Спустя пару недель. Гарем
Во дворце становилось спокойнее. Многие свыклись со смертью валиде. Та же Екатерина уже смирилась и ждала решения Махидевран-султан. Потому что, как оказалось, она всё еще управляла гаремом. Только от своего имени, а не от Айше Хафсы. Большинство девушек считали, что русскую просто выгонят. Зачинщиком этих мыслей была, конечно же, Фатьма-хатун. А она всё также пыталась уехать в Манису вместе с шехзаде. Однако весенняя роза султана не собиралась этого делать. Ей хорватка нужна была во дворце. Но та упрямо старалась чаще видеться с Мустафой, морально воздействовала на него, заставляя вспоминать старую боль утраты. Чтобы он не захотел потерять и её. Зеленоглазая красавица не выполняла никаких поручений, потому что их попросту не было. Все обходили её стороной, словно она призрак, бродящий по дворцу. Только Сюмбюль-ага общался с ней, и ещё Шекер-ага иногда угощенья приносил. Дети Хюррем-султан, видимо, всё ещё скучали по бабушке, поэтому не виделись со славянкой. Но девушка не злилась на них, они имели на это право. Тем более она им, по сути, была никто, но любила проводить с ними время. Один только старший наследник не вызывал тех же чувств у неё. Она всё ещё винила его в смерти Эфсун — её дорогой подруги. Симпатия, которую он вызвал во время просмотра сериала, ушла глубоко в сердце и затаилась. Её голову затуманила злоба и обида. Он клялся в любви к кареглазой, а в итоге теперь его завлекла черноглазая. Будто не было той хваленой настоящей любви. Всё было иллюзией, которая заполонила душу Эфсун. Внезапно к христианке подошёл слуга и произнёс. — Екатерина-хатун, повелитель вызывает тебя к себе, — зеленоглазая красавица резко повернулась и удивлённо спросила. — Государь хочет меня видеть? — Да, прямо сейчас, идём, — евнух отвернулся и пошёл в сторону покоев повелителя. Русская быстро поднялась и последовала вслед за слугой. А про себя думала: «Почему именно султан Сулейман меня зовёт? Он мою участь будет решать? Разве не Махидевран-султан за это ответственна?». Девушка, оказавшись прямо у дверей в покои, взглянула на стражников, и ей открыли двери. Она медленно стала входить и потом, стоя в поклоне, сказала: — Повелитель, вы хотели меня видеть? — Проходи, Екатерина, мы с Махидевран-султан хотим кое-что тебе объявить, — только после этих слов она подняла голову и увидела весеннюю розу султана, которая стояла рядом. — Можешь для начала сказать, кто твой отец? — спросила женщина. — Госпожа, мой отец торговец тканями, мы с ним вместе приехали из русских земель. Но на наш дом было совершено нападение, и меня похитили вместе с другими слугами, а потом продали на невольничьем рынке. Вскоре я оказалась здесь. — Я слышал про такого человека, он наш хороший поставщик. Но я не знал, что у него есть дочь, — заявил государь. — Значит, ты у нас дочь богатого торговца, это хорошо, — ответила мать шехзаде. — Мы хотим нашли тебе жениха, за которого ты скоро выйдешь замуж, — сообщила весенняя роза султана. — Большое спасибо вам за вашу щедрость, госпожа. Однако, кто же мой жених? — Твоим мужем станет мой сын — шехзаде Мустафа. Так как он скоро уезжает в санджак, и близиться поход, свадебную церемонию проведём позже, — сделала вывод султанша. Зеленоглазая красавица шокировано взглянула на мать шехзаде. Ей внезапно стало не хватать воздуха, и в груди больно закололо. — Также после заключения никяха ты официально станешь свободной, но перед этим ты обязательно должна стать мусульманкой, — продолжил повелитель. Но девушка не слушала их. Она смотрела в пустоту, взгляд у нее был отрешенный. Вдруг шок сменился на возмущение, и русская резко посмотрела на мать шехзаде. — Госпожа, но почему я? Мне кажется, я не достойна такой чести. Чем я это заслужила? — Ты преданно служила валиде, не отходила от неё ни на шаг. Всегда выполняла обязанности, сохраняла порядок в гареме. Защищала жизни шехзаде. Твой отец богатый