горе луковое.

За неделю Обито успел сделать многое: кое-как убрался на чердаке и в бане, выкинул старую одежду хозяина и продал на барахолке некоторые вещи, которые ещё могли пригодиться людям: сервизы, игрушки, найденные в пыльных деревянных ящиках, пару детских кроваток и множество учебников. По правде говоря, хотелось всё это барахло просто выбросить, а не собирать в пакеты и везти в город, на блошиный рынок, да ещё и в такую даль, но понимание, что такие вещи всё же могут быть кому-то очень нужны, не дало Учихе так поступить с ними. Он был рад видеть счастливые лица мамочек, бабушек и детей, которые находили его стол с безделушками и покупали такие хорошие вещи за копейки: парню было совсем не жалко. А может, это его так развратили деньги, которые недавно отдали ему за дом. Сумма была приличная, но с покупкой чего-либо крупного на них Обито решил не торопиться, а отложить, как учила когда-то мать: «на чёрный день пригодится». Ситуацию с разводом парень решил не брать в своих мыслях, ведь женится он ещё очень нескоро. Только старый фотоальбом никто не купил. Каждый, кто рассматривал его, лишь скучающе переводил взгляд на остальные вещи или же попросту удалялся от его стола, так что пришлось везти его обратно домой. Руки так и не дошли посмотреть, что там внутри, и этим парень решил заняться по приезде домой. Заварив ароматный чай, который некогда собрал хозяин дома из трав, наверняка найденных в местном лесу, Обито включил гирлянду и радио, чтобы не сидеть в тишине - она его напрягала, заставляла чувствовать себя одиноким тут. Возможно, это было свойством дома, покинутого законным хозяином. Конечно, Обито тоже законный владелец этого места, но пока стал им только для суда, а не для самого места. Требовалось время, чтобы это место приняло его как Таджиму, а пока оно было… Не его. Чужим и холодным. Сейчас парень пытался согреться чаем и теплыми носками из шерсти, чтобы спокойно полистать находку, но по его спине, будто вторя мыслям, пробежал холодок. Обито испытал чувство дежавю, ведь ему вновь стало казаться, будто на него кто-то смотрит. Из тёмных углов дома, с высокого потолка, усеянного отверстиями, или же с улицы. Окно располагалось прямо напротив сидящего, и в него парень не видел почти ничего, а слышал только гудящий за окном ветер. Несмотря на то, что на улице, на главной дороге, стояли фонари, они были выключены. Всё в деревне казалось странным, будто на неё не хотели тратить лишнюю энергию, из-за чего фонари выключали после одиннадцати вечера. Но жителей это, похоже, не сильно волновало. Открыв окно и высунувшись из него, парень осмотрелся и понял, что ни в одном из домов уже не горел свет. Он оглядел свой двор, не смущаясь того, что голова была уже припорошена снегом. Когда взгляд медленно скользнул за чужой забор, зрачки Учихи сузились, стоило ему заметить пристальный взгляд старухи, что был направлен прямо на него из темного окна её дома. Казалось, она была немного смущена тем, что парень заметил её, и поспешила удалиться из его поля зрения. Обито хотел было помахать ей, но чужое поведение буквально поставило его в тупик. Стоило ей уйти, как ощущение взгляда на себе тут же пропало, а Учиха закрыл окно занавесками, чтобы любопытная бабулька больше не совала нос туда, куда не надо. Он понимал, что пожилой женщине было скучно, и, возможно, это единственный интересный досуг на вечер, но Обито не хотел становиться предметом слежки соседки. — А вдруг уединиться захочу или ещё что?.. Нет, так это нельзя оставлять. - задумчиво произнёс парень. Учиха накинул куртку, надел штаны и валенки, твёрдо решив разобраться с этим, несмотря на то, что выходить на темную улицу в метель уж очень не хотелось. Однако, собравшись с силами, Обито вышел из дома и направился к соседке. Калитка оказалась заперта аж на два замка, но парень всё равно решил достучаться до женщины. Когда та не открыла после громких стуков по калитке, он стал громко звать её, ведь звонка не было. Реакции не последовало. Наверняка старушка по-прежнему молчаливо наблюдала за ним, и через десять минут