Когда человеку кажется, что всё идет наперекосяк,
в его жизнь пытается войти нечто чудесное.
Далай-лама XIV
Красно-белая стрела шлагбаума в зеркале заднего вида опустилась и, спружинив, замерла. Светофор мигнул зелёным, отсекая вчера от сегодня, а серый «Прадо» на дороге — от парковки аэропорта Эдмонтона. Джастин выжал сцепление и поставил первую передачу. Низкий хэтчбек перед ним трогаться не спешил, так и светя стопами. Аляповатая наклейка во всё заднее стекло интригующе стерлась в разных местах, но Джастин знал, что там написано. «По Скалистым горам на автомобилях Шольца. Немецкая надёжность. Аренда без переплат. Принс-Джордж, Северная столица Британской Колумбии». Он самолично буксировал эту наклейку с прилагающимся к ней хэтчбеком и парочкой юных любительниц горной романтики обратно в Принс-Джордж недалече, чем месяц тому назад. Хотелось верить, старина Олаф починил стартёр перед зимним сезоном, а не ограничился излюбленным «дунем, плюнем, само заработает». Немецкая надёжность без переплат. Человек на «Рено» выбрал странное время для скалистой романтики: три недели до Рождества. Джастин занёс руку над клаксоном, но так и не притронулся к нему. Зачем беспокоить зря? Мало ли что там. А он никуда не спешит. Каплевидный «француз» помедлил и всё же решил тронуться в этом году. Еле-еле, едва не заглохнув. Никак ошибся передачей и попал на вторую. Ох уж эта привычка к автоматическим коробкам передач… Джастин вслед за «Рено» пересёк несколько перекрёстков, стараясь не прижиматься к нему слишком близко в подъёмах, чтобы не нервировать лишний раз. Вряд ли водитель прокладывал маршрут из сентиментальных соображений, скорее просто настроил навигатор на выбор самых незагруженных дорог, и тот проложился в обход развязок, через клюющие носом пригороды. Не сказать, что быстрей, зато никакой суеты. Джастин мысленно одобрил вкус гаджета. Тянувший с неделю Шинук сошёл на нет. Тёмно-серая арка его облаков ещё виднелась на фоне неба, едва различимая, чуть подсвеченная закатом с изнанки. Температура пока держалась на уровне плюс десяти, но декабрь, вынужденный уступить, уже возвращался с арктическим ветром. Тучи, тёмные, лоснящиеся, превращали ранний вечер в густые сумерки. Всё дышало предчувствием близкого снега. Только вырулив на прямую, как след от линейки, «Жёлтую голову », Джастин почувствовал, что может дышать свободно. Мысль о том, что он снова один, отдавала чем-то странным. Облегчением. Ярким, ещё не смешавшимся с одиночеством. Обёртки от мятных конфет с пассажирского места он стряхнул вниз, поставил пятую передачу, снял ногу с педали сцепления и с блаженным мычанием пошевелил пальцами ног. До Форта Эн девятьсот километров. Впереди целая ночь пути.***
— Так, ребёнок один — поцелуй. Ребёнок два — поцелуй. Ребёнок три… — Почему я всегда «три»? — Потому что ты последний, Эдриан! — Так, не спорим, мама будет ругаться. — Джастин оттеснил свой выводок к стене зала ожидания, чтобы не быть затоптанными толпой галдящих подростков с воинственно торчащими из торб хоккейными клюшками. Грядущее Рождество уже в умах. Кажется, будет весёленький рейс. — Вообще-то я поцеловал тебя вторым, Эдриан. Иди сюда, Элла. — Я уже не ребёнок, не называй меня так, папа, ты обещал. — Точно, ни одна девятилетняя девочка не может быть такой сильной и высокой как ты! — Ну пап, мне одиннадцать! — Элла надулась, но длилось это не больше полувздоха. Она обхватила Джастина руками, шмыгнула носом и покрутила головой, вытирая улики о его чёрный свитер. И когда она только успела обзавестись соплями? Джастин чмокнул дочь в зигзагообразный пробор. — Как я мог позабыть! За это мне положен поцелуй. Если не хочешь сейчас — придётся слать из Оттавы, готовься, с тебя дорого возьмут за почтовые марки. Так, кто это выпал из рюкзака, Эдриан? Свинка Пеппа? — Пап, это Мэтр! Ты ничего не понимаешь в «Тачках»! — Эй, мелюзга, папа всё знает о тачках! — Ну хоть кто-то меня понимает. Ксавье, дай пять. Ты за старшего. присмотри, чтобы младшие не курили слишком много травы и чтобы мама не съела все ваши конфеты, а то зубы чинить не оберёшься. Да? Джастин взглянул на Софи, но она была слишком занята упихиванием Пеппы-Мэтра обратно в рюкзак и ловлей норовящих