торговец и известный человек. Да и ты девушка красивая, добрая, честная. Только такому человеку я могу доверить своего сына. Желаю вам счастья в браке. Да пошлет вам Аллах благополучия. А теперь можешь идти и готовиться к принятию другой веры. Мустафа выберет тебе имя, — закончила султанша. Славянка опустила глаза в пол и поклонилась, а потом покинула покои. Она без раздумий побежала в музыкальный класс, потому что в это время девушки там не занимаются. Мимо проходящие слуги и наложницы удивлённо на неё косились, но Екатерину это не волновало. Как только она оказалась в комнате, опустилась на колени и начала рыдать. Громкие всхлипы, что доносились из-за дверей, никого не волновали. У зеленоглазой красавицы началась истерика. Мало того что умерла Эфсун, мало того что умерла Валиде, мало того сколько она вытерпела, так ещё её теперь за Мустафу замуж выдают! В мыслях у христианки пронеслось: «Наверняка Махидевран это сделала из-за Хюррем! Она ведь тоже заключила никях с повелителем и свободной стала! Вот и решила пусть у сына так же будет. А ведь это очень удобно, тогда против неё появится сильный соперник. Но она не учла того факта, что я против Хюррем ничего делать не собираюсь. Хотела уехать отсюда, а в итоге становлюсь частью дворца. Я и так хотела веру сменить, но не ради них! Ненавижу их всех, ненавижу!». Девушка обозлённо ударила кулаком по полу. Всё, что копилось в душе, она выплеснула через слёзы и крики. Одежда в некоторых местах стала мокрой, а глаза покраснели. Когда она устала, то посидев в тишине, решила: «Захотели, чтобы стала женой Мустафы? Хорошо, я стану, но вы ещё пожалеете о своём решении. Я не Хюррем-султан и терпеть не буду. Мне уже терять нечего. Захотят убить — плевать. Однако за себя и свою семью я отомщу им. Я не буду их служанкой». Славянка медленно встала и ушла в свою комнату. Раз сказали, что шехзаде даст ей имя, то ладно. Но если они думают, что девушка будет такой же покорной, то они глубоко заблуждаются. Когда Екатерина взяла все необходимое для принятия другой веры, то отправилась к покоям сына падишаха. Стражники разрешили ей пройти в комнату дожидаться Мустафы. Она уже свободно рассматривала покои своего будущего мужа. От последних двух слов девушку передёргивало. Однако у неё остался последний способ заставить самого сына государя отказаться от неё. И если не сработает, она добровольно выйдет замуж за него. Радовал тот факт, что никях заключат только после похода. И то, потом ей обязательно нужно будет в Манису уехать. Неожиданно зеленоглазая услышала, как двери открываются и поняла: «Пришел-таки, муж будущий. Хотя возможно и нет. Тут уж какой у него характер». Красавица без поклона обернулась и посмотрела прямо в глаза шехзаде. Он, видимо, не ожидал увидеть её здесь, поэтому удивился и вскинул брови. Только потом до девушки дошло, что она не поклонилась. Быстро присев, она снова уставилась на него. Человека, который лишил её дорогой подруги, надежды на будущее и спокойное существование. А самому Мустафе, очевидно, стало неловко из-за длительной тишины, поэтому он спросил: — Ты уже знаешь, да? — Верно, Махидевран-султан с повелителем мне всё рассказали, — подозрительно спокойно ответила славянка. Ей всё ещё было неприятно то, что это решили за неё, даже не спросив. Сын весенней розы султана заметил в руках русской платок и поинтересовался: — Понятно. И после Махидевран-султан отправила тебя принять ислам? Ты действительно этого хочешь? — А у меня будут спрашивать? По-моему никого здесь не волнует моё мнение. Ваша мама в открытую показала мне это, — без зазрения совести заявила девушка. От её слов юноша нахмурился. — Если бы тебе позволили, ты бы отказалась? — А вы думаете, нет? Я не горела желанием за вас замуж выходить. Вообще-то думала, что меня вышлют в старый дворец или выдадут, но за другого человека. А в итоге решили, что вы подходите больше, — серьезным тоном возмущалась