За стенами воспоминаний

Коко не общался с Инуи уже почти три месяца, даже больше, они пропустили год их отношений, даже не написали короткие сообщения в духе “с годовщиной”, просто проигнорировали это событие, как и проигнорировали день рождение Хаджиме. Хаджиме не то, чтобы был против такого, но он был против. Парень внушал себе, что это просто такой период, что все изменится и вообще, что не так много времени прошло с момента, когда они прекратили общение, но счет времени он так и не смог потерять и понимал, что уже окончание весны, а последнее сообщение от Инуи было в конце зимы, еще даже до их годовщины. В начале парню казалось, что его поглощала тоска, но через некоторое время понял, что это ничто иное, как злость. Злость на себя, на Сейшу и на тот разговор. Коко уже даже забыл, о чем он был, но чувство, что источником всех проблем был тот разговор присутствовало. Со временем это ощущение въелось в его сердце, будто оковы и прижало его к самому низу. Злость была адская, настолько сильная, что бои “Свастонов Канто” приносили большее удовольствие, чем любимые хобби. Но эмоций все же не было силы избавится, они накатились будто лавина снега. На радость, от перспективности этих чувств не было силы, хотя Риндо и говорил то, что его злость — это хорошо, и что у него есть энергия. Парень считал, что апатия намного хуже, так как из-за нее мир вообще не видно. Коко такое отношение Риндо не волновало, ему было плевать, хотелось вылить всю злость, которая накоплялась. Она просачивалась с каждого уголка его кожи. Хаджиме грубил, как только мог, конечно, парень не славился вежливостью, но сейчас он превратился в самую настоящую гопоту, мог бы огорчиться, но это чувство покинуло его сердце с первой минуты игнора. Наступило первое апреля, Хаджиме не был большим поклонником празднования дня рождения, а потому ничего не планировал. Он проснулся обессиленный вчерашней дракой. Голова трещала от недосыпа и побоев. Коко увидел окровавленную подушку. Заставив себя принять сидячее положение, парень почувствовал, как медленно возвращаются все силы. Ощущая прилив энергии, Хаджиме вернулась вся злость и он наконец заставил себя пойти в ванную. В подсознании всплыла мысль о том, насколько сильно его задолбала злость, о том, что он больше не хочет ее чувствовать, и что он хочет наконец отдохнуть от нее. Если, кто-то и говорил, что злость дает им силы жить значит у них недостаточно денег, чтобы она ставала назойливой. В квартире уже больше месяца был беспорядок, но и это Коко не сильно волновало. В ванной на унитазе и сомой ванной скоплялась пыль, она вообще была повсюду. Увидев себя в зеркале, перед глазами всплыла картинка, как его утром целует Инуи в весок. Злость вновь пробрала все тело. Первое, что попало в руки Хаджиме полетело прямиком в зеркало, это была стеклянная мыльница с жидким мылом. Послышался стук по дереву, это был Риндо, который стоял в дверном проеме и наблюдал за голым Хаджиме. - Оделся бы, - тот стоял с огромной праздничной коробкой, - я же писал тебе, что приеду сегодня утром, - парень говорил безразлично, - бедная мыльница, за что ей такое? - Для кого это? - Хаджиме нашел полотенце и прикрылся им, его взгляд почти не выражал ничего, он был уставший постоянными попытками вылить все эмоции. - Для тебя, - Риндо улыбаясь покинул ванную, - я сделаю себе и тебе кофе, пока ты оденешься, - коробку он так же забрал с собой. Хаджиме не долго искал себе одежду, он одел первое, что попалось под руку. Это были белые футболка и спортивные штаны, по крайней мере белый был их исходным цветом. С кухни уже шел приятный аромат кофе, Коко собрав все силы в кулак, чтобы не наорать на Риндо, уселся за небольшой столик. - Ну? - С днем рождения, Хаджиме, - Риндо передал с другого конца подарок, - давай, счастливее. - Ого, ты не забыл? - Хаджиме взял подарок и начал его открывать. - Только давай без хамства, у меня вообще нет вдохновения это слушать, - Риндо надпил с чашки, а Хаджиме уже копошился в коробке, - ну, как тебе? - Прикольно, только, что это? - Он достал красные туфли с коробки, демонстрируя их. - Это для Инуи, чтобы вы уже помирились с ним, а то ты совсем плохо выглядишь, - Риндо сделал еще один глоток, - слишком неадекватный, как для тебя, - он сделал небольшую паузу, ожидая высера Хаджиме, а потом еще один глоток, - прикольный кофе, я бы сказал даже вкусный. - Не лезь не в свое дело, сваха ебучая, - прошипел Хаджиме, положив туфли на место. - Дождался я все же твоего высера, спасибо, - они замолчали, Риндо допил свой кофе, когда Хаджиме наконец отозвался, чтобы