— И что же вы сделали? — спросил журналист, держа в диктофон. Парень, лет девятнадцати от роду, стоял под дождём и наблюдал за течением Темзы, изредка переводил взгляд на своего собеседника и как-то странно улыбался. — Даниэль?
— Сменил имя. — Даниэль повернул голову к собеседнику. — Знаете, как я выживал раньше? Я выходил из дома исключительно с охраной, перевёлся на домашнее обучение и до тех пор, пока мне исполнилось восемнадцать, жил, как принцесса в башне. Оказалось, что меня никогда не видели и вообще не знали, как выглядит Дуайт Бауэрс. Но хватит об этом, я же, блядь, теперь Даниэль Браун.
— И даже до Оксфорда вас будут сопровождать?
— Именно. — Даниэль двинулся вперёд, и мужчина последовал за ним: Лондон, как всегда, дождлив. Даниэль часто думал, что ему грустно от того, что происходит, — за последние двенадцать с хвостиком лет Пирада убил достаточно людей, чтобы гражданские нарекли его серийным убийцей и грабителем.
— Даниэль, а ваша девушка? Как она относится к вашему титулу? У вас возникало желание бросить всё и улететь из Лондона, ну, например, в Америку? — Одно журналист уже понял: гулять по улице без охраны для Даниэля — гордость.
— Дина — ферзь. Она любит меня, даже если я преступник, а уезжать из Лондона я не собираюсь. Меня не привлекают солнечные страны, — ответил Даниэль и остановился. — Поверьте, без Арчи и Дины не существовал бы я, Даниэль Браун. Несмотря на способность залечивать раны в одиночку, я не отказался от их помощи, потому что вдруг понял, что они — мои лучшие друзья.
— Каково мафиози дружить с полицейским?
— Как отцу дружить с Сильвио Шефердом, так и мне, сыну Дона, дружить с сыном Сильвио — Арчи. А встречаться с юристом и того более — вам не понять всей радости.
— Правда, что вас прозвали преемником Денди?
— Смотря, что для вас значит преемник. Если вы имеете в виду Оксфорд, то да, я определённо преемник.
— Да, я именно это и имел в виду.
— Значит, теперь вы знаете, что учусь я в Оксфорде. — Даниэль повернулся к мужчине и всучил крупную сумму денег. — Надеюсь, статья вышла убедительной. Ещё раз хочу напомнить, что вы можете упомянуть мои личные проблемы. Даже если статью увидит полиция, мне ни хера за это не будет. Усекли? Мат можно не писать, замените это, но я, блядь, не могу жить без мата.
— Спасибо, Даниэль, — поблагодарил мужчина и проводил юношу до кладбища, где уже стояло двое больших громил с наследником Денди. Он теребил серьгу в ухе, жевал резинку и ждал, когда уже Браун нагуляется и вымокнет.
— Проще дождаться, когда Томпсон прочтёт моё эссе, а не тебя, пока ты вдоволь наболтаешься с кем попало, — ответил Хуан Денди и поднялся с лавочки. — Какого хера, Дани? Я тебе не мамочка, чтобы каждый твой шаг отслеживать, — если пришёл на кладбище, клади свои ёбаные цветы и пошли. Нас ждут на базе.
— Пошёл на хуй, — огрызнулся Даниэль и вытащил электронную сигарету. — Скажи спасибо, что я вообще не начистил тебе рожу, когда нас двоих вытолкнули на улицу.
— Скажи спасибо, что ты вообще живой после таких разговоров со мной. Мне поебать, что ты ферзь. — Хуан отдал
другу две розы. После, встал спиной к громилам, сложил руки в боках и с уже померкшим интересом глянул на могильную плиту с инициалами
«Деления Маргарита Гарронер-Бауэрс». Даниэль положил две розы на землю, остался сидеть на корточках и закурил, благо его чёрная шапка не позволяла волосам и прибору намокнуть.
— В чём вообще смысл ходить сюда? Цветы всё равно убирают, — не понял Хуан и плюнул себе под ноги.
— В чём смысл жевать резинку? — тоже не понял Даниэль и совершенно серьёзно глянул на Хуана. Даниэль, равнодушный молодой человек, от которого слышать шутки в адрес других совсем неожиданно и даже в некоторой степени приятно, ведь таким образом создаётся впечатление, что собеседник его впечатлил.