зеленоглазая. — Я настолько неприятен тебе? Или есть другая причина? — Да причем тут ваша внешность?! Мне неприятны ваша личность! Да и дворец Топкапы я не считаю своим домом. — Что же я такого тебе сделал? Не припомню, чтобы вредил тебе, — засомневался шехзаде. — Вы действительно не понимаете? А как же Эфсун, вы её уже забыли? Она была моей лучшей подругой, а из-за беременности её ребенка убили, и она сама умерла! Я потеряла самого близкого и дорого мне человека из-за вас! — Что ты имеешь ввиду? Причем тут я? — запротестовал он. — А притом, что если бы вы не заинтересовались Эфсун и не стали встречаться, то не нарушили бы обычай! Тогда она бы была сейчас жива! Но мало того что я осталась без нее, так ещё и меня решили выдать за вас замуж! — призналась девушка. — Ты меня отчитываешь сейчас? Я не позволю тебе так со мной разговаривать. — А то что, убьёте меня? Да пожалуйста, мне терять нечего! Я и так нахожусь в полушаге от смерти. Быть вашей женой и частью вашей семьи — для меня уже как казнь, — Екатерина с ненавистью взглянула на юношу, а он на неё — с шоком. У него и мысли не было, как она страдала. Вскоре сын падишаха успокоился, поэтому, чтобы завершить ссору, сказал: — Однако, раз у тебя всё-таки есть возможность не выходить за меня, ты всё равно пришла. Значит, поменяла своё решение? — Даже если я поменяла решение, это не значит, что моё отношение к вам изменилось. Я готова на этот брак только при определенных условиях, — заключила будущая госпожа. — И какие же? Почему я должен их выполнить? — с любопытством произнёс Мустафа. — Насколько я поняла, повелитель не против, а даже согласен с мнением Махидевран-султан. Поэтому он точно будет настаивать, чтобы вы женились на мне, да и ваша мама тоже. К тому же, навряд ли вы захотите себе в жены неизвестную для вас женщину. Екатерина подумала: «Отлично, как только он услышит, что я хочу взамен на брак, то тут же откажется. А потом, когда я покончу с собой, вообще будет опозорен на всю оставшуюся жизнь. Думаю вполне достойное наказание для него». — Какие у тебя условия? Назови их. — Во-первых, я ни в коем случае не хочу, чтобы вы ко мне прикасались без моего согласия. Вы мне противны, а ребенка от вас я не хочу. Во-вторых, никто из вашей семьи не будет от меня его требовать. Это попросту невозможно, учитывая первое условие. В-третьих, я хочу видеться со своим отцом, или хотя бы писать письма. Раз повелитель находит его, то и вы сможете. В-четвертых, я бы хотела заниматься чем угодно, что не будет противоречить нашему повелителю и чести государства. К примеру: заниматься благотворительностью, рисованием, чтением, боевыми искусствами. Заранее отвечу на ваш будущий вопрос — да, если я буду вашей женой, я хотела бы научиться боевым навыкам. Потому что мне прекрасно известно, на что способны наложницы, служанки и евнухи, если им приказать. Я хочу быть уверена, что, заключив с вами никях, буду в безопасности. И в-пятых, я буду к вам обращаться на ты. Вы ведь мой муж, и будет странно, что я обращаюсь к вам на вы и не зову по имени. Это все мои условия, — закончила Екатерина. По лицу шехзаде было видно, что он размышлял: стоит ли согласиться на эти требования или нет. Но не прошло и пяти минут, как он ответил. — Хорошо, я согласен на твои условия. Однако у меня тоже будут свои. Ты будешь должна с уважением относиться к членам моей семьи. Во-вторых, раз в неделю тебе необходимо будет приходить ко мне в покои. Чтобы люди вокруг не посчитали, что у нас что-то не так. В-третьих, если необходимо, я буду тебя звать на мероприятия. Например, если повелитель устроит званый ужин, тётя позовёт в свой дворец, или устроен будет праздник. Ты должна будешь присутствовать, потому что ты моя жена. Больше у меня нет требований, — всё это время Екатерина смотрела испуганно. С каждым словом она всё больше понимала, что не сможет избежать этого брака. Если Мустафа согласился на такие