Извинения

      Киллер не думал, что всё зайдёт так далеко. Он не думал, что ему придётся вот так вот, как сейчас, стоять рядом с Кроссом и чувствовать, как чужая лапища на плече неимоверно сильно давит на сустав. Здоровяк зол.. О, он в ярости! Легко понять, когда фаланги Гарца почти дырявят твою любимую куртку, а вместе с тем и ссаднят ключицу, на которой точно будет синяк. Счастье Киллера – он любит видеть на себе ранения.       Чего не скажешь о Кроссе, но он, видимо, слишком много и долго терпел, чтобы сейчас понимать, что творит. Хрустящая костями злоба накрыла его с головой и Киллер клянётся, что мысли здоровяка почти что материальны.       Дрим перестаёт трещать, с улыбкой глядя на Морвара, с которым вёл разговор. Даже если Солнце и чувствует напряжение между ними двумя (а он чувствует), то свои переживания практически ничем не выдаёт, кроме как крепко, но осторожно сжатой ладошкой на руке Убийцы. И тот кивает, мол, всё в порядке, не стоит переживать. Улыбается в своей манере: уверенно, с усмешкой. Дрим повинуется этой уверенности и тоже улыбается, но уже по-своему, с теплотой и заботой. На том и разошлись.       А дома... Ух, дома Киллса ждал просто праздник.              Мирное пение птиц, исходящее из телевизора, водопад и следом журчание бурной реки, шелест травы – точно где-то пробежал олень или маленький енотик... И заглушаемые всем этим стоны Киллера. Он всегда был громким, но здесь и сейчас – особенно сильно. Крест вдалбливался в задницу того, как ненормальный, с агрессивной энергией и зверским рвением довести Убийцу, чтобы в то же мгновение, на сладкие мучения Киллера, вдруг замедлиться настолько, что и самому становилось дурно. Но он терпел. Терпел, ведь Килл заслужил, не так ли?       — Кри-..Кри-..! Ах! Крисс-Кросс-сс.. Ммммх, молю, п-побыстрее, я н.. не... не могу.. Хаа.. - раз через раз успевал выпалить бедолага, вдавленный в диван большой рукой, со связанными запястьями, пока темп замедлялся с каждым его стоном и с каждым рычанием Кросса.       Им обоим было дурно, но здоровяк терпел и в целом имел явно намного больше выдержки (наученный опытом дрочки на сорванца Киллера, но только тшш), поэтому, считай, страдал только Убийца. Обивка дивана мокла от обилия слюней, которые Морвар не успевал сглотнуть; то же самое было и со смазкой, капающей с окальвоцанного второй рукой Гарца члена. Голова начинала понемногу кружиться от тех американских горок, которые Киллеру устроил его возлюбленный. ОЧЕНЬ злой возлюбленный.       — Я.. Уж- Ах! Я уже-..! И-изз-звинилс..мммх.. АХ! - из тёмных провалов глазниц брызнули слёзы вместе с тем, как резко ускорился темп. Правда плакать хотелось не от этого, а от того, что он не может кончить уже не первую минуту. Кросс и вправду не на шутку разозлился.       — Это.. были не извинения.. гхх.. - сквозь рычания процедил здоровяк и, открыв рот, шумно задышал. Он-то мог кончить и был уже на пределе, чем неимоверно сильно дразнил парня снизу от себя.       Гарц позволил себе навалиться на спину Киллера, предварительно переместив руку с лопаток на грудь и там же завертеть чужие соски. Килл на такие махинации жалобно захныкал и задёргал руками, без возможности даже ухватиться за что-то – связанные запястья были за спиной, на которую уже успели облакотиться. Было нестерпимо дурно.       — Т-то, как ты "извинился".. Фхх.. Не было извинением, - движения Кросса стали смазанней, а рука, отпуская истерзанные соски, плавно перебралась к чувствительному экто-животу Морвара, обводя двумя соединёнными пальцами область вокруг пупка.       Тело под ним задрожало, а зад Убийцы выпячился ещё сильнее, чем был до этого. Он тоже на краю, но вторая рука Креста, всё ещё крепко сжимающая член Киллера в кольце, не давала бедолаге дойти до долгожданного финала. Провинившийся монстр без стеснения плакал в открытую (по правде, всё равно наслаждаясь этими мучениями и манящей жестокостью возлюбленного):       — Извини! Извини! АХ! Я- Ххнн..! Кросси! Кросси! - и всё-таки, что может быть лучше, чем вот так вот, громко, без стыда и смущения выкрикивать чужое имя и просить прощения, умолять, стонать под ним, пускать слюни на мягкую ткань дивана и чувствовать приближающуюся разрядку, добиться которую получится только через множественные мольбы? Ничего.       