завести нормальный разговор. - Как там твоя любовь? - Она либо чёкнуая, либо беременная, либо и то, и другое, - увидев взгляд, ожидающий продолжения, парень добавил, - замуж за меня хочет, это пиздец. Может до психолога сходишь? - Либо боится тебя потерять, ты человек у нас разносторонний, так что все возможно, а до психолога я не пойду, мне лень. - Другими словами, ты боишься видеть правду, но это нормально, первая стадия отрицание, - Риндо пожал плечами, вставая со стола, - у меня много дел сегодня, так что удачного времяпровождения с Инуи. Можешь сказать, что такой обалденный вкус на обувь у тебя, а не у меня. Прощай. Коко не знал, как именно хочет отпраздновать день рождение. Ему все еще хотелось выплеснуть злость, которая накапливалась внутри него. Вариантов вообще не было. Через пять минут он вновь позвонил Риндо, возможно в него есть какие-то идеи. Парень сказал пойти на бой без правил, но перед этим, конечно же, предупредил о том, в какую кашу его там превратят. Хаджиме самому не сильно хотелось туда идти на свое день рождение, слишком мерзкое место, как по нему, еще и для празднования. Скорее всего, ему просто не хотелось себе полностью распускать руки, вот и оправдывался особенностью этого дня, лишь бы не признать свои слабости. Парень провалялся к часу дня на диване не двигаясь. У него не было особой цели своим действиям, либо он ее не видел. Возможно, Коко ничего не делал из-за страха новой вспышки гнева, или потому что, делать особо не было чего. В голове начинали роиться мысли, воспоминания о той ссоре. Они начали всплывать от незагруженности мозга, Коко вообще ни о чем другом не мог думать кроме ссоры. Он не знал прав ли он был, или нет, не знал правильно ли делал, поддерживая игнор, не знал был ли Сейшу прав и в ком на самом деле заключалась проблема. Хаджиме уже забыл о том, кто с них начал, оно будто само по себе появилось. Единственное, что он помнил о ссоре, это были крики и его собственная злость. Еще он помнил отрывками лицо Сейшу в тот момент, и некое тепло, но источник тепла вспомнить не было возможности. Он знал на интуитивном уровне, что скорее всего тем же вечером они примирились, но не мог вспомнить четко это, а потому не брал это за чистую монету. С дивана его вытянуло жуткое чувство голода. Оно отбирало все силы, но также давало желание, или же простую потребность сходить в магазин и купить себе еды. Несмотря на то, что Коко жил в богатом районе под его домом стоял один с тех самых мерзких, старых магазинов. Правда сейчас ему было плевать, в каком магазине покупать еду, лишь бы наполнить желудок. Свет в магазине был тусклый, из-за такой атмосферы холодильники с едой неприятно били в глаза. Так же они прекрасно подчеркивали разбитую серую плитка на полу, которую украшали волосы покупателей. Лампы в магазине трещали, а все продукты неприятно пахнули. Углы совсем пожелтели и Коко брало непонимание, почему их просто нельзя закрыть прилавком, каким-то, хотя позже с той же скоростью пришла мысль, что менее уродливыми они не станут. Намотав несколько десятков кругов, растратив все силы, Хаджиме остановился на онигири, хлебе и еще, какой-то фигни для бутербродов. За кассой стоял, какой-то прыщавый подросток, явно незаинтересованный в премиях и в клиентах. Он медленно пробивал продукты, пока Коко всматривался в лопнутые прыщи, с которых тек гной. - Две тысячи триста семьдесят восемь иен, - он еле проговорил это, со рта воняло и это даже не был старый добрый будун. - Вот, - Хаджиме протянул ему три купюры по одной тысяче, парень начал медленно считать и искать сдачу, давая Хаджиме еще немного “полюбоваться” пубертатом, который самого Коконоя обошел стороной. “Блядь, какой же он уродлив, мог хоть не давить эти прыщи, фу...” “У него, что слюна течет, омерзительный...” “Блядь, он зад почесал и понюхал это? Он, что, сейчас мне деньги будет этой рукой давать...” “Я не хочу их брать...” - Вот сдача, шестьсот двадцать две иены, - парень говорил медленно, что в принципе сильно выбешивало Хаджиме, - хороше... - Сука заткнись! И не чеши зад! Это омерзительно, - подросток даже не реагировал, он просто протянул ему сдачу. - Простите, плохая привычка, - его монотонный голос заставил Коко просто улетел с магазина, оставив деньги в руках юноши, послышалось тихий, нудный звук работы голосовых связок кассира, - а сдачу? - Хаджиме даже ничего не говорил, просто со всей дури захлопнул дверь, по ней пошли трещины, но он это проигнорировал и забежал домой. Приготовить ничего вкусного с купленного не получилось и даже готовые онигири были