условия, то у неё не получится убить себя. Ведь он спокойно может объяснить, что она была согласна на брак, но в последний момент на неё просто напали. И тогда она поняла слова своей матери, а ведь она предупреждала об опасности. Но у неё не получилось спастись. После длительного молчания русская сказала: — Отлично, тогда приступим, — она присела на его кровать и надела платок. Шехзаде сел напротив и стал говорить слова посвящения, а Екатерина по его просьбе повторяла. Она не стыдилась того, что решила поменять веру. Проведя во дворце Топкапы почти шесть лет, уже и сам начнешь верить в Аллаха. Да и важно не то, что у разных народов свои божества, а то, что они верят в него и почитают. Зеленоглазая красавица уважала все вероисповедания и не притесняла другие. Когда церемония была завершена, сын весенней розы султана произнёс. — Отныне твоё имя Кадрие. Оно означает честная, достойная. В ответ девушка заметила: — По значению чем-то похоже на моё прошлое имя. — Значит новое тебе точно подходит, — неловко заключил Мустафа. — Когда мы вернёмся с похода, проведем нашу свадьбу, а потом уедем в Манису. — Хорошо, я тебя поняла. Теперь мне, наверное, пора в свою комнату. Скорее всего, Махидевран-султан ещё ко мне зайдёт, — новая мусульманка встала с кровати. Вслед за ней поднялся и Мустафа. Когда девушка подошла к дверям, то, повернувшись, быстро поклонилась и молча ушла. А юноша всё ещё смотрел туда, где ещё недавно была красавица. Он не сказал ей о том, что знал ещё одно значение её имени. Посчитал, что не стоит. Однако когда он слышит про имя Кадрие, у него сразу в голову приходит значение ценная.Следующий день. Покои Махидевран-султан.
По просьбе матери шехзаде Кадрие зашла к ней перед тем, как её сын уедет в санджак. Она даже не предполагала, о чём султанша хотела с ней поговорить. Но когда она подошла к дверям, стражники без раздумий открыли ей двери. Это означало, что многие уже знают о её положении. Весенняя роза султана сидела в красивом красном платье с золотой вышивкой. Сразу видно, что она старательно готовилась к проводам сына повелителя. Стоило дверям в покои закрыться, девушка поклонилась и спросила. — Махидевран-султан, вы хотели меня видеть? — Верно, проходи. Я хотела с тобой кое-что обсудить до того, как Мустафа уедет, — приветливо улыбнулась женщина. — Вчера ведь ты приняла ислам? Какое у тебя теперь имя? — Госпожа, меня зовут Кадрие, — спокойно ответила новоиспечённая мусульманка. — Тебе очень подходит. Как я поняла, ты не очень рада браку с моим сыном, верно? Я могу тебя понять, это так неожиданно, да ещё и без твоего спроса. Так вот, я хотела бы извиниться перед тобой. Ты напоминаешь мне меня, когда я только попала в гарем. Я была такой же, как и ты сейчас. Не понимала, зачем я вообще здесь нужна, для чего всё. Та же ситуация с Айбиге-хатун открыла мне глаза. Но теперь я понимаю, что мне тогда необходимы были извинения и поддержка. Поэтому не держи зла на меня, Кадрие, я этого не хотела. Надеюсь, ты когда-нибудь меня поймешь. Я не хочу, чтобы мы с тобой ссорились, — от этих слов зеленоглазая красавица удивилась и подняла брови. В мыслях её промелькнуло: «Неужели к ней заходил Мустафа? Потому что иначе откуда она могла узнать обо всём?». Честно, ей было приятно спустя столько времени хоть от кого-то получить извинения. Но отношение к наследнику это никак не изменит. Только теперь она будет более дружелюбно относиться к его матери. Потому что как никак, во время просмотра сериала она сочувствовала Махидевран. Да, она многое совершила, даже непростительное. Однако сейчас это можно исправить, ведь так? Поэтому искренне, от чистого сердца девушка ответила: — Спасибо госпожа, мне это действительно было нужно. — Ну вот и прекрасно. Теперь, пока есть время, сходи в свою комнату и переоденься. Ты ведь скоро будешь не служанкой, а женой моего сына. Я отправила тебе красивых нарядов и украшений. Выбери что-нибудь, и