Путь

      В Конохагакуре-но-Сато были самые восхитительные и завораживающие восходы солнца. Каждое утро — новое, неповторимое сочетание всех известных миру красок. Ярко-жёлтое, точно золото нежно и бережно завоевывало своё законное место в законное время. Окончательную точку в чудесной и завораживающей борьбе ставили чудесное тепло и новый заряд энергии. Мерцающие звёзды уже сходили на нет, до конца сопротивляясь яркости солнца. Полная луна сменилась прекрасным и тёплым жёлтым небесным светилом. И самые первые лучи солнца то ли по закону подлости, то ли по закону справедливости проникали в дом Главы Клана Учиха.       Небольшая комната. Один шкаф, один рабочий стол с бумагами и кровать, на которой мирно спит мужчина лет тридцати. Длинные чёрные волосы покоились на белоснежной подушке, путаясь между собой. Глаза были прикрыты, губы приоткрыты. Оголённый торс был прикрыт одеялом, которое слегка оголяло босые ноги. Солнечные зайчики игриво играли на его лице, бережно призывая проснуться и прожить ещё один с толком. Но Мадара всячески сопротивлялся натиску утреннего рассвета, прячась под подушку. Но вскоре, задыхаясь, убирал её, и солнце снова начинало доставать мужчину. Да и жители уже вовсю готовились к новому дню, открывая свои лавочки. Последней каплей стал трезвон будильника. Десять часов утра. Ещё один день.       Мадара лениво приподнялся на кровати и устало посмотрел на проклятый будильник. Надо бы выключить... Но мужчина продолжил смотреть на предмет ненависти и приходить в себя. Голова ещё не успевала за временем и не догоняла за ситуацией. Но, спустя четыре минуты, Мадара скатился с кровати и, выключив наконец-то звенящий будильник и спотыкаясь о резиновые игрушки, направился на кухню. Поставив чайник греться, еле-еле передвигая свои конечности, пошёл в ванную комнату.       Пока мужчина принимал душ, чайник закипел. И он, быстро смыв с себя пену и нацепив домашнее кимоно и тапочки, направился на кухню. Но Мадара не за чаем туда вошёл. Достав бутылочки из сушилки, продезинфицировав и наполнив горячей водой, он добавил сухой порошок молочного цвета. И, положив бутылочки с наполненной смесью в холодную воду, чтобы они остыли, налил себе чёрный чай и уже хотел было присесть, как услышал детский плач, что оповещало о начале буднего дня Великого и Всемогущего Учиха Мадары.       Добравшись до детской комнаты, где в кроватке лежали двое детей, мальчик и девочка, Мадара взял в руки Сена и направился на кухню. Усадив за специальный детский столик, вернулся за Асурой и, взяв её на руки, посадил рядом с братом за отдельный столик. Дети улыбались двумя передними зубками и ждали своего завтрака, а Мадара, растрёпанный и ещё не проснувшийся до конца, встряхивал уже остывшие бутылочки с молоком. Проверив, не горячие ли они, подошёл к детям и, придерживая бутылочки, стал их кормить.       Пять месяцев уже позади. Мадара взял их к себе, когда им было только-только по три. Восемь месяцев обоим. Зная, что они родились первого января, можно смело сказать, что к Мадаре они попали в марте. Раз прошло уже пять месяцев, то... Март, апрель, май, июнь позади. Сейчас время настоящего пекла — июль.       Мадара даже позабыл то время, когда он сладко спал всю ночь, а не вставал и менял подгузники или убаюкивал своего племянника. Да, именно мальчика, так как этот сорванец всякий раз пытался испортить Мадаре день. Мальчика, то есть Сена, постоянно выворачивало именно на новую одежду мужчины! А девочка была спокойной и тихой. Редко плакала и чаще мирно спала, не мешая никому.       Кое-как заставив малышей держать бутылочку, мужчина стал готовить более съедобную еду, а не просто молоко. Покрошив печенье и залив молоком, начал кормить Асуру с ложечки. Девочка, чавкая и медленно разжёвывая, съела половину. Сена кормить было куда сложнее. Было такое чувство, что ребёнок тут Мадара, который залит кашей из печенья с ног до головы. Но и с этим делом было покончено. Вытерев их лица влажной тряпочкой, Учиха взял их обоих на руки и направился в свою комнату. Уложив на свою кровать, быстро начал стелить толстое одеяло на пол, одним глазом следя за детьми, чтобы те не свалились. Поправив краешки одеяла, Мадара усадил детей на него, и Сен с Асурой стали ползать по мягкой поверхности. Утвердительно кивнув самому себе, Мадара отправился на кухню и, сделав себе бутерброды с колбасой и чай, снова вернулся в свою комнату к детям.       