***
Хаджиме казалось, что раньше у него не было столько работы. Возможно причина была в том, что Бонтен сейчас выходил на новый уровень, или он просто пытался работой убрать все чувства з жизни. В глубине души мужчина завидовал Хаитани, потому что, так как они скрывают свои эмоции, так никто этого делать не умеет. Разбросанные документи по квартире сияли с новой силой. Риндо нашел новый способ продажи наркотиков и Коко должен был проверить его на надежность и на прибыльность. Чтобы быть уверенным на все сто, он нашел кучу документов о прибыли и ему нужно было проверить каждую, когда-то новую схему. По квартире валялись документы всех видов, от заработков самых незначительных дилеров, до самых сложных схем продажи наркотиков. Вчерашний день для Хаджиме выдался тяжелым, не только из-за работы, нет. Его водитель сказал, что у него, какая-то фигня с машиной, хотя Коко так и не понял, что с ней не так, но его отправили на осмотр. Это мог бы сделать водитель, но он был занят, а теперь уволен. В автомастерской к нему вышел прекраснейший в мире парень. Хаджиме стало плохо физически, из-за того что он не знает, что именно с его машиной и влетел он в мастерскую с настроением: «сука я вас на дерьмо превращу, если не узнаете, какая хуйня у моей машины». «Инуи Сейшу, чем могу быть полезен?» Хаджиме тогда в ступор упал, сейчас перед ним стояла его мечта юности которая стала еще и мечтой уже его взрослого. Он хорошо помнил день когда все пошло по пизде хорошо понимал что не имел права так говорить с ним и так же хорошо понимал что скорее всего заслужил на все дерьмо в его жизни и на отсутствие в ней Сейшу. Прежде чем Коко ответил, он еле не представился, но вовремя понял, что если хоть имя скажет, на него вызовут полицию. В конечном итоге он «превратился» в Хаитани Макото, за что моментально пожалел. «Так у него теперь и любовник есть? Ой! Простите, просто знал их немного, вы же можете быть просто однофамильцами, умоляю простите.» «Ничего страшного, бывает.» «Да вы бы даже могли быть сыном его любовницы, выглядите молодо.» «Вот это уже звучит, как оскорбление, они же наголову отбитые.» Сейшу даже не помнил, когда сказал ему это, для него это было одно из многих оскорблений в сторону Хаитани, но для Хаджиме именно эта фраза уселась в голове, тогда парень себе пообещал, что не будет с ними работать, вот только сдержать обещание, которое по сути важнее всех других, стало испытанием сложнее, чем насобирать денег на покупку самого дорого авто в мире. Инуи не был большим поклонником красивой одежды но она ему и не была нужна с его внешностью парень всегда оставался максимально величественным в любой вещи. Не только Хаджиме это понимал, даже Ран это отметил. Величественность Сейшу выражалась в том что не смотря на низкий или высокий уровень его жизни он всегда выглядел так будто его нереально унизить. Он сиял на фоне поломанных машин и мотоциклов будто это он был источником всех клиентов, по крайней мере так считал Хаджиме. Скрывать эмоции, звучит просто, будто это долбаное умножение на калькуляторе, а выглядит, как чертово добавление, два плюс два, хотя на самом деле, это теория относительности Эйнштейна в математической форме, по крайней мере именно так, это выглядело для Хаджиме. «Еще и работает с блядским Доракеном, сука ты полулысая, если бы можно было тебя тогда убить!» В конечном итоге Хаджиме попросил провести полный осмотр его машины и сказать ему о наличии проблемы, и как только найдут, он все оплатит. После встречи с бывшим, он уехал на такси. Хаджиме был зол на себя, что не назвал свое реальное имя, что не показал, что знает Инуи, но больше всего его бесил Доракен и засос на шее в Сейшу. Коко настолько погрузился в свою злость, что, когда пришел назад просто разбросал все документы по квартире, его пробирала ненависть к работе, именно из-за нее, он сейчас не мог быть вместе с Сейшу, именно из-за нее, не мог назвать свое реальное имя, из-за нее все несчастья в его жизни. Вчера ему хотелось что-то уничтожить, выплеснуть все эмоции наружу сделать абсолютно импульсивную вещь, единственное на что ему тогда хватило мозга это не порвать и не смять какой то документ. Парень не убирался, он захотел и пошел выпить, это даже увенчалось успехом, как ему показалось. У бара он наконец унял свой пыл и решил, что пить в одиночестве для его уровня алкоголизма, это слишком. Он вызвал такси и поехал домой. Эмоциональный срыв не сильно пошел ему на пользу, но он впервые за три дня уснул, Хаджиме настолько понял свою усталость, что принял ароматную ванну, почистил зубы и даже сменил спальное белье, лишь бы ощутить отдых на полную. Только на следующий день назойливые коллеги напомнили ему о своем существовании, в восемь утра орами о том, что пора на собрание. Придя домой его постигло разочарование в идеи: «не держите эмоции в себе», именно его эмоции и нужно было держать на привязи, только, потому что такое он был готов творить каждый раз, как видел Инуи невзначай на улицах города. - Доигнорировал ты чувства, Хаджиме, - с тяжелым выдохом он пошел в спальню переодеться. За сегодня нужно было выполнить много работы, так что он быстренько натянул на себя белые спортивные штаны и футболку,начал разбираться в документах. За час уборки он наконец разделил все бумаги на несколько групп. Усевшись за стол с пачками бумаги, Хаджиме начал изучать и рассчитывать прибыль от разных схем. Так же ему нужно было предположить сколько идея Риндо сможет принести прибыли, как сказал Санзу: «ну в теории, прикинь, можешь даже на глаз», Коко в тот момент был готов прикончить его. За пять часов работы, мужчина понял, что забыл еще несколько бумаг в себя в кабинете, захотелось умереть. Машины была еще в ремонте в Инуи, а такси не было его уровнем. Собравшись в кучу, он все же вызвал себе авто и с явным недовольством уселся в него. На базе Бонтена сидел уже в ноль пьяный Санзу, он был прямо в зале, валялся на кожаном диване. Возможно в дешевой квартирке, такой был бы кичём, но в комнате обшитой красным деревом, он был очень даже кстати. Коко вообще не нравилось такое показное богатство, оно ему вселяло чувство тревоги, но кто его будет слушать, главное, что дизайнер придумал, как сделать это подороже. Санзу даже не сразу понял, что кто-то есть кроме него в комнате. Мужчина заговорил к Коконою только, когда тот уже забрал все недостающие документи и шел на выход. - Чего, как бомжара пришел на работу? - Хаджиме даже не понял, что это к нему, он развернул удивленный, немного злой взгляд. - Что? - это был даже не голос, а шипение от того, что он не ожидал, что ему придется говорить. - Можешь начинать планировать теракт, - пьяно предупредил Санзу и, судя по всему, сразу же вырубился. Хаджиме не обратил на последние слова внимание, потому что сразу же с головой погрузился в план новой схемы Риндо. Только в такси рассматривая недостающие документы, он понял, что именно ему сказал Санзу сделать и офигел, он даже громко выругался, понимая, как же низко опустится морально после такого. Ран однажды сказал: «Хаитани конченые ублюдки, но даже мы никогда не брали в плен жен или детей тех, с кем пытаемся договорится», Хаджиме знал насколько жестоки методы их и их отца, но так же хорошо знал, что если они что-то вызнают принципом, никогда этому не будут перечить. Теракт, по мнению Коко, был худшим с тех действий, которые можно сделать для получения желаемого, возможно, даже хуже любых пыток. Он несет в себе жертвы, жертвы абсолютно невиновные в том, что важные шишки не смогли договорится, по сути для него это было, как война, невиновные жертвы, обреченные на погибель только, потому что, кто-то что-то там не поделил. Даже после теракта, его участники теряют некоторые понятия, особенно выжившие, после него ты даже не понимаешь, кому больше повезло тому, кто остался в живых, или тому, кого убили первым, который не видел продолжения всей трагедии. Ран это понимал, знал так же хорошо, как Хаджиме, знал даже лучше него, что такое жить в условиях дичайчего страха за жизнь. Он знал, как это боятся сказать, что-то неправильное, проявить большее милосердие, чем положено, показать себя большим человеком, чем должен быть. Сейчас он понимал, что его жизнь в семье Хаитани, была похожа на жизнь ребенка с рассказа Лавкрафта «Натура для Пикмена», и сейчас он повторял судьбу художника, превратился в такого же монстра, с которыми жил. И Ран, и Хаджиме были абсолютно против теракта, но с другой стороны не могли никак переубедить ни Санзу, ни, тем более, Майки. Им оставалось только примирится с тем, что официально спустят себе с рук самое тяжелое преступление. Коконой сразу же позвонил Рану, не хотелось просить помощи, но он ни разу не успевал. - Ран, мне нужно у тебя нечто попросить, - неуверенно проговорил Коко, как только понял в такси, что вообще ничего не успевает. - Что? - По голосу Хаджиме сказал бы, что ему уже даже лучше. - Тебе Санзу уже говорил о задании? - в голосе читалось волнение. - Нет. - Приедь ко мне, срочно нужно поговорить, - Хаджиме даже не пытался сдерживать волнение, голос красноречиво задрожал. - Хорошо, - лаконичность мужчины говорила только о том, что он либо очень уставший, либо реально стал серьезнее. Хаджиме сжигали мысли о теракте, он не уважал такое и падать ниже того, где был не хотелось. Ему всегда казалось, что то, где его моральное развитие уже подходит под понятие: «ниже плинтуса», но сейчас это все казалось пустяком, даже бумаги о ведении незаконного бизнеса, которые по сути не имели никакой юридической силы, ставали неким сиянием закона в его жизни. Закон, он не был большим его фанатом, но он понимал, что именно законопослушные люди в этом мире могут считать себя свободными. Не он, не Ран, никто с Бонтена не были такими же свободными, как те люди, которые следовали закону, они могла расчитывать на его защиту, но не верхушки Бонтена те-то остались наедине с собой в борьбе за свободу. Хаджиме знал, что некоторые с них, а точнее большинство с них имели право выбирать между честной жизнью и Бонтеном, просто были слишком тупые и молодые, чтобы это понять. А были еще братья Хаитани, которым не давали права выбора, которые родились без свободы и без нее умрут, им уже незачем переживать вызнают их террористами или нет, вся их династия построения на незаконно заработанных деньгах. Они бы не убежали от самих себя, даже если бы сильно этого хотели. Коко пытался вернутся к работе, всеми силами пытался, но все было тщетно, он смотрел на когда-то понимаемые цифры и не видел в них ничего, просто наборы чисел, как телефонные номера, нелогичные. Парень даже не понял, когда начал наматывать круги вокруг своего кабинета. Наконец раздался звон в двери, это был Ран. Мужчина пришел к нему в тей же домашней одежде. - Привет, - он натянул очень уставшую улыбку, было чувство будто именно сейчас он не скрывает всего своего одиночества и усталости, хотя Коко понимал, скрывает только, потому что его идеальное лицо просто неспособно выразить всего несчастья