вместе пойдём провожать Мустафу, — улыбнулась мать шехзаде. — Благодарю, тогда с вашего позволения, — поклонившись, Кадрие ушла и направилась в свою комнату. А когда проходила через гарем, кто-то схватил её за руку и развернул к себе. Этим человеком оказалась Фатьма, которая, видимо, была крайне недовольна тем, что женой шехзаде станет не она. Было видно, как её глаза искрились злобой, а волосы будто дыбом встали. Казалось, над ней летает грозовая туча, и молния скоро ударит зеленоглазую. — Ах ты, мерзавка! Кем ты себя возомнила, раз решила стать женой шехзаде?! Совсем уже загордилась? А строила из себя такую честную, бескорыстную, а в итоге всё это было ради власти? Чем же ты так валиде понравилась? — Фатьма, ты вообще слышишь, о чём говоришь? Или мысли о сыне Махидевран-султан тебя совсем разума лишили? Ты уже белого света не видишь. Если кто и мечтал стать госпожой, так это ты. И если ты не знала, то сама Махидевран-султан и повелитель решили, что я достойна стать законной женой шехзаде Мустафы. Ты должна смиренно повиноваться и не возражать. Или ты против решений своей госпожи? Ты что вообще устроила перед всеми? В гареме нужно сохранять порядок, а ты всё делаешь наоборот, — воскликнула будущая султанша. Она уже не боялась ставить на место хорватку, потому что знала, что мать шехзаде точно будет на её стороне. Ведь это правда, она сама выбрала невестку. Кадрие вырвала свою руку из хватки черноглазой и, развернувшись, бодро зашагала в комнату. Уже когда она зашла, то заметила двух служанок, которых отправила весенняя роза султана. Одну из них, хорватку, звали Лале. Она была очень милой, маленького роста, по сравнению со второй. Эмине была выше Лале на голову, если не больше. И она была, кажется, из Крыма. Как только зеленоглазая зашла, они поклонились в ожидании приказаний. — Покажите наряды, что передала Махидевран-султан, — мусульманке было непривычно, что приказы отдаёт она кому-то, а не кто-то другой — ей. Однако внешне Кадрие этого не показывала, и потом стала выбирать будущее одеяние. Признаться, вкус у матери шехзаде хороший. Большинство платьев ей очень понравились, но остановила она свой выбор на бордовом и к нему подходящее украшение. На голову она решила ничего не надевать. Кадрие долгое время носила простую одежду, поэтому ей трудно было что-то выбрать для себя. Зеленоглазая выбрала ещё пару нарядов, а остальные отправила назад госпоже. Эмине по просьбе сделала красивую прическу. Когда она была закончена, девушки вышли из покоев. Внезапно Лале вернулась и, поклонившись, объявила: — Госпожа, пришёл шехзаде Мустафа, хочет вас видеть. — Проси, — большего Кадрие не сказала и встала, чтобы поклониться. В тот момент, когда молодой мужчина зашёл, она присела и, поднявшись, спросила: — Мустафа, зачем хотел видеть меня? Разве ты не к Махидевран-султан должен был идти? — Вначале решил увидеть тебя. Чудесно выглядишь, — заметил юноша. — Я хотел кое-что узнать, так как одно из твоих условий гласит, что я не притронусь к тебе без согласия. Могу ли я на прощании перед всеми взять тебя за руку? — уточнил кареглазый. Красавица удивилась и, подняв брови, подумала: «Он действительно следует моим требованиям? Я думала, что прикосновения руки и тому подобное он не будет уточнять. Неужели он настолько уважает мои желания? Глупости, видимо, ради чужого мнения решил продемонстрировать такого рода поведение». — Видимо, это очень необходимо, раз ты пришел в мою комнату. Хорошо, можешь сделать это, — согласилась будущая жена. Однако, парень, похоже, не всё сказал, в связи с этим вновь заговорив. — Все остальные требования я смогу осуществить, когда будем в Манисе и заключим никях. Поэтому придётся подождать. — Я поняла, спасибо, что предупредил, — вновь взглянула на будущего мужа красавица. — Пойдем, вместе к маме зайдем. Всё равно скоро мне уезжать, — заявил молодой мужчина. — Я тоже хотела пойти, поэтому не против, — мусульманка демонстративно прошла вперед юноши, а он, закатив глаза, вслед за ней. Когда они проходили мимо гарема, то наложницы, в особенности Фатьма, завистливо взглянули на пару. Они и мечтать не могли о том, чтобы стать законной женой шехзаде, а Кадрие смогла. Хорватка так вообще, похоже, возненавидела её ещё больше, чем до этого. По сути Кадрие забрала у неё все шансы на то, чтобы уехать в санджак и стать госпожой.Гарем