— Забей. — Хуан что-то вспомнил. — Ты дописал своё эссе? У тебя дедлайн до понедельника.
— На хуй надо, — заявил Даниэль.
— Ну, тогда не беги плакаться, когда тебя отчислят.
— Да ну? — оскалился Даниэль. — Мне не нужен надзиратель вроде тебя, который будет целыми днями ебать мозг и напоминать, что меня могут отчислить. Мне, в принципе, глубоко поебать.
— Тогда на хер ты вообще поступал в Оксфорд? Родители заставили? — Хуан уже не верил, что Даниэль студент Оксфорда.
— Да, — согласился Даниэль и встал с земли. Он пошёл вперёд, за ним последовали Хуан и громилы, минуя калитку и будку смотрителя. Он ничего не сказал, ведь был погружен в чтение какой-то старой, пропахшей подсолнечным маслом книгой. Громилы убедились, что в машину Денди парни сели без происшествий, один из них посмотрел в лобовое стекло и кивнул. Денди-старший любезно отдал охранников сына Даниэлю, и те переключились именно на него, — Пирада бы не стал покушаться на Хуана, который и без знаменитого отца прекрасно владел оружием и имел хорошее зрение. Пираде не выгодно охотиться за головами в людных местах, поэтому здесь, в дорогой машине Денди, Даниэль чувствовал себя в безопасности и решил ненадолго предаться мечтам о славной жизни с любимой девушкой, роялем и ротвейлером.
— Не огрызайся, но мне интересно. — спросил Хуан. — Вы с Диной… сколько вы уже вместе?
— С четырнадцати. Побольше, чем вы с Норин. Я вообще не понимаю, как Райан тебя не убил.
— Я ему нравлюсь, — улыбнулся Хуан. — Скоро к ферзям присоединится дочь погибшего Билли Холлуорда, спроси о ней у Райана. Он был лучшим другом Холлуорда и знал о нём больше, чем мой отец. Уровень доверия, конечно, низок… думаю, папа подозревал его в неверности, поэтому и убил.
— Мне по хер, — отмахнулся Даниэль. — Я его не знаю.
— Да ну? Фредерик тебе не говорил, что Билли умер прямо у Райана на руках?
— Я узнал это от тебя, но мне все ещё по хер. — Даниэль открыл окно и втянул свежий воздух в лёгкие, отчего водитель сбавил скорость. — Не думаю, что эта Моника впечатлит меня.
— Тебя вообще мало кто впечатляет. — Хуан заметил изнеможение Даниэля и бутылку воды. — Если ты сблюёшь здесь, будешь оплачивать чистку.
— Обязательно. — Даниэль отобрал бутылку воды и жалобно выпил, оставив её наполовину полной. Хуан удивился его скорости и, взглянув на горлышко, с отвращением всучил ему бутылку, не намереваясь больше пить из неё. Хуан крайне брезглив и недоверчив к Даниэлю, но тем не менее вышел с ним на улицу, поделился секретами, которыми не хотел делиться и, на удивление, остался с чистым лицом после всевозможных оскорблений.
Внезапно у Даниэля зазвонил телефон — это преподаватель по фортепиано, который рассказал, что Даниэль одержал победу в конкурсе. Он стремился превосходить всех во всём, и победа в конкурсе его никак не впечатлила, — он
знал, что сможет. Однако радости несли за собой неожиданные разочарования: Даниэль проверил электронную почту и замер, глядя на экран. Потом положил телефон на ногу, прикрыл лицо руками и осознал, что остался без возможности начать нормальную жизнь, ведь на экране высвечивалось:
«Мистер Бауэрс (Браун), вы должны приехать в университет за документами».
Даниэль поступил очень опрометчиво, перейдя на нецензурную брань, ведь водители обязательно расскажут об этом донам, и вряд ли Даниэлю сойдёт всё с рук. Каким бы целеустремлённым он не был, как бы сильно не винил университет в отчислении, он никогда не признает, что совершённое — целиком и полностью его вина. Даже если бы он вовремя оплатил счёт, его бы отчислили — не прогуливал бы, выполнял задания и учился бы в своё удовольствие! И как теперь сказать родителям?