парня. - Короче, - Хаджиме сразу же повел Рана в свой кабинет на втором этаже квартиры, - помнишь схему, которую придумал Риндо о поставке наркотиков, нужно понять прибыльная она или нет и учитывая, что доходы сейчас у нас намного выше, чем раньше это занимает у меня много времени. Сейчас я заехал в офис забрать последние несколько документов и знаешь, что мне Санзу сказал? - Что Бонтен все же организует теракт, - Ран знал это, его голос резко стал твердее и серьезнее, - мне Санзу позвонил только что, правда был пиздец обдолбаный. - Да, - Хаджиме резко обернулся к нему лицом, - мне одному кажется это адским пиздецом? - Нет, - Ран посмотрел на свои черные ногти, на мизинце красовалось колечко с эмблемой Бонтена, - так что ты хочешь от меня? - Мне нужно доделать схему Риндо, а за теракт я знаю ровно ни хуя, а мне, судя по всему, нужно будет готовить полностью план его. - С чем тебе помочь? - Теша свое себялюбие спросил Ран, о да, ему так нравилось, когда кто-то умный на его взгляд, просил о его помощи не в плане физической силы, а ума. - С терактом, я почти разобрался с наркотой, но теракт скорее всего не успею, он же, - имея ввиду Санзу, - сейчас выставит конченые даты и я ебнусь. - Хорошо, - Хаджиме уселся за свой стол и приступил к работе, но все было тщетно, Ран сразу же позвонил своей секретарше, - птичка? Привет солнышко, знаешь о моем прошлом задании?… Так вот, что мне нужно, в того мужика есть одна многоэтажка, вроде «Меркурий» называется, мне нужен ее план… Зачем? Потом узнаешь… Хочешь помочь мне с работой? Неееет, ты мой ангелок, и не работаешь на Бонтен, поняла?… Вот и славно, до скорой встречи. - Тебя могут пристрелить там, - пробубнил Хаджиме, все так же не понимая числа на бумагах. - Сладенький мой, для меня это будет лучший вариант, - Ран уселся на стол закидывая ногу на ногу и забрал документ, - что ты тут не понимаешь? - Хаджиме максимально удивился с вопроса Рана, как тот успел понять все его состояние за несколько секунд, а потом вспомнил, что тот читает с бешеной скоростью, как людей, так и книги. - Ну… - его разозлил вопрос Рана, тот так ухмылялся всегда, будто у него не дерьмовая жизнь, но его тонкие элегантные ноги хорошо выделялись в широких штанах, - я все понимаю, просто ты мешаешь, - возможно, выговорится сейчас был бы неплохой вариант, но он промолчал, лучше держать все при себе. Ран скользнул со стола и улегся на диване. Вскоре парень не понял, как уснул, а Хаджиме под постанывания спящего Хаитани, принялся за работу, ее оставалось еще много, но гораздо меньше, чем в самом начале, парень работал над схемой уже неделю. Фактически он уже сделал 70% всего, а потому оставалось еще несколько рывков, как ему казалось. Наступила десятая вечера, Рану пришли все схемы и планы многоэтажки, но тот крепко уснул. Хаджиме еле не потерял сознание, а потому решил немного отойти от работы, он уселся около спящего Хаитани и убрал несколько локонов с лица. «Хорошо тебе, сука, так спокойно спать? Хорошо отдыхать и вообще жить всеми прелестями нормальной жизни?» Ран перехватил руку Хаджиме и ловким движение придавил его собой. - Ну наконец, - он улегся ему на грудь, не давая возможности пошевельнуться и достал свой телефон, чтобы посмотреть на план здания, - Хаджиме Коконой… - его глаза быстро считывали каждое слово и скользили с одного края в другой, будто с анимации, какого-то гения, - вам бы получше отдыхать… - он вновь залип в телефон, - а то не дай бог умрете. - Блядь, отпусти меня, - его желудок выдал звук умирающего кита. - Оу, я так понимаю вы даже не ели за сегодня, - он так же детально изучал план, пока живот Хаджиме орал о еде, - бляяяя, твое урчание желудка, как новый вид удовольствия, - в этой фразе было все понимание удовольствия, с точки зрения Бонтена, оно приносит наслаждение, но и страдания не слабее, а может даже и хуже. - Так, блядь, слазь, - Коко еле держался в сознании, он две ночи, как не спал и жил на энергетиках и кофе, хотя все еще был обладателем самого здорового сердца в Бонтене, - хочу поесть, - кстати парень до двадцати семи все еще плохо готовил, точнее не умел это делать. - Сейчас накормим, - Ран освободил парня и пошел на кухню, Коко решил немного полежать на диване. Пока Хаитани усердно пытался хоть, что-то приготовить с той мизери продуктов, которые были в Хаджиме в холодильнике, последний уснул. Подушка пропахла парфюмом и уходом за волосами Рана, что так напоминало его спальню, где-то пять раз на месяц. Коко давно задумывался о том, что запах Хаитани влечет за собой отдых или же сон, настолько успокаивающим и властным он был. Ран нашел в холодильнике курицу, соевый соус и несколько овощей. Он приготовил не очень замысловатое блюдо, просто пожарил птицу с брокколи, перцем, цукини и протушил это все в соусе, в принципе Хаитани хорошо готовил, потому это было вкусно по всем параметрам. Ран вошел назад в кабинет по Хаджиме, так как тот не отзывался на его слова, единственное, что ему и нравилось, и не нравилось в одно и то же время в квартирах, это была звукоизоляция, можно было использовать на свою пользу, но почти всегда она играла против тебя. Хаитани увидел картину спящего Коко, который даже не менял позы. Ран сел около него, ему захотелось разбудить его поцелуем, но понимал, что больше, чем пиздатым любовником, он ему не станет, а потому легонько разворошил его за плечо. - Просыпайся и пойди поешь, - когда Ран был расстроен, он всегда дергал губами, в более младшем возрасте он их постоянно кусал