***
Двадцать восемь лет назад, Чжун Ли (Ты и правда далеко ушёл... Тебе только шестнадцать, а ты уже едешь в престижное место для таких же гениев, как ты. Ты будешь таким сильным. Тебя натренируют и отпустят в большой мир, совершать открытия...) Чжун Ли сидел на заднем сиденье машины, а с его лица никак не могла сойти улыбка. Хоть он и казался (хотел казаться) взрослым, всё же детское волнение внутри присутствовало, что отражалось и на его лице. Чжун Ли также хотел расспросить мужчин, что сидели впереди, о том, кто они и куда его везут. Однако гордость не позволила ему этого сделать. Единственное, что волновало Чжун Ли, так это то, что он не мог прочитать мысли этих людей в бархатных, тёмно-синих костюмах. Это тревожило, но Чжун Ли пытался отгонять негативные мысли от себя. После трёх часов быстрой езды автомобиль остановился. Чжун Ли смотрел в окно весь путь, однако, выйдя из машины, не мог вспомнить ничего. Он забыл, как сюда попал. Но, кажется, они выехали из его города, значит, это какое-то другое место? Вроде Китай, но и в этом Чжун Ли не мог быть уверен. Он в недоумении смотрел по сторонам и всё, что видел, так это небольшой по размеру лагерь (так его обозначил для себя Чжун Ли, на деле это была ранняя версия комплекса «Space C»). — Тебя выбрал сам сяншен, это очень редкий шанс, ты обязан воспользоваться им, — сказал один из мужчин, одновременно с этим ведя Чжун Ли в сторону входа. — Что за сяншен? — всё же он не удержался и спросил. — Наша компания строит ракеты и андроидов, а ещё мы проводим эксперименты в целях создания подходящих особей для отправки их в космос. Сяншен не справится один, ему необходима команда из сильных людей. — Голос человека был спокойным, и Чжун Ли поверил ему только из-за этого. Но то, что он не мог прочитать мысли этого мужчины, всё ещё являлось загадкой. Чжун Ли провели внутрь не очень большого, но и не маленького здания, выглядящего технологично и ново — так, что даже Чжун Ли удивился и не сумел скрыть своего любопытства. До сяншена они добрались в безмолвии. — Господин, я могу войти? Мы привели мальчика, — сказал один из мужчин, стуча в дверь кулаком. Ответа не последовало, только дверь открылась сама собой, видимо, являясь знаком, что войти можно. — Чжун Ли? — были первые слова невысокого парня с чёрными, словно смола, волосами. — Да, — тут же уверенно ответил ему Чжун Ли, решив взять всё в свои руки. — Покиньте нас, — коротышка повернулся лицом к Чжун Ли, которого тут же придавил взглядом синих глаз. Мужчины в бархатных костюмах удалились, и дверь за спиной Чжун Ли закрылась. — Знаешь, почему я тебя позвал? — В ответ Чжун Ли только помотал головой. — Потому что ты теперь мой. С самого рождения ты был моим. И теперь... твоя сила будет приносить людям пользу. Ты сможешь использовать её на полную, однако перед этим... мне необходимо натренировать тебя, — выдал парень, а Чжун Ли казалось, что он находится во сне. — Как... ваше имя, сяншен? — всё же сумел выдавить из себя Чжун Ли. — Мо Гуань. — Он улыбнулся сразу после сказанного. — Очень не многие знают моё имя, а те, кто знает, — избранные. Если я тебе сказал своё имя, это значит, что я доверяю тебе. — Откуда Вы знаете моё? — это смутило Чжун Ли. — О, я много чего знаю... Пока ты наверняка не видишь во мне ничего великого, но, поверь... я невероятно силён, и в будущем стану ещё сильнее. А ты мне в этом поможешь. — Мо Гуань встал с кресла, медленно подходя к Чжун Ли. — Я собираю сильнейших людей по всему миру... которым вскоре станет Китай. Ты же любишь свою страну? Так вот, Китаем будет вся планета. — Мо Гуань подошёл к Чжун Ли, гордо подняв голову. — Правда?.. — он не знал, как реагировать, так что неловко отвёл глаза, рассматривая пол. Мо Гуань взял Чжун Ли за подбородок и заставил посмотреть на себя. — Не смущайся. Ты и правда очень способный, ты поможешь мне исполнить задуманное... Теперь твоя жизнь кардинально поменяется, — закончив, Мо Гуань отошёл от Чжун Ли. (Это точно не то, как я представлял себе захват мира... То есть... мне страшно. Почему? Я слабый? Я думал, что самый сильный, думал, что Я вселяю страх. Вообще нет. Этот парень... он просто монстр... Боже, что творится в его голове...)***
