашипел, но Исака не обратил на это внимания. Он принялся гладить его, почёсывая за ухом, и кажется, инстинкты животного взяли верх над его недовольством. Во всяком случае, кот перестал шипеть и просто опустил голову, как бы смирившись со своей участью. — Не, ну он, кажется, реально бессмертный! — вдруг сказал Котаро. — Или у него и вправду девять жизней? — Как думаешь, сколько он потратил? — хмыкнул Мори. Исака задумался, потом резко поднял кота за шкирку и принялся осматривать. Кот повис в его руках, недовольно шипя и дёргая хвостом. Котаро не обратил на него внимания, продолжая рассматривать со всех сторон. — Сложно сказать, — наконец сказал он. — Может, и ни одной. А может, все восемь. В этот момент его рука приподняла хвост кота, и вот этого животное стерпеть не смогло. Выгнувшись, кот стукнул лапкой по державшей его руке, заставив Котаро рассмеяться и выпустить несчастное создание. — Ладно-ладно, не трогаю! — он снова посадил кота к себе на колени. — Хочешь к Огаю? Кот гордо вздёрнул хвост и спрыгнул на землю. Мори почти ожидал, что он сейчас уйдёт, но кот вернулся к нему на колени и, удобно устроившись, прикрыл глаза. Со стороны могло показаться, что он просто уснул, но его ухо постоянно дёргалось, как бы показывая, что кот бдит. — Мне всегда казалось, что этот кот понимает куда больше, чем должен… — протянул Мори, гладя животное. — Вот сейчас, например… Любой другой кот ушёл бы, но не этот… А иногда он как будто помогал мне позвать учителя… — Значит, он твой верный друг? — хмыкнул Котаро. — Можно и так сказать, — кивнул Огай. — Он очень умный. — Неужели умнее собаки? — рассмеялся Кобо. — Уж точно умнее тарантула, — поддразнил его Мори. — Да хватит уже издеваться над моей мечтой! — Всё, Огай, нам надо скинуться и купить Кобо тарантула, — сказал Котаро, разводя руки в стороны и показывая размер будущего питомца. — Большого такого, жирного… — В смысле «жирного»? — удивился Абэ. — Ну, а какие они ещё бывают? Большие, жирные, восьминогие насекомые. — Котаро, тебе нельзя больше прогуливать биологию. — Я же пошутил! Мори рассмеялся, слушая перепалку друзей. Кот на его коленях лениво шевелил ухом, и казалось, что он тоже внимает словам людей. Огай погладил его по спине, чувствуя его теплоту и то, как он мерно дышит. Кот казался таким спокойным, и Мори всегда рядом с ним чувствовал странное умиротворение. — Кот, а ты можешь меня с учителем помирить? — беспечно спросил он, гладя кота. — Точно! — Кобо поднял палец вверх и улыбнулся. — Кот, помири Огая с его учителем! — А зачем тебе с ним мириться? — пожал плечами Котаро. — Как будто ты виноват в этой ситуации! Мори прикусил губу, отворачиваясь. Он заметил, как кот странно посмотрел на него, совершенно не моргая, и снова погладил его, стремясь успокоить. Наверное, его маленький друг просто почувствовал, что его перестали ласкать, вот и смотрит на него так недовольно. — Я тоже немного виноват, — тихо сказал Огай, отвечая Котаро. — Мне всё же не стоило курить, наверное… — Ты этим не причинил ему боли, — выплюнул Исака, отвернувшись. Мори слабо улыбнулся, продолжая гладить кота. Тот как будто бы успокоился, снова лёг и стал лишь дёргать ухом, словно внимательно слушал их. Хотя, конечно, кот не мог понимать человеческую речь — теперь Огай осознавал это. Он вырос и больше не верил в сказки о говорящем котике, которые рассказывал ему учитель. Кот был самым обычным котом, он не умел говорить и, разумеется, мало что понимал из жизни людей. Он был лишь животным, вот и всё. — Может быть. Но