дерьмовые на вкус, его не порадовало то, что он наполнил свой желудок, хотя, по сути, это было единственное хорошее, что он за сегодня сделал. Риндо не нагружал парня работой, он вообще очень сильно переживал за его здоровье и постоянно напоминал о том, что способен помочь ему в случае чего. Прошло несколько часов с похода в магазин, младший Хаитани так и не предложил заняться рэкетирством, хотя после его полнолетия жизнь стала явно скучнее, он даже не работал нормально с людьми, только ходил на встречи назначал новые и так по кругу. Хаджиме видел адское пламя энергии в его глазах, которое парень так усердно сдерживал. Наступал вечер, Инуи так и не явился и не поздравил Коко, от этого злость ставала только сильнее. Вдохновения, что-либо делать так же не было, он просто тупился в темный экран телевизора на протяжении всего дня, его бы так и не заставил никто с него стать, если бы Риндо собственной персоной не вломился в его дом. Парень уселся прямо перед телевизором на живот Хаджиме, последний выдал скулящий звук. - Я так понимаю, господин Хаджиме Коконой, не нашел себе компании праздновать день рождение и потому пролежал целый день на диване, как унылое говно, - Риндо обратил сияющий взгляд на парня, - мой вариант времяпровождения, конечно, не сияет гениальностью, но думаю это тебе поможет, хоть немного злости выплеснешь, а то те трещины на двери магазина слишком красноречивы. - Какого хуя!? Слезь с меня! - Живот Коко забурчал. - Оу... Мои ягодицы чувствуют ваш голод, но это не беда ведь Риндо Энтерпрайз доставила вам еду, и очень вкусную еду, - Хаитани продемонстрировал пакет полный, какого-то дерьма. Позже на кухне парень пожарил курицу, много хуже, чем бы хотелось, но в тысячу раз лучше, чем это сделал бы Коконой. Наевшись мясом, Риндо продемонстрировал торт, Хаджиме не был большим поклонником сладостей и сильно удивился. - Эм... Я их не люблю, - Рассматривая торт, на который Риндо уже цеплял свечи. - Это красный бархат, прям, как твой любимый цвет, он очень вкусный, серьезно, - Риндо аж обиделся, его глаза орали о возмущении, - я этой ночью заставил брата сделать его, а он ахуенно готовит, это от него подарок, сказал, что тебе понравится, - негодование все еще не покидало голоса Риндо, хотя взгляд у него был, как у мертвой рыбы. - Твой брат? Готовит? Серьезно? Я думал у него там личные повара и все такое, куча прислуги, дворецкий и каждую ночь новая любовница... - Риндо заткнул его, засовывая кусочек торта ему в рот. - Пробуй! - Хаджиме торт действительно понравился, был не такой, как привычный красный бархат, что-то абсолютно новое, и очень натуральное. - Мм... что это? - Это? Самый натуральный вариант красного бархата во всем Токио, правда ахуенно? - Риндо уже наслаждался тортом, а Коко отрезал себе кусок и начал в нем копошится. - Ебать, типа без красителей и всей химозы? - А то, правда меня за такие условия еле не отпиздили прямо на кухне телескопкой, но это не важно, а сейчас мы идем с тобой на бой! - Риндо вилкой с тортом указал на дверь. - Я не хочу так низко падать... - подавившись, прошипел Хаджиме. - Тебе это поможет, поверь, все дерьмо выбьют, на неделю вперед, давай. Коко даже не успел переодеться, его просто потянули на бой. Место было жутковатое, но в Раппонги, что внушало доверие. На улице толпилась куча мужиков, Риндо по дороге ознакомил его с правилами и сказал, что в принципе они не должны ничего ему сломать, а даже если и поломают, Хаитани его подлечит. Там было много людей и с самого начала начались ставки, Риндо ушел, что-то шепнул девушке сидящей в кабинке сверху, и она радостно закивала. Коко в свою очередь раздражало буквально все, он так же, как и Ран ненавидел расфуфыренных дам и мужчин, хотя в этом месте они, на удивление, выглядели природными, даже очень натурально. Хаджиме это привлекало и отталкивало одновременно. В помещении стояла вонь, смесь запахов пота и крови, а еще дыма от сигарет. Там почти не было видно лиц, и когда Риндо завел его на ринг появилось чувство, будто он совсем один здесь. Первым соперником был, какой0то уродец, Хаджиме такой омерзительный вид взбесил. Это был карлик, с горой мускул и явно не раз сломанным носом. - Тебе никогда нос прежде не ломали? - спросил “Квазимодо”. - Нет, в отличии от тебя, хочешь это поменять? “Умника с себя корчишь?” Парню не ставили бой за боем, он дрался каждые полчаса, потому что так захотел Риндо, ему было странно, что даже в боях “без правил” все решил статус Риндо, а не закон этого места, но в принципе было плевать. Его хорошенько так отмудохали, но ему это очень