Anhur

      Гаррус сидел, прислонившись к спинке дивана и сложив руки на груди, и был так напряжен и неподвижен, что напоминал каменную статую. Жутким, немигающим взглядом он смотрел на Сидониса, как хищник, улавливающий малейшее движение своей добычи, готовый в любую секунду сорваться и вцепиться в глотку.       Сидонис был не менее напряжен, он глядел на темную поверхность стола и словно ждал чего-то. Вполне возможно, своей скорой смерти. Мелко подрагивающие мандибулы выдавали его нервозность.       Шепард, сидя рядом с Гаррусом, чувствовала себя так, будто ее заперли в клетке с тиграми, которые вот-вот бросятся друг на друга, и тоже не решалась шевельнуться. Натянутая до предела тяжелая атмосфера давила на нее, не позволяя даже просто сделать вдох. Казалось, одно лишнее движение, один лишний звук – и хрупкий мир разобьется, погрузившись в хаос.       Краем глаза Шепард следила за Гаррусом и одновременно старалась не упускать из вида Сидониса. Тот моргнул. Медленно перевел взгляд чуть вбок, в сторону выхода, словно раздумывая о побеге. Гаррус по-прежнему не шевелился, отмечая каждое движение Сидониса. Шепард чуть поджала губы.       Нужно было как-то аккуратно разрядить обстановку. Кто-то должен был начать действовать, и сделать это должна была Шепард, как нейтральная сторона, только вот слова нужно подобрать максимально осторожно, чтобы не спровоцировать Гарруса.       Она невольно облизнула пересохшие губы. Сидонис, уловив движение, чуть дернул головой в ее сторону. Гаррус, казалось, даже дышать перестал, словно приготовившись к рывку.        – Слышала, ты сдался СБЦ на Цитадели? – начала Шепард, и ее голос прозвучал в давящей тишине слишком громко.        – Да, – Сидонис поднял взгляд на Гарруса, опасаясь его реакции, и снова уставился в стол. – Но у них ничего не было на меня. Поэтому отпустили.        – И теперь работаешь на Ирану Дова? – сказала Шепард, больше утверждая, чем спрашивая.        – Можно и так сказать.       Гаррус резко встал, Сидонис вздрогнул, вцепившись когтями в обивку дивана. Шепард напряглась, готовая в любой момент подняться, если все пойдет по плохому сценарию.        – Шепард, выйду проветрюсь ненадолго, – ледяным голосом произнес Гаррус. – Если он начнет делать что-нибудь странное, сверни ему шею.       Автоматическая дверь закрылась за ним. Шепард незаметно выдохнула, расслабляясь. Сидонис потер шею, уставившись куда-то в пол.       Он молчал, Шепард тоже не видела смысла говорить что-нибудь, пока здесь нет Гарруса. А лично Сидонису ей было нечего сказать.        – Коммандер Джейн Шепард? – неуверенно спросил он.        – Да.        – Ты же мертва должна быть.        – Именно эти слова я слышу чаще всего в последнее время.       Сидонис поерзал на своем месте, глянул на входную дверь. Потом посмотрел на стаканы с водой, стоящие на столе.        – Видимо, Гаррус рассказал тебе, что я сделал на Омеге, – проговорил Сидонис. – Почему ты помогла мне на Цитадели?        – Мне плевать на тебя, я помогала Гаррусу.       Сидонис недоуменно приподнял надбровные пластины.        – Я не могла допустить, чтобы он продолжал решать все проблемы выстрелом в голову.       Это была грань, к которой и Гаррус, и сама Шепард подошли слишком близко. Стрелять по злодеям – это одно. Стрелять по жалким трусам – другое. Дальше эта планка будет только снижаться, а там и превратиться в Сарена или Телу Вазир недалеко. За собой следить было сложно, и, скорей всего, уже поздно, но за Гаррусом Шепард все же постарается присмотреть.       Она окинула Сидониса тяжелым мрачным взглядом. Пожалуй, ей все же есть, что ему сказать.        – Гаррус теперь в моей команде, под моей ответственностью. Если ты еще раз сделаешь хоть что-то, что навредит ему, неважно – морально или физически, то тебе не его нужно будет бояться, а меня, – угрожающе сказала она. – Третьего шанса не будет.       Сидонис никак не отреагировал, просто продолжил смотреть вниз, словно ничего не слышал. Шепард повернула голову в сторону двери, думая, что Гарруса где-то слишком долго носит.       