или их кусали и целовали, а потому те были пухлыми, но сейчас они стали мертвотно тонкими и на это было приятно смотреть. - Бля, а, что ты приготовил? - Желудок все же заурчал от упоминания пищи. - Посмотришь на то, что нашел в тебя в холодильнике, - губы вновь дернулись, Хаджиме на это обратил внимание. Они пошли на кухню и Коко набросился на еду, глотая целые куски курицы, он раз за разом не переставал хвалить Рана за еду, она была изумительной. Закончив трапезу с тяжелым выдохом он поговорил: - Изумительно, когда ты так научился готовить? - Вытирая влажные от соуса губы, у Рана же они вновь дернулись, как от воспоминания, чего-то очень больного, - чё губами дергаешь все время? - Я? - Вот-вот, они вновь дернулись, нервничаешь? - Блядь, Хаджиме не лезь не в свое дело, - Ран отмахнулся от всего этого, сейчас ему нужно было сосредоточить свой мозг на работе, а не на новой коллекции Мицуи Такаши, - я наверное пойду. - Эй, а план там обсудить, или это не в вашем стиле, господин Хаитани? - Я предпочитаю «ваше величество», - уже в коридоре мужчина крикнул, - пока нет плана, нам ничего обсуждать. Водитель Хаитани ждал его все это время, Ран даже не извинялся перед ним за то, что проспал весь день в Хаджиме и ничего не сказал, такая у него была работа, сидеть и ждать босса, если тот забывает о чем-то предупредить, зато он никогда не забывает о том, отправил ли он водителя домой или нет, мужчине просто казалось, что у него нет совести. Ран закурил сигарету и позвонил своей секретарше, та еще не спала, а по голосу было понятно, что еще не выходила с офиса. - Здравствуй, птичка моя, у тебя есть распечатанный план здания? - Голос его наконец обрел серьезность, а благодаря сну, который длился приблизительно двадцать часов, он был полон сил и энергии. - Да. - ОК, сейчас заберу их, спасибо, - он обернул холодный взгляд на водителя, - мне в мой офис нужно. Хоть и были силы на работу, ее делать все равно не хотелось, хотелось напиться, нажраться в хлам и забыть, как думать, а главное, как чувствовать чувства. Он всматривался в окно пытаясь увидеть хоть, что-то в этом городе, но перед глазами все еще плыла картинка вчерашнего показа мод, где был и Мицуя, и его работы. Конечно же парень его не узнал, даже не посмотрел на него. Взгляд возлюбленного был сосредоточен на критиках, а не на Ране, который так пристально следил за его каждым шагом, что можно было подумать, что он заморозит точку зрения. Да заморозит, а как иначе, его взгляд никогда не славился теплотой, больше похожий на холод ума великого человека, он не мог даже показать влюбленность, насколько бы сильной она не была. «Спасибо всем за то, что пришли.» Все всегда благодарили всех, для них не было личностей у них было понятие «все» и дальше их благодарность никуда не доходила. В сердце заболели старые раны, которые морозили его сильнее, чем Люцифер троих изменщиков, но почему, он-то не изменял, так почему же сейчас Он хозяйничает в его сердце? Вчера ярче Рана, сиял только Мицуя и его работы. Хаитани одел платье за долгое время, короткое, черное, кожаное, а на него ложилась длинная сеточка, которая закрывала полностью ноги и руки. В низу красовались высокие ботинки, татуировку он даже не скрывал, на руках были короткие перчатки кружевные от Dior и от них же темные, как черная дыра очки достаточного большого диаметра, если эта величина существовала в той форме. К такой прекрасной женщине было грехом не подкатить, но среди них не было ни одного Мицуи. Парень не сразу ее заприметил, но, как только понял, сразу же подошел. «Как вам мое платье?” Ухмылка озарила его лицо и возможно в ней даже было узнавание татуировки, но Ран этого не понял, так как был слишком изумлен его видом в достаточно простом классическом костюме. «Очень люблю… Вас и ваши работы… точнее рада, что у нас есть такой прекрасный дизайнер… ничего личного, только бизнес.» «Надеюсь и эта коллекция вам понравилась.» И он просто ушел, все уже по десять раз позвали Рана выпить и пойти в ресторан, но не Такаши, тот не ходил по ресторанам, тот работал и отдыхал дома на досуге. Платье на Ране было особенным, как казалось ему. Это была последняя работа Такаши сшитая на Хаитани, но они развелись прежде, чем та коллекция вышла на широкий показ. Услышав еще одно предложение пойти в ресторан, Ран выпалил абсолютно холодным мужским голосом. «Я сегодня нажрусь в «Долине Пепла», желаете пойти со мной?» И мужчина пошел с ним в клуб, и даже не жаловался, хотя изрядно удивился, когда увидел, как Хаитани уплетает бутылку абсента и даже не пьянеет нормально. Только после нескольких шотов со второй, он опьянел и уехал домой, а бедному мужику так и не перепало, хотя он успел облапать Рана везде, где только можно было. Хаитани это ни чуть не волновало, он хотел напиться и это в него получилось. Вчера хотелось напиться из-за гребаных чувств, сегодня хотелось напиться только потому, что он мог попытаться поговорить с ним, но он поступил, как каждый алкоголик. Ран шел механически по давно знакомом себе здании. В приемной сидела прекраснейшая женщина, которую можно было найти в мире. Сама секретарша не славилась спокойным характером и всегда грызла ручку, когда у нее ничего не получалось, ее губы всегда были синеватого цвета, из-за привычки, которой Ран хотел ее избавить на протяжении уже двенадцати лет. Она всегда была в официальном костюме и этот раз не был исключением. - Ты, я так понимаю, не планируешь переходить из питания чернилами, на нормальное, - она удивленно