вряд ли он был доволен тем, что Огай закурил… — задумался Кобо вслух. — Не думаю, что мои родители были бы рады, узнав, что я теперь курю… — Таким людям, как этот учитель Огая, всё равно, — резко сказал Исака. — А ты откуда знаешь? — резонно спросил Абэ. — Можно подумать, я не видел таких, — криво усмехнулся Котаро, подтягивая колени к груди и обнимая их руками. Мори вздохнул. Да, он был не один такой, кому не повезло с семьей. У Исаки была похожая проблема, едва ли не хуже. Учитель хотя бы какое-то время был нормальным. У Котаро никогда никого не было. Сердце противно сжалось. Почему они должны проходить через такое? Почему должны мучиться, почему не могут просто жить нормально? Мори тяжело сглотнул, заставив себя не думать об этом. В таких мыслях нет смысла. Всё равно ничего не изменишь. Он в конце концов вернётся к учителю, и повезёт ещё, если он не будет наказан за всё ещё раз. А Котаро останется со своей семьей, которой на него плевать. — Огай! — вдруг услышал он шёпот. Повернувшись, Мори встретился глазами с Кобо, который делал ему отчаянные знаки. — Дай ему кота! Огай немного подумал, потом усмехнулся и резко пересадил кота на колени Котаро. Исака удивлённо уставился на животное. Кот сделал самый недовольный вид, на который только был способен, и демонстративно фыркнул. Однако на коленях мальчика остался и даже соизволил лечь, сворачиваясь в клубок. — Кошачья терапия? Серьёзно, Огай? — хмыкнул Котаро. — Я проверял. Помогает в девяноста процентах случаев, — пожал плечами Огай. Исака снова хмыкнул, но протестовать не стал. Он потянулся и погладил кота. Тот повёл ухом, немного выгнул спину, однако позволил приласкать себя. — Милая животинка, — прокомментировал Котаро. В ответ кот поднял лапку и легонько ударил мальчика по руке. Ребята рассмеялись, глядя на это дело. — Да ладно-ладно, животинка, не сердись, — примирительно сказал Исака, поднимая кота и передавая его Мори. — Держи его. — Зря отказываешься от кошачьей терапии, — подметил Огай. — Психолог меня не любит, — пошутил Котаро, кивая на кота. Тот тем временем свернулся клубочком на коленях Мори и тихо замурлыкал. Огаю почудилось, что он уловил в его голосе извиняющиеся нотки. Словно кот опрокинул цветок у них в квартире или разодрал обои и теперь извиняется за это. Но ведь он ничего такого не сделал, верно? Хотя Огай не мог бы уверенным в этом. Всё-таки он уже давно не был дома. Погладив кота, чтобы успокоить его, Мори опёрся другой рукой позади себя и посмотрел на чистое небо. Кобо обошёл Котаро и сел на землю рядом с Огаем, но с другой стороны. Взглянув на кота, он вдруг спросил: — А ты хочешь помириться с твоим учителем? Мори пожал плечами. Он не знал точно, что чувствовал по этому поводу. Может, порка и была заслужена. Он всё-таки действительно не должен был курить, причём наставник не раз предупреждал его об этом. На порку он мог бы и не обижаться. Но она была уж очень жестокой — такой, какой никогда не была. Его учитель не выглядел расстроенным его выходкой, он был сердитым, злым. Огаю даже показалось, что он, возможно, наслаждается этим. И это было страшнее всего. Вероятно, если бы дело было только в таком наказании, Мори вернулся бы уже на следующее утро. Однако самым обидным были те слова про Юкичи. Может быть, потому что они попали в цель. А может быть, потому что он совершенно не ожидал их. Ну что ж, будет ему уроком. Нельзя доверять никому, кроме друзей. — Я не знаю, — вновь пожал плечами Мори. — В смысле, так было бы привычнее. Я всё равно должен