***
День с самого начала не задался. Молодой человек был в лесу и ближайших деревнях с группой других мужчин, которые занимались поисками его младшего брата, пропавшего без вести ещё месяц назад. По возвращению домой его ждал вновь напившийся отец и убитая горем мать, почти не выходившая из спальни. Сегодня она готовила поздний ужин, не разговаривая ни с сыном, ни с мужем. Поставила тарелки с едой она так же быстро, дожарив слегка подгоревшую картошку, однако, сама есть не стала, несмотря на то, что Мадара по прежнему пытался уговорить её поужинать: ему казалось, что она не ела вовсе, из-за чего таяла на глазах. Однако женщине было всё равно на волнения старшего сына, что пытался не терять дух и поддерживать семью. — Семейного ужина не может быть без Изуны, пойми, Мадара… - перед тем, как закрыть дверь на замок, тихо сказала женщина. Он не узнавал её - мать, что была ранее всегда нежной, доброй и весёлой стала полной своей противоположностью. Старший сын будто умер для неё, когда пропал младший, что стал центром её вселенной с момента пропажи. А может, так сказывалось влияние отца, который так же в полной тишине ужинал, выпивая уже пятую рюмку водки и время от времени хмуро глядя на Мадару, который не притрагивался к своей еде, лишь ковыряя её вилкой. Аппетита не было, хоть он весь день пробыл голодным. В одно мгновенье их взгляды с отцом пересеклись, и Учиха уже не смог его отвести, устало глядя на главу семейства. Тот тоже замер, будто сильно задумался о чём-то своём, но уже через минуту таких гляделок его выражение лица сменилось. Таджима ударил кулаком по столу и с грохотом поднялся со своего стула. — Хватит притворяться! Это ты его убил, ты! Мужчина с силой сжал свитер своего сына, поднимая и того на ноги, но Мадара лишь взял его за руку, чтобы тот не испортил вещь. — Гадёныш… - презрительно прищурился Таджима. Отец семейства с размаху ударил старшего сына по лицу, от чего тот не удержал равновесия и упал на пол. — Тебе никого не жалко. Ни мать, ни брата. Он единственным нормальным человеком в семье был, а ты… Жалкий гнусный мерзавец. Единственное, что ты можешь в своей жизни - это спиваться, гулять и врать! — Я не убивал его! - уже не выдержав вскрикнул Мадара. Однако, мужчина не дал ему закончить свой цирк из оправданий. Таджима кинулся на него словно голодный волк, двумя руками сжав горло сына так, что что-то хрустнуло. Мадара успел лишь прокряхтеть что-то невнятное, до последнего стараясь убрать с себя своего старика. Он царапал его руки, пытался перевернуться, но всё это было ничем по сравнению с отцом, потерявшим сына и впавшего в безумие. И только после того, как зрачки Мадары расширились, а лицо посинело, Таджима пришёл в себя, понимая, что своими руками исполнил непоправимое. Он медленно поднялся на ноги, оглядывая тело мёртвого сына, но знал, что если его жена об этом узнает, то сойдёт с ума - теперь уже до самой смерти. Решение было принято наспех, и мужчина накинул рубашку, погрузил тело сына, верёвку и небольшую, но тяжёлую тумбу, в трёхколёсную телегу, направляясь в сторону леса под покровом темноты. В ночи мелькал лишь огонёк от его сигареты и блеск в глазах, до тех самых пор, пока нерадивый отец дошёл до небольшого озера в лесу, которое уже скоро наверняка станет настоящим болотом. Таджима крепко обвязал тело сына верёвкой и соединил её с тумбочкой, делая всё, чтобы было наверняка. Поместив тело обратно на телегу, мужчина повёз её в камыши, всё сильнее погружаясь в тёплую воду. А зайдя как можно дальше, туда, где вода была по горло, нырнул, чтобы скрыть тяжелый предмет. Он успокоился лишь тогда, когда Мадара был глубоко на дне, и даже если бы его тело всплыло, никто бы не заметил очертания под водой.***
