Новый путь

Снег словно бархатный. Е Байи поводит плечами, будто пытается сбросить холод как плащ. Не выходит, и он хмурится. Отдать мальчишке все силы, самого себя превратить из почти бессмертного в песчинку, а теперь мёрзнуть среди скал, чтобы убедиться, что эти упрямые дети выжили? Верно, он стал совсем сумасшедшим от одиночества. Е Байи смотрит на затворённые двери Арсенала, но чувствует сквозь них. Лавина, что прокатилась тут, спустилась ниже, и створки почти ею не придавлены. Можно ударить как следует и открыть. Вряд ли эти двое озаботились снова запереть их. Он медлит, решая про себя, хочет ли им помешать. Хочет ли?.. Внезапно среди ровной белизны Е Байи замечает что-то тёмное. В два прыжка добравшись туда, он видит распростёртое тело. Лавина захватила и потащила с собой всех, кто здесь был, и наверняка под толщей снега и льда немало найдётся и других тел. Вот будет задача всех упокоить, едва солнечные лучи вызволят их из холодной могилы. Но вот этот лежит совсем на поверхности. Нехорошо оставлять так. Е Байи склоняется, касается выпирающего из снега плеча, смахивает крошево льда с лица — красивого лица, пусть на нём уже наливаются синяки… И понимает вдруг, что этот ребёнок жив. Все они, все они здесь — лишь дети. Да ещё и запутавшиеся в нитях, оставленных его учеником. Не следовало покидать его так рано, отправляться на гору, изучать пути, которые вели только к горю, к огромному горю длиною в бессмертие. Как теперь выпутать этих детей? Должен он нести ответ за это или нет?.. Е Байи опускается на колени и принимается копать. Он трудится упорно, стараясь не смотреть в лицо тому, кого пытается вызволить. Если не успеет… что ж, такова усмешка судьбы. А если успеет, то сможет потом налюбоваться на лицо спасённого вдосталь. …Наконец получается вызволить тело из плена снега, Е Байи подхватывает его на руки, только теперь узнавая. Надо же… Се Ван? Как он называл себя? Скорпионом?.. Удивительное везение — выжить под такой лавиной. Должно быть, у этого Скорпиона очень сильный дух. Е Байи ценит такую внутреннюю силу. Разве не потому он отдал всего себя Вэнь Кэсину? Тот тоже упрям до смерти, а может, упрямее и самой смерти тоже. Е Байи отправляется в путь. Он знает, что неподалёку есть пещера. Там получится согреть этого маленького паршивца, осмотреть его, нет ли переломов, возможно — и вылечить. Всё равно Е Байи больше незачем жить и нужно как-то скоротать время до того момента, когда можно будет убедиться, что и с теми мальчишками всё в порядке. Е Байи шагает по снежному склону, а лучи заходящего солнца красят снег в кровь. Тело в его руках как будто бы ничего не весит, а усталость, что давит на плечи, пришла совсем из другого источника. И всё же когда он добирается до тёмного входа, за спиной его уже плащом расстилается ночь. *** Костёр едва слышно потрескивает, от вертела идёт сладковатый запах поджаривающегося мяса. Аромат чая щекочет ноздри. Е Байи смотрит на пляску огня. Но несмотря на то, что мыслями он был далеко, едва слышится лёгкий шорох, он тут же поворачивает голову к укутанному в одеяло спасённому. — Кто… ты? — шепчет тот, как будто это и есть главный вопрос. — Где я?.. Е Байи смотрит с интересом и молчит. Лавина оставила целым тело, холод не успел повредить коже, но этот Се Ван на себя не похож. — Кто я? — убеждает в последнем Се Ван. — Так ли важно сейчас отвечать на эти вопросы? — хмыкает Е Байи. — Ты чудом остался жив после схода лавины. Ешь и пей, согревайся. Большего тебе сейчас не нужно. Се Ван как будто бы хочет поспорить, но сдаётся и тянется к чашке. Е Байи видит, как он медленно смакует чай, и думает, что делать теперь. Если прежде он поставил точку ровно там, где убеждается — и Кэсин, и Цзышу выжили и добились своих целей, то теперь это вовсе не кажется важным. Се Ван не ранен, не нуждается в долгом уходе, но память его, похоже, опустела. Имеет ли право Е Байи оставить его вот так? Чем это лучше, чем бросить умирать под снегом?.. Когда спасаешь кого-то, невольно становишься в ответе за него. Е Байи знает об этом, и теперь рассматривает Се Вана особенно пристально. Действительно тот не помнит? Или это увёртка? Се Ван ест осторожно, дует на пальцы, отламывает мясо маленькими кусочками, точно ждёт, когда ему запретят. Он выглядит сломанным ребёнком, совсем не таким человеком, каким был раньше. Вместе с памятью он точно лишился кусочка души. Или так и есть? Е Байи не отводит взгляда, разгадывая загадку, и Се Ван замирает, опускает голову, отодвигает еду от себя, хотя совершенно точно всё ещё голоден. — Прошу прощения за свою невнимательность, — шепчет он. Е Байи убеждается — с ним, с этим ребёнком, что-то сильно не так. — Ешь ещё, — говорит он. — Завтра нам придётся долго идти пешком. Тебе нужны силы. Се Ван низко кланяется и снова тянется к мясу. Е Байи на миг закрывает глаза. В голове его новый план. Он не станет торчать перед закрытыми дверьми Арсенала, не поведёт Се Вана туда, где его могут узнать. Они отправятся в земли, что лежат в стороне. В конце концов, к бессмертию ведут разные пути. Одним он уже прошёл, самое время найти новый. Спутник ему подобрался сам собой.