Жить с чувством недосказанности сложно, почти невыносимо, особенно если тебя постоянно преследуют мысли об этом, тем более если еще ты изводишь этим другого.
Чем дольше, тем больше хочется сказать, тем страшнее это сделать и невыносимее терпеть. Чем чаще видишь того, кто ни в чем не виноват, но на кого хочется скинуть всё и не страдать больше из-за этого, тем меньше понимаешь, почему так страшно, а в следующую секунду жалеешь об упущенном моменте, ждёшь следующего, но снова пропускаешь его. Продолжаешь молчать - больнее тебе, начинаешь говорить - неловкость с первого звука, больнее тебе, а другому всё непонятнее и страннее кажется происходящее. Остановиться - снова упустить шанс, включить заевшую пластинку, на которой крутится до крика знакомое молчание, оставить недосказанность и привнести смущение и ступор. Продолжить - страшно, вихрем проносятся миллионы возможных, уже обдуманных, вариантов, в большей части из которых все идёт по худшему пути. Что-то хрупкое внутри с невозможной для него силой бьётся, молит о конце мучений хоть каким способом, но надеется на лучшее.
Взрывоопасная горькая смесь, отравляющая сознание, поражающая без того уже ослабшее тело, плещется где-то внутри Босса, но от чего-то он не хочет ее вылить. Всё, что было ему присуще, испарилось, будто исчезло. Конечно, что было ему еще сделать под нечаянным влиянием крохотного солнца, имя которому Юджин. Вот что? Ничего. То, что сделано не нами, нам, увы, не изменить. Так и здесь: само ушло, само должно вернуться. Но как вернуться, если возвращаться некуда, а вытеснившие не хотят делиться местом? Остаётся только ждать, ждать до поры до времени, когда что-то изменится и пустит старых жильцов в их законный дом.
Но иногда ожидание - самоубийство, но и действие не обещает чего-то хорошего. Скинуть все на другого означает проиграть войну с самим собой, убить того, кому меньше всего этого желаешь, а самому остаться в живых с незаживающими ранами. А скинуть нельзя. Не виноват тот, кто абсолютно не причём. Не виноваты лучистые глаза, пушистые волосы, милые черты лица, приятный глазу внешний вид и всё, что так дорого, но что так сильно ранит. Не виноваты. Ни за что и никогда. Их вины в этом нет.
Кажется, скоро осень. Холодает, но все еще тепло. День становится короче, но остается светлым и согревающим. Но природу не обманешь. Бывшая роскошная зелень словно медленно и неугасимо блекнет, желтеет, и вот изредка где-то промелькнет жёлтый лист. Всё когда-то меняется, но что-то циклично, а что-то происходит лишь раз в жизни.
Для одного уже не человека, жизнь которого закончилась столетия назад, она будто недавно нахлынула со своими проблемами, а сейчас замерла. Он все еще ничего не сказал. Юджин иногда кашляет бабочками во сне, но почему-то никогда рядом с Боссом. Сакура на его ханбоке постепенно обнажает свои ветви, а трава под ней выглядит примятой. Они увядают вместе с хозяином, так же безмолвно, как и он.
Момент перелома ждут минимум трое. И он наступает. Не сразу, проходит еще немного времени, кажущегося вечностью. А потом все случается как-то странно и резко.
- Юджин.
- Да, Босс?
- Хорошо поработал сегодня.
- Спасибо, Босс. Могу идти отдыхать?
- Да, конечно.
Разворот, неслышный первый шаг и еще несколько таких же. Веер в руке дрогнул.
- Юджин.
Снова разворот, остановка.
- Да?
Босс подходит ближе.
- Юджин, я...
Недоумение и ожидание в одном взгляде. Яд, вызывающий остановку мыслей и онемение языка.
- Босс?
Кашель, боль. Он пытается вытолкнуть из себя то, что помешало ему дышать. Бабочка. Хрупкая и маленькая, почти прозрачная. Она раскрывает нежные крылья и невесомо взлетает. Садится на чёрную руку, протянутую для поддержки и помощи, но замершую в непонимании дальнейших действий. Они смотрят на неё, оба не знают, что и почему происходит. Тонкая лиана прорастает от края до пояса, переползает с ханбока по руке и касается бабочки. Она не против. Вокруг неё лиана образует кольцо, которое начинает сжиматься, касаясь хрустальных крыльев. Она покорна.
Вспышка. Два взгляда, находящихся рядом, в самом эпицентре событий, и два поодаль, неустанно наблюдающие за всем.
- Вот что было не так.
Тихо, почти не слышно раздается в темноте. Три пары глаз устремляются к источнику звука, а четвёртая смотрит на бабочку. Теперь она другая, но не менее прекрасная, чем раньше. Взлетев над головами, она останавливается между ними. Босс поднимает глаза на бабочку, а затем опускает их на Юджина, который уже смотрит на него. "Вот что было не так". Да, все понятно без слов.
Босс хочет что-то сказать, но Юджин закрывает глаза. Просит о молчании. Слова излишни. Рука поднимается и опускается на плечо. Он не сопротивляется и подходит ближе. Разрешение спрашивать не нужно, и он, насколько может, пытается дотянуться до головы, запустить пальцы в чёрные пряди, которые оказываются на удивление мягкими. Макушки легонько касаются губы, неожиданно, но приятно. Затем вместо них неуверенно ложится щека. Его обнимают в ответ. Осторожно, будто боясь сломать. Но он крепче, он выдержит и сам обнимает сильнее.
Всё понятно без слов. Даже спор разрешен, и никто никому не должен. Ни один не признался, но оба поняли.
Где-то на краю неба разливался багряным светом рассвет, но он никого не застал на крышах домов.
~Эпилог~
Над городом ночь. Над крышами зданий неспеша пролетают два силуэта, один светлый, в нежных, словно облако, тонах, другой темнее спелой сливы и почти чернее облачной ночи. Два парня, один из которых старше другого. У одного за ухом белый цветок, благодаря которому он может менять свой возраст и внешний вид от того времени, когда он "умер" в первый раз, до момента естественной смерти; его очки все еще на нем и обрели способность становиться контактными линзами. Другой держит в руке веер. Рядом с ними необычная бабочка: её крылья сотканы из тончайших стеблей, на которых распустились почти прозрачные цветы. Она всегда рядом с ними. Позади у них две жизни, впереди - вечность.
Привычный обход районов. Снизу - спящие люди, знакомые призраки. Вон низенькая старушка с тростью и высокий мужчина с красной лентой вокруг головы. Они приветливо машут им, занятым друг другом и работой. Неподалёку во все углы с бешеной скоростью заглядывает девушка с шикарной копной волос и россыпью белых пятен на теле. Они не в ссоре и давно помирились, но профилактических ударов стоит побаиваться. Еле поспевая за подругой, но всё же рядом с ней, проносится черная тень, в руке которой заточенные ножницы.
Спокойствие в округе, в душах и окружении, мягкие улыбки на лицах. Обход закончен и можно отдохнуть на крыше высокого здания, откуда хорошо виден рассвет. Они садятся на самый край. Юджин спокойно кладет голову Боссу на плечо, а тот ласково глядит на него и целует в макушку.
Позади - две жизни, впереди - вечность.
Конец.