— Перво-наперво, необходимо тебя протестировать, заходи сюда, — Мо Гуань шёл впереди, а за ним и Чжун Ли, которого сопровождал крепкий мужчина. (Так говорит, будто я тварь для опытов...) — Знаешь что-нибудь об Испании?.. Франции?.. О, я думаю, это прекрасные страны, такие непохожие на нашу кухни... — Мо Гуань открыл дверь комнаты и вошёл внутрь, а за ним и Чжун Ли, которого то и дело подталкивали в спину. — Раньше, когда преступников допрашивали, использовали «сапог». Знаешь, что это? — Мо Гуань повернулся лицом к Чжун Ли. — Я... плох в истории, — Чжун Ли хотел отвести взгляд, но у него не выходило: Мо Гуань, по ощущениям, держал его голову своими синими глазами. — Ах, как мило... Тогда я тебе расскажу. «Сапог» — это такая штучка, состоящая из двух деревяшек, а в них — колья, изнутри. И твои ножки помещаются в эту конструкцию, а потом... — Внезапно лёгкая улыбка Мо Гуаня превратилась в жуткий оскал. — Твои кости крошатся. О, я так люблю этот предмет, ты не представляешь, поэтому и тебе стоит его испытать... — промурлыкал Мо Гуань и, развернувшись, поскакал вглубь комнаты. Чжун Ли опешил. Он словно переместился на триста лет назад за одну секунду, ведь помещение, в котором он оказался, было занято разными деревянными и редко металлическими предметами. Они все выглядели очень старо и необычно. А ещё устрашающе. Чжун Ли знал, что только люди в начале своего существования не умудрялись придумать. Единственное, что он знал из истории, так это страшные факты о том, как людей пытали, да так изощрённо, что современным личностям такое и в голову не придёт. Чжун Ли усадили на деревянный стул, сковав руки сзади наручниками. Сам стул был приделан к полу, так что Чжун Ли даже при огромном желании не сумел бы сбежать. К тому же здесь Мо Гуань и этот амбал. Поэтому Чжун Ли до последнего надеялся, что этот синеглазый просто шутит. «Но он не был бы Мо Гуанем, если бы не исполнял свои обещания качественно». Мо Гуань сделал всё сам. Надел на Чжун Ли эту конструкцию, так что теперь он точно не сможет убежать, ведь его ноги скованы, и каждая была и правда одета словно в сапог. Как только Мо Гуань что-то начал крутить за спиной Чжун Ли, тот мгновенно почувствовал такую страшную и резкую боль, какой никогда не чувствовал. Чжун Ли тут же закричал, не в силах сдерживать страдания, рвущиеся наружу. Было страшно опускать взгляд, чтобы посмотреть на свой низ. Ощущалось, что за прошедшие пять секунд весь пол уже залило его кровью. Чжун Ли не выдержал и полминуты, почти сразу же начиная молить, чтобы Мо Гуань прекратил это. Но тот только продолжал, что-то шепча, однако Чжун Ли не мог ничего разобрать, ведь боль затмила разум и всё вокруг стало словно нереальным. Он зажмурился, а всё тело покрылось каплями пота — буквально за несколько секунд. — Ты же хочешь остаться со мной и стать великим? Потерпи минутку, если продолжить орать, я тебя вышвырну отсюда с двумя сломанными ногами, — говорил Мо Гуань уже громче, чтобы Чжун Ли точно его услышал. И он услышал. Но орать не перестал. Конечно, Чжун Ли попытался, но всё, что у него вышло, так это сжать сильно губы и впиться зубами в нижнюю. Но не то чтобы от этого стало тише. В итоге Чжун Ли — совершенно непривыкший к боли — еле выдержал четыре? минуты пыток. Но для него эти минуты были часами — долгими и мучительными. И только когда Чжун Ли увидел свои ноги, только когда его отнесли в другую комнату и чудом (тем же чудом, что мы можем наблюдать у Аято) вылечили — тогда он понял, где оказался. И понял, что отсюда не уйти никогда.***
Спустя четыре года Чжун Ли доставал Мо Гуаня последние несколько месяцев. Этот избалованный пацан стал просто невыносим. Если сначала Чжун Ли боялся, то потом начал восхищаться, трепетать, а теперь и вовсе общался с Мо Гуанем как со своим дружком. Но главное, что злило Мо Гуаня, так это ежедневные вопросы Чжун Ли по типу: «Мои родители думают, что я в университете, может, отпустишь меня уже? Четыре года прошло, я хочу свободы, да и перед своими надо показаться». Мо Гуаня злил не столько тот факт, что Чжун Ли его всё время тормошит, сколько то, что он прав. Однако родители этого парня наверняка уже забыли о его существовании, ведь... им всегда было абсолютно всё равно на него. Главное, что Чжун Ли развивается, что им можно похвастаться, можно погордиться, а потом снова забыть, что у тебя есть сын. Однако Чжун Ли так не думал. То есть он знал, что родители не питают к нему глубоких чувств, но ему хотелось верить, что его ждут дома и он нужен. Ведь здесь... здесь стало скучно. Чжун Ли хотел свободы и своего собственного дела. А ещё было необходимо навестить сестру. Потому что, вероятно, за эти четыре года много что изменилось.***