подняла взгляд и нащупав очки посмотрела наконец на лицо босса, а не на пятно. - Здравствуйте, вот я вам все организовала, - она достала большие листы бумаги с чертежами планов этажей. - Почему работала без очков? - Да я эти цифры уже на память знаю, но все равно ничего не получается сложить, - увидев непонимающий взгляд Рана, она поспешно добавила, - не хватает триста семьдесят пять тысяч семисот восемьдесят три пули, а я не могу найти, куда они их заперли. А еще мне недавно доложили, что их нет уже, как одну неделю, - в ее глазах читалось чуть волнения и страха перед злостью босса, но больше всего там было собственной злости на себя. - Нихуя себе, я решу этот вопрос, скорее всего этот ебучий Бонтен потратил, а нас не удостоил отчетом. - Спасибо, - он забрал чертежи и ушел назад в машину. Ран развесил все чертежи на стене поверх такой же карты, которая у него, когда то была в доме родителей, хотя эта была явно более забитой, чем предыдущая. Это чудище его не сильно зацепило, вообще не было желания работать с ним, тем более организовать в нем теракт, а потому Ран решил не сдерживать себя. Он заглянул в гардеробную и надел простую черную рубашку, кожаные штаны и на верх пальто, длинное, по фасону похоже на пальто Хельсинга, но более современное. Ран бы взял еще и шляпу с очками, но в них он был похож на старого алкаша, а не на молодого парня, а потому решил не поддерживать этот образ. Он поехал в «Паранойю», правда теперь этот бар принадлежал Хаитани, точнее Бонтену. Именно в нем Ран впервые поцеловал Мицуи, именно этот бар заслужил на упадок, если бы тогда, он был в юрисдикции его отца, ничего бы не произошло, а потому именно это место было виновным во всем дерьме, которое он сейчас переживает. Для Рана Хаитани пить в одиночестве теперь не было тем табу, каким это было буквально пять лет назад.***
На следующий день Ран весь день проработал над планом теракта, ему этого не хотелось, но больше ему не хотелось, чтобы Коко сошел с ума, а он и так недалек от этого. Хаитани понимал, насколько тяжело Хаджиме, и как он много работает, потому решил помочь ему и даже, если собрание не будет в ближайшее время, это только значит, что теракт оттянется или же, что его и вовсе не будет, два варианта устроили бы его. Ран отличался от Хаджиме, они оба должны были смирится с утратой близкого человека, вот только он, в отличии от Коко, хоть и топил все это в алкоголе, но причина этому была не только из-за любви. Хаитани отпускал его, медленно, но отпускал, для него было важно дать ему свободу, которой у него бы никогда не было в отношениях с ним. Ран, как никто другой понимал, что выбор есть всегда, правда в его случае это была либо смерть, либо преступный мир, когда человек борется за выживание нельзя говорить, что у него есть выбор, Ран это хорошо запомнил. Для него алкоголизм был открыт с восемнадцати лет и он никогда не брезговал им, когда продажа оружия выходила из под контроля. Сейчас же все было еще хуже, Бонтен пожирал его, не давая никакого права решать ему, каким человеком быть, а Мицуя просто испарился с его жизни. Возможно, он бы пережил все это, возможно, он бы справился со всем этим, но был один единственный нюанс, Бонтен появился в его жизни в тот же день, когда Мицуя ушел, возможно, именно такой исход событий был идеален, но организация была адом, а без ни одного человека в жизни, Ран просто захлебывался. Хаитани, особенно Хаитани, народ социальный, ни один с его предков не был одинок, даже отец спасался с любовницами. У них всегда в доме был праздник, они будто зависели от любви других к самим себе. Но в семье не без урода, был еще Ран, который был скуп на искренность и на выражение эмоций, а потому был одиноким. В Бонтене был Коко, он мог бы стать спасением Рана, но не хотел. Хаитани не мог его понять, он всеми силами пытался с ним быть искреннее, но все было тщетно, Хаджиме вообще было на всех плевать, особенно на Рана, который держал его руку всегда, как только тот хотел спрыгнуть в пропасть. В Коко было больше, чем достаточно причин прыгать, он совершенно не умел контролировать ни эмоции, ни психическое состояние. Хаджиме не был глуп, но он неправильно его пытался уладить, вытесняя работой любую попытку мозга дать волю эмоциям. Когда парень чувствовал, что хочется кричать, он просто концентрировался на работе и так со всем другим. Хаджиме даже не допускал себе мысли о том, что можно полюбить, кого-то еще, для него Сейшу был идеалом до, которого всем далеко. Он превозносил Сейшу во всем от ума до физического тела, это была некая вершина любви и чувств Хаджиме, выше он просто не мог ни забраться, ни допрыгнуть. В Коко на сегодня оставалось не так много работы, только усовершенствовать схему Риндо. Вчера он устроил себе страстный секс с финансами и расчетами, который продолжался до сегодня. На удивление от Рана не пришло ни единое сообщение, Хаджиме посмотрел на оставшуюся работу и посчитал, что к восьми вечера он закончит. Усердно работая парень так и провел день и даже не понял, когда наконец окончил расчеты, правда было три ночи, а от Хаитани так и ничего не пришло. Коко даже начал тосковать за ним, тот-то писал каждое утро приветствие и присылал фотку своего хуя, но сегодня он не удостоил его такой чести. Хаджиме даже загрустил от этого, и приблизительно через полчаса готовки дерьмовой пищи парень не удержался и написал сам. Два часа ушло на поедание плохо приготовленных остатков овощей и ни одного сообщения от Рана, Коко решил, что