сбежать из него леденцов. Эдриан прыгал вокруг, распинывая конфеты в стороны. Ксавье посмотрел на брата со снисхождением и дёрнул носом, как умел только он. — Не беспокойся, отец, я прослежу, чтобы он не забыл все буквы, как в прошлом году. И чтобы Элла исправила баллы по математике. Мисс Мэй дала ей список заданий. Я не буду их проверять, только отправлю Мисс Мэй, чтобы Элла не решила опять, что не умеет входить в электронную почту. — Эй, гигантский врун, ничего я не не умею! И тем более не опять! То, что ты закончил полугодие раньше всех, не делает тебя лучше! Мама, он зазнаётся! И папа с ним заодно, он пожал вруну руку! — Эй, полегче, юная леди! Этот врун, между прочим, мой сын! Это значит, я тоже врун, я и все мои дети! — И мама? - спросил Эдриан, прекратив прыгать. — Мама — не думаю. Мама хорошая. Всё лучшее вы взяли от неё, помните об этом, когда она будет вас наказывать за Ютуб по ночам. Софи кивнула на большое табло на стене и улыбнулась, но улыбка предназначалась детям. Эдриан так и не подобрал всех конфет; извиваясь, будто червяк, он вклинился между Джастином и обнимающей его Эллой. — А ты приедешь к нам, папа? — Глаза у Эдриана были на мокром месте. Джастин качнул головой. — Не в этот раз, чувак. Лучше заканчивайте год, загадывайте желания и возвращайтесь ко мне всей кучей. Я буду скучать. Буду скучать — поцелуй — буду скучать. Буду скучать. Ну всё. Софи. Элла, влажно хлюпнув — точно простуда, — отсоединилась и неосознанно скопировала позу Софи, стоявшей со сложенными руками, как примерная ученица. — Софи. Буду скучать. Софи поправила сумку с документами у себя на плече и заглянула внутрь. Как будто могла что-то забыть. Как будто не хотела, чтобы он видел её лицо… Джастин моргнул. В следующий момент это была прежняя Софи. С широко распахнутыми, немного удивлёнными глазами. За это её так любят дети - её можно удивлять. Именно это пленило Джастина — тогда, целую жизнь назад. Он не помнил, в какой момент вместо удивления в её лучистых глазах поселилась печаль. — Не нужно скучать. Джастин. Она поцеловала его сама. Мягко. Слишком быстро. Он очень надеялся, что у него получилось сделать вид, что он не заметил. — Ну, привет бабуле с дедулей. Привет всем друзьям, Бо, Дэвиду, Бэтти. Давайте. Обязательно скиньте мне фотки в креслах. Пока. — Пааап, — Эдриан вынырнул из-под самого турникета перед зоной досмотра и обхватил его ногу выше колена. Джастин подумал, что у него самого глаза сейчас будут на том же месте, что и у Эдриана. — Пап, у Чуи на заднем сиденье центр управления дроидами, не разбирай его до нашего возвращения, пожалуйста-пожалуйста! Я буду играть в нём по дороге назад! — Я постараюсь. Заботься о маме и Элле. Не давай спуску Ксавье. Ну, кто у нас самый главный? — Мама?.. — Разумеется ты! Джастин оторвал сына от пола и передал Софи над турникетом, мимоходом погладив её по руке. Громкоговоритель пробубнил окончание посадки. Софи посчитала детей по головам, заражая своим спокойствием. Посмотрела на него поверх голов — спокойная и невозмутимая. Сколько раз, наблюдая за ней, Джастин верил, что на её спокойствии держится не семья — мир. Но даже мир куда-то летит в чёртовой черноте. Знать бы куда. Может, по кругу. Может — к чёрту. Эту теорию он усиленно пытался опровергнуть все последние несколько лет; уж лучше по кругу. Иногда Джастин верил, что у него получается. Они всё решили все вместе. Так он думал. Для него самого их прежняя жизнь в Оттаве давно стала всего лишь этапом на долгом пути. Но теперь… Слыша, как дети шумно вдыхают запах близкой зимы, пушистой ёлки с гулянками и обжорством и заводят долгие разговоры про «скорей бы домой», имея в виду вовсе не их новый дом в Эн, он сомневался. Не в выборе, точно не в собственном. В том, в какой мере это решение было решением не его лично — семьи. То есть был ужин, торжественный, приготовленный в торжественном молчании. Семейный совет. Но, если быть честным, он не счёл нужным скрывать свою радость от внезапно свалившихся на него обстоятельств. Он и подумать не мог, что для детей и Софи «дом» останется где-то, где их нет. То есть он ни разу не слышал, чтобы Софи… Он думал, вдали от пробок, вдали от… городского всякого всего, они смогут