— Дани, тебя опять тошнит? Эй, ребята, остановитесь где-нибудь! — заволновался Хуан — его невыносимый коллега и надзиратель.
— Пошёл на хуй! — психанул Даниэль и пригрозил Хуану кулаком. — Я вмажу твою рожу в стекло, если продолжишь выносить мозги!
— У тебя лицо такое было, как будто ты готовился рваться, — спокойно сказал Хуан, думая, что его тон как-то утихомирит буйного парня, но Даниэль стал свирепее: кажется, в отчислении, по его мнению, виноват Хуан, ибо он вцепился в воротник его рубашки, нахмурил брови и страшно выругался себе под нос.
— Успокойся, Даниэль! — Одному громиле пришлось взять его за плечо, — руки у него сильные, и от прикосновений сразу же начинало болеть именно то место, которого он коснулся.
— Меня, блядь, отчислили!
— Меньше надо было хернёй страдать. Это Оксфорд, за который ещё и платили твои родители! Да если бы ты не был Бауэрсом, ты бы учился в захолустье! А теперь ты остался ни с чем. Немедленно убери руки, иначе завтра ты пострадаешь от моих ребят.
— Твои ребята и мои тоже, дебил. — Даниэль пихнул Хуана, и тот откашлялся — слишком сильно Даниэль сжимал рубашку.
— Ваше поведение оставляет желать лучшего, — ответил водитель, повернув на Биг Бен. — Продолжите распускать руки — будете наказаны. Это ваше третье нападение на членов семьи.
— Тебе следует сходить к врачу — вдруг ты конченный! — не успокаивался Хуан, чем ещё больше выводил Даниэля.
— Заткни, блять, рот! — Даниэль снова хотел поднять на него руку, но громила вовремя выставил руку, защищая Денди от очередного синяка.
Подъехав к дому Фреда, громила кивнул на дверь, намекая Даниэлю, что ему пора уходить. Он вышел, хлопнул дверью и пнул в неё ближайший камень, показывая Денди средние пальцы. Хуан, будучи жертвой, не отвечал Даниэлю, а лишь повернул голову в противоположную сторону.
Денди уехал, и Даниэль остался на улице. Дома были родители, которые уже знали об исключении и наверняка были в не себя от ярости. Даниэль подошёл к ближайшему столбу и ударился об него головой, проклиная и ругая себя за этот день. Как после исключения смотреть отцу в глаза? Фред ведь и гроша ему не даст, или вовсе решит, что больше Даниэль не его сын и порвёт с ним все связи. Телефон Даниэля зазвонил и, не успев вытащить его из кармана, он уже понял, кто ему звонил.
— Ты где? — спокойно спросил отец, как будто даже не собирался ругать сына.
— Возле дома… покурю и приду.
— Тебе нельзя находится на улице без сопровождения, марш домой, — перешёл на грубость Фред и сбросил трубку.
Даниэль огляделся в поисках снайпера или людей в чёрном, но никого не увидел. Даже если на улице нет убийц, Даниэль всё равно не хотел возвращаться домой и осел на бордюр, уткнувшись лицом в колени.
Ему пришлось сменить имя, изменить внешний вид только из-за того, что он хочет жить. Длинные светлые кудри пришлось отстричь, чёлка стала спадать на глаза и скрывать коричневые линзы, а от бритой сзади головы Даниэлю постоянно было холодно. Лишь Оксфорд и Ханера знали, что перед ними Дуайт Бауэрс, а не Даниэль Браун. Дуайт Бауэрс умер, когда ему было восемнадцать, а на его место пришёл Даниэль — сын бизнесмена и домохозяйки, а не опаснейшего мафиози и светской львицы. Последние восемь лет Пирада не замечала Дуайта и посчитала, что он навсегда сбежал из Англии. Если бы они знали, что Дуайт находится в Лондоне под другим именем, они бы посчитали себя полными идиотами. Отчасти так и есть, и Даниэль прекрасно это знал. Он похоронил себя и стал жить совершенно новым человеком. От старого Дуайта, который ненавидел грубость и никогда не любил алкоголь и сигареты не осталось ничего. Даниэль Браун был олицетворением злости, каждый его день не проходил без выкуренной сигареты и драки, а его словарный запас целиком и полностью состоял из мата.