нравилось, нравилось то, что можно было вести бой без конкретных правил, и избить человека до полусмерти, не покажешь же такую натуру Санзу, еще заставит переубивать весь “сброд”. Ему нравилась сама концепция боя без правил, так они, как и везде присутствовали, так как на бой можно было просто принести ствол и перестрелять. Но также это было место более высокое, чем бои банд, здесь не доказывали, кто сильнее, а кто нет, большинство соперников были до пизды богатые и настолько заебыные правильностью и канонами мира, что, даже не следуя закону, все равно не могли вылить все свое сумасшествие. Коко хорошо держался, а под конец, в четыре утра на него даже начали ставить ставки. После первой он сразу же ушел. Ему стало мерзко, что его талант вновь пытаются оценить деньгами, он оценивал талант иначе. Для него он либо был, либо нет, если он есть значит, когда оценить его деньгами можно, значит это не настоящий талант. Талант для парня был, чем-то неземным, идеальным, чем-то, что невозможно измерить разве, что в световых годах. Утром начался небольшой дождик, они сидели под “клубом”, Коко заливался водой, потом и кровью, небольшой холодок, проходивший по его телу, приносил наслаждение, с головы наконец улетела вся злость. Наступило второе апреля. Риндо сидел на лавочке около парня и курил сигарету, Коко же “присосался” к вейпу, который давненько не доставал. Он хотел бросить курить, но от переизбытка адреналина все же не сдержался сегодня. - Мне нужно поговорить с Инуи, - Риндо обернул удивленный взгляд. - Да? - Срочно нужно поговорить и извинится, а я воняю, как сраная крыса, - Хаджиме тяжело выдохнул. - Так поедем помоешься, наступит приблизительно шестая, возможно даже больше и приедешь. Только по приходу домой желание говорить с Инуи уже не было таким сильным, сердце окутало новое чувство, то, о котором говорил Риндо раньше. Апатия просто в один миг поглотила разум парня, в то утро он еле дошел к кровати. Мир перестал существовать, понимание его так же испарилось, в голове даже не трещали никакие эмоции. Коко забыл о гневе и злости, забыл о том, что происходило последние несколько месяцев. Квартира была все еще грязная и ставала еще хуже, но Хаджиме знал это на интуитивном уровне, он дошел к этому выводу логически, а не потому, что видел в насколько ужасном она состоянии. Дни летели один за другим, в какой-то миг Коко вспомнил их ссору, и вообще каждое слово, которое он тогда сказал. Забвение, которое приносила злость, прошло, но апатия. Апатия была хуже злости, она высасывала все силы, не давая ему вообще, что-либо делать. Парень даже не мог встать с кровати и пойти поесть, потому сейчас его жизнь делались на рассматривание белоснежного потолка в своей квартире и голодный обморок, с которого его время от времени доставал Риндо. Дни превратились в серую массу без смысла, или же того самого важного движения, весь мир, будто работал, как огромные часы, а Хаджиме был той самой ненужной стертою деталью, которая сейчас лежала пеплом подчеркивая свою бесполезность. Голод чередовался тяжестью в желудке. Пустая голова, время от времени, болела от чужих голосов. Город перестал существовать, работа так же. Деньги даже не заканчивались, они просто лежали без дела. Белый и красный невозможно было отличить, цвета так же больше не было в жизни. Там за дверью люди проходили сквозь нее в поисках собственных домов, где они сделают себе сладкий ужин, и будут болтать о обыденных вещах. За окном город даже не пытался умирать, он каждой ночью будто оживал заново, сиял жизнью. Только в квартире Хаджиме не существовало жизни, он превратился в того, кем боялся стать, серым человечком с депрессией, которую даже не пытался лечить. Возможно, она у него была все это время, а он, будто слепец не видел ее закрывая, счастьем проведённого времени с Инуи. Только один единственный человек в мире знал о том, что даже если и болезнь реальна, ее просто вылечить, а точнее он просто умел ее лечить, он в, которого энергии было больше, чем в любого другого человека существовал в его жизни и даже не подпускал себе мысли о том, чтобы забыть на Коко, и это был Риндо. Младший Хаитани не то, чтобы любил Хаджиме, как друга, нет, ему просто было плевать на всех людей и все их проблемы, ему даже было все равно на Рана. Риндо не интересовался чувствами людей никогда, ему было плевать, даже если, ты злой, как дьявол, или у тебя депрессия, он все равно мог вломиться в квартиру, только, потому что, хотел провести время с конкретным человеком. Наступил первый день лета, хотя погода решила отжарить Токио