— С тех пор я не могу успокоиться и предаться земле как все. Выслушав рассказ до конца, Обито лишь поднялся с пола и вышел с кухни. Ему нужно было многое обдумать и, решив разобраться с грузом мыслей в одиночестве, он лег на кровать в комнате, закутавшись в одеяло. Из этой информации он мог многое понять, в особенности то, что смерть Таджимы не помогла Мадаре. А теперь он тут, пристает к нему, но ведь не убивает, не так ли? То, чем он стал, лишь играется с ним, не смотря на то, что совсем недавно тот отгрыз ему руку. Но ведь Мадара и раньше ел всё, что попало, хотя теперь Обито стало понятно, почему уже как сорок лет в селе пропали собаки. Местные бабушки часто рассказывали об этом своим детям, а те делали из этого страшные истории, с которыми мало была связана грязная реальность. Рука вновь начала болеть, и Учиха не смог сдержать измученный стон. Сразу после этого на кухне началась непонятная возня, а через несколько минут пришел Мадара с железным шприцом в руке, начиная по-быстрому снимать с парня куртку и свитер. — Что дальше: отгрызёшь мне ногу? - внезапно задал вопрос Обито. Мужчина угрюмо посмотрел на него, недовольно вильнув хвостом с кисточкой, и продолжил растирать спирт по сгибу локтя. А Учиха не осмелился переспросить, позволив Мадаре поскорее ввести болеутоляющее, чтобы не мучаться. Однако, на иньекции всё не закончилось. Существо взяло с кровати бинт и ножницы, которые Обито не успел заметить, и принялось разматывать руку. Глядя на всё, что от неё осталось, Учиха понял - работа действительно была проделана так, будто ампутацию проводил хирург, а не непонятная лесная тварь у которой в голове лишь желание поживиться. Однако, эти мысли испарились, когда Обито пригляделся повнимательнее. Его губы задрожали и, не выдержав вида собственной руки, он зажмурился и отвернулся, пока Мадара искусно перевязывал всё вновь. Закончив с мероприятиям, существо село в дальний угол, возле батареи, положив на неё голову и наблюдая за Обито, который одевал свитер. — Почему ты убил их? Этот вопрос буквально заставил Обито оцепенеть. Он медлленно перевёл взгляд на сидящего в углу мужчину. — …Что? - промямлил Обито. — Почему ты убил Таджиму и своих родителей, Обито? — О чём ты? — Ты специально вывел машину в то дерево. — Какое дерево? Вопрос был совершенно глупым, но парень не знал, что ещё может сказать в ответ на чужие странные обвинения. — Ты хотел умереть? Кажется, тогда Обито и начали возвращаться воспоминания. Раньше он не мог вспомнить, как именно произошла авария, но сейчас с него будто спало наваждение, и он начал вспоминать, как вёз родственников домой. Отец сидел на переднем сидении, мать и Таджима - на заднем, а глава семейства вновь ругал сына за плохое вождение, в то время как его прародительница поддакивала ему, напоминая о том, что за его выходку на дне рождения будет наказание. Такое было каждый день, копилось внутри парня, казалось, с самого рождения, но с каждым разом предел близился всё сильнее. Вся его жизнь была круговоротом из тумаков, наказаний и попыток сделать из него человека, и в тот момент Обито осознал это сильнее, чем когда-либо. В его голову закралось такое отчаяние, что парень больше не мог смириться со своей судьбой и несправедливостью окружающих. Он мог мириться любую секунду, но не сейчас. И больше никогда. Шёл дождь, и он, несмотря на упрёки отца за превышение скорости, мчался по трассе, разгоняясь всё сильнее и сильнее. Когда же появились первые деревья, Обито резко выкрутил руль и, машинально подняв руку, врезался. Врачи говорили, что малое количество