***
Дверь комнаты медленно со скрипом отворилась. В светлом прямоугольнике проема показалась фигура. Кто-то целенаправленно подошел к кровати и встал рядом. Я некоторое время не могла понять, что происходит, сон это или явь. Но не получалось даже шевельнуться, хотя от ужаса хотелось кричать. На тумбочке вспыхнула свеча, её маленькое пламя высветило озлобленное лицо Нелота. – Думала обмануть меня, обезьянка? Не выйдет! – он вдруг схватил подсвечник и бросил в меня. Я дернулась назад в попытке уклониться и перекатилась через спящего рядом Эрандура, окончательно проснувшись только на полу. Не сразу получилось осознать, что маг Телванни просто пригрезился мне. Жрец вскочил с места и схватил клинок, тут же приставив его к моему горлу. – Кто здесь? – гаркнул он. – Это я… – сдавленно выговорила в ответ, отползая назад и не сводя глаз с двери, которая оказалась закрыта. – Джулия?.. – острие тут же перестало щекотать мою шею. – Что ты делаешь? Я думал, на нас напали! – он сел на кровать и убрал меч в ножны. – Это был сон… Нелот… проклятье… – рвано дыша от пережитого ужаса, я потерла лоб. Головная боль нарастала. Да, недолго моё счастье длилось. Мара дала мне ровно столько, сколько я просила, и не больше. Эрандур помог мне подняться и усадил на кровать рядом с собой. Я плечом чувствовала его горячую кожу, от этого родного тепла мне становилось чуточку легче, но теперь боль ощущалась ещё острее, чем прежде. – До встречи с Ворстагом остался всего день… – напомнил данмер. Его тихий голос во тьме комнаты прозвучал жутковато. – Жаль, что его сердце из плоти и крови, – мрачно пошутила я. – Если бы оно могло помочь тебе, я сделал бы это. Я ощутила, как тело пронзила волна дрожи. Он сказал чистую правду. Он действительно готов убить Ворстага, наплевать на все наши планы ради мести… ради меня. Наёмник перестал быть его другом. А по правде сказать, я не думала, что у Эрандура когда-то были настоящие друзья. От каждого в этом мире он был вынужден прятать себя настоящего. Наверное, в самом деле, до меня, одна только Вермина знала о нем всё. – Я знаю, – прошептала, уронив отяжелевшую голову на его горячее жесткое плечо, показавшееся мне приятнее и мягче всех возможных пуховых перин. Эрандур обнял меня и прижал к себе. Я зажмурилась, чутко прислушиваясь к его ровному глубокому дыханию. Рядом с ним боль отступала, иначе не могло быть рядом с тем, чья любовь прочнее любой крепостной стены. Я это точно знала. Над ухом раздался тихий перезвон целительных чар. В комнату медленно заползал серый рассвет.***
В условленный день мы покинули Старый Хролдан пешком и направились через мост, к святилищу Дибеллы, которое проезжали по дороге сюда. День выдался дождливый и серый, промозглый, как и вся эта проклятая зима. С моста было видно, что наёмника нет. То ли мы прибыли слишком рано, то ли он пытался заманить нас в ловушку. Ведь, если подумать, сейчас идеальный момент для засады. Мы вдвоем как на ладони, на пустынной дороге… – Идет, – сказал Эрандур, кивнув на тракт. Ворстаг неторопливо приближался к месту встречи со стороны Маркарта. Он был один, но я на всякий случай осмотрела и кусты на обочинах. – На ловушку не похоже, – заключил Эрандур, но его ладонь медленно легла на рукоять меча. Данмер выглядел напряженным, словно готовился к бою в любую секунду. Я вышла к святилищу Дибеллы и поднялась на пьедестал, на котором стояла лиловая инкрустированная сапфирами чаша, выполненная в виде раскрывающегося бутона – алтарь богини красоты. Возле него лежали подношения – пара драгоценных камней, цветы, даже худой кошель с горсткой септимов. Трогать эти богатства я не решилась, дождалась Ворстага, а Эрандур вышел из-за колонны и остановился на дороге, преграждая наёмнику путь к святилищу. – Стой там! – предостерег он, не убирая ладони с рукояти клинка. – Я не причиню вам вреда, – Ворстаг примирительно поднял руки, показав раскрытые ладони. – Ты не посмеешь, – прошипел данмер. Я почувствовала себя крайне