Отец Луизы знал, к чему такие сложности, но не понимал, как Даниэль может вести такой образ жизни. Ему не составит никакого труда пригрозить прохожему битой или пистолетом, если тот попытается сделать ему замечание, устроить беспорядок в парках, напороться на бобби и просидеть несколько суток за правонарушения.
— Сука! — Даниэль встал, пнул мусорное ведро и схватился за больную ногу. Всплеск злости нейтрализован, но настроение ещё больше испорчено больными пальцами. — Ебучий день. Ненавижу всех!
Выпустив эмоции, Даниэль побежал домой, миновал охрану и нажал на кнопку лифта. Неужели у Пирады не возникало вопросов, почему этот юноша ходит в пентхаус Бауэрсов? Откуда вообще Фред и Денди решили, что снайперы знают, где живут Бауэрсы? Этого не знают даже некоторые члены Ханеры, а что уж говорить о глупых Пираде?
Войдя в пентхаус, Даниэль бросил пальто на пол, вытер ноги об ковёр и, не глядя в зеркало, прошёл в гостиную, где Луиза читала книгу и пила чай. В доме был Райан Ламберте, уже узнавший об исключении и ничего на это ответивший. Даниэль уважал Ламберте и считал его хорошим другом, ведь что ни скажи Райану, ему либо всё равно, либо он действительно никому ничего не скажет, а Даниэль имеет достаточно секретов.
— Что это за оплошность, Дуайт? — Когда Фред обращается к сыну полным именем, значит он невероятно зол. — Тебя исключили из-за курения? Ты как читал правила при поступлении? Кто мне клялся не допускать ошибок и закончить международный исторический факультет и пойти в магистратуру? Дуайт, мы с мамой очень тобой недовольны, и я бы попросил тебя объясниться.
— На хуй ваш истфак. Я вообще-то хотел пойти на экономику.
— Дуа, ты в последний момент заявил, что пойдёшь на истфак, потому что тебе не понравились дисциплины на экономике, — напомнила Луиза.
— Или он передумал, когда узнал, что на экономику поступил Хуан, — вмешался Райан, и Даниэль благодарственно на него взглянул.
— Или так, да, послушайте Райана, — показал на него пальцем Даниэль, и Райан пожал плечами. — Может я хотел учиться в Гарварде. Вы меня спрашивали? Может я в Европу хотел! —Даниэль вспомнил, что говорил на интервью и мотнул головой. — Да пошло оно всё задницу.
— Дуа, хватит, — мотнула головой Луиза, не терпя таких выражений. — Ты воспитанный юноша и будь добр в доме не выражаться.
— Тогда это относится и ко мне, — улыбнулся Фред, и Райан это одобрил. — Райан отвезёт тебя забрать документы, потом делай, что хочешь, но чтобы больше я тебя там не видел. Даже когда у твоих друзей «окна». Подумай над тем, чтобы поступить в Бирмингем на следующий год.
— Один хер тебе придётся его оплачивать. А если тебе так важны деньги, я предпочту отказаться от высшего образования.
— Это катастрофа, Дуайт! — Фред показал пальцем на дипломы в рамке. — Твоя мама закончила Оксфорд с отличием, Деления была лучшей студенткой, я закончил его с хорошими оценками! Что с тобой? Почему именно ты вылетел оттуда на втором курсе?
— Мне на хер это не нужно, — отмахнулся Дуайт и направился к выходу.
— Куда ты пошёл?
— В машину. Я больше ни слова не скажу, чтобы не позорить тебя ещё больше.
Даниэль надел пальто, не стал его завязывать, хлопнул дверью, спустился на улицу и осел на бордюр возле машины Райана.
Фред, глядя на Луизу, ожидал поддержки, но она молчала. Когда Даниэль заявлял, что больше ничего не скажет, он действительно это сделает. Фреду осталось смириться с решением сына и ближайшее время вообще не думать об его безответственном поступке.