уже с двадцатого мая и сейчас ничто не спасало Хаджиме от жары, даже длиннющие шторы. Он был потный и давно не мылся, ему было плевать. Голода он так же не чувствовал, так как было слишком жарко для него. Собрав яйца к куче, парень даже почистил зубы и улегся на диван. Наступила вторая половина дня, солнце расцвело с новой силой. В затхлую квартиру ворвался Риндо, на нем были легкие черные штаны, с военной летней формы, на верх парень выбрал себе футболку. У него был тяжелый рюкзак, в который полностью не поместились две биты, потому их рукоятки было четко видно. - Лето началось, а ты все такое же унылое говно, - Риндо легко взял Хаджиме на руки и понес в ванную, тот даже не смог возразить. Хаитани не раздевал его, просто включил самый максимальный напор душа, и начал поливать его холодной водой, - приходи в себя, ну же, воняешь, потом. - Да хорош! - Коко прикрыл лицо руками. Это его привело в себя и его даже взбесило, что его ленивую и гнусную идиллию прервали. - Вот-вот, лучшая демонстрация шокотерапии, - Хаджиме вновь уныло улегся в ванной, - эй, - Риндо включил горячейший напор, от чего Коко начал скулить, - сейчас ты отмоешь свое тело от всего дерьма, я приготовлю тебе, какое-то дерьмо и мы пойдем гулять, а то ты вообще выпал из реальности! - Риндо громко закрыл дверь ванной комнаты. Мокрые, грубые футболка и спортивные штаны тяжело поддавались ватным рукам, но у него все же получилось их снять. Ванная была неприятно скользкая, некоторые места были чуть теплее от его тела, другие же слишком холодные от напора ледяной воды. Душ был слишком горячий и его было тяжело держать, так что Хаджиме обжег пальцы. Из-за отсутствия сил, шампунь попадал в глаза и Хаджиме даже наелся его, случайно, только потому что не было сил убирать пену со рта. Мочалка неприятно шуршала телом. Комната наполнялась едким запахом шампуня и парой. Риндо пожарил картошки и телятины, слишком тяжелая пища, как для организма Хаджиме, но ничего не было делать, все же хоть не то дерьмо, которое Коко готовил все это время. “Какого хуя его навыки готовки становятся все лучше, а мои все хуже?” - Ну, так, что мы будем делать? - доедая картошку спросил Коко. - Ну... то же, что делали до моего совершеннолетия, а то я честно уже заебался, - Риндо соскользнул со стула и повел Хаджиме к выходу, парень уже надел новую чистую одежду. Коко только успел натянуть еще кепку, прежде чем закрыл на ключ дверь. Солнце светило прямо в глаза, никого не было на улице, так как был рабочий день и скорее всего в такую жару все попрятались в офисах, или домах. Кожа Хаджиме была настолько бледная, что аж отсвечивала в глаза Риндо, в последнего она уже была чуть подгорелая. Хаитани уселся на разжаренный под солнцем мотоцикл и показал жест говорящий: “ты либо сядешь, либо я тебя к нему привяжу”. Седло припекало яйца, заставляя Хаджиме чуть скривится. “Сука, хули так жарко!?” - Так куда мы поедем? - На пирс, только не для купания, нужно нечто забрать, - Риндо хихикнул, - надеюсь они его еще не нашли. - Так блядь, я не буду с тобой собирать клады! - Я скажу, что тебя там не было, - пожал плечами Риндо, заводя мотор, горячий воздух хлынул с трубы и они поехали на пирс. Там и в самом деле было мало людей, а из-за моря воздух был довольно прохладный. Хаджиме уселся на бетонный пирс и закатив штаны и сняв белые кеды, опустил ноги в прохладную воду, на удивление она была чистой. Риндо выкопал несколько килограммов кокаину маленькой лопатой. Коко удивленно смотрел на это зрелище, ему было даже мерзко от этого. - Это снег... бутафорский снег, - парень назад обернул голову к морю, пытаясь забыть то, что, только что увидел, в голове начал пробираться страх о том, что в любой миг к ним могут прийти копы и повязать их. Риндо в то время уже положил всю наркоту под сидение. - Присаживайся, - Хаитани уселся на байк, ожидая пока Хаджиме сделает то же самое, - будешь сидеть на наркоте сегодня, - он посмеялся, заводя мотор. - Пиздец смешно! - Да ладно тебе, сейчас отвезем все это одному человечку и будем свободные, - пожал плечами парень. Апатия все еще не проходила, но Риндо своим сияние просто давал миру существовать, он был настолько яркий, что самая сильная апатия не могла его вытеснить с мира человека. Они молча возвращались в Токио, а Коко ни на миг не улетел от реальности, младший Хаитани просто не отпускал его с нее. Риндо был реальным и теряться в мире раздумий просто не хотелось, он был, чем-то неземным и его абсолютное безразличие завораживало, заставляло видеть его и не отрывать от него свое внимание. Они добрались