неуютно, но могла понять, отчего Эрандур так себя ведет. – Мне рассказывать вам… новости… на весь Предел?! – Ворстаг не удержался от насмешки и обвел руками обступающие нас скалы. – Либо вы мне доверяете, либо нет… и оставим всё как есть. Жрец отступил ближе ко мне и позволил наёмнику подойти к ступеням святилища. – Ни шагу больше, – сурово сказал Эрандур. Ворстаг посмотрел на него с сожалением. – Клянусь, что не хотел этого… – Так, что же изменилось в планах «наших общих друзей?» – завуалированно поинтересовалась я. Кто знает, вдруг и скалы подслушивают? – Им нужна Коллегия, как я и предполагал, – прямо ответил Ворстаг. – Я ещё не сообщил им, что ты жива, потому что сейчас довакин – главная цель. Они точно знают, что он выжил после битвы в Виндхельме и покушения, и лучшие шпионы посланы за ним. – Значит, эти шпионы уже и нас видели… – тихо произнесла я. – Вероятно. Ондолемар поручил мне разузнать о вас всё. Так или иначе, мне придется подтвердить слова доносчиков и сообщить, что мы с вами встречались, – рассказал наёмник, посмотрев прямо на Эрандура. – Джулия – архимаг, а ты – рычаг давления на неё. Они не станут договариваться или торговаться. Эту ошибку они уже совершили, когда отправили Анкано в Коллегию. Насколько мне известно, он пытался подкупить магов, организовал какую-то экспедицию, но что-то пошло не так. Кажется, тогда ты меня звала мир спасать, – на его губах родилось подобие кислой улыбки. – Но теперь ты знаешь, почему я тогда не мог помочь. Вмешиваться в ваши дела, значило бы снова стать доносчиком. – Ты и так был доносчиком, – бросила я недовольно. – Мне ещё раз извиниться за это? – в голосе наёмника послышалась усталость. – Дальше будет только хуже. После окончания войны время переговоров подошло к концу. Они обяжут тебя играть по их правилам и отдать им Коллегию, иначе… – Ворстаг перевел взгляд на меня и не договорил. Я поняла, что он подразумевает нечто похуже смерти. В глазах наёмника отразилась боль. – Почему бы просто меня не убить? – Сначала тебя, а потом всех магов… и в итоге не получить ничего? – Ворстаг пожал плечами. – Наше знакомство с Эленвен и Ондолемаром в Солитьюде приносит свои плоды, – вмешался Эрандур. – Я начинаю понимать. Сначала они решили, что ты бесполезна, но когда тебе удалось остановить Потему, талморцы могли решить, что ты не так уж проста. Конечно, это всего лишь мои домыслы, но они до сих пор не понимают, откуда мы взялись и каким образом наше вмешательство положило конец гражданской войне. Они не станут убивать нас хотя бы ради того, чтобы докопаться до сути. – В этом есть зерно истины, хотя меня никогда не посвящали в подробности планов, – сказал наёмник. – Я простой раб, моё дело – исполнять приказы и не задавать лишних вопросов. – Значит ли это, что ты согласен помочь довакину? – поинтересовалась я. Надо же в конце концов узнать о его решении. – Если бы я не хотел этого, то не пришел бы сюда. Но я не знаю, как выпутаться… Я столько уже натворил. – Полагаю, ты тоже сможешь получить свой второй шанс, – рука Эрандура вдруг вытянулась вперед для рукопожатия. Норд в замешательстве посмотрел на его раскрытую ладонь. – Я не заслуживаю этого. – Посмотрим, – данмер позволил себе улыбнуться, и Ворстаг схватился за его ладонь так резко, как хватается человек, который вот-вот сорвется с обрыва. – Мы попробуем победить, чего бы нам это ни стоило, – решительно сказал жрец. – Но для этого мы должны держаться вместе и доверять друг другу, как бы сложно это ни было. Это наш единственный шанс выжить. – Спасибо! – наёмник вдруг кинулся к Эрандуру и сгреб его в охапку. Данмер с трудом вырвался из объятий расчувствовавшегося норда. Я улыбнулась произошедшей сцене, а следом Ворстаг обнял и меня. Сердце заколотилось так сильно, что казалось, будто в оно увеличилось и занимает всю грудную клетку. От волнения в ушах грохотала кровь. Кого мы собрались побеждать? С кем снова будем воевать? Ни с армиями, стройными рядами марширующими по улицам