***
В университете закончилась пара, на улицу вышли студенты в особенной форме, которую Даниэль не переносил. Носить красный пиджак, неудобные штаны и надевать длинную мантию на мероприятия было для него хуже, чем лекции по не нужным предметам, но на момент обучения он был обязан носить форму, чтобы не оплошать перед мистером Паттеном. Даниэль быстро забрал документы, напоследок взглянул на доску почёта, где красовалось лицо босса, вышел из Оксфорда и осел на ступени. Проходящие мимо студенты не замечали его внешнего вида, да и вообще не обратили на него внимание.
Райан спустился со ступенек и встал лицом к Даниэлю, скрестив руки на груди. Беседовать с этим молодым человеком, особенно когда его лицо не выражало ни какой эмоции, не имеет смысла. Райан буравил его до тех пор, пока Даниэль не выдохнул и не встал со ступенек. Молчание Райана и суровый взгляд могли взбаламутить Денди, если тот находился в состоянии алкогольного опьянения и усмирить молодого человека своей дочери, если тот опять курил прямо на её глазах.
— Можно я останусь ненадолго? — спросил Даниэль, готовясь звонить кому-то по телефону.
— Берт в это время уходит на перекус, — вспомнил Райан. — Возвращается он за двадцать минут до звонка. Даже если позвонишь прямо сейчас — не успеешь догнать.
— Берт знает, что меня отчислили. Он уже писал, что пропустит ланч только ради меня.
— Если он здесь — пожалуйста. Только я буду ждать тебя у машины.
— Почему ты не хочешь ждать здесь?
— Я же говорил, что не люблю светится здесь только потому, что меня знают. Лишние взгляды и сплетни мне не нужны.
— Меня бесит твоё высказывание, в нём нет смысла.
— Зато никто не цепляется к моим словам, кроме тебя.
Райан ушёл со спрятанными в карманах руками, и стоило ему выйти с территории университета, как он опёрся об машину, вытащил зажигалку с пачкой сигарет, поджёг одну и закурил. Несмотря на то, что совсем недавно Даниэль курил, он прямо сейчас нуждался в очередной порции табака.
Даниэль сообщил Берту, что ждёт его «на том месте». Берт прекрасно знал, о каком месте он говорил — о ступеньках, где они часто сидели и обсуждали сложную домашку, девушек и то, какой Хуан ужасный человек. Берт нашёл друга, отбил его ладонь и сел рядом.
Берт был особенно ценным членом Ханеры, ведь он сын Линдсея — правой руки Дона и лучшего друга Райана. Юноша был умён, щедр на похвалу и часто делился с другими членами семьи приспособлениями. Больше всего он известен на всю семью как безупречный переговорщик и мастер шантажа. Он предпочитал издеваться над наказуемыми с помощью богатого словарного запаса, аналитики и изобилия сравнений, ведь Берт учился на филологическом факультете. Для молодых он был ботаником и любителем литературы, но для взрослых, более умных членов семьи — «единственным, кто полагался не только на холодное оружие, но ещё и на мозги», и, по мнению Денди, Берт — именно тот человек, которого он все двадцать пять лет искал.
Берт поправил чёрные «шторки», взглянул на почти окислившиеся кольца и подумал, что ему нужно как можно скорее их заменить. Даниэль пытался привлечь его внимание, но Берт понимал, что ничем он другу не поможет, поэтому молча посмотрел на него и даже не шевельнул губой.
— Это пиздец, — заявил Даниэль и цокнул языком.
— Не выражайся. Уже ничего не сделать. Я тебе говорил, что чем чаще куришь на территории университета, тем выше шанс, что тебя отчислят. — Берт прищурился и увидел курящего Райана. — С мистера Ламберте берёшь пример?
— Он говорит, что не хочет рожей светиться.
— Без разницы, — отмахнулся Берт. — Что будешь делать?
— На Оксфорд свои фотки вешать, — пошутил Даниэль, и Берт недовольно закатил глаза. — Я тебе говорил, что сначала я найду уёбка, который желает моей смерти, затем… я, вроде, хотел с Диной… чёрт.
— Что ты хотел с Диной?
— Ну, я обвенчаться с ней хотел. Кольцо купить, свадьбу сыграть. Как все нормальные люди, Берт.