быть ближе друг к другу и что-то вернётся. Пускай его новая должность предполагала дежурства и частые отлучки. Он был пьян от восторга и новой ответственности, он хотел сворачивать горы, переходить вброд реки и доставать руками звёзды. Он думал, что делает это для них… Софи влилась на удивление быстро. Может, даже быстрее, чем он. Может, благодаря Софи жители Форта Эн приняли его так легко. Казалось, Софи нашла себя в этом, только на первый взгляд бессистемном круговороте чьих-то жён-детей-матушек, до смешного узких кружков по интересам и формальных — но очень прочувствованных — знакомств. Он опять поспешил, на этот раз — выдохнуть с облегчением, и не сразу понял, что всё это было истиной в той же мере, что и его детские несбывшиеся мечты. Вот что значил взгляд Софи, задумчивый и как будто бы ждущий, какой он ловил на себе, должно быть, весь первый год на новом месте. Потом он не поехал с ними в Оттаву на новогодние праздники. В первый раз. Софи и дети вернулись после каникул, но что-то уже не вернулось. Больше Софи не смотрела на него с ожиданием пробуждения. Она ведь знала его лучше многих, наверное, даже лучше, чем он сам. Лишь когда он возился с детьми, она улыбалась как прежде. Он пытался себя убедить, что у них всё же есть что-то очень важное, что их объединяет. И будет объединять. Но, видимо, он — никудышный лжец.***
Спустя первую сотню километров стемнело. Температура за бортом стремилась к нулю. Джастин не включал приёмник и слышал, как ветер лупцует Чуи в пассажирскую дверь. Следуя за вздёрнутым хэтчбековым задком, он проглядел сообщения от Эллы, Ксавье и Софи, отправленные перед вылетом. Судя по ошибке в слове «папа», телефоном Софи безраздельно владел Эдриан. Потом позвонил Христе — сказать, что будет завтра к обеду. Это ничего, что от отпуска ещё четыре дня. Учитывая небольшое количество людей под его началом и опыт прошлых зим, пригодится каждый. Христя Фриланд, весело прихлёбывая чем-то прямо в трубку, сообщила, что снег идет уже пару часов и прекращаться не собирается. В этот раз синоптики не наврали. Христя отключилась подозрительно быстро, пожелав ему не приезжать подольше и счастливого огрызка от отпуска. Должно быть, пока он не попросил её привлечь Стивена Харпера, что не хило ударило бы по её чувству самодостаточности. Трясогузка. Стивену Джастин всё равно позвонил. Чтобы сказать, что переложил ключ от гаража с прежнего места под козырёк почтового ящика, повыше, — как предчувствовал снегопад. Где искать отвал для уборки снега объяснять не стал, его сложно не заметить даже в забитом хламом, скопившимся за три года, гараже. Отвал подходил к машине Стивена: пригодится, если Джастин не успеет вовремя. Он не планировал просить приглядеть за Христей, но Стивен сам вызвался: последние пара-тройка лет предшественнику Джастина доверия к «молодняку» не прибавили. Джастин пообещал прихватить ему кусочек фирменного штрицеля Энж, если к тому моменту, как он доберется до Макбрайда, кафе Энж будет открыто. Пускай до всамделишной ночи — и совсем глухой темноты — было ещё далеко, водитель «Рено» включил дальний свет. Грузовичок, бодро бежавший чуть впереди, спешно юркнул на соседнюю полосу и пиликнул от возмущения. Джастин не знал, как там, в просвещённой Европе, принято, или откуда этот… Впрочем, откуда ещё? Кто как не тот французский банкир может ехать на французской машине, пригнанной из Принс-Джорджа за семьсот с лишним километров? Как будто в Эдмонтоне плохо с прокатами… Джастин подъехал к «Лагуне» поближе и тоже врубил дальний. Вильнув от неожиданности, «Реноха» убавила иллюминацию до приемлемого уровня, Джастин хмыкнул, показал поворот и пошёл на обгон, в процессе краешком глаза разглядев вроде бы взмах ладони над рулевым колесом. Вроде бы извинительно-благодарный. Джастин был не против побыть «маяком». Вдвоём ехать всегда сподручнее. Он мигнул ещё — аварийкой на этот раз — и прибавил газ. Это только пока трасса прямая, как стрела. Впереди горы, хорошо бы оставить побольше километров за собой. Поняв, какую игру ему предлагают, водитель прокатной тачки посигналил в ответ и надёжно повис у Джастина на хвосте — на почтительном расстоянии. Ветер усилился. Ночь становилась кромешной.