городов, ни с бандитами или чудовищами. С кем-то незримым, но невероятно сильным, внушающим страх и трепет. Почему мне в тот момент на ум пришла Вермина, а не Талмор? А что если, она им помогает? Тогда они всё узнают об Эрандуре? Логично, что если даэдра не могут помочь Владычице Кошмаров убрать сбежавшего жреца, то помогут смертные… В висках запульсировало, напоминая, что мои помыслы сильно отклонились от потребностей Нелота. – Ворстаг, – я жалобно взглянула на наёмника. – Ты же знаешь о воинах с вересковыми сердцами? – Конечно… Не только знаю, но и убивал. Опасные ребята. – Где нам найти такого? – Это ещё зачем? – он недоуменно скосился на меня. – Опять в какую-то авантюру влипли? – Неважно, – отмахнулась и потерла пальцами висок. – Обернись, – Ворстаг указал мне за спину. Над скалами в серой дымке виднелись колонны нордских развалин. – Это место называется Потерянная долина. Изгои там точно есть. Возможно, там вы найдете то, что ищите. А мне пора возвращаться, пока Ондолемар не вспомнил обо мне.***
Потерянная долина занимала почти весь склон напротив Старого Хролдана. Над обросшими сухими кустарниками можжевельника и мхом скалами возвышались стройные древние колонны, увенчанные птичьими и драконьими головами, высеченными из камня. Белыми лентами вниз с невообразимой высоты срывались водопады. Сквозь дымку проступали очертания древних стен, и если не знать о местоположении долины, то развалины с первого взгляда можно принять за часть горного массива. Издали никаких следов пребывания изгоев заметно не было, но знание, что они там есть, давало нам преимущество. От Потерянной долины нас отделял только приток реки, и мы быстро отыскали место, где можно перейти его вброд. За потоком воды виднелась протоптанная дорога и уходящая вверх, вдоль склона, лестница. Данмер наклонился к реке, разделяющей нас и дорогу, петляющую к руинам. Он зачерпнул горсть воды, убеждаясь, что она действительно холодная, как и колючий воздух, пропитанный капельками мороси, окружающей нас. Я с сомнением взглянула на свои кожаные сапоги, оценила ширину ручья и поняла, что придется вымокнуть, но шагнуть в русло не успела. Эрандур меня остановил – вырос как чёрная стена, пронизанная всполохами кровавого пламени в пластинах даэдрического доспеха. – Я тебя перенесу, – твердо сказал он. – Если ты намочишь ноги, то замёрзнешь, и это вряд ли будет способствовать нашей победе. Мне совершенно не хотелось ни мокнуть, ни мерзнуть, ни бить изгоев, но сны с участием Нелота мотивировали идти вперед. Ведь проводить ещё одну ночь в компании сумасшедшего мага, который портит все мои сны и лишний раз напоминает, что я его рабыня, пожалуй, самое худшее, что могло со мной произойти на Солстхейме. – Что ж, вперёд, мой рыцарь! – браво воскликнула я и раскинула руки, смеясь. В глазах жреца промелькнул странный хищный блеск. Он рывком поднял меня на руки и легко преодолел незначительное препятствие на нашем пути. Остановившись перед тропой, он не спешил спускать меня на землю, и мне пришлось подергать ногами, чтобы напомнить ему, что меня не обязательно нести на самый верх. Данмер не шелохнулся, и я тоже застыла на его руках. Прислушавшись, попыталась уловить посторонние звуки, но слышала только шум воды. Неожиданно Эрандур наклонился и поцеловал меня, а заметив мой удивленный взгляд, поспешил добавить: – Это на удачу. Только после этого меня вернули на землю, слегка смущенную и обрадованную произошедшим. Данмер надел на голову шлем, обнажил меч и приготовился к бою. Интересно, что изгои смогут противопоставить эбонитовому мечу и даэдрической броне? Кости, шкуры? Я проверила в кошеле на поясе свои скудные запасы зелий – лечебное, восстанавливающее магию, да один простенький яд, который сразу нанесла на Клык Алдуина. Мысленно прочитав Эбонитовую плоть и ощутив, как меня окружает магия, решила, что тоже готова к бою, и мы со жрецом осторожно поднялись по лестнице. Наш путь круто огибал скалу и устремлялся прямиком