травм при такой аварии это чудо, но парень точно знал - это проклятье. Его зрачки сначала сузились, а потом вновь расширились, будто он вновь пережил весь тот ужас. Однако тут же его лицо покраснело от злобы. — Да как ты… Да как ты смеешь! — Ты убил свою семью, Обито. Как ты смеешь? - передразнил Мадара, медленно вставая на ноги. — Не смей подходить, не смей! С несвойственной себе скоростью Учиха сунул руку под кровать, по прежнему не спуская глаз с твари, и убрал предохранитель, дрожащими руками наводя ствол на Мадару. Он знал, что это не поможет ему, и даже не хотел убивать мужчину. Несмотря на свой облик, Учиха по прежнему оставался человеком в душе, и Обито сильно сочувствовал ему. Сейчас он не понимал, что делает, в попытке защитить себя. — Я больше не мог так жить, Мадара! Это даже не жизнь! Жгучие слёзы текли по щекам Обито, пусть ему вовсе не было грустно. Ему было неизмеримо тяжело вспоминать то, как он жил раньше, и то, как к нему относились. Он не хотел переставать себя чувствовать человеком, ровно так же, как и тогда. Для своей семьи Обито был больше прислугой, чем живым ребёнком, или предметом для вымещения злости после тяжёлого рабочего дня. Кем угодно, но не живым существом со своими эмоциями и чувствами. — Обито, ты убил троих людей, - сказал мужчина, сделав шаг вперёд. Учиха закричал от ужаса и, зажмурившись, ударил по курку пальцем, даже не смотря куда целится. Раздался грохот, лязг, а после - и звук упавшего тела, сопровождённый лишь мёртвой тишиной.***
— Значит, вы обнаружили тело сегодня утром? Он разлагается уже по крайней мере неделю… Как давно Учиха Обито не выходил на связь? — Мы заходили к нему пять дней назад, но он не открывал нам дверь, - ответил человеку в форме белобрысый парень, обнимая навзрыд плачущую девушку. — Почему не вызвали полицию раньше? — Мы просто… думали, что ему, может, нездоровится или обиделся… но никак не это. На самом деле Какаши сам не знал, почему не забеспокоился об Обито. Он вёл себя странно в последнее время и парень закономерно подумал о том, что это может быть его новым бздиком. А может, им было совсем не до Обито. Толстопузый полицейский смерил парочку снисходительным, но недоверчивым взглядом и, вздохнув, ответил: — Ясно. Покиньте дом. Мы вызовем вас для допроса в участке через несколько часов. Пара поспешно вышла из злополучного места, что забрало их друга, несмотря на то, что Рин до последнего упиралась. Девушка не хотела уходит, будто если бы она постояла тут еще хотя бы пару минут, смогла бы забыть обо всем случившемся и жить дальше. Однако этому было не суждено сбыться. Какаши чуть ли не подхватил беднягу, зная, что иначе полицейские сами выведут ее. Они уселись на пороге, пока рядом суетились остальные члены следовательной группы, но в данный момент их присутствие было благополучно забыто за тюлью мыслей. Никто не мог понять, почему их общий друг совершил такой страшный грех - самоубийство. Обито всегда был бойким мальчиком, и никто из его друзей даже представить не мог, что тот когда-нибудь наложит на себя руки. Да, у него были моменты отчаяния и грусти - это свойственно каждому - только Учиха всегда злился и много жаловался, идя наперекор проблемам. Девушка постепенно успокаивалась, несмотря на по прежнему частые всхлипы и резкие вздохи, в момент которых Какаши обеспокоенно смотрел на нее. — Как ты думаешь, почему он убил себя?.. - тихо спросила Рин, наконец подняв красные глаза на белобрысого. — Не знаю, Рин… В любом случае, сейчас он в лучшем месте. Я уверен. Парень утер чужие слезы и поднял взгляд на чистое небо, лишь сильнее прижимая к себе вновь затихшую девушку. — Все будет хорошо.