с него хватит такого невежества и решил вызвать такси к дому Хаитани. «Ну и какого хуя? У меня не так часто есть время на него…» Хаджиме даже не переодевался, просто приехал в спортивках и футболке белого цвета. Таксис был старшим, разговорчивым мужчиной, Коко еле не сожрал его за это, он ненавидел, когда водители с ним пытаются завести разговор. На месте Хаджиме встретил водителя Рана, который простоял, походу, здесь до пяти утра. Коко не приветсвовался с ним просто залетел в дом уже пиздец злой, потому что ему не уделили должного внимания. Тридцать минут ушло на то, чтобы Хаджиме залетел в каждый уголок дома, он зашел даже в спальни, которыми Ран никогда не пользовался, Коко просто не верилось, что тот может быть в кабинете, но он был именно там. Такого холодного и злого взгляда одновременно сосредоточенного на нем и на работе, Хаджиме в жизни не чувствовал. Два ярких, фиолетовых глаза смотрели на него, но не выразили не только ни одной эмоции, но и узнаваемости его. Это был взгляд человека настолько сосредоточенного на задании перед собой, что он просто попал в астрал, Хаджиме аж отошел на шаг назад от такого. - Чего тебе? - Голос был таким же, как и взгляд. - Эм, - Хаджиме даже забыл, что именно он хотел. - Ну…? - он даже не пытался смягчить тон. - Я думал ты свободен, - Хаджиме был в шоке от такого, но Ран стоял в своей черной, немного грубоватой, свободной футболке и свободных штанах, всматривался в план «Меркурия», сосредоточен настолько, что даже не узнает никого и казался самым сексуальным мужчиной в мире. «Блядь, хочу его здесь и сейчас прямо на столе, поле или, где он там меня захочет выебать». За эту секундную мысль взгляд Рана уже был сосредоточен на плане здания, и он вовсе забыл о том, что кто-то есть в его кабинете. Хаджиме скользнул на стол понимая, что скорее всего будет грустно дрочить в это утро, Хаитани ведь слишком сосредоточен на теракте. «Ну и какого хуя он вообще может думать так сексуально, как вообще можно быть сексуальным пока думаешь»!? Со стола было не так больно смотреть на Рана, он стоял спиной к нему, вот только длинная аккуратная шея, на которой красовалось несколько старых порезов, не давала покоя Хаджиме, не давали покоя и позвонки, которые было видно сквозь тонкую кожу, и то, как Ран проводил рукой по затылку, в конечном итоге Коко выпалил: - Рааан, давай переспим, - тот обернул бесконечно умный взгляд, но теперь в нем читалось понимание предложения Хаджиме и даже некое удивление, он сделал паузу рассматривая парня. - Ну… пока дают бери, наверное, - он замолчал рассматривая свои записи и продолжил, - но я закончу сейчас с планом. Для Коко эти тридцать минут, пока он ждал Рана, превратились в ад. Тот стоял не прикрывая вообще ничего, его взгляд, самого страшного человека в мире, наполнял комнату и это так сильно влекло к себе, что Хаджиме последние пятнадцать минут сидел с мощнейшим стояком. Единственное, что вырвало Коко с транса злости на Рана, за его привлекательность, это был сильный звук удара блокнота о стол и, то что Ран навис над ним опираясь на руки и смотрел прямо в глаза ему. Его острые скулы будто разрезали все пространство. - Ну и, что же такого возбуждающего ты увидел? - Голос был такой же твердый, как, когда Коко только пришел сюда. Его рука легко скользнула на член Хаджиме, и когда он поднял взгляд назад к лицу партнера, тот стал чуть более томным. - Эм, - Коко не придумал и даже не успел ничего сказать, Ран легонько облизал его губы, а потом с нежностью несвойственной ему поцеловал. Рану нравилось, когда с ним обходятся нежно и медленно набирают темп, он ненавидел, когда кто-либо оставлял не нем засосы, для него они были признаком насилия. Он обожал, когда касаются везде, но медленно, давая ему почувствовать каждый сантиметр своего тела, благодаря чужим рукам. Он ненавидел стонать или сидеть на ком-то, потому что у него не получалось сделать все нежно самому. В кровати Ран был разным, он мог быть самим нежным мужчиной в мире, а мог связать шибари и бить плетью, не давая тебе возможности даже попросить остановится. Коко изнемогал от того, что был прижат между Раном и его огромным тяжелым столом. Ощущая, как в Рана встал, задыхаясь от возбуждения и поцелуев, он наконец отстранился. Его взгляд опустился на член Хаитани, его очертания в спортивных штанах еще сильнее возбуждали Хаджиме. Он не мог перестать наслаждаться видом тонких мускул Рана в свободной одежде, так они выглядели еще элегантнее. Коко возбуждал буквально каждый сантиметр его тела, каждая жилка и выпирающая нетронутая вена под тонкой чувствительной кожей, каждый шрам на ней. Кости невозможно было рассмотреть из- за достаточно высокого горлышка футболки, но он не видя их понимал, как те выпирают с его плеч. Ему нравилось, как дергалась кожа на шее, когда Ран сглатывал, как веки прикрывают его глаза, как выступают сосуды на напряженных ладонях с черным маникюром. Хаитани до смерти хотелось поцелуев, сегодня он просто не мог ими насытится. По привычке руки стянули с партнера футболку, но переходить на плечи или вообще любую другую часть тела не хотелось, даже казалось противным. Его руки облапали каждый уголок его тела, ему так хотелось касаний и поцелуев, он даже не мог понять насколько сильно хотел всего этого до сегодня. Услышав, как Хаджиме стонет прямо в поцелуи, он отстранился и сразу же перевернул его к себе спиной наклоняя в упор к столу. - Не будем откладывать долгожданное, - Ран даже не снимал с себя или Хаджиме