к каменной стене, в которой слева находилась арка – главный вход в долину. Ступени лестницы, по которой мы поднимались, почти утонули в земле. На колонне над нами слегка покачивалась на толстой цепи узкая клеть с человеком внутри. Судя по виду, он уже был давно мертв и висел там разве что для устрашения безрассудных искателей приключений. Лагерь изгоев, по всей видимости, располагался позади обломков стен за аркой. Около неё дежурил воин в шкурах, а на стене, огораживающей подъем, прохаживался лучник. Я приготовилась бить молнией, жестом указав наверх, и в ладони затрещали разрушительные чары. Заметив, что Эрандур одобрительно кивнул, я хорошенько прицелилась. Промах может стоить нам жизни. Молния, вырвавшаяся из моей ладони, мелькнула изогнутой полосой, пролетела мимо лучника и растворилась среди горных хребтов. Данмер обречённо вздохнул. Изгои не могли этого не заметить. Тут же из арки высыпало ещё трое воинов с костяными топориками, среди которых и женщина в весьма откровенном наряде. И ведь совершенно не мёрзнет! Пока я тут трясусь в кустах от озноба, накутавшись в плащ, шерстяные штаны и тёплые сапоги, она щеголяет по горам, сверкая стройными обнаженными бедрами! Нет, это как вообще возможно?! Мы отступили и затаились в зарослях сухого кустарника, на котором ещё висели пожухлые остатки вытянутых листьев, но изгои все же заметили нас. Эрандуру пришлось выбегать из укрытия с мечом наголо, чтобы отвлечь их от меня, а в мои задачи, как и прежде, входило прикрывать его в случае необходимости. Следовало отвлечь хотя бы одного от жреца, чтобы тот успевал парировать удары и перешел в наступление. Оценив обстановку, я призвала существо из Апокрифа. Лучше него никто не справлялся с отвлечением врагов! Магия, трепеща, сорвалась с моей ладони, и создание Хермеуса Моры выросло передо мной подобное бесформенной тени, плавно шевеля чёрными щупальцами. Я мысленно приказала ему атаковать изгоев, и он начал обстреливать их заклятиями, судорожно взмахивая верхней парой рук. Он издавал странный дребезжащий звук, похожий на жужжание механизма, но я не сомневалась, что он вполне живой. Пока Эрандура атаковали трое, а сверху сыпались стрелы, я решила немного помочь жрецу и запустила ещё одну молнию в лучника. На сей раз чары попали куда нужно. Изгой с криком боли низринулся со стены и упал где-то позади, но на смену ему выбежали ещё двое и на сей раз стреляли уже по мне, поняв, что нападавший не один. Стрелы полетели в кусты, правда стреляли изгои не особенно целясь. Скорее, также отвлекали меня, как и я их. На всякий случай, отбежала назад и крикнула призванному существу: – Лучники! Создание медленно развернулось и начало творить чары, уже целясь в стреляющих дикарей. Одного из них сразу оплела его зеленая магия, и стрелы перестали лететь. Я продолжила обстрел молниями и сбила со стены второго. Но не успев обрадоваться победе, краем глаза заметила, что ко мне бежит бешеная дикарка, полуголая лохматая, с перьями в чёрных волосах и размалеванным полосами краски лицом. Она неслась ко мне с грубым костяным топором наперевес и яростно кричала. Это был даже не крик, а вопль одержимого, словно она бросается грудью на копья противника и мечтает погибнуть героем. Мне было некогда её жалеть или размышлять о мотивах, которые движут этой молодой особой и заставляют так пронзительно и злобно орать. Я вытащила кинжал из-за пояса, увернулась от её стремительного выпада, но эта девка была ловчее любой каджитки. А может от холода ей в неглиже приходилось двигаться быстрее, чтобы не замёрзнуть… Дикарка ловко извернулась, сменив траекторию атаки, и рубящим движением попала мне прямо по плечу. А я не успела заметить, как защита прекратила действовать. Слишком поздно ощутила, как топор вошёл в плоть и достал до самой кости, и только по наитию успела выбросить вперёд руку с кинжалом. Клык Алдуина пронзил живот дикарки, и она даже не успела вытащить из меня топор. Яд и свойства кинжала стали её