Любовь из бабочек и цветочных узоров

— И что дальше? Столь волнующий Босса вопрос не имел ответа. Его могло дать только будущее, но вот каким оно будет тоже неизвестно. Пытаясь вернуть своё самообладание, он обходил район, больше размышляя о своей участи, чем выискивая монстров. Ни к чему полезному это не привело. Максимум, Босс понял, что прошло полночи и он пешком прошёл весь район, совершенно не помня об этом, настолько глубоко он ушёл в раздумья. Дальше так быть не должно. Нужно возвращаться в форму, в холодную, безэмоциональную, строгую форму. Звучит не очень привлекательно, но для того, кто так живёт столетиями вполне привычно. Собравшись с мыслями, беспорядочно кружившимися в вихре переживаний, Босс смог наконец-таки откинуть их на задний план. Спокойствие и решимость, хладнокровие и ясность разума, он буквально чувствовал, как они возвращаются к нему, занимая свои законные места основных его качеств. Теперь можно идти и действительно патрулировать район. Собственно это он и начал делать. Обойдя около четверти квартала, он успел приметить парочку слабеньких монстров и быстро расправиться с ними. Далее было вполне спокойно. Босс шёл по улицам, внимательно прислушиваясь ко всем шорохам и скрипам, стараясь различить среди них звуки, издаваемые кошмарами. В руке верный веер; ленты, всегда готовые к атаке, спокойно свисают и не мешают свободно идти. Так прошла еще приличная часть патрулируемого района. Но что-то все же несколько мешало. В области шеи сзади было будто щекотно, да и в горле слегка першило. Не самые приятные ощущения. Но стоп, першение в горле бывает по двум причинам: первая, если горло реально болит, но призраки не болеют, вторая… Цветы? Цветы в горле? Нет, нет, нет. Нет! Да ну не может же такого быть. Или все же может? Перевернув заднюю ленту ханбока перед лицом на внутреннюю сторону, Босс чуть сознание не потерял. Настоящий сад развернулся на белой поверхности: небольшая поросль травы, небольшие цветы, цветы побольше, их примерные виды определить было сложно, миниатюрная сакура в цвету и одна наиболее странная вещь. Лиана, с небольшими, интересной формы листиками. Тонкая, на вид хрупкая, но в тот же момент крепкая, сильная. Она росла с нижнего края и выше, а вот насколько выше Босс видеть не мог. Но… Сзади, в области шеи… Загнув руку назад, ощупывая, он понял насколько длинна эта лиана. Она проросла почти что до его затылка. Спуская руку ниже, проводя ладонью по спине, Босс по едва выступавшим очертаниям представил картину того, что где-то в середине грудного отдела позвоночника этот наглый длинный росток пустил боковые побеги, оплетая ажурной паутиной его спину. Оказалось не только спину: на груди также появились листья и стебли этого растения, расположившихся не очень густой сетью. Однако это сеть продолжала расти и могла вскоре вполне стать густой. Словно его ханбок — холст какого-то художника, помешанного на многообразных разветвлениях и языке цветов. Этот художник развлекался тем, что постепенно пририсовывал новые побеги лиане, и без этого непомерно длинной для такого холста. А еще горло нестерпимо требовало кашля, чтобы освободиться от того, что мешает ему выполнять свои функции. И сдерживать кашель было с одной стороны больно, с другой опасно и самоубийственно, с третьей уже невозможно, так как прокашляться хотелось давно. Лишь из-за шока от увиденного на ленте на некоторое время забылось. И затем вернулось с новой силой. Больше не сдерживаясь, Босс попытался вдохнуть поглубже, этим лишь расцарапав горло ещё сильнее, и зашёлся в приступе неотпускающего кашля. Запястьем одной руки он надавливал на грудь, будто бы желая этим выдавить злосчастные лепестки из лёгких, другой рукой схватился за горло из-за невыносимой боли. Все это делалось столь неосознанно, что если бы частички цветов не закончились, он бы сломал грудину или задушил себя своей же рукой. Наконец, казалось, нескончаемый кашель, отпустил его, но сил стоять уже не было и он безвольно опустился на землю. Перед собой он увидел груду черных, как и он сам, лепестков. Какому из цветков они принадлежат, сказать трудно, какого они на самом деле цвета уж подавно. Надо найти Чарли. Срочно, как можно скорее. В горле вновь начало першить. Лианы на груди и спине продолжали разрастаться и большая часть ханбока из-за них была чёрной, а не фиолетовой. Главный