Учиха почувствовал себя неуютно: будто пытается войти в дом, пока хозяев нет в нём, и совсем не должен находиться здесь, среди пустой улицы, когда стрелка часов уже ушла за полночь. Так было принято решение вернуться обратно. Теперь Обито чувствовал себя уж совсем глупым: разве стоило ломиться к старушке ради того, чтобы высказать за то, что она просто смотрит на него из окна своего дома? Конечно же нет. Парню стало жаль бедную бабушку. Может, он напугал её? На её месте он бы тоже не вышел. После больницы Обито не всегда мог рассчитать то, с какой силой он стучит, будто тело слушалось его не в полной мере, как после инсульта. Это тоже, бывало, выводило его из себя, но хуже всего то состояние, когда он не понимал, что делает. Учиха часто переливал воду, пытаясь заварить чай, наблюдал за молоком, будто не замечая, что оно убегает из кастрюли. Он хоть и не был инвалидом, всё равно чувствовал себя так, будто совершенно не дееспособен. Из-за отсутствия работы после получения травм, парень всё время проводил в лесу или дома, в безуспешных попытках избавиться от чувства одиночества и совсем не замечал, что оно плохо влияет на него. Друзья зашли всего один раз и то быстро разбежались - этот дом тоже их отторгает. Обито пытался не замечать этого, не думать, но чувство, что он не должен находиться здесь всё равно присутствовало, несмотря на то, что дом стал довольно обжитым и чистым. Ничего такого, из-за чего могло показаться, словно это место пытается его выгнать, не происходило. Даже стену спальни парень заклеил большой картой мира, но чувство чуждости нарастало с каждым днём. С этими невесёлыми мыслями парень разделся, открыл бутылку пива, и, не допив чай, включил торшер, освещающий его кресло тёплым оранжевым светом, принялся перечитывать журналы, потягивая алкоголь, чтобы забыться. Когда же одеяло догрелось на батарее - так делала мать, когда он был совсем маленьким - Обито встал, выключил всё, и устало побрёл в холодную спальню, неся на плече тёплое одеяло. Иначе заснуть не получалось: было слишком тоскливо, в груди начинало щемить и молодой человек не мог перестать ловить себя на мысли о том, что хочет, чтобы его обняли. Это был предел его мечтаний. И в этом пределе он засыпал каждый день, как и сегодня. Проспать долго ему, видно, не было суждено. Обито спал чутко, просыпаясь от каждого шороха, и в этот раз он услышал звуки со стороны окна. Парень нехотя разлепил веки и посмотрел в ту сторону, откуда послышался стук. Он замер, стоило ему разглядеть, что к окну тянулась костлявая рука. Казалось, её обладатель прятался под карнизом, боясь показать лицо хозяину дома. Обито не было бы так страшно, если бы не внешний вид чужой конечности. Она была обрамлена длинными когтями и вздувшимися венами. Возраст её обладателя было невозможно определить. Кожа была бледна, будто её обладатель не выходил на солнце несколько десятилетий или тяжело болел. Ещё не проснувшись до конца парень ощутил непреодолимое чувство страха, несмотря на то, что опасности, как таковой, не было. Его спина и ладони ещё никогда в жизни не намокали так быстро. Поначалу Обито подумал, что это могла быть та старушка, и даже осмелился медленно подняться с кровати. А вдруг она была занята, когда он стучал к ней, и сейчас решила прийти? Но его уверенность и остатки сна спали, когда он увидел на часах с маятником 3 часа ночи. Учиха медленно сел на пол, думая, что ему делать, и при этом продолжая следить за ночным гостем почти не моргая. Во рту пересохло, но он не обращал на это внимание, как и на то, что ему хотелось восполнить и другие биологические потребности сейчас. Теперь здесь были только они вдвоём. Мысли сменялись одна другой, так и не находя решение проблемы. Обито всё думал о странности происходящего, будучи не до конца уверенным в том, что это ему не снится, однако поток судорожных размышлений прервал новый, необычный шум за окном, походивший на человеческую речь: — Впусти меня, впусти… Холодно, тут холодно! - сначала шёпот был похож на тихие мольбы, но после разнёсся неистовым рёвом по всей округе. Рука