смертью, а для меня своеобразным спасением, однако от боли потемнело в глазах и ноги подкосились. Девка обмякла рядом со мной, а я, выдернув топор из плеча, откатилась в кусты, не чувствуя руки от предплечья до кончиков пальцев. Одеяния архимага пропитались кровью – рукав стал от плеча до локтя красным и тяжелым. Первым делом я прислонила ладонь к ране и принялась исцеляться. От кровопотери и боли кружилась голова. Вскоре чувствительность вернулась в руку, онемевшие пальцы шевельнулись. Я отползла за валун и подумала, что лучше всего будет пока не высовываться. Эрандур через несколько мгновений возник около меня. – Тактическое отступление, – выдал он, прислонившись спиной к камню, и быстро отыскал целебное зелье в кошеле. – Ты в порядке? – Не совсем… – простонала, не прекращая лечения. – Ты не ранен? – забеспокоилась я, жмурясь от боли. – Не знаю, вряд ли, – он буквально влил мне в рот горькое зелье из склянки. – Эта броня не пробивается их стрелами и мечами. Не думал, что скажу это, но спасибо Нелоту. Я проглотила микстуру, и боль вскоре обратилась в тепло. – Ты всех убил? – перед глазами слегка расплывались серые скалы, морось разбивалась о лицо, и становилось чуть легче дышать. – Троих, да. Но за аркой видны палатки из шкур и какая-то утварь изгоев, дорога идет выше, а вересковыми сердцами пока и не пахнет, – данмер встал и протянул мне руку. Я ухватилась за него и встала. Голова до сих пор слегка кружилась, отголоски боли давали о себе знать непривычной слабостью. Я нашла зелье магии в своём кошеле и вернула себе боеспособность, прежде чем отправиться следом за жрецом. Лучников на стенах больше не было видно. Все вокруг как-то подозрительно притихло. Эрандур шел первым, сжимая оружие в руке, я следовала за ним с кинжалом и молнией наготове. Мы поднялись по лестнице и оказались прямо перед злополучной аркой, соединяющей две стены. Наверное, это когда-то были ворота древнего города. Сквозь арку проглядывалась дорога и палатки из шкур и костей. Особенного шарма входу в руины придавали обезглавленные тушки злокрысов, насаженные на колья. Я поморщилась от их вида и омерзительной вони, перешагнула мертвого изгоя и ощутила, как меня заполняет непривычный, леденящий душу страх. Призвав защитные чары, я посмотрела наверх, опасаясь лучников. – Смотри в оба! – голос Эрандура прозвучал так, что я разве что не вытянулась в струнку как заправский легионер. – Растяжка... – в тени арки я заметила тонкую веревочку, о которой, конечно же, знали дикари, и оттого не задели её, выбегая. – Можно обойти, – данмер указал вправо. – Или активировать и отойти, чтобы не мешалась, – я всмотрелась в устройство ловушки. Веревка тянулась вверх и скрывалась в зарослях бородатого мха, облепившего стены. На самой арке не было ни намека на то, какая здесь может быть ловушка. Вряд ли из полуразрушенных стен выскочат топоры... – Не трогай! – предостерёг меня жрец. Просвистела стрела. Я даже не поняла, откуда её выпустили, но метко перебив верёвочку, она врезалась точно в мою ногу и отскочила от удачного заклинания. Порадоваться тому, что сотворила совершенные чары, я не успела. Рокот, раздавшийся над головой, вынудил меня спрыгнуть с лестницы в бок на хлипкое можжевеловое дерево. Меня не слишком пугала возможная перспектива поцарапаться, когда сверху посыпался град из здоровенных валунов… За спиной раздался сдавленный крик Эрандура, валуны столкнулись, а один, медленно накренившись в сторону деревца, на котором я картинно висела, потерял своё секундное равновесие и упал, сломав несчастный можжевельник. Падение вышло неудачным. Я неуклюже извернулась в полете, и весь удар пришелся на поясницу. Сидя на колючих ветвях, перемятых ягодах и какой-то жидкой грязи, раздвинув ноги, я созерцала между ними примостившийся черный валун диаметром как щит стражника. Ещё бы чуть-чуть и в лепешку... Я нервно усмехнулась нелепому спасению и, потирая копчик, торопливо похромала наверх. Сверху мимо меня просвистела