к, какому-то притону. Там воняло наркотой и торчами, а точнее тем, что осталось от понятия торч и плавно перетекало в бомжа. На диване в том жутком притоне-заброшке валялся Санзу, в его глазах сияло две черные дыры. Риндо отдал кокаин, какому-то парню и сказал, чтобы он лучше присматривал за Санзу, это было сказано с тем же безразличием. Харучиё же был в таком обдолбанном состоянии, что он походу реально не видел ни мира, ни людей. Солнце начинало садиться, а для таких, как Риндо это было на уровне снятия намордника с бешеного пса. В первую очередь Хаитани потащил Коко набухаться в “Долине Пепла”. Риндо не сильно брал алкоголь, а потому, даже не слушая предложений Хаджиме по поводу выпивки, парень заказал им две бутылки абсента. Так шот за шотом, слушая философские идеалы Риндо, Хаджиме начинал пьянеть. В горле и желудке стоял жар от выпитого алкоголя, он разливался по организму, пищеводу и крови даруя еще большее тепло. На языке и губах был привкус абсента и лимона, которым парень заедал все это дело. Перед глазами мир плыл, но оставался реальным, звуки было невыносимо слышать и поначалу даже клонило в сон. Допив вторую бутылку абсента, парня посетила долгожданная та самая пьяная энергия. Захотелось почувствовать жизнь, захотелось еще больше адреналина в кровь. Мир окончательно поплыл перед глазами, казался много ярче обычного, и даже тусклая “Долина Пепла” сегодня засияла, как никогда раньше. Хаджиме решительно оставит триста долларов на столе, с кривой запиской на салфетке: “за абсент и лимоны” и потянул Риндо на перекур. На курилке стояло много богатых личностей. Накурившись еле не до блевоты, Коко улегся на лавочке и начал, что-то там себе бормотать под нос. Голову так хорошечно брали вертолеты. Он понимал, чем может кончиться блёванее под таким хорошим клубом, как “Долина Пепла”, но для своего же блага опустошил свой желудок и выдохнул с облегчением. - Если бы это не был мой клуб, я бы уже заставил вышибал тебя отпиздить, но он все же мой, - Риндо рассмеялся, Коко сделал тоже самое ему стало много лучше, а алкоголь, который все так же оставался в его организме, только возбуждал, Хаитани протянул ему апельсиновый сок, - выпей, возможно, станет лучше, - напиток был очень кислый и после тошнотно крепкого абсенту, превратился в Божий дар. - Спасибо. Что дальше? - Увидев немного изумленный взгляд Риндо, парень добавил, - ты будешь меня развлекать всю ночь, я такого желания жить уже давненько не чувствовал, так что думай, - Хаджиме услышал одобрительный смех. - Я даже рад, - он кинул окурок прямо в блевоту Коко, - у меня есть одна идея, которую мне не хотят продать, - Риндо рассмеялся и повел Хаджиме к мотоциклу. Коко ничуть не смутило то, что сейчас они в стельку пьяные сядут на байк и поедут черт знает, куда, мир наконец стал нормальным миром, без злости или апатии, нет это был реальный мир. Они приехали к национальному музею западноевропейского искусства. Коко чуть удивился, но в принципе не сильно. - Мне кажется, это плохая идея, - пьяно возразил парень, прежде чем получил биту с гвоздями и маску, черную балаклаву. - Ммм... тебе кажется, - Риндо подбежал к одному охраннику, и украсил его мозгом вход, второй же кинулся на Хаджиме, парень не медлил, и сильно пошатнулся, когда гвозди застряли в его коже. - Ой, - Коко пошатываясь, еле оторвал биту от его лица, которая еще и запуталась в волосах мужчины. Риндо пьяно рассматривал сигнализацию, не понимая, какой же код там может быть. - Эм... нам же похуй на полицию? Убежим ведь? - оборачивая пьяный, затуманенный взгляд в сторону Хаджиме. - Да, пошли быстренько заберем то, что тебе не хотят продать, и завезем к тебе домой, - Коко безразлично вломился в музей, натягивая себе на лицо маску, Хаитани сделал то же самое, - ты ведь знаешь, где она? - под звук сигнализации спросил тот. - Дааааа... за три минуты найдем и заберем, - они в самом деле быстро нашли нужный зал. Хаджиме прочел на дверях следующие слова: “Эксклюзивная выставка с Метрополитена “тридцать шесть видов Фудзи”, только к второму июня”. - Сраные американцы, спиздели нашу гору Фудзи, - пробубнил Коко, его пьяному мозгу даже звук сигнализации не мешал, он просто наблюдал, как Риндо забирает со стены “Район Сундай Эдо”. - А то! Пидары, а мне не продают прикинь! - Возмущался Риндо, покидая зал. - Я тоже считаю, что ты имеешь полно право ее купить! - подтвердил Хаджиме. По дороге картину держал Коко. Когда они покинули музей, звук полицейских машин был слишком близок. Он стянул с себя маску, наслаждаясь ветром и прохладой. Держать картину не