когда-нибудь вернуться к нему. Он всё-таки мой опекун. — Да вообще необязательно, — фыркнул Котаро. — Ты же возвращаешься домой, — не удержался Огай. — У меня там бабушка, — парировал Исака. — Я боюсь, что однажды моя дорогая матушка просто забудет о ней. А если бабушка не примет таблетки от давления, то ей может стать плохо. Кот снова странно дёрнул ухом, и Мори ласково, но немного рассеянно погладил его по спине, заставляя успокоиться. На миг ему показалось, что котик уловил настроение Котаро. Но это, конечно, было глупо. Его маленькому другу просто не понравилось, что его перестали ласкать. — В любом случае. Если я не вернусь к учителю, он всё равно когда-нибудь найдёт меня, — вздохнул Огай. — Думаю, мне и так влетит за этот побег. Так что мне просто выгодно помириться с ним. Кобо подался вперёд и тоже погладил кота. Маленький друг лениво поводил хвостом, потом устроился поудобнее и продолжил лежать, периодически дёргая ухом, словно он действительно слушал их разговор. — Огай, — вдруг сказал Абэ, — если ты не хочешь мириться с учителем, то оставайся у нас, хорошо? Не уходи никуда… — Пока не уйду, — коротко ответил Мори. Кобо открыл было рот, чтобы возразить, но тут кот приподнял голову и сердито стукнул Огая лапкой по руке. Мори удивлённо отдёрнул руку, недоумённо уставившись на животное. — Эй, ты чего? — Наверное, есть хочет, — предположил Котаро. — Кстати говоря, чем вы вообще его кормите? — Он сам себе где-то пропитание находит, — пожал плечами Огай. — Хотя он очень любит рыбу. Всегда таскает её со стола, когда учитель кладёт её туда. Притом в любом виде — в сыром, в варёном и даже в жареном. Весело потом наблюдать за тем, как учитель ищет кости по всей квартире. — А мышей он ест? — поинтересовался Кобо. Мори задумчиво почесал переносицу, глядя на кота. Тот вполне себе успокоился, однако его ухо всё ещё слабо дёргалось, как бы показывая, что котик не спит и слушает людей. Огай погладил его по спине вновь, слыша, как он тихо мурчит от удовольствия. — Честно говоря, я никогда не видел, чтобы он ловил их. Конечно, у учителя дома мышей никогда и не было, однако кот к нам никого не притаскивал. — Какая бесполезная животинка, — фыркнул Котаро. Кот в ответ тоже натурально фыркнул и поспешил спрятать мордочку в рубашке Мори. Огай тихо рассмеялся, гладя своего вольного питомца. Создавалось ощущение, что Исака и кот даже начали понимать друг друга на почве лёгкой взаимной неприязни. — Коты должны ловить мышей! — выдал Кобо, подняв палец вверх с самым умным видом. — И в принципе всё, что движется, потому что они хищники. — Судя по тому, как этот кот любит валяться на кровати учителя и пить молоко, любезно налитое мною в тарелку, он больше тянет на травоядное, — хмыкнул Мори. — Тут я с Котаро согласен. Может, раньше он и должен был бы ловить мышей, но теперь их в домах не водится, так что получается, этот кот бесполезен. Кот посмотрел на него с видом «И ты, Брут!». Кобо и Котаро одновременно рассмеялись — уж слишком комично выглядел кот. Как будто действительно понимал их разговор. Огай тоже расхохотался, подхватил питомца на руки и прижался носом к его мордочке. — Да ладно тебе, не обижайся! — он помотал головой, потеревшись о мягкую шерстку. — Неужели и вправду так сильно хочешь есть? Ну, хочешь, пойдём в магазин, я тебе рыбу куплю? Кот лениво мурлыкнул и тут же потянулся к земле, как бы прося поставить его обратно. Мори улыбнулся и, дурачась, чмокнул котика куда-то в щёку, а потом осторожно опустил его возле своих ног и почесал за