с размаху ударила по стеклу, от чего Обито забился в угол комнаты, держась за стены. Он чувствовал себя как в сказке про трёх поросят, и то, что находилось за окном, явно было не волком. И от этого становилось ещё страшнее. Молодой человек попросту не знал, что поможет ему сейчас, но будто бы понимал, что бог тут бессилен. Учиха вспоминал все молитвы, что учил в детстве, и даже схватил здоровой рукой нательный крестик, думая, что это ему поможет. Он пытался не замечать, как свирепеет нечистая сила за окном, но с каждым новым ударом вздрагивал и зажмуривался, а его слова превращались в бессвязную кашу. В конечном итоге, парень до боли прижал ноги к груди, невольно зажимая ещё и сломанную руку, и тихо плакал, шепча себе под нос лишь «боже, боже, боже…» . А за окном гудела вьюга и то неизвестное существо, что очень хотело попасть домой. Обито не осмелился открыть крепко зажмуренные глаза до самого утра. Даже не до момента, когда тварь перестала колотить по окну, а до момента, когда лучи солнца коснулись его лица. Только когда лучи солнца коснулись лица, он смог смотреть перед собой вновь, заметив, что по стеклу действительно поползла белая полоса, а за ним уже ничего не было. Правда, несмотря на это, Обито по прежнему боялся встать и подойти к окну. На улице было светло, пели птицы, будили хозяев петухи, как и в любое обычное деревенское утро, на парень просто не мог. Он боялся, боялся сам не зная чего, но сейчас казалось, что даже под дулом пистолета он не ступит ни шагу вперёд: лишь бы те самые руки не разбили окно и не утащили его в ад. Ещё час он стоял, глядя в окно, наблюдая, как там, в лесу, начинается жизнь, и чувствуя, как его заканчивается. Потом посмотрел на свои руки. Пальцы были синими, холодными и липкими и Обито поспешил вытереть их об себя. — Рассказывать… Точно не стоит… - прохрипел парень себе под нос. Взгляд пал теперь уже на карту. Кажется, Таджима знал, от чего он так рьяно пытался защититься. И Обито знал. А теперь ещё и видел, жалея, что выбросил всё это, как он думал раньше, барахло. Полдня Учиха просидел на кухне, выпивая кружку за кружкой кофе с небольшим количеством ликёра, и только потом заметил сколько драгоценного времени было потрачено за бессмысленной деятельностью. Тогда он решительно начал собираться. Парень знал, что будет делать. Теперь, когда он наконец мог ясно мыслить, Обито продумал план действий и первый пункт он выполнил сразу, до выхода из дома. Ещё пару дней назад, убираясь в шкафу, Учиха нашёл старое ружьё на антресолях. Там же он обнаружил патроны к нему и сейчас он был готов хлопнуть себя по лбу за то, что не вспомнил о находке ещё тогда, когда опасность была прямо перед носом: и теперь ему придётся каждую ночь ждать её возвращения. Хотя, присутствовало ощущение, что тварь не заставит ждать себя долго. И этому Обито был рад, ведь он не успокоится ни на секунду своей жизни, пока не застрелит нечисть собственными руками. Второй пункт действий он оставил на потом. Решил не прибегать к этому, если ружьё поможет, и был почти полностью уверен в том, что не придётся, поэтому вздохнул с облегчением: вместе с наступлением дня вернулось и его бесстрашие. По крайней мере, внешнее, но этого было достаточно для того, чтобы не терять рассудок при каждом шорохе с улицы. Кроме того, туда он тоже решился выйти, когда над деревней уже нависали сумерки. Хотелось оглядеть место, где была тварь, но там Обито не нашёл ничего интересного кроме… Следов. Следы были не человеческими, но явно глубокими. Помимо копыт были и другие следы, похожие на те, что мог оставить человек. Обито смущало лишь то, что пальцы были слишком вытянутыми для того, чтобы принадлежать себе подобному существу. Он ещё никогда о таком не слышал, но пришёл к выводу, что передвигается эта сущность на четырёх конечностях сразу. По телу пробежали мурашки. И какую скорость оно тогда может набирать? Оно сильное, достаточно для того, чтобы оторвать кусок подоконника и подбить деревянную раму, быстро бегает и имеет длинные острые когти. Обито с надеждой посмотрел в окно соседки, где