В ряд выстроились члены семьи султана. Все дети Хюррем также были с ней. Некоторые слуги стояли позади. Большинство ждали, когда появится Мустафа. Многие уже знали о том, что Кадрие — будущая невестка Махидевран-султан. Только законная жена султана, видимо, была не очень довольна этим, а остальные отнеслись спокойно. Даже Хатидже-султан обрадовалась, а с ней Гюльшах и Бейхан. Стоило слуге назвать имя наследника, как служанки и наложницы присели. Остальные, заметив вместе с сыном государя не только его мать, но и будущую жену, сразу заметили, как она изменилась. Больше не было тех невзрачных нарядов и украшений, а волосы были собраны в прелестную прическу. Весь образ показался госпожам элегантным, каким и должен быть. Ведь никях ещё не был заключен. Взглянув на женщин, зеленоглазая красавица поклонилась им и встала рядом с весенней розой султана. Молодой мужчина стал подходить к каждому члену семьи. И все желали ему только хорошего. — Тётушка, пришло время ехать, — тепло улыбнулся юноша. А сестра повелителя в ответ сказала: — Если бы только покойная валиде видела тебя сегодня, — после они обнялись и парень подошёл к Бейхан-султан. Они также обнялись и сказали друг другу приятные слова. Когда он подошёл к братьям, то, положив руки на плечи Мехмеда, сказал: — Мехмед, мой надежный друг, поручаю тебе братьев, — было видно, как кареглазому трудно прощаться с родными. Вскоре он подошёл к своей матери и поцеловал ей руку. — Я с тобой в своих молитвах, сынок. Я горжусь тобой. Пусть Аллах тебе благоволит, — можно было заметить на глазах госпожи слёзы. А с грустью в глазах сын ответил: — Аминь, — Махидевран тут же прижала своего сына к себе и крепко обняла. Но чтобы не было ещё больнее, вскоре отстранилась. Зеленоглазая красавица думала, что после этого Мустафа уйдёт, но вместо этого он подошёл к ней и произнёс: — Кадрие, вверяю тебе свою маму. Только тебе я могу доверять, — молодой мужчина вдруг взял руки девушки и вложил в них записку. Красавица удивлённо взглянула на него, и он ответил на её будущий вопрос: — Прочти вечером, когда я уже уеду. Надеюсь, когда я вернусь, ты ответишь на него лично. И в следующий раз, когда я буду уезжать, мы покинем это место как муж и жена, — парень взял одну из рук будущей госпожи и поцеловал тыльную сторону ладони. Мусульманка шокировалась его действиям. Но перед людьми она не могла возмутиться, поэтому, глубоко вздохнув, взглянула в его глаза. — Уверена, так и будет, да пошлёт тебе Аллах здоровья и благополучия. Я буду тебя ждать, — в ответ девушка крепче сжала руки будущего мужа. Хотя в мыслях подумала: «Спектакль, конечно, ты хороший решил устроить, но я тоже не промах. Если не хочет чтобы другие знали о наших отношениях, то пожалуйста. Наедине я всё буду говорить тебе в лицо без зазрения совести. Поэтому когда мы станем мужем и женой, это будет для тебя самый страшный кошмар». Зеленоглазая красавица не знала, действительно ли в письме что-то есть, но вечером обязательно об этом узнает. В последний раз взглянув на девушку, Мустафа развернулся и пошел прочь. А чтобы поддержать Махидевран-султан, Бейхан проговорила: — Разлука с детьми тяжела, положись на Аллаха, — её слова поддержала сестра. — С ним ничего не случится, Махидевран, не грусти. Большинство хотели поддержать мать шехзаде, поэтому Гюльфем также сказала: — Да пошлёт вам Аллах терпения, — в ответ весенняя роза султана поблагодарила. Однако Хюррем хотела напомнить, что скоро она покинет дворец. — Махидевран, стоит ли так расстраиваться? Ваша разлука долго не продлится, — но жену государя неожиданно позвала куда-то Хатидже-султан. И как поняла Кадрие, сестра султана узнала про Нигяр. Но её не сильно это волновало, поэтому она вместе со своей будущей свекровью ушла.Вечер. Комната Кадрие