Присев на кровать, Мадара наконец-то стал сам завтракать. Запивая бутерброд уже остывшим чаем, мужчина сонными глазами следил за племянниками. Вскоре в комнату медленными шагами вошёл Рин — ниннеко и няня двоих детишек. "Ему бы не помешало сбросить вес", — ленивая такая мысль пробежалась в сознании Мадары, который продолжил жевать свой добрый завтрак.       Рин и вправду был котом жирным. Именно не толстым или упитанным, а жирным, ибо по-другому это не назовёшь. И ел кот тройную порцию за один присест. Но Мадаре всё равно, ведь главное, что Рин и вправду умеет успокаивать детей одним лишь велением хвоста. Правда, дети пытались оторвать ему этот хвост, один раз сломали, но, как говорится, у кошек девять жизней. Не помрёт.       Пока Мадара жевал свой завтрак, дети игрались с резиновыми динозавриками и смеялись, но смех был больше похож на писк. Рин забрался на кровать и, зевнув во всю пасть, стал совать свой нос к тарелке с бутербродами, на что Мадара взял один и махнул рукой, чтобы кошка съела. Конечно, для такого жирного кота этого мало, но лучше, чем ничего. — У тебя выходной, нэ? — лениво спросил Рин, проглатывая колбасу целиком. — У меня нет выходных, — хмыкает Мадара, смотря на детей. — Паршиво выглядишь, — к слову сказал ниннеко. — Тебе бы в онсен сходить, напиться и с самочкой покувыркаться. Хотя, с такой-то рожей кто тебе даст?       Мадара, нахмурив брови, резко поворачивается к наглому коту лицом и замолкает. Ну и что, что Мадара уже пятый месяц не посещал онсен? Ну и что, что он уже пятый месяц не засиживался на кухне с чашечкой саке? Ну и что, что у него давно не было секса? И, в конце концов, что такого в том, что он уже перестал быть тем самым устрашающим Учиха Мадарой? Ну и что?! Да всё, блин! — А ты вообще жирный, — немного подумав, тихо ответил мужчина. — Я в меру упитанный кот в отставке! — тут же рявкнул Рин. — Вот выйди на пенсию, тогда и посмотрим, за сколько дней у тебя пузо появится!       Мадара раздраженно закатил глаза и, встав, стал рыться у себя в шкафу. Натянув трико и сняв домашнее кимоно, подошёл к зеркалу и стал приводить свои высохшие волосы в порядок. Расчёсывая гриву, мужчина заметил на голом торсе старый шрам. Ужасно выглядело. Закончив с волосами, Мадара надел футболку со стойким воротником и посмотрел на детей.       Сен игрался с мячиком, иногда засовывая его в рот, слюнявя и снова начиная мять в ручках. Асура сидела рядом с ним и тянула край одеяла. Вдруг мячик выпал из руки Сена и покатился в сторону шкафа, на что малыш пополз за ним. Увидев некую новую и необъяснимую вещь, которая называется ручкой от шкафа, Сен стал тянуться к ней и, открыв, хотел было начать там рыться, но Мадара ловко и быстро взял мальчика на руки и, ногой закрыв шкафчик, снова усадил Сена рядом с сестрой. Но ребенок не собирался сдаваться! Уже наигранно проливая слезинки, он продолжал ползать в сторону шкафа, а Мадара в это время усердно искал веревку. Когда наконец-то нашёл, связал специальной петлей и предоставил Сену дверцу шкафа. Мальчик тянул из стороны в сторону, уже краснея от злости и плача. Мадара ухмыльнулся и собирался уже присесть на кровать, но в дверь постучались. Немного удивленно вскинув бровью, мужчина направился к входной двери. Открыв, расслабился. Юджин. — Доброе утро, Мадара-сама, — поздоровалась девушка и вошла в дом. — Надеюсь, я не опоздала. — Нет, я как раз закончил.       Юджин прошла в спальную комнату и, увидев, что Сен всё же умудрился открыть дверцу шкафа и роется в полотенцах, взяла его на руки и смачно поцеловала в пухлую щечку. Увидев знакомое лицо, Асура широко улыбнулась, обнажив два верхних зубика, и потянулась ручками к куноичи. — Всё же открыл, — цокнул языком мужчина. — Мелкий паршивец. — Вы что, связали специальной петлей? — Удивилась Юджин. — Да. — И он всё равно развязал? — Да. — Сразу видно — Учиха, — гордо ответила куноичи. — Ну, да... Пока вы будете гулять, я закончу бумажные дела, — сказал Мадара, вытащив одну большую детскую коляску с готовыми чистыми одеждами. — Уложи их спать, когда вернёшься. Я буду резиденции. — Хм... Мадара-сама, может Вам отдохнуть? — предложила девушка. — Вы, мягко говоря, выглядите ужасно. — Дела выглядят ещё хуже, поверь, — отмахнулся Мадара, переодевая Асуру. — К обеду я вернусь домой и уложу детей спать. Рин присмотрит за ними, пока я сбегаю за документами в Ваш кабинет и принесу их сюда. Сделаю, сколько смогу, а Вы отдохните. В таком виде Вы не защитите клан. Да и дурной пример подаете своим последователям.       