составило труда, она была, где-то среднего размера, по расчетам Хаджиме. Они с грохотом вломились в новую квартиру Риндо, там было очень жарко и валялась вся та куча барахла с его комнаты. Послышался, какой-то стон, с как показалось Хаджиме, спальни. Они аккуратно поставили картину на пол, и Риндо показывая знак быть тише прошептал. - Я сейчас приду, а то она чё-то стонет, не хочу на утро увидеть труп. - Ты сегодня мой аттракцион, - напомнил Коко, чуть громче дозволенного. Риндо закрыл ему рот руками и посмотрел убийственным, пьяным взглядом. - Завались, или я тебя завалю, - он проскользнул в спальню, откуда собственно Коко и слышал стон. Через минут пятнадцать Риндо вышел вновь такой же пьяный и счастливый, как в начале. Он, тихонько смеясь ухватил Хаджиме за плечо и легко вывел его на коридор, а потом к лифту и там уже обернул на него скулящий взгляд. - Да, да милая, я останусь с тобой, - он посмеялся, а потом добавил уже много злее обычного, - блядь, ну нельзя мне в нее влюбляться, она же обычная шлюха, - послышался звук пребывания на первый этаж. - Ну... - Коко немного удивился, Риндо в принципе был рад встречаться с ею, а сейчас просто обозвал, - ты же вроде нормально к ней относился. - Она прекрасная, она вообще лучшая, еще даже не тупая, но назойливая пиздец, а я еще не уверен буду ли я с ней счастлив, с другой стороны, всегда можно подать на развод, но потом нужно будет платить, - Риндо закурил еще одну сигарету. После горячего дома улица уже не казалась такой жаркой и по телу проходила мелкая дрожь, хотя от нее в большей мере спасал выпитый алкоголь. - Кто не рискует, тот не пьет шампанского, - пожал плечами парень, делая большую тяжку с вейпа, это был первый раз, когда он почувствовал силу быстрого метаболизма, прошло только полтора часа после того, как он в последний раз пил, а курево уже не давало чувства полета. - И когда же ты планируешь открыть вторую бутылку? - намекая на Инуи, спросил тот. - Думаешь он меня простит? - Конечно же... - Коко начал обдумывать слова Риндо, а потому они позамолкали, - давай, есть еще одно маленькое дельце. Они вернулись в тот же притон, по крайней мере Коко его узнал, сказать, наверное, был ли это тот самый, или нет, нельзя, так как все такие места отличаются разве, что людьми с разными документами. На диване уже сосалась, какая-то пара торчей . Риндо вновь дал Коко ту самую биту. Его глаза засверкали в тьме притона. Это был непримечательный район, куда никогда не вызывают копов. К Хаитани подошел первый торч поприветсвовать и он тут же получил битой по морде. Я не любитель пафосных речей, - начал он, пока те наркоманы, которые могли орать, начали это делать, - и причин мне вас убивать нет, но, как я понимаю, причин жить у вас точно такое же количество, так что протянем друг другу руку помощи. Пришел еще один наркоман, он был высокий и явно здесь только за покупкой, каких-то стероидов. Риндо пришлось повозиться с ним, прежде чем превратил его голову в кашу. Этот театр аморальности в начале пугал Хаджиме, но потом, что-то щелкнуло в его душе, он понял, что сейчас стоит перед самыми бесполезными в мире людьми. Сейчас перед ним люди из-за, которых наркоторговля продолжается, из-за таких, как они израненных душ много больше, чем их могло бы быть. Здесь явно есть матери и отцы, каких-то деток, которые только и желают быть нормальными и ходить нормально в школу, а не убирать дерьмо и блевоту своих родителей по утрам. Здесь есть и мужья, чьи жены ищут каждую ночь новый стаф, только, чтобы удовлетворить их. Чьи-то братья, которые потом приходят домой и насилуют своих сестер, создавая в три раза больше бедных детей. Все эти мысли в один миг посетили головушку Хаджиме, и его сердце поглотило омерзение. Он замахнулся первый раз, добавилось еще одно искривленной лицо, которое со шлепком упало на бетонный пол. Там они забили, где-то сотню людей, а точнее того, что от них осталось. Кровавое месиво голов и чужих рук оставляло красные следы на белых кедах Хаджиме, хотя его окровавленному виду уже ничего не поможет. Комната наполнялась вонью дерьма и блёвоты. Кровь в этой вони так же присутствовала. Риндо закурил еще одну сигарету, наслаждаясь видом всего этого ада, который был больше похож на кадр с фильма про зомби. - Блядь, пошли от сюда, - Риндо обернул потухший взгляд на него, он удовлетворил свою вечную жажду крови. - Да, хорошо, только заберу нечто, - он начал ходить мимо трупов, засматриваясь на их изуродованные лица, а потом наклонился, достав с порванной руки браслет, какой-то, Коко не рассматривал его. Первое, что