— Именно после того, как найдёшь своих преследователей?
— Обвенчаться с Диной — план не на будущее. Я мог сходить в ювелирный каждый день, просто не было поводов, а теперь появился, потому что у меня больше нет гребаной домашки.
— Тебе помочь? Мы бы с Мари…
— Только не Мари. Она обязательно всё ей расскажет. Без Мари, без Норин — никаких девушек.
Берт кивнул, достал телефон, разблокировал его и стал что-то быстро печатать в интернете. Найдя нужное, он отдал телефон другу и только сейчас заметил, как он выглядит. Чуть приблизившись, Берт заглянул Даниэлю прямо в глаза и обо всём догадался. Небо было тусклым, даже не шёл снег, но глаза Даниэля всё равно были сощурены так, будто он недавно смотрел на солнце или светил в глаза маленьким фонариком.
— Ты весь помятый… когда ты в последний раз мыл голову? А когда умывался? Даниэль, это не доведёт до добра.
— Я не могу ничего с собой поделать.
— Не смей говорить: «надо же умереть от чего-то другого». Обратись к врачу, Дани, это серьёзная проблема.
— Заткнись, — разозлился Даниэль и отдал Берту телефон, недовольно хмыкнув. Цена колец его смущала, и несмотря на большое количество денег в кошельке, он предпочёл бы купить что-нибудь подешевле. — Тебе легко говорить. Ты не понимаешь, с какой хернёй я столкнулся, и что это я больше не вывожу.
— Маскировки для спасения жизни достаточно, потому что Пирада знать не знает, как выглядит Дуайт.
— Со мной вечно таскается Райан. Его знает весь Лондон, а из-за него могут узнать и меня.
— Ты бы не обсуждал это у Оксфорда… — посоветовал Берт. — Не любит, когда упоминают Ханеру.
— Именно поэтому меня исключили? — оскалился Даниэль и опустил голову. Чтобы Оксфорд плохо относился к Ханере, когда на доске почёта висит лучший студент из этой организации? Даниэлю показалось, что Берт наврал, но не стал ничего из него вытягивать.
— Тебя исключили потому, что ты много раз нарушал правила. Один раз ты пришёл обдолбанный, на другой день ты подрался с кем-то со старших курсов, на третий ты нажрался, как свинья, и от тебя весь день пахло алкоголем и сигаретами, — напомнил Берт и оскалился тоже, дразня Даниэля. Юноша перестал как либо выражать эмоции и отмахнулся, не намериваясь больше спорить с ним насчёт реального отношения к Ханере. Будет проще спросить об этом у Норин или самого Денди.
На улицу вышли сокурсники Берта. Он обернулся, помахал друзьям и сообщил, что присоединится к ним через несколько минут. Заметив Даниэля, сокурсники Берта ничего не сказали. От Даниэля источал запах сильный запах сигарет, неопрятный внешний вид отталкивал, а злобное выражение лица (хотя Даниэль был спокоен, но люди вокруг легко могли посчитать, что он чем-то недоволен) убеждало других держаться от парня подальше, что филологи и сделали.
Даниэль встал и молча ушёл, даже не попрощавшись с другом. Берт расстроился, но решил не кричать ему вслед, думая, что он не в себе, оттого может разозлиться.
Уже уставший ждать подопечного Райан тысячу раз успел проклясть Даниэля за его пунктуальность, но стоило юноше сесть в машину, как Райан совсем забыл, что недавно про него говорил.
Даниэль бы ничего ему не сказал, если бы Райан ехал по прямой до его квартиры, но Райан неожиданно свернул по направлению к базе Ханеры.
— Мы на базу? Я не хочу там появляться, — отказался Даниэль и сложил руки на груди.
— Только что звонил Денди и сообщил, что нашёл одну крысу, попросил, чтобы им занялся ты, потому что не хочет, чтобы остальные ферзи марали руки, — передал Райан.
— Если это мой убийца, замётано. Если обычный чувак — нет. Я тебе говорил, что тратить время на оболтусов не хочу, — отмахнулся Даниэль.
— Денди обещал закрыть глаза на твоё поведение и проколы, — предложил Райан.