росток также не терял времени: медленно, но все же продолжая расти, начал обвиваться вокруг шеи, намереваясь задушить носителя. Иронично. Любовь и её последствия могут вот так легко и быстро убить того, кто их породил. И все же надо искать Чарли. Если призрак рядом, его ауру можно легко почувствовать. Но вот если нет, то надо обладать очень большой силой, позволяющей чуствовать других на большом удалении, или позвать нужного призрака. По имени. Второе было проще в разы. Но если рядом с Чарли Юджин, то его тоже может ненароком притянуть сюда, или же он по собственному любопытству полетит искать Чарли. Надежней найти Чарли и позвать отдельно, чтобы Юджин не видел его таким. Почему Босс боится, что Юджин увидит его таким… Болеющим? И все же рассуждать здраво он уже не мог. Рванув с места, он долетел до границы своего и пронёсся над почти всем районом, патрулируемым Чарли, но так её и не нашёл. Однако её присутствие рядом было довольно ощутимым. Она где-то близко. Паря над домами, Босс пытался прочувствовать ауру подчиненной, определить точное или почти направление. Горло снова слишком сильно першило, и он снова закашлял, рассыпая лепестки, в медленном вальсе спускающиеся на землю. В руке оказался бутон, скорее всего розы. Лиана на шее продолжала обвиваться вокруг, почти замыкая первый круг. Рядом кто-то есть. Призрак. Босс повернулся на ауру, открывая глаза. Перед ним в воздухе зависла Чарли, уже приготовившаяся орудовать ножницами. Лиана завершила оборот. Кашель прекратился. Он уступил место удушью. Теперь лиана начала все сильнее прижиматься к шее Босса, надавливая на неё, из-за чего его кашель от отхаркивающего перешёл в хрипящий удушливый. Он начал задыхаться. Времени терять нельзя. Резко взмахнув лезвием, Чарли отрезала часть лианы у шеи, из-за чего стягивающее кольцо ослабло, а затем, как и срезанные ранее цветы, рассыпались и исчезло. Однако, оставшаяся часть не хотела уступать, продолжив вновь расти. Неверное решение резать верхнюю часть, значит снова нужно обрезать у основания. Но это наверняка очень больно, раз лиана разрослась почти на весь ханбок. В выборе между жизнью и смертью, пусть и после смерти, Чарли выбрала жизнь, жизнь через всплеск адской боли. Схватив нижний край ленты, она поддела стебель, снова, как наклейку, отцепляя её. Босс продолжал кашлять, отхаркивая лепестки, сжимаясь в клубок, коленями надавливая на ребра, словно выталкивая причину кашля из грудной клетки. Вокруг его шеи снова почти замкнулось кольцо. Снова взмах ножницами и осточертевшее растение отрезано, начиная рассыпаться в пыль и исчезать по направлению роста. Босс закричал, так громко, как еще ни разу в жизни. Не услышать его могли лишь глухие и ещё живые. Как ни странно, никто не примчался спустя полсекунды этого истошного, будто поднятого с глубин ада крика. Чарли продолжила резать ножницами лианы, разрывая чёрное пятно на ханбоке на стебли, освобождая спину и грудь от них. Лепестки в горле заканчивались вместе с уменьшающимся количеством растительности на ханбоке. Наконец, вся поблескивающая в лунном свете пыль исчезла. В лёгких больше не было фрагментов цветов, горло не першило, лишь ныло из-за оставшихся царапин. — Спа.. си.. бо, — тихо проронил Босс, начиная медленно снижаться, сил сейчас хватало лишь на свободное падение. Но все же он постарался опуститься, не провалившись под землю. От пережитого мозг вскипал, сознание бездействовало, разум отключался. В полубессознательном состоянии Босс растянулся пластом на дороге. Глаза закрыты, дыхание спокойное и ровное, вздохи совершаются свободно. — Не за что, — ответила Чарли, — отдохните пока. Она просто села рядом, подобрав ноги. Её привели сюда черные лепестки, плавно опускающиеся на землю с неба. Нельзя оставлять его одного, без внимания. Иначе он снова может зарости и остаться без воздуха. Хоть призраки наверно им не дышат, но все же. На ленте ханбока разрослась трава, сакура потеряла ровную форму. Срезание их полностью могло лишь ухудшить состояние Босса. Поэтому Чарли аккуратно, осторожно и по-тихоньку срезала их, выравнивая, придавая этому саду не столь заброшенный вид. Босс мирно засопел, уснул, небольшие срезаемые части растений после произошедшего уже не отдавались болью. Где-то на другом конце города Юджин периодически покашливал из-за першения и лёгкой щекотки в горле…