Хаджиме сделал, покинув здание это закурил, вкус вейпа вперемешку со свежайшим воздухом, для него сейчас был раем на земле. Риндо от такого только добродушно рассмеялся, и так же закурил еще одну сигарету. - А теперь есть еще одно действие, которое ты сделаешь, - Хаджиме уже полностью протрезвел и удивленно посмотрел на Риндо. - Какое? - осторожно спросил он. - Выпьешь вторую бутылку шампанского, - младший Хаитани усадил парня на мотоцикл и повез к Инуи. “Кто не рискует, тот не пьет шампанского.” Фраза сказанная с учетом того, что первое шампанское могло взорваться прямо в погребе и повредить того, кто хотел выпить его, для Риндо имела другой оттенок. Хаджиме уже раз рискнул, когда позвал Инуи первый на свидание, и сейчас ему так же нужно это сделать, только на этот раз бутылочка будет явно больше предыдущей. У дома Сейшу его просто выбросили и угнались со словами: “позвони в второй половине дня, после самого страстного секса в твоей жизни”. Коко решил не выебываться с манерами и просто вслед показал средний палец. Адреналин выброшенный в кровь помог дойти к самой двери Сейшу, и даже постукать, нажать на звонок, на этом его действие прекратилось. К нему не сразу вышел очень помятый после сна Инуи. Тот был только в одной футболке и трусах. Немного сутулясь, парень чесал себе шею, он бормотал себе, что-то под нос, пока не поднял взгляд на Хаджиме. Он сильно удивился и по нем было видно, что он прокручивает тысячи слов в себя в голове. - Эм... - Хаджиме перебили и очень бодро перебили. - Прости! - Его щеки залились краской. - Я дурак, ты чудо, я просто в один миг перестал чувствовать вообще любые силы на общение с тобой, - Коко красноречиво удивился, - точнее не то, - Сейшу замешкал, рассматривая свои босые ноги, - не знаю даже, что и сказать... если кратко, то мне важно общаться и встречаться с тобой и я обещаю, что такого больше не повторится, - он легонько взял Хаджиме за руку и повел в квартиру. Инуи прежде, чем все объяснил заставил Хаджиме помыться, его вообще не интересовала чья кровь на нем. После сидя в теплой кровати в удобных домашних вещах Сейшу, Коко услышал длинный рассказ о чувствах парня. Тот ему поведал о том, что ему все время одиноко, о том, что он на самом деле сильно любит Хаджиме, что за больше трех месяцев игнора, чувство одиночества приобрело новый сокрушительный характер, он рассказал о том, что чувствовал в день их последней ссоры и о том, как мало сил в него на самом деле есть, даже, чтобы ходить на, какие-то там бои. - У меня даже есть тебе подарок на день рождение, - наконец добавил парень. Увидев ожидающий взгляд, он достал большую коробку из-под кровати, красного цвета украшенную золотой ленточкой и протянул ее ему. - Ебать, - внутри был большой фотоальбом с ними, так же сладости, новый брелок и вообще куча всякой мелочи, которую любит Хаджиме, Сейшу даже достал листовки с картинами его любимых художников. Коко повалил вновь сонного Инуи и улегся ему на грудь, — это ахуенный подарок. - Спасибо, рад, что тебе так сильно понравилось, - он погладил Хаджиме по голове отложив коробку на пол. Коко только оперся на руки целуя губы любимого. - Только это мы оставим на утро, а то я пиздец сонный, - он тяжело упал вновь на грудь парня, от чего тот выдал легонький стон. - Договорились. *** Риндо, как и обещал позвонил во второй половине дня. Коко лежал обессиленный на кровати, лицом в низ, не меняя позы, на которой закончился секс с Инуи, последний же уже встал и пошел делать кофе. Громкий звук звонка нарушил идиллию отдыха после секса Хаджиме. - Оттрахали? — счасливо спросил тот, послышался недовольный голос девушки: “Риндо! Что за вопросы!?” - Как последнюю суку в мире, - еле выговорил Хаджиме. - Помирились? - Да, - лаконичность была его спасением. - Тогда попробуй растянуть эту бутылку шампанского подольше, понимаешь о чем я? - Как скажешь, а теперь дай мне отдохнуть, - он сбросил трубку чувствуя, как горячие руки Сейшу проходятся по его телу, заставляя чуть прогнуться. - Кто это был? - целуя выбритый весок, тихо прошептал парень, прижимаясь к нему всем телом, Коко только ощутил, как возбуждение возвращается. - Риндо, - Инуи начал проходиться губами по плечам, чуть опуская ладони. - И что он хотел? - одна рука скользнула под грудь, чуть помассировав ее и начала опускаться к животу, потом все ниже и ниже, заставляя Хаджиме приподняться тазом. Нащупав вставший член, Инуи, уже совсем по-детски, добавил, - ну ладно, кофе готовый иди пить, - он покинул спальню закрывая дверь, Хаджиме вновь всунулся лицом в подушку. - Блядь.