Сколько она с Сидонисом сидела в неуютной тишине, прежде чем Гаррус объявился, Шепард не знала. По ощущениям – целую вечность. Даже несколько раз хотела выйти на его поиски, но не хотела оставлять Сидониса одного.       Гаррус вернулся более спокойным, держа в руках два стакана с коктейлями. Один, оранжевого цвета, он поставил перед Шепард, словно извиняясь за ожидание.        – Безалкогольный, – сказал он в ответ на ее вопросительный взгляд.       У него самого, судя по резким ноткам в запахе, напиток был покрепче.       Опустившись рядом с Шепард, Гаррус окинул Сидониса таким взглядом, словно раздумывал, как вцепиться ему в шею, чтобы прикончить наиболее эффективно.        – Повторяю вопрос, Сидонис, – произнес он. – Какого хрена ты тут забыл?       По шипящим ноткам в его голосе Шепард тут же поняла, что спокойствие он восстановил только внешнее.        – Работаю на Ирану Дова, – сказал Сидонис. – Ты же сам хотел устранить его, мы даже начали собирать на него информацию. Ты дал мне второй шанс, а я не знал, куда податься. Вот и подумал… закончить работу. Прилетел сюда, заключил сделку с Серым Посредником – он позаботился о том, чтобы я подобрался поближе к Ирану Дову, а я взамен должен буду высылать всю информацию, какую только смогу узнать.        – Работаешь один? Или у тебя есть сообщники?        – Один.        – Ты самоубийца?       Сидонис промолчал, избегая смотреть на Гарруса. Тот раздраженно дернул мандибулами.        – Я прекрасно знаю твои способности и умения, – резко сказал Гаррус. – В одиночку у тебя ни за что не получится убить Ирану Дова и остаться в живых.        – Я и не рассчитывал на это, – неожиданно сердито сказал Сидонис, наконец-то посмотрев на Гарруса. – Я устал, ясно? Мне некуда идти. У меня ничего и никого нет. Было, но я все это просрал. Знаю, что должен покончить с собой, чтобы искупить вину, так было бы правильно, и только после встречи с тобой на Цитадели я решился на это. Но напоследок хочу сделать что-нибудь хорошее, как раньше.        – И в результате все снова сводится к твоей смерти. Лучше бы тогда тебя на Омеге наемники пристрелили, и все в моем отряде остались бы живы, – процедил Гаррус.       Шепард с тревогой уставилась на него, чувствуя, как ненависть снова начинает поглощать его.        – Как будто я сам об этом не думал!        – Предлагаю перенести встречу на завтра, – вмешалась Шепард. – У вас слишком много личного.       Наверное, ей стоит продолжить вести дело с Сидонисом самой, без Гарруса.        – Все нормально, Шепард, – качнул головой Гаррус. – Я спокоен.       Посомневавшись несколько секунд, Шепард все же решила дать ему второй шанс. Она откинулась на спинку дивана и попробовала коктейль. Он неожиданно оказался вкусным, с нотками апельсина, карамели и кофе, но напряженная обстановка портила все впечатления.        – Итак, кем же ты работаешь у Ирану Дова? – спросил Гаррус.        – В отделе охраны, слежу за экипировкой. Бумажная работа в основном.        – Ты сможешь нам помочь подобраться к нему поближе?        – Не все так просто. Ты хотел остановить производство красного песка, но если убьешь Ирану Дова, ничего не изменится. У него есть заместитель, или, скорее, партнер. Это человек по имени Реми Вальц. В случае смерти Ирану Дова он без проблем продолжит его дело. Именно поэтому я еще ничего не предпринял – двоих по отдельности я устранить не смогу, а вместе они почти нигде не появляются. Чтобы остановить производство, нужно избавиться от них обоих и уничтожить лабораторию. Только в этом случае все развалится.       Шепард задумчиво постучала ногтем по стакану. Так она и предполагала, что все усложнится.        – Желательно устранить их одновременно, потому что выживший тут же станет осторожней, и начнет поиски убийц.        – Ты сможешь достать их расписание? – спросил Гаррус. – Нам нужно составить план действий.        – Какого-то четкого расписания нет ни у одного из них, – сообщил Сидонис. – Ирану Дов – параноик, предпочитает работать из дома, и выходит по необходимости вместе с телохранителями. План поймать его дома лучше сразу отбросить – там куча охраны и невероятная защита. Только кто-то вроде Эраша… смог бы взломать…       Сидонис затих. Мандибулы Гарруса мелко дрогнули.        – Какая жалость, что Эраш больше не сможет нам помочь, – прошипел он.       Стакан в его руке лопнул, остатки напитка пролились на его колени и темную обивку дивана. Стряхнув в себя капли, Гаррус положил, а скорее, швырнул уцелевшее дно стакана на стол.        – Продолжай, – холодно скомандовал Гаррус.       Сидонис замялся, явно пытаясь вспомнить, на чем они остановились, и нервно поскреб край мандибулы. Шепард, отставив свой стакан, аккуратно стряхнула часть осколков с сиденья в подставленную ладонь и высыпала их на стол. Остатки со своих коленей Гаррус собрал сам.        – Вальц тоже непредсказуем, – наконец, продолжил Сидонис. – Но не из-за паранойи, а характера. Занимается чем хочет и когда хочет, но при этом все равно работает эффективно. Более-менее хорошо предсказать можно только одно – он часто ходит по клубам, примерно раз в два-три дня. И Вальца тоже сопровождает охрана – в Новых Фивах опасно, местные преступные группировки постоянно воют друг с другом. Так что и вам нужно быть здесь осторожнее и не привлекать лишнего внимания.        – Нам не нужны твои советы, – грубо сказал Гаррус. – Достань нам хоть какие-то их планы, количество охраны и их вооружение, и мы разберемся сами.        – А что насчет лабораторий? – спросила Шепард. – Ты знаешь где они? Раз планировал закончить дело Гарруса, наверняка придумал, как их уничтожить.        – Да, знаю, – кивнул Сидонис. – Они находятся под землей, недалеко от Новых Фив. У меня есть план, как попасть туда, но сначала лучше решить дело с Ирану Довом и Вальцем. Их расписание я постараюсь добыть, но вряд ли это получится сделать быстро. Мне понадобится несколько дней.        – На этом и закончим встречу, – Гаррус поднялся и покинул комнату так быстро, словно физически не мог там задержаться еще хоть на секунду.       Шепард поспешила догнать его. Гаррус, проигнорировав прощание работницы клуба у входа, вышел на улицу, где моросил дождь, и какое-то время Шепард просто молча шла рядом, стараясь не отставать от его размашистых шагов. Некоторые проходящие мимо люди и батарианцы с любопытством косились на Гарруса. Видимо, даже в столице Анхура турианцы были редкостью.       Не выдержав, Шепард коснулась его локтя.        – Как ты?        – Никак, – коротко ответил Гаррус.       Он замедлился и глянул на Шепард. В свете ярких оранжевых фонарей и голограмм его светлые пластины приобрели теплый оттенок и блестели от капель воды. Синие метки в ночи казались почти черными.        – Не знаю, – немного растерянно добавил он. – Только что думал о том, что вот-вот лопну от злости, но сейчас уже вроде немного отпускает.        – Может быть, нам не придется с ним больше встречаться.        – Очень надеюсь на это.        – Если хочешь, дальше я сама буду с ним переписываться.        – Да нет, все нормально.       Шепард зацепилась за его локоть, прижавшись к теплой руке – на Анхуре хоть и было жарко, ночью температура воздуха немного снизилась, а мелкие прохладные капли неприятно холодили кожу.        – Шепард... – неожиданно неуверенно проговорил Гаррус. – На Палавене так только женатые пары ходят. На случай, если ты не знала.       Она окаменела от нахлынувшей на нее волны смущения.        – Не знала, – она попыталась освободиться, но Гаррус продолжал ее держать.       Еще пару раз дернув, она непонимающе уставилась на него.        – Я в курсе, что у людей это распространено, и я не против, – сказал он. – Ты теплая. И мне так… спокойнее.       Шепард перевела невидящий взгляд вдаль, думая о том, как же эти ее действия выглядели со стороны Гарруса, который вырос в сдержанном на выражения чувств на публике турианском обществе.        – Кстати, насчет турианских традиций, – вдруг вспомнилось ей. – Одну я не понимаю.        – Какую?        – Искупление смертью.        – А что непонятного? – спросил Гаррус. – Грубо говоря, сделал крупную ошибку – будь добр, возьми ответственность и избавь мир от своего существования.        – Мне иногда попадаются в новостях статьи о покончивших с собой турианцах, и в большинстве случаев такое наказание кажется слишком суровым для совершенного преступления.        – Это не наказание, а именно искупление. К тому же, к нему никто не принуждает, каждый турианец сам решает, нужно ли это сделать, в зависимости от его приверженности правилам, нанесенного обществу урона, и собственного чувства вины. Самоубийство продемонстрирует обществу силу твоего духа, способность взять на себя ответственность, и глубину твоего раскаяния. Кроме того, турианцы практически всегда действуют в коллективе, своей ошибкой ты можешь навредить другим и испортить их репутацию, тогда вина ляжет на всех. Когда ты совершаешь самоубийство, то берешь всю ответственность на себя, и таким образом это полностью снимает всю вину с остальных, а ты при этом сохраняешь остатки своей чести.        – Как это работает? Для кого турианец совершает самоубийство – для себя или для общества? Я так понимаю, в первую очередь для общества?        – Ну да.        – Но если бы мы не появились, и Сидонис бы совершил здесь свое искупление смертью, кто бы узнал об этом?        – Никто. В этом случае он делал это для себя.        – А это бы сняло с него ответственность? Ты бы тогда перестал его винить?        – Ты задаешь сложные вопросы, Шепард, – проворчал Гаррус. – Наш разговор начинает уходить в какие-то философские дебри.        – Мне просто интересно.        – По правилам должен перестать, но это никак не помешает мне продолжать его ненавидеть.        – Ясно. Вроде бы.       Шепард краем глаза глянула на его лицо. В том, что случилось на Омеге, Гаррус винил не только Сидониса, но и себя. Интересно, думал ли он сам об этом искуплении? Хоть Гаррус и называл себя неправильным турианцем, он все равно вырос в строгом турианском обществе и оставался преданным большинству своих традиций. Так что даже если и думал, в мире живых его удержала жажда мести.        – У людей, я слышал, есть смертная казнь? – поинтересовался Гаррус, вырывая Шепард из мрачных размышлений.        – Да, но это другое. Это именно наказание. Выбора никакого нет, чести тоже.        Капли дождя вдруг резко участились и с неба обрушился тропический ливень. Гаррус быстро утащил Шепард под козырек ближайшей кофейни, которая была уже закрыта.        – Проклятый сезон дождей, – проворчала Шепард, стряхивая капли воды с кончиков пальцев.       Налетевший порыв ветра наклонил тонкие пальмы, растущие вдоль дороги, широкие листья громко зашелестели. Улица стремительно опустела, только аэрокары продолжали проноситься вверху, как ни в чем ни бывало.        – Так себе условия для стрельбы из снайперской винтовки, если в любой момент может произойти такое, – заметил Гаррус. – Посмотри еще на окружающую обстановку. Здания высокие, стоят слишком плотно друг к другу. Везде пальмы, аэрокары, рекламные борды и остановки. Нам тут не развернуться.        – Не везде же так.        – Сидонис скинул список клубов, которые посещает Вальц. Как насчет того, чтобы завтра арендовать аэрокар и изучить эти места? Поищем подходящие позиции.        – Если завтра будет хорошая погода, то у меня другое предложение.        – Какое? – Гаррус заинтересованно посмотрел на нее.        – Как насчет свидания где-нибудь за городом? Только ты, я, и «Вдова».       Услышав слово «Вдова», Гаррус недоуменно шевельнул надбровными пластинами.        – А нам точно нужен третий лишний? – наконец, спросил он.        – Гаррус, не тормози, я предлагаю тебе пострелять из моей «Вдовы». Снайперка у нас одна на двоих, придется делить ее в зависимости от обстоятельств. И если она достанется тебе, нужно, чтобы ты к ней заранее привык. Она тяжелая.        – О, конечно! Да, я так давно мечтал попробовать ее в деле, – с энтузиазмом произнес Гаррус, даже глаза восторженно загорелись.        – Погоди, а кого ты имел в виду под «третьим лишним»? Кажется, ты больше рад свиданию с винтовкой, чем со мной, – ехидно сказала Шепард, покачав головой.        – Так с тобой я уже много раз имел дело, а со «Вдовой» – еще нет, – тем же тоном отозвался Гаррус, за что получил тычок в бок.       Он коротко посмеялся, Шепард тоже сдержанно улыбнулась, радуясь, что после встречи с Сидонисом удалось поднять ему настроение. Только бы все ограничилось этой одной встречей. А то предчувствие какое-то нехорошее.