одежду, только немного опустил штаны с бельем. Лубрикант он не держал в себя в кабинете, но переходить в спальню хотелось еще меньше, - прости, будет немного больно, - Хаджиме на слух понял, что Ран сейчас улыбается и даже немного насмехается с его положения, но это он захотел секса настолько, что был готов ползать перед ним на коленях выпрашивая это. Хаитани, возможно, слишком резко вошел в Коко. Ему сначала было больно настолько, что боль дошла к шеи, а в глазах на секунду потемнело. Он немного привык, это полное боли удовольствие поносило максимальное наслаждение, Ран тихо постанывал ему на ухо, ни разу не касаясь к нему губами. Коко лежал на столе разбросав все документы и блокноты на пол, дер своими красными ногтями дерево. Хаджиме было настолько хорошо, что он даже рот не мог закрыть. В конечном итоге, он еле не сорвал голос от неумения или отсутствия возможности сдерживать наслаждение. Ран смотрел на Хаджиме лежащего на его столе и наслаждался, он просто не мог не любоваться картиной полуголого парня с разбросанными по всей площади белыми волосами. Его бледная кожа и вообще светлый силуэт выделялись на фоне темной мебели, будто звезды ночью. Коко был чуть прогнут в спине из-за стола, который был немного ниже уровня его таза. С хриплым стоном Хаджиме сбросил последние документы со стола, но поняв, что Рану еще далеко до оргазма, он попытался приподняться на локтях, чтобы не запачкать живот спермой. Хаитани помог ему это сделать, взяв под ребра. Выдав гортанный стон, Ран положил голову партнеру на плечо. - Прости, не сильно больно было? - Хаджиме рассматривал смесь слюны, которая вытекла с его рта во время секса, и спермы и уже даже забыл, что первые несколько толчков были, будто из ада. - Не переживай, можно мне в ванну? - Только если останешься у меня на… - было уже почти шесть утра, так что Ран задумался о том, насколько правильно будет использовать слово: «ночь», - на время сна. - Ладно.***
Поспать им никто не дал возможности, через четыре час их вызвали на собрание, Коко поехал домой переодеться. Ран так же решил немного привести себя в порядок. На собрании был в жопу ужраный Санзу, Хаджиме откровенно бесила, такая безответственность. «Блядь, и этот человек хочет, чтобы к нему было уважение». - И так, господа, - Санзу явно был обдолбан, он смотрел, и в априори, не видел ни лиц, ни людей сидящих за столом, он отвлекался буквально на каждое движение, все это видели, хотя он и пытался показать себя с лучшей стороны, и что он в нормальном состоянии, - нам нужно обсудить много вопросов за сегодня. «Сука, сука, СУКА!!! Да, что с тобой, блядь, обсуждать!?» - Хаджиме, ты закончил с новой схемой Риндо? - Да, - он настолько сильно сжимал зубы, чтобы прямо сейчас не пойти и не ударить Санзу, что было чувство, будто они сейчас потрескаются, Ран безразлично смотрел в окно. - И как она? - С точки зрения моральности она дерьмо, с точки зрения прибыльности она гениальная, - злость разъедала его до мозга костей. - Тогда запустим ее после теракта, - ответил Санзу и сразу же перешел к операции, - через неделю нужно будет его уже воплотить в жизнь. - Притормози, - Ран перевел холодный взгляд на Харучиё, в того в глазах всплыла злость, - у меня пропало, магическим образом, триста семьдесят пять тысяч семисот восемьдесят три пули, может объяснишь? - А, да, я их взял для теракта, - безразлично ответил Санзу, который сразу же попостился, Рана такое только сильнее разозлило и он побледнел больше обычного. - Я напоминаю тебе, что сейчас Бонтен считается моим клиентом, так как владеет только 40% моего бизнеса, пули для вас бесплатны в том случае, если их закупали с вашей части бизнеса, а ты забрал их с моей, это кража, - его взгляд был холодный, - знаешь, что я сделал с прошлыми ворами? Они кстати были моими верхушками. - Удиви, - Санзу это начинало бесить, он выше по званию и не перед кем с них не имеет долгов, так почему же такой, как Ран сейчас выебывается. - Расстрелял, - он направил ствол прямо в лицо Санзу, - мне не хочется этого делать, но ты же знаешь, мне точно так же плевать, - злость, которая сочилась с старшего Хаитани, наполняла комнату, - я считаю до десяти, пока ты не придумаешь мгновенное решение нашей небольшой проблемы. Один, - Санзу молчал обдумывая, что бы ему такого спиздануть, - два. - Ты не ахуел? Напоминаю ты работаешь на меня, то, что тебе пришла в голову идея пересчитать пули, ничего не меняет. - Уже семь, - Рана такое отношения до его бизнеса ни чуть не смутило, только подтвердило, что тот, кто не умеет его вести, того ни в чем не переубедишь. - Я не планирую тебе платить, скажу даже больше ты… - Восемь, - сжимая курок на заряжено револьвере, перебил его Ран, а другим было плевать, они были бы рады, если этот ублюдок умер именно сейчас, даже Какучё, ненавидящей убийства, молча безразлично за этим наблюдал. - Не перебывай, - в пьяных глазах Санзу проступила паника. - Десять, - первая пуля полетела в плечо раздробив его в клочья, - так люблю свои цветочки смерти, так хорошо убалтывают любого человека, я так считаю, у тебя минута до смерти Санзу, так что ты мне предложишь за свое воровство? - Раздался заторможенный крик, а через полминуты, он молил о спасении, - буду считать это полным возвращением денег и год я буду получать восемьдесят процентов дохода с моего бизнеса, - в комнату ворвался врач, который должен был быть там постоянно, на случай перестрелки верхушек, - а, и мне заплатит Бонтен за доставку оружия для теракта. Все были искренно