стрела, я ответила лучнику молнией и судя по крику боли – попала. Чтобы прикончить наверняка, добавила ему ещё одну молнию, которая прервала его мучения, сбив со стены. Идти было неудобно, целительные чары согревали отбитое место, но не уменьшали боль. Вопреки этому, я все же поднялась по лестнице и осмотрела место камнепада. Эрандур, кряхтя и держась за грудь, медленно поднимался из-за булыжника. – Броня чудесная... – прохрипел он. – Только ребра у меня не из эбонита. Я бросилась к нему и помогла встать. И мы даже не вошли в долину – так и мнемся у этих арочных ворот, отбиваясь то от воинов, то от камней… – Почему они сразу не воспользовались этой ловушкой? – Наверное, решили, что с нами двумя и сами справятся. Думаю, нелегко таскать эти валуны… – Давай-ка уйдем отсюда, – предложила я. – Кажется, здесь нет верескового сердца… – А мне кажется, глупо бросать дело, не проверив всё. Неужели тебе хочется и дальше терпеть Нелота в своей голове? Лично мне хочется поскорее закончить все дела с ним, хотя он мне даже не снится, – Эрандур снял шлем и, вытащив лечебное зелье из кошеля, когтем на перчатке откупорил пузырек. – И странно, что в поселении изгоев так мало воинов. Возможно, это какой-то пост… Он опустошил склянку и поморщился от горечи. – Если бы что-то важное, их было бы не восемь, – я присела на валун, но сама себе напомнила, что нельзя расслабляться и посматривала на стену. – Но тогда понятно, чего эта девка так фанатично орала. Что бы они здесь не защищали, это имеет какую-то ценность для изгоев... Может, золото? – Не думаю, что золото имеет для них такую ценность, но даже если и так, – Эрандур размял плечи, вернул шлем на голову и подобрал меч, небрежно положив его на плечо. – Деньги не будут лишними. – Но путь Мары в том, чтобы жить умеренно, – напомнила я. – Её Милость, как бы это ни было грустно, никак не может помочь содержать лошадей, дом или сделать повозки бесплатными, а крайняя степень нищеты развращает мысли и оборачивает свет во тьму. Умеренность не в том, чтобы морить себя голодом и отказываться от всего, но в том, чтобы быть в равновесии со своими желаниями и не превращать их в одержимости. Будь то еда, любовь и прочие потребности, которых смертным невозможно избежать. Излишки лучше пожертвовать в храмы или накормить голодающих, – как всегда мудро выдал жрец, направляясь по лестнице наверх. Хоть и место для проповеди было не слишком удачным, я мысленно согласилась с ним. И правда, что если человек попал в беду и обречён жить в нищете? Может, для этого и существуют жрецы Мары, чтобы помогать им? Когда мы поднялись выше, то оглохли от грохота падающей воды. Гигантский водопад срывался с вершины и падал в относительно небольшой прямоугольный водоем. Возле него стояли деревянные перекладины, на которых сушилась рыба. На склоне стояло несколько палаток, чуть выше у стены, я увидела грубо сбитый стол, заваленный кухонной утварью и выделанными оленьими шкурами. На ещё одном таком же столе распластался окровавленный труп мужчины. Голова мертвеца, вернее то, что от нее осталось, висела над залитым кровью точильным камнем. Я отвернулась и обратила внимание на палатки, но все мысли теперь занимала эта несчастная жертва, которой таким ужасным способом раздробили голову. Осмотрев жилища дикарей, я нашла сундук, в котором лежала одежда изгоев и туго набитый монетами кошель. Наверняка, принадлежал тому бедолаге… Однако мы могли подняться ещё выше – мимо частокола и массивной стены сновала тропинка, ведущая к очередной арке, за которой справа находилась узкая каменная лестница. Она поднималась довольно высоко и выводила на плато, заросшее сухим кустарником и можжевельником. Изгоев нигде не было видно, в ушах грохотал шум реки. От высоты, на которой мы оказались, захватывало дух. Я ненадолго остановилась, чтобы отдышаться и полюбоваться пейзажем. Отсюда открывался вид на соседнюю горную гряду, утопавшую в белых облаках. Речушка, берущая начало от высокого полукруглого