— Кадрие, я так рада, что ты теперь мне будешь сестрой! Мы будем гораздо больше видеться. Никто не посмеет смеяться над тобой, — Михримах решила зайти к своей будущей невестке спустя долгое время без встреч. Она, видимо, с остальными братьями больше всех была счастлива, что они станут семьёй. — Верно, госпожа, теперь мы с вами будем одной большой семьёй. А вы как всё это время были? Я к вам совсем не приходила, простите, если сможете, — извинилась девушка. — Не извиняйся, все мы грустили из-за утраты валиде. И хватит называть меня госпожой! Я ведь теперь буду твоей родственницей, поэтому обращайся ко мне по имени, — возмутилась милая девочка. — Хорошо, Михримах. Шехзаде, а как у вас дела? Зачем же вы все ко мне в комнату пришли? У меня тут так тесно, что мне неловко стало, — смутилась зеленоглазая. При всем том дети Хюррем-султан, похоже, сильно привязались к ней, поэтому тут же запротестовали. — Не переживай, мы просто хотели с тобой увидеться. Ты уже давно к нам не приходила, — решил ответить за братьев Мехмед. Он с детства казался очень добрым и благородным, и она не ошиблась. — Мне это очень приятно. Я тоже соскучилась по нашим встречам. А как ваш брат Джихангир? У него уже нет таких сильных болей? — поинтересовалась красавица. — Ему уже лучше, но иногда все равно плачет, — в этот раз заговорил Селим. — Да, но мама говорит, что когда он вырастет, то брату не будет так больно, — присоединился к обсуждению Баязед. — Да пошлет ему Аллах долгой жизни, — пожелала Кадрие. В ответ на её высказывание Михримах ответила: — Аминь. После недолго молчания Мехмед решил узнать: — И когда же ты уедешь в Манису? Ты разве не должна была вместе с братом поехать? — Повелитель сказал, что после похода устроим во дворце свадьбу. И только потом я с Мустафой уеду, — заключила мусульманка. — Жаль, было бы хорошо, если бы ты осталась подольше, — заявил Баязед. — Ну, мы ведь не знаем, сколько продлится поход. Возможно, мы успеем провести время, не расстраивайтесь. Я постараюсь к вам приезжать, когда получится, — утешила детей будущая госпожа. Она на самом деле была рада, что хоть кто-то искренне был счастлив в её компании. В комнате воцарилась тишина, и, вдруг вспомнив, зеленоглазая красавица уточнила: — А разве вам уже не пора быть в своих покоях? Время уже позднее, ваша мама искать будет. — Ох, точно! Я совсем забыла про время. Идём, матушка злиться будет, — воскликнула Михримах. — Давайте, скорее. Потом ещё поговорим. Может, даже погуляем, — поторопила их Кадрие. Дети попрощались и ушли, а девушка расслаблено вздохнула и взглянула наподобие столика поднос. Заметив там записку от сына повелителя, она задумалась: «Зачем он вообще устроил эту сцену с запиской? Можно было и без неё. Не думаю, что там что-то написано. Да и что ему писать мне? Как он скучает и тоскует по мне? Полный бред. Если он и будет слать такие письма, то только Фатьме. Разве ему на меня не плевать? Нет, возможно, ему меня жалко из-за Эфсун, но это единственное, что я могу у него вызвать». Мусульманка все смотрела на этот кусок бумаги и думала, открыть или нет. Не выдержав, она поднялась с кровати, и, схватив сверток, раскрыла его. В её глазах читалось удивление, ведь всё-таки, он был не пустой, и, несомненно, строки были адресованы ей. И чем дальше она читала, тем больше понимала, что написал его Мустафа: «Кадрие, если ты читаешь это, значит, я всё же решился отдать тебе послание. Я долго размышлял, стоит ли его написать. Так как я уезжаю в санджак, а позже в поход, мы долгое время не увидимся. Я долго думал над твоими словами и хочу сказать — прости. Эфсун была мне дорога и наш