ушком. Тот выглядел ошарашенным, но не слишком. — Привычный он у тебя к ласке, — сказал Котаро, тоже протягивая руку, чтобы погладить кота. Однако тут питомец неожиданно выгнул спину, как-то странно фыркнул и, развернувшись, потопал на выход пустыря. Ребята проводили его слегка удивлёнными взглядами. Наверное, они бы так и сидели, если бы Кобо вдруг не вскочил и не воскликнул: — Чёрт, нам ведь по домам пора! — А что, уже шесть? — обеспокоенно спросил Мори, тоже поднимаясь. — Вообще, уже полвосьмого, — Котаро взглянул на свои модные наручные часы. — Блин, и где ты раньше был со своими часами?! — Кобо схватил свой портфель, спешно отряхиваясь. — Вот-вот, часовщик, от тебя пользы, как от моего кота! — Огай тоже принялся приводить себя в порядок. — Да ладно, чего вы все так переполошились? — беспечно сказал Исака, собираясь совершенно не спешно. — Вы ведь не ночью придёте… — Нам сказали быть дома к шести! — простонал Абэ. — Теперь мама убьёт нас обоих! — А, точно, вы ведь теперь вместе с Огаем живёте… Ну, ребят, вам какие цветы на могилки принести? — Мне красные розы, — Мори притворился, что действительно задумался над этим вопросом. — Их Элис любит. — Балда, давай быстрее! Может, пронесёт! — Кобо схватил Огая за руку и потащил его на выход. — Эй, подождите меня! — Котаро кинулся за ними. — Бегом! Кобо схватил и его руку, и они все вместе помчались к главной улице. Мори бежал за другом и чувствовал, как сбивается дыхание от нарастающих смеха и радости. Он чётко понимал, что они провинились и что сейчас им попадёт. Но страшно не было. Наверное, потому что он понимал: в этот раз никто не станет жестоко пороть его за маленькую ошибку.* * *
Когда мальчишки скрылись за поворотом, кот, сидевший на покрышке и наблюдавший за ними, превратился в Нацумэ. Поставив свою трость на землю, Сосэки опёрся о неё и тихо поблагодарил богов за то, что у него такая чудесная способность. Благодаря ей он узнал всё, что ему нужно было. Значит, Мори всё-таки хотел помириться с ним. Правда, он сказал, что ему выгодно помириться с учителем, однако Нацумэ хотелось верить, что на самом деле Огай так не думает, что ему и вправду хочется помириться со своим наставником. К тому же Мори признал, что действительно зря попробовал* * *
Огай и Кобо попрощались с Котаро на перекрёстке, а сами поспешили домой. Когда они поднимались по ступенькам, время, кажется, было уже около восьми, так что Абэ сильно нервничал. Мори же старался не показывать своё волнение, но тоже немного переживал. Хоть он и понимал, что Ёко-сан — не Нацумэ-сенсей и пороть его не станет, всё равно почти инстинктивно ожидал привычного жестокого наказания. Перед дверью мальчишки остановились, и Кобо нерешительно протянул руку, чтобы постучаться. Однако тут Мори внезапно выступил вперёд и сказал: — Давай я? На самом деле, в его действиях был скрытый мотив, и даже не один. Во-первых, Мори сомневался, что Ёко-сан сразу же начнёт ругать его — ведь она помнит, почему он оказался у них. А во-вторых, Огаю хотелось уже побыстрее увидеть реакцию взрослых на их проступок и перестать ожидать страшной неизвестности. — Ну, давай… — нерешительно ответил Абэ. Мори глубоко вздохнул, потом поднял руку и пару раз постучался в дверь. Та открылась почти сразу же, и за порогом обнаружилась Ёко-сан. Выглядела она не слишком довольной. — О, нагулялись? — только и сказала женщина. — Простите, Ёко-сан! — воскликнул Мори, делая максимально виноватый вид. — Прости, мам! — Кобо вошёл следом за ним, тоже выглядя крайне