шокированы, шокированы от того, что огорчились из-за спасения Санзу. Верхушки разошлись, чтобы доктор нормально смог обработать раны Харучиё, но Ран все же решил еще кое-что припомнить ему. Пулю уже достали с него и пытались остановить кровотечение. Он присел и взял лицо правой руки босса, взгляд был злющий, как Данте на трех изменщиков, кожа белая будто со снега. - Держись, - даже губы побледнели от ненависти к искалеченному человеку, - это тебе небольшое напоминание, о тех пытках, и о издевательств с Мицуи, хотя за него я бы пытал тебя три года подряд, а потом откормил хорошенько, изнасиловал твою психику и еще три года пытал, - он говорил даже не, как робот, в голосе Рана не было ни человечности, ни чего от сатаны или бога, это был голос монстра сотканного с ненависти и злости, которые не находили себе применения. - На выходе его ждал Хаджиме, ему хотелось обсудить некие вопросы, Риндо там так же был. - Брат, какого хера ты делаешь? - Риндо не был сильным любителем Санзу, но он не разделял ошибки Бонтена по его бизнесу, интересовался только собственным доходом. - Он напиздел у меня пуль на почти пятисот тысяч баксов, он будет меня уважать, хочет он этого или нет, это мой бизнес, - голос еще не утратил то состояние, в котором он обращался к Санзу, хотя взгляд, если можно было так сказать о Ране, потеплел. Риндо решил не развивать эту тему и молча ушел. - Что случилось? - Хаджиме понимал, что это не был импульсивный ход старшего Хаитани, что он скорее всего имел достаточно причин для того, чтобы сделать это. - Ну, - он показал на правой руке шрам в виде татуировки на левой, - угадай. Коко озарило понимание, что ту неделю Ран никогда не забудет, что он все еще зол на них и на Бонтен, что никогда не простит организацию за то, что она сделали с его жизнью, что злость он никогда не выплеснет наружу, потому что тогда весь мир будет заморожен ею. - Прости, - тихо, боясь последствий своих слов. - А ты был инициатором той идеи? - Ран пытался перейти на непринужденный тон, но получалось плохо, - в любом случае, план уже готов, можешь недельку отдохнуть. - Мне нужно будет посчитать растраты на него, может можно будет придумать вариант подешевле, - Ран рассмеялся с его слов, искренне рассмеялся. - Хаджиме, ты финансовый гений, а не террорист, расслабься, птичка все посчитает, это уже будет ее забота, на следующий год, Бонтен мой клиент, а значит и этот теракт моя забота. - Санзу тебе это с рук не спустит, а если Майки узнает, то тебя будут пытать до смерти, - Коко явно посмутнел от этой мысли. - Если даже моим финалом после этого будет смерть, тогда Бонтен уничтожат мои парни, ты же это прекрасно понимаешь. Рану было ужасно плохо, хотелось выплеснуть хоть небольшую честь того, что копилось в нем на протяжении всей жизни, хотелось хоть немного показать себя настоящего, хотелось хоть на миг вновь ощутить доверие, которое потерял. Он вновь нервно дернул губами и все же проговорил, докуривая сигарету. - Раз ты сегодня свободен, может побудешь со мной, - еще одно нервное дергание губами, - никакого секса, - после небольшой паузы и попытки понять изумленное лицо Коко, он продолжил, - просто хочу побыть с кем-то. - Странное предложение, как для тебя, - губы Рана продолжали дергаться. - Да, да, - Ран потер шею, - забей… - он уже сел в машину когда Хаджиме наконец проговорил. - Ладно, посижу с тобой, - Ран все же решил не показывать радость, которую почувствовал тогда. По приезду домой Хаитани почти сразу же улегся на диване вместе с Коко. Хотелось выговорится, сказать то, что он мог доверить только ему, но Хаджиме не было к этому дела, он просто предоставил свои тонкие бедра в качестве подушки. «Хаджиме, пожалуйста, хоть ты спаси меня, помоги мне или просто прояви хоть чуточку доверия ко мне. Неужели это так тяжело? Просто стань кем-то большим в моей жизни, чем просто коллегой.» Ран резко задрожал, все тело свило от боли. Он уткнулся лицом в бедра Коко, пытаясь хоть как-то придушить волну, которая накрыла его с головой. Хаджиме конечно же обратил на это внимание, он успокаивающее погладим парня по голове. Ран тут же перехватил его руку и прижал к груди, пытаясь как-то прийти в себя, остановить дрожание и резкую невыносимую боль. Самое ужасное, что было в его жизни, это полное отсутствие урожденных психических заболеваний. В прямом смысле слов, Ран был нормальным и сносить сумасшедшую жизнь было тяжело. Он был здоровым человеком, которого закрыли в психической больнице и пытались лечить заболевания, которых не было. Если бы было хоть одно единственное отклонение, жизнь была бы в разы проще. - Ран все хорошо? - поняв, что это звучало, как вопрос, Хаджиме разозлился сам на себя, потому что такие вопросы в состоянии Рана, были просто нелепыми, - блядь… прости, - он погладил уже другой рукой по голове, немного разворошив укладку, - я… - он буквально не мог вынести понимания насколько ему было плохо, - давай уедем после в Париж, и проведем несколько месяцев в нем, можем даже уйти с Бонтена, переехать в другую страну, забыть весь этот ад, - дрожание чуть прекратилось, а за ним следовал небольшой смешок. - Остановимся на Париже, - в голосе, впервые за много лет, Хаджиме услышал скорбь. Через несколько минут Ран уснул. «Сколько же ты натерпелся.» Хаджиме последовал примеру Рана. Коко мог расслабится, впервые за всю работу в Бонтене, умственную деятельность с него скинули. Все было готово и можно было даже нормально отдохнуть, не переживая за звонок с претензией.