Морвар доводит до изнеможения себя сам, его же мысли сводят его с ума, но Кросс не отступает и вдалбливается в задницу с такой же силой, а затем, сжимая руку на чужом члене, громко стонет и кончает, почти обжигая спермой Киллера. Тот тоже дрожит, тоже стонет, но не кончает; почти что задыхается, хватая воздух ртом, будучи на грани. Тело сверху обмякает и давит на дрожащее туловище Убийцы сильнее, пока рука, не занятая "жестоким делом", продолжает (но уже более вяло) гладить живот возлюбленного. Морвар сбито и очень жадно дышит, стонет, почти срывается на хрип и плачет. Его доводит до экстаза понимание того, насколько грубым и властным может быть Кросс, из которого, обычно, трудно вытащить хотя бы пару каких-нибудь смешных пошлостей, однако тот же экстаз – его наказание.       Неужели, Кросс уже почти заснул? Он не двигается и ничего не говорит, только его рука продолжает жестоко дразнить Киллера своей медленной стимуляцией эрогенной зоны; впрочем, вторая рука тоже пока ещё не разжалась. И Гарц не вышел из Убийцы. Это добавляло жара.       — Крос-си... - измученно шепчет Морвар, тряссущимися руками за спиной пытаясь хоть как-то и хоть что-то подцепить у Кросса, дабы тот обратил на Киллса внимание.       А вот эта пытка была действительно невыносимой: бездействие возлюбленного ломало внутри Киллера стержень терпения и спокойствия (которых в нём и так кот наплакал), вследствии чего хрипы и всхлипы стали чаще; про дыхание стоило вовсе помолчать. Хотелось его внимания, любого... Неужели он игнорирует Киллса?       — Мха.. Я понял, я понял.. Мхх..хнн.. П-прошу, - по ощущениям, Убийца словно молился в пустоту, ведь даже чужая рука остановила свой процесс. До сих пор точно и не было известно, не прикорнул ли Кросс после обильной разрядки? — П-прости, Кр-..Кросси... - голос дрожал, терпение на исходе. Плакать от обиды не в духе Киллера, но, видимо, это именно тот исключительный случай, когда его подкосит.       А Кросс вовсе и не спал. Хотел, но стоически держался, слушая хрипы и вздохи бедолаги Килла. Наслаждался ли он ими? О, нет. Совсем не в его духе, так мучить возлюбленного, однако извинения, которых Кросс так добивался (нормальные извинения, а не удар в плечо со словами: "ну ты что, обиделся что ли? сорямба!"), приятно теплили душу.       Ну ладно, а ещё то, как стенки Убийцы приятно сжимали всё ещё не вышедший член Гарца. Это тоже доставляло удовольствие.       Мгновение – рука здоровяка на члене задвигалась, заставляя уже потервяшего всякую надежду Морвара громко всрикнуть, а затем протяжно застонать, давясь воздухом. Дыхание, без того сбитое напрочь, теперь вообще будто не имело никакого ритма – настолько внезапно задался темп на стояке. Крест знает, что делать, потому что он знает, как Киллер любит: плавно, но без лишних задержек ускорять темп, дразняще щекотать большим пальцем уретру, проводить им вверх и вниз от неё, пока кисть всё ещё двигалась на члене, снова и снова попадая по самому чувствительному месту... Прошло всего пара секунд, а Киллер уже кричит от удовольствия, от того, как же долго он, сука, ждал. Заслуженно.. Но так жестоко и долго! Кроссу пришлось приподняться на чуть ослабевших после приятной неги руках, потому что Убийца выгнулся в спине, выпячивая таз и заставляя здоровяка снова возбудиться, да простонать от сжимающих достоинство стенок. А тут вот он сам виноват: нужно было думать головой, прежде чем доводить Килла до предела, при этом не выходя из него самого. Кажется, их ждёт второй раунд? Он не ошибся: с последним хриплым вскриком-стоном Морвара, тот изливается в руку Гарца, трясётся вдвойне сильнее, чем до этого (голос его и руки, кстати, тоже дрожат) и моляще, беспрерывно называет имя Кросса, не то благодаря, не то прося о большем. Мышцы окончательно и сильно сжимают заново вставший стояк Креста; он чертыхается на свою личную оплошность и тяжело дышит. Сонливость как рукой сняло, захотелось продолжения.       Киллер смог наконец заслуженно расслабиться на диване, прикрывая мокрые от слёз глазницы и переводя дух. И хотя он в целом плохо соображал на данный момент, то запросто смог уловить поползновения и тяжёлые вздохи со стороны возлюбленного, прекрасно понимая, что это не конец.       Их абсолютно точно ждёт второй раунд.