И всё же Чжун Ли отпустили. В любом случае этот парень под присмотром Мо Гуаня, и убежать не представлялось возможным. И Чжун Ли это знал. Первым делом он добрался (его отвезли) в родительский дом. В котором Чжун Ли нашёл только мать. Ни отца, ни сестры не было. Это удивило его, так что он тут же стал засыпать родную женщину вопросами. Родную (но только она первым делом не расцеловала своего сына), любимую (только она не сказала: «Я тебя люблю, я скучала»), заботливую (правда, она не справилась ни о здоровье сына, ни о его "учёбе") и понимающую (вот только всё, что она сказала сыну, так это: «Зачем ты вернулся, я думала, ты умер или устроил себе хорошую жизнь»; вот только она обвинила его в том, что она старая и одинокая, что все её бросили, что сын — абсолютно циничный и неблагодарный, что он приехал к ней, только чтобы попросить денег). Циничная. Вот только Чжун Ли так о ней никогда не подумает, даже после всего, что мать ему наговорила. Чжун Ли нашёл Чжун Сян с помощью матери, но чтобы узнать эту информацию, пришлось надорваться. Чжун Ли нашёл Чжун Сян и её мужа. А когда он посидел у них — в их милом уютном гнёздышке вдалеке от цивилизации, — то понял, что всё серьёзно. Конечно серьёзно, они ведь уже женаты! А ему куда деваться?! Именно на этой почве и возник скандал. Чжун Сян навешала на Чжун Ли ярлыков в стиле «маменькин сынок», «несамостоятельный», «эгоист» и вышвырнула из дома. Она абсолютно не приняла своего брата, и не потому, что он плохой человек (но да, издевательства, что она терпела всё детство, тоже повлияли на её отношение к Чжун Ли), а потому, что он живёт не той жизнью. Что он не завёл свою семью (в то время, как Чжун Сян уже готовилась к беременности); что он живёт ради денег, а не ради людей и мира; что он циничный и алчный, что его "карьера" — это ерунда полная; что он не верит в Бога; что он не такой, каким бы она хотела его видеть. И, как это происходило всегда, в голове Чжун Ли укрепилась ещё сильнее мысль о том, что Чжун Сян ничего не понимает в этой жизни. Что она маленькая дура, что она не достойна того, что имеет, что это всё полный бред. Однако этот конфликт решался одним простым действием — разговором. Стоило им лишь понять, что у каждого свой взгляд на жизнь, своё мнение и выбор, и тогда отношения не испортились бы. Но, как это обычно бывает, оба просто слишком глухи и не хотят принимать что-то, кроме своей правды. Но по сути... в мире нет ничего правильного. Точнее, в этом мире нельзя взять и сказать: «Вот это — правильно». Ведь кто мы такие, чтобы создавать правила? Мы — всего лишь люди, такие глупые и самоуверенные. Вселенная смеётся над нами, наблюдая, как букашки становятся королями, как они считают себя "великими". В этом мире нет ничего великого. Сам мир и есть великий, и никакие писатели, или художники, или учёные с ним не сравнятся. Ведь мир всё это создал, а мы лишь потихоньку узнаём и исследуем, уничтожаем и ненавидим, восхищаемся и творим. Убиваем. Вот я, дорогие читатели, пишу о глупых людях, но подумайте только, насколько это ничтожно и насколько это не имеет никакого значения в масштабах Вселенной. Ах, как наивно и самоуверенно.***
Двадцать восьмое мая Чжун Ли наблюдал за всем тем представлением, что устроил Мо Гуань. С безразличием и тоской. Но с горечью и волнением. Чжун Ли примерно представлял, что испытывает Сяо, однако поэтому он и не сочувствовал ему, не жалел. Но обычно ведь всё наоборот? Только не у Чжун Ли. Он не думал о боли. Он думал о том, что он потерял. Потерял ли? У него свой путь. У неё другой. Ах да, она же уже мертва. Вот к чему привёл её путь. Пожалуй, тогда его путь лучше. Он ведь ещё жив. И ещё долго будет жив. Но вот только Чжун Ли совсем позабыл о качестве этого самого пути. Об эмоциях. О чувствах. Которых у него не было, а у неё были. Его жизнь наполнена другим — ложью, цинизмом, алчностью, безразличием, лицемерием. А её... её, наверное, была наполнена радостью, счастьем, солнцем, яркостью, улыбками, природой, зеленью, запахом свежего молока, запахом дерева и травы, росой, ранним утром... Но что это по сравнению с великими планами, которые непременно исполняются, да ещё и с бешеной скоростью? Зато у него Итэр. Её Итэр. Но её нет. Значит... значит, теперь его. У Итэра ведь нет права выбора, раз он родился таким, значит он заведомо его. Никогда он не был её. Чжун Ли так решил, поэтому, что ж, так и будет. Однако слова Мо Гуаня о том, что на Итэра всем плевать, задели Чжун Ли. Но он же сам выбрал такую жизнь, тогда и не стоит жаловаться.