виновато. Кажется, это дало Ёко-сан толчок к действиям, потому что, пока мальчишки снимали обувь, она упёрла руки в бока и напустилась на них: — Пришли, значит?! Вы где были всё это время?! Вроде бы договорились, что в шесть вы будете дома, а время уже полдевятого, и вы только пришли! Полдевятого! Мы с Исао чуть с ума не сошли от беспокойства! Вы хоть представляете, что мы испытали?! Время шесть, время семь, время восемь, а вас всё нет и нет! И где вас искать?! Или, может, уже стоит бежать в полицию писать заявление о пропаже детей?! — Простите, Ёко-сан… — пробормотал Мори. Он чувствовал себя странно. Вроде Ёко-сан сильно ругалась, почти как Нацумэ-сенсей, но это всё равно было совсем не так. Нацумэ-сенсей в последнее время ругался зло, выплескивал своё недовольство на ученика, а Ёко-сан говорила просто на повышенных тонах. И хотя она ругалась, чувствовалось, что громкий и недовольный тон — это от волнения. На деле она пыталась донести мальчикам, что они сделали не так. Хотя Огай и так прекрасно знал, где он совершил ошибку. — Я вам уступила, разрешила ещё погулять после школы, и что вы сделали?! Отправились неизвестно куда и неизвестно на сколько! А если бы с вами что-то случилось?! И как мы могли знать, что ничего не случилось?! Кобо не выдержал: подался вперёд и крепко обнял Ёко-сан. Та сразу же захлебнулась словами и как-то странно выдохнула, стала даже как будто меньше. Крепко обняв сына в ответ, она погладила его по голове, устало глядя куда-то в стену. — Прости, мам, — быстро заговорил Абэ, не прекращая её обнимать. — Мы загулялись с Котаро, забыли о времени. Прости, больше не будем. Мори стоял и смотрел на эту сцену, а в голове мелькали воспоминания о последнем месяце. Если Нацумэ-сенсей и обнимал его, то только после наказания. До наказания Огай никогда и не пытался получить хоть какую-то ласку — не заслужил, провинился, поэтому должен терпеть. Хотя порой ему хотелось, чтобы Нацумэ-сенсей обнял его или погладил по голове, показывая, что, пусть он и сердится на него, всё равно по-прежнему считает его своим учеником. Такого никогда не происходило. Приходилось ждать до конца наказания или до вынесения приговора (как было в случае с домашним арестом), чтобы получить хоть какой-то знак, что Нацумэ-сенсей не собирается отказываться от него. Мори прикусил щёку изнутри, стараясь избавиться от таких мыслей и от чувства белой зависти к Кобо. Ему-то не надо было преодолевать себя и эту пропасть полного одиночества во время ужасного наказания. Он мог в любой момент обнять родителей и попросить прощения. — Огай, ты чего там стоишь, как неродной? — мягко улыбнулась Ёко-сан. — Иди к нам. Не дожидаясь его согласия, она взяла его за руку и притянула к ним. Мори неожиданно сам для себя оказался в объятиях, прижался щекой к тёплому и мягкому плечу женщины. И вдруг разом все мысли пропали, а вся зависть ушла. Стало так хорошо-хорошо, как не было за весь месяц. Слишком хорошо, и он едва смог сдержать позорный всхлип. Выдавил только: — Простите нас, Ёко-сан… — Я не сержусь, — качнула головой она. — Ну, мальчики, напугали вы нас, конечно, — из лаборатории вышел Абэ-сан. — Больше так не делайте. — Не будем! — воскликнул Кобо. — Не будем… — нерешительно повторил за ним Мори. Он ощутил, как Исао-сан потрепал его по голове, и почувствовал такое облегчение, что едва смог устоять на ногах. Никто не будет наказывать его. Никто не будет прижимать его к дивану и стегать ремнём так, словно он вообще ничего не чувствует. Никто не будет говорить, какой он плохой