строения, подход к которому был скрыт кустарником, срывалась с вершины, обращаясь в водопад, над которым мы оказались. Русло пересекал крест-накрест узкий каменный мостик, построенный также древними нордами. По нему можно было как пересечь реку, так и подойти к каменной стене. Его изящные вытянутые арки украшали отрезанные головы спригганов и стержневые корни, набитые в сетки. – Не нравится мне это, – признался Эрандур, приготовившись к бою. Мы по мостику направились к прямиком руинам и внезапно застыли. Сквозь шум воды до нас долетели голоса. Хриплые, бормочущие. Отодвинув рукой ветви можжевельника, я застыла от ужаса. Две ворожеи у каменного алтаря колдовали над мертвецом. Одна из них искривлённым ножом резала его грудь отрывистыми резкими движениями, вторая что-то держала в когтистой лапе и читала заговор. Я разобрала только слова: – Восстань из мёртвых, кровь от крови нашей… Её голос зловеще усилился эхом, отраженным от древней полукруглой стены, исчерченной письменами. Что-то похожее я давным-давно видела в Лабиринтиане. Уродливая полуптица поместила нечто в разрезанную грудь мертвеца, и тот конвульсивно шевельнулся на алтаре. Я дернулась назад, и ветви зашуршали. Ворожеи прекратили колдовать и резко обернулись, заметив нас. Понимая, что уже нет смысла скрываться, жрец бросился на них с воинственным кличем, а взамен ворожеи наградили нас чередой огненных шаров. Я отпрыгнула в сторону от летящего заклятия и упала в речку, почти по пояс оказавшись в ледяной воде. Все нутро свело, казалось, лёд впитался даже в мои глаза Пролетевший надо мной огненный шар подпалил можжевеловые ветки. Я выбралась из воды на берег, чувствуя, как неприятно отяжелела одежда, и поспешила призвать защитные чары. С моста в воду кто-то спрыгнул. Я подняла глаза, заметив изгоя в рогатом шлеме с разорванной грудью, в которой слегка светилось неподвижное деревянное сердце. Он с двумя костяными мечами бежал ко мне, и я, выудив кинжал, отбежала влево и вернулась на мостик. Дикаря, грудь которого не успели заштопать, вода даже не замедлила – наверное, он и холода-то не чувствовал. Изгой ловко выпрыгнул прямо из реки на мостик, перегородив мне путь к Эрандуру, который был занят, отвлекая на себя ворожей. Вересковое сердце помчался ко мне, оттесняя меня к обрыву, и я поняла, что ситуация разыгралась совсем не в мою пользу, потому остановилась, чтобы не упасть. Всё произошло очень быстро. Он замахнулся обоими мечами, а я вопреки его ожиданиям рванула прямо к нему и, запустив пальцы в открытую рану на груди, что было силы, дернула за сердце. Оживленный изгой сперва замер, как парализованный. Взгляд его пустой, уже остекленевший, на миг точно ожил, но снова померк. Он выронил мечи и сделал последний шаг к пропасти, оттесняя меня назад. В моем кулаке лежало ещё горячее деревянное сердечко, больше похожее на крупную сосновую шишку, липкую от крови. Это я никак не могла потерять. Нога нащупала неровный край мостика, и лишь теперь, обернувшись, я поняла, что стою у того самого обрыва, откуда открывается столь волнительный вид на стройные гряды гор, усеянных густыми елями, серые ниточки дорог и величественное хмурое небо, усеянное густыми набрякшими облаками. Меня качнуло взад и вперед, я замахала руками, пытаясь устоять. Но изгой падал прямо на меня, лишая остатков равновесия. Ветер поднялся откуда-то снизу, приподнял мой мокрый ледяной плащ и растрепал волосы. Осталась лишь секунда подобная предсмертию. Нужно принять судьбоносное решение: упасть в заботливые руки вихрей, закрыв глаза, в первый и последний раз насладиться полётом и сохранить вересковое сердце или вцепиться в этот мир, истошно вопя, хватаясь за дряхлый камень, что вот-вот станет пылью, и потерять свой шанс избавиться от Нелота? Я крепче сжала вересковое сердце в кулаке, оно замерло. Изгой упал, как подкошенный, сталкивая меня с края. Ветер подхватил меня и, заключив в объятия, понес вперёд, к тому, что мне было начертано судьбой.