Любовь из бабочек и цветочных узоров

      «С добрым утром, с добрым утром. Сегодня нужно поработать, чтобы отдохнуть ночью, с добрым утром, с добрым утром, пора вста…» — не успел договорить будильник, звук для которого был записан годы назад с помощью какого-то сайта, читающего написанный текст настраиваемым голосом. Как бы удивительно ни было, но этот голос чем-то напоминал голос Босса, когда тот говорит своим тихо-приглушенным тоном, скрываясь за веером.       — С добрым утром, — Юджин, взъерошенный, необычайно пушистый, как нахохлившийся воробушек зимой, ответил будильнику и лениво сполз с кровати, потирая сонные глаза, не видящие дальше носа, и доверяя себя ногам, из года в год каждое утро перемещавшим его по одному и тому же маршруту. Холодная вода резко и неприятно бодрит, смывая еще цепляющийся за веки сон. Оглянуться не успеваешь, а Юджи уже что-то напевает себе под нос и заваривает чай. Еще немного времени проходит, он переодевается и выглядит так, как всегда ходит на работу, но в то же время мило и с чувством стиля. Мягкие локоны, всегда норовящие начать жить по-своему, нежно расчесываются, соглашаются не устраивать восстание за свободу еще один день и укладываются рядышком. Юджин готов выходить, небольшой портфель в руке, телефон в кармане брюк, выключенный свет и приоткрытое окно, ключи на тумбочке, а затем в своем, отведенном только для них, кармашке; он движется на общественном транспорте, являясь его частью, обеспечивающей правильную работу для всех тех, кто тоже им пользуется.       Он заходит, неслышно приоткрывая дверь, обычно скрипящую и говорящую всем о посетителе, но сегодня тихую и ласково принимающую. Заметившие его подлетают, обнимая и улыбаясь, он отвечает тем же. Проходит на свое место, садится, компьютер мигает экраном и просит пароль.       Работа идет, как и день. Её накопилось немного, но времени она занимает достаточно.       Вечер, солнце садится где-то далеко, за городом, опускаясь и искря прощальным огнем, но в офисе под землей его не видно. Его видят те, кто над землей и вышедшие из-под неё. Расписанный черной зеленью ханбок свисает, хотя ветер всегда есть на крышах высоких зданий. Белые глаза без зрачков провожают огненный шар неизвестно какой раз за эту жизнь после смерти. Мысли гуляют где-то далеко-далеко, пытаясь понять, кто мог стать тем счастливцем, в которого влюбился Юджин, не подозревая насколько близок ответ. «Кем бы ни был этот человек, ему повезло, но как бы он не был ошибкой, которая причинит ему еще большую боль, чем бабочки. Но эта сила, с которой он привязался, с какой он реагирует на одно маленькое хрупкое создание. Он сам, как мотылек: хрупкий, нежный и маленький; каким сачком его поймали? Отпустят ли его или посадят за стекло, не открывая крышку? В любом случае защита ему не помешает, учитывая прошлое и трудности в общении».       Солнце село, а на крыше уже пусто. Звезды зажигаются, а месяц выходит из-за туч.        — Доброй ночи, Босс, — приветливый взгляд и такая же улыбка, мягкий голос, Юджин, которому сегодня выпала ночная смена, уже призрак, оставивший тело на лестнице в закоулке, готовый следить за спокойствием сна всех живущих в этом городе.       — Доброй, Юджин, — непривычная мягкость, но с ноткой обеспокоенности и волнения, пробежавшей незаметно, — сегодня тебе достанется небольшой участок, чтобы потом отдохнул побольше, — никаких вопросов о самочувствии, заботливых и участливых, но заботы в одном только этом предложении было больше чем обычно, хоть и сказано оно привычным холодным тоном.        — Хорошо, можно приступать?        — Да. Юджин, … — фраза обрывается, практически несказанная.        — Да?        — Нет, ничего, иди.       Немой кивок и снова эта мягкая улыбка. Безоружный против него, не в силах продолжить начатое, Босс смотрит ему вслед, уже ушедшему работать. Чарли молча смотрит на него, знает и понимает, но не может сказать, иначе это может стать непоправимой ошибкой. Видит, как заколыхалась трава на нижнем крае ленты, беспорядочно и разрозненно, понимает, что он хочет, но боится сказать, но молчит.       А он слишком долго ждал и много переживал, передумав говорить что-либо вообще, но по-детски наивное и сильное любопытство, тревога, переживание, беспокойство и забота закричали в нем, пытаясь сказать то, что он теперь хочет узнать больше всего на свете, но боится спросить, сам не зная почему.       Юджин, спокойный и радостный, облетает дом за домом, улицу за улицей, пока они не закончатся, попутно размышляя о том, что хотел ему сказать Босс, ведь он обычно четок и резок, договаривает всё, что начнет говорить. «Может после патруля скажет», — подумал Юджин, возвращаясь в офис. Ему достался действительно маленький участок, а вот Босс и Чарли взяли куда больше, чем обычно. Всё ради него, приятно. Он понимает, что ждать их нет смысла, и Босс сказал отдохнуть, поэтому оставляет записку, приписывая небольшое «спасибо за заботу», забывая о размышлениях, возвращается в тело и в положенное время заканчивает смену.       Босс, корящий себя за слабость и нерешимость, пролетает всё быстро, небывалое спокойствие, в отличие от его собственного состояния. Он слишком много думает и это раздражает, мешает и изводит. Возвращается в офис, но Юджин уже ушел, а Чарли приходит немного позже, задержавшись из-за драки с небольшим кошмаром, одолеть которого помогла Ривер, уже по одному пустому и задумчивому взгляду подруги понявшая, в чем дело, и кому действительно плохо.       Проходит время. Не много, но и не мало, месяц или всего две недели. Босс не знает, но каждый раз отпускает Юджина на патруль, не смея задать уже измучивший его вопрос. Юджину кажется, что что-то не так, он спрашивает Чарли, но та сама выглядит замученной и не отвечает. Он забывает до следующего раза, а Чарли рассказывает всё Ривер, которая просит её лишь не говорить и успокаивает, нежно обнимая со спины и помогая одолевать кошмары.       Время проходит, а дело о двух влюбленных стоит и не движется с места: один боится и заново умирает, но уже от собственного бессилия, другой слепо верит всем и снова устает на работе. Девушки наблюдают, имея возможность поделиться происходящим и мыслями об этом только друг с другом.       Но всё когда-то должно закончиться…