— Хорошо, — быстро согласился Даниэль, посчитав решение Денди разумным. — Денди недоволен?
— Он зол.
Если Денди зол, вся Ханера настороже. Любая сплетня или замечание в его адрес, когда он реагирует на каждое слово и звук, не останется без внимание, а особых любителей сплетен ждёт наказание — исполнение чужих полномочий или отправка на задание. Последний раз когда Денди был сильно зол — в день смерти Билли Холлуорда, ведь именно своим пистолетом Денди лишил его жизни и отдал Райану его драгоценный титул, объяснив свой поступок тем, что в мафии не бывает людей, которые бы никогда не коснулись оружия или не убившие ни одного человека.
***
Виновник паршивого настроения Чарльза сидел привязанным к стулу. В красном освещении лица Чарльза совсем не видно, что уже хорошо, ведь не было никаких гарантий, что ворюга не побежит в полицию. В маленькой красной комнате кроме ворюги и Денди больше никого не было.
— Плохо, знаешь-ли, злить Денди. — Чарльз стал искать в карманах необходимые вещи, чтобы вывести грабителя на чистую воду. — Живёшь в таком опасном районе, мало-ли какие вурдалаки встретятся на пути… особенно когда ты попадаешь в мои лапы, крыса Пирады.
Похищенный продолжал молча смотреть на связанные руки, что злило Чарльза, и он пнул стул с такой силой, что мужчина едва не упал.
— Какого хрена ты оказался здесь. Отвечай.
— Пошёл на хуй!
Чарльз начал раздражаться ещё сильнее. Ворюга продолжал глядеть на руки, но когда в комнату вошли главарь ферзей и вооружённый битой светловолосый юноша в чёрной маске, молчанию пришёл конец.
За несколько трудных месяцев, Даниэль познал этот город ещё больше. Этот район облюбовали не только дикие крысы и бездомные собаки, но и одни из «клиентов» Ханеры, которые полностью обнищали после того, как пробовали приобрести у мафии определённый товар. Ворюга и остальные крысы из Пирады до сих пор не могут разгадать личность юного ферзя. Райан, чтобы не допустить оплошности, вытащил из кармана пальто пистолет, в котором остался один патрон. Ворюга изучил шарф Ламберте, биту Даниэля и пришёл к выводу, что имеет дело с самыми опасными членами ферзей — её главарём и правой рукой. Он уже приготовился умирать от пистолета главаря, однако тот отошёл в сторону, пропуская вперёд разозлённого (что под маской не видно) Даниэля.
— Со мной ты долго не помолчишь, — засмеялся Даниэль, погладил свою биту, поставил ногу на стул и свободной рукой схватил мужчину за воротник рубашки. — С тобой говорит Ферзь. Имя моё — Даниэль Браун. Слышал о таком?
— Мне всё равно, — признался мужчина. — Я ничего не скажу, даже не пытайся, блядь, меня растормошить!
— Заткнись! — Даниэль приставил биту к шее заложника. — Ты не понял, что тебе сказали? Какого хрена ты здесь оказался? Искал для Пирады игрушку, которую он давно хотел? — Даниэль сам назвал себя игрушкой? Как это не похоже на него. — Ни хера ты не найдёшь.
Даниэль сдавил шею похитителя. Мужчина ещё немного молчал, но вскоре попросил перестать давить на шею и обещал признаться.
— У Пирады есть зацепка, он знает, что Бауэрс не мёртв, но не знает, как он выглядит. Он сказал, чтобы я, пустое и отвратительное место, не приходил без новостей, но я не смог ничего узнать. Этот сосунок не останется живым. Пирада всё равно достанет его, и пусть я сдохну, но не напрасно!
Даниэль засмеялся. Смех удивил заложника.
— Какой же ты идиот! Выполняешь любые приказы своего тупого босса! — Даниэль успокоился, глубоко вдохнул и врезал битой мужчине по лицу. Заметив движение, он врезал снова. Бил он до тех пор, пока мужчина не перестал дышать, а с его виска не стала течь кровь.
Даниэль вытер кровь с биты об белую рубашку крысы, плюнул ему в лицо и снял душную маску.
Райан был недоволен своим подопечным — он снова потерял рассудок и убил человека.