горел тёплый свет, и понял, что ещё немного - и его заметёт от того, как долго он здесь стоит и разглядывает всё это. Парень ушёл в дом, зябко потирая красные от холода уши, чтобы вновь сделать себе чай и попытаться отвлечься. Кроме ружья и нескольких полезных вещей Учиха нашёл в шкафах и на чердаке сборную модель самолёта, ещё не открытую. Возможно, ребенку ещё не успели её подарить, или про это вовсе забыли, что странно. В советском союзе было совершенно иное отношение к вещам, как рассказывала бабушка и мать, но сейчас это было на руку Обито, что так отчаянно искал себе занятие на вечер и ночь. Возвращаться в спальню ему сегодня совсем не хотелось, и потому, провозившись с самолётом до самой ночи, Учиха поставил готовую модель в зале на полке и решил отправиться прокрастинировать дальше, слушая только тихое радио да свист на улице. Главное, что не тихо, а то, что двор придётся чистить Обито не волновало. Даже было жаль, что в этот новый год не будет ёлки, ведь сейчас парень отдал бы всё за то, чтобы нарядить её, поставить игрушки из ваты, и зажечь гирлянду. Всё это он не смог найти в старом доме, и переехал на новое место уже без праздничных атрибутов. По итогу Обито так и не смог заснуть в течение ночи. Ближе к двум часам ночи он закрыл окна шторами и выключил радио, чтобы не подавать признаков жизни, так и не смог заставить себя лечь в постель. Но и днём парень не ложился, не выходил на улицу, не желая сталкиваться с тем, что может там увидеть. Не хотел знать, что пришедшее прошлой ночью существо могло наведаться и сегодня, а он проворонил это, упустил из под носа. Такую несостоятельность Обито бы не смог себе простить. И решил «искупить» её уже сегодня. В очередной раз проверил, заряжено ли ружьё, выключил свет во всём доме, закрыл двери на все замки. — Да уж, мой дом - моя крепость. - нервно пошутил для самого себя Обито. Было настолько тихо, что он пытался разбавить застоявшееся молчание хоть чем-то, будто кроме него в доме находился ещё один незримый собеседник, гость, которого он всё пытался развлечь. Получалось не очень хорошо, поскольку ответа всё не следовало, но Учиху это не волновало. Он желал только одного - чтобы вторая душа не покидала его. И пока она была, молодой человек чувствовал себя спокойно. Однако, вся эта атмосфера умиротворения напрочь была убита как только часы пробили полночь, и тишина прервалась громким, роковым боем. В ушах звенело, а руки вновь начали дрожать. Сердцебиение ускорялось с каждым новым ударом, и Учиха зажал уши словно маленький ребёнок. Хотелось спрятаться под плед и снова закрыть глаза, чтобы не видеть ничего, что могло происходить за окном. Но парень понимал, что не может сбежать от своего кошмара. Счёт времени был потерян, несмотря на то, что он отчетливо слышал тиканье часов, и, казалось, всё же пытался понять какой час ночи. Ему больше нечего было делать в попытках унять тремор и желание сходить в туалет не в ведро, а на улицу. Тут его всё мучало ощущение, будто на него смотрят из каждого угла, и чувство это особенно усиливала странная кладка на потолке - с чёрными лунками, что принимали вид полноценных дырок в такой темноте. И все они выжидающе наблюдали за жителем дома, который отчаянно пытался разглядывать ковёр на стене, в котором уже начали сотворять свой образ десятки фантастических монстров, с большими глазами, пастями, и ушами, как на древних фресках. Все они составляли ему компанию в ночи, и только к карте он давно потерял всяческий интерес, ведь рассматривал её по ночам ещё в своём прошлом жилище. Родном, действительно родном доме. Он не боялся мифических животных с ковра, он боялся только того, что уже, должно быть, сидит под его окном. И ждёт его. И ведь когда-то Обито хотел, чтобы был кто-то, кто будет так желать хоть что-нибудь от него, может, это даже похоже на любовь, но он никак не мог подумать, что его желания примут такую неестественную, пугающую форму. Благо, тишина, и мерные звуки, дающие чувство хоть какой-то стабильности, создавали спокойствие, и парень, поддавшись ему, уже успел прикрыть