не родившийся ребенок тоже. Моя ошибка была в том, что я знал об обычае, но всё равно пошел против него. Это её и погубило. Возможно, со стороны показалось, что мне абсолютно всё равно, но это не так. Я долгое время скорбел от утраты. Просто этого не показывал. Мне постоянно снилась Эфсун, каждую ночь я просыпался в поту и ужасе. Мне везде слышался её голос, и всё напоминало о ней. Я не знал, куда мне сбежать от этой боли. Признаюсь, я нашел утешение в Фатьме. Она меня влекла, притягивала. Но глубоких чувств к ней я не испытывал. Да и сейчас, точно так же. Всё это я пишу тебе, чтобы, наконец, прояснить: смерть Эфсун не прошла для меня бесследно. Как и для тебя. Я искренне прошу у тебя прощения за ту боль, что причинил. Я этого не хотел. Откровенно говоря, я впервые решил излить свою душу кому-то. По ночам в саду я постоянно видел тебя. Когда ты была в музыкальной комнате, человеком, который слышал твои страдания и всхлипы – был я. Мне было неловко зайти к тебе и поддержать, поэтому я оставил только платок. Постоянно получалось так, что когда тебе было больше всего печально – рядом оказывался я. Я решил всё это тебе написать до того, как мы станем мужем и женой. Мне не хотелось бы, чтобы между нами были недопонимания и недомолвки. Возможно, ты после этого письма не перестанешь меня ненавидеть. И у тебя есть на это полное право. Ты ведь не хотела выходить за меня замуж, а в итоге всё решили за тебя. Но я надеюсь, что ты перестанешь меня одного винить в смерти Эфсун. Не спорю, моя вина в этом есть, но не полностью. Я думаю, ей не хотелось бы, чтобы сейчас из-за неё кто-то так враждовал. Она наверняка пожелала бы, чтобы у нас всё было хорошо. Мне хочется верить, что хотя бы на один твой вопрос я смог ответить. Твой будущий муж, Мустафа». С каждой строкой слез из глаз Кадрие шло больше и больше. Они шли сами собой, глубоко из сердца. Было такое ощущение, что мать и сын сговорились и решили так, сделать ей ещё больнее. Хотя ей прекрасно известно, что у них не в характере такими словами бросаться чисто из лжи. Скорее всего, извинения были искренние. Поэтому зеленоглазой становилось больнее. Все вокруг относились к ней как к ничтожеству. Её унижали, презирали, оскорбляли, завидовали. Не давали спокойно жить. Многие так и ждали момента, когда она оступиться и упадёт. Но назло всем она поднималась всё выше, и в итоге скоро станет госпожой. Красавице никто не желал добра, а только зла. Малая часть людей относились к ней хорошо: Эфсун, Михримах, валиде, Сюмбюль, Дайе. Возможно, покажется, что это приличное количество, но нет. Эфсун умерла, валиде и Дайе — тоже. Сюмбюль перешёл на сторону Хюррем и теперь ему опасно доверять. Полагаться на детей жены султана она тоже не могла. Такой была только хорватка. Однако её теперь нет. Не осталось человека, которому девушка могла рассказать обо всех переживаниях, горестях и болях. А как оказалось, знал обо всем именно Мустафа. Он был человеком, который лицезрел, насколько ей плохо во дворце. И сын государя, больше всех причинивший боли, извинился. Бросив на пол послание, будущая госпожа вдруг стала говорить вслух: — Ненавижу, ненавижу, ненавижу тебя! — продолжала повторять девушка. Зачем он заставлял её снова чувствовать всю ту боль, что она спрятала глубоко? Она только смогла привыкнуть к ней, как он снова сыплет соль на рану. Она уже не понимала, что чувствует к шехзаде. То ли ненависть, то ли равнодушие, или вообще симпатию. Кадрие уже запуталась в себе. Ей надоели стены дворца, голоса в гареме, даже слуги. Всё достало донельзя. Зеленоглазая красавица, успокоившись, вновь взглянула на послание, что лежало на полу. И заметила на обратной стороне надписи. Медленно она взяла её в руки и прочитала строки: «Буду верить, что когда я вернусь за тобой и мы уедем в Манису, тебе будет гораздо легче дышать». Девушка глубоко вздохнула и прошептала: — Как бы я хотела, чтобы это было правдой…