измученные веки и задремать, несмотря на то, что ворочаться он не переставал даже в полусне. Даже одно яркое сновидение успело его посетить, когда раздался уже до боли знакомый звук, отпечатавшийся на подкорках сознания - стук. Обито выдернуло из сна в то же мгновение, когда раздался ещё первый, спокойный стук по его окну. Он знал, что стоит за ним, и понимал, что не может лежать с закрытыми глазами всю оставшуюся вечность. А тварь тем временем становилась всё настойчивее и злее. Уже через пару минут стуки стали ещё более нетерпеливыми, быстрыми и сильными. Казалось, даже кожа головы Учихи была покрыта мурашками от понимания того, что если он сейчас не встанет, то, возможно, больше никогда в жизни этого не сможет сделать. Однако, треск стекла, на котором наверняка вновь появились полоски, не предвещающие ничего хорошего, вывел парня из ужасающего транса. Он подскочил на ноги и схватил ружьё, даже не посмотрев в окно. И только повернувшись к нему передом увидел, что из него на него смотрело нечто. Больше не поджидало в тени, не пряталось, а смотрело своими светящимися глазами прямо на него, и, кажется, ухмылялось. У Обито перехватило дух, а прежняя решимость пропала бесследно. Ружьё повалилось на пол с сильным грохотом, который парень даже не услышал. Теперь он знал, какие на самом деле глаза у страха. Они светятся в темноте и смотрят на него, заставляя душу покинуть тело на долю секунды, щурятся, не по-доброму улыбаются ему. По стеклу вновь раздался удар, и в этот раз парень вышел из оцепенения только тогда, когда в его голову зашла мысль: “Почему оно просто не выбьет окно?» Тогда Учиха понял, что должен действовать прямо сейчас. Он поднял упавшее ружьё. Медленно, смотря всё так же лохматому чудовищу в глаза. Взвёл курок. — Отвали от меня, мразь! - сам не ожидая такого от себя вскрикнул Обито, хотя под конец фраза стала похожа больше на истерический визг. Парень выстрелил прямо в рожу неизвестной твари, самостоятельно разбив своё окно, и только после этого смог рассредоточить внимание. Стекло и подоконник забрызгало чёрной жидкостью, но парень всё равно подбежал к нему чтобы посмотреть. И понял, что теперь его точно не оставят. На снегу были знакомые следы и капли крови существа, что явно говорило о том, что потеря половины мозга для него совсем не проблема. Оно успело убежать. Убежать, чтобы зализать раны. И осознав это в полной мере, Учиха отреагировал мгновненно, хоть и не совсем здраво: в два счёта доломал стекло ружьём и выпрыгнул в него, чтобы кинуться по следам нечисти. Ноги покраснели тут же, стоило ему ступить в снег ими, но парень не чувствовал жжения, что должно было появиться при переохлаждении конечностей. Он видел лишь следы перед собой и особенно яркие на белом снеге черные следы крови. Подняв голову, ему даже удалось разглядеть убегающую тварь, но тут в лицо ударила ветка, и тогда Обито понял, что придется бежать по лесу. Проморгавшись от снега, попавшего в глаза, он выстрелил вперед, в уже раненного зверя, чьи очертания он мог лишь отдалённо понимать из-за тьмы и плохого зрения, но, судя по всему, не попал. И тогда он закинул ружьё за спину, чтобы было удобнее бежать. Перепрыгнув через дерево, Обито увидел, как существо бежит к оврагу, но не остановился. Скатился с него так быстро, как мог, и стал карабкаться вверх одной рукой, не желая отставать от твари, хотя знал, что та скорость, с которой она бежит, даже приблизительно не похожа на его, и с каждой потерянной секундой драгоценного времени она удаляется всё сильнее, заметая следы. Кое-как забравшись наверх уже на четвереньках, парень вскочил на ноги и оглядел землю, после чего побежал дальше. Но то, что он увидел, было неожиданно. «Ты меня ждёшь что-ли?» - подумал Обито. Тварь остановилась в пятнадцати метрах от него, но стоило ему подняться на ноги, вновь побежала во всю прыть. И Учиха невольно подстроился под темп, глядя только на убегающую от него тварь. Тут же бросившись за ней, он пробежал лишь пару метров, прежде чем споткнулся обо что-то и упал, ударившись лбом, но так и не смог встать.