Мадара скептически поглядел на помощницу и перевёл взгляд на зеркало. Кожа лица стала дряблой. Глаза потускнели, а под ними образовались гигантские и глубокие мешки. Вокруг губ кожа побелела, а сами губы стали бледно-синими. Веки стали тускло-красными и слегка обвисли. Некогда прекрасные чёрные волосы потеряли свой естественный блеск. Да и форму он стал терять — одни кости. — Спасибо... — тихо и еле уловимо сказал Глава Клана Учиха.       Юджин улыбнулась краешком губ и, переложив Сена рядом с сестренкой, укрыла детей лёгким одеялом. Перекатывая коляску к выходу, куноичи остановилась у кухни и, быстро сделав молочную смесь, покатила дальше. Выйдя на улицу, девушка улыбнулась. Клан Учиха уже кипел работой. Мальчишки усердно тренировались , а девочки игрались в догонялки, кружась вокруг закрытого колодца и весело смеясь. Взрослые наслаждались выходным днём и, сидя на скамейках, играли в шоги. Более пожилые люди вели беседу между собой и вспоминали свою молодость, частенько смотря на молодое поколение. Да и девушки в декрете ходили с мужьями по детским лавочкам, а некоторые, как и Юджин, гуляли с колясками, внутри которых агукали дети.       Куноичи вдохнула утреннюю свежесть и посмотрела на детей. А Мадара-то изменился. "Спасибо". Когда такой гордый человек научился говорить это слово? Юджин знала этого Величественного Шиноби по имени Учиха Мадара ещё раньше, чем он стал Главой Клана Учиха. Вначале она видела в нём обычного выпендрёжника и гордого мальчишку. Но потом, увидев его способности, прониклась к нему уважением. В одиннадцать лет они познакомились на спарринге. Юджин не была слабой девчонкой, но именно тогда она поняла, что этого мальчика ждёт великая сила. Тогда она проиграла и признала его "семпаем". Познакомившись с Изуной, они легко поладили. И, собравшись, трое улучшали свои навыки. Всё было прекрасно. До поры до времени — пока тьма не завладела её разумом и сердцем.       Когда пришло известие о смерти её отца, Юджин чуть ли не задохнулась от горя. Ей было лишь двенадцать лет. Она стала замкнутой, копила боль внутри и во время спарринга выплескивала на других. Тогда Мадаре было четырнадцать лет. И не сказать, что он поддержал её, вовсе нет. Они сразились. Бились честно и до конца. Вдали от клана. Лишь знакомые, и даже не друзья, и не товарищи. Конечно же, Мадара поддавался в этом бою. Но, спустя целый час сражения, Юджин застыла на месте, сжимая в руке клинок и зажмурив глаза. По щекам катились слёзы, а губы дрожали. Вонзив клинок в землю, куноичи упала на колени и закричала до хрипа в голосе. Вложив всю боль, разочарование, обиду, ненависть и ярость в этот крик. Тьма отпустила её.       После боя Мадара ничего не сказал. Ушёл. А она осталась на поле сражения, рыдая и сжимая до боли свой воткнутый в землю клинок. И тогда будто бы что-то щёлкнуло в её голове. Она сделала выбор — за Мадару. Юджин тренировалась с другими детьми и вскоре стала одной из сильнейших куноичи в клане. Старейшины пытались выдать её за клан Шимура — в качестве контракта, но Юджин устроила настоящий погром. Никто не посмел ею командовать.       Она помнит улыбчивого Изуну, который в детстве по пятам бегал за Мадарой. Всегда пытался подражать брату и стать таким же сильным. Изуна любил читать. Юджин даже сейчас с улыбкой на лице вспоминает этого книжного червя. Днями и ночами напролёт он читал стихи и заучивал наизусть. Потом надоедливо жужжал рядом с Мадарой во время тренировок.       После смерти Таджимы Учиха, Мадару сделали Главой Клана в семнадцать лет. Тогда он тоже замкнулся, но быстро взял себя в руки. Изуна всячески поддерживал брата и помогал по делам клана, а Юджин стала его "правой рукой" и частью его головы — если Мадара не мог до чего-то докопаться, то куноичи помогала ему в этом деле. Она легко и быстро стала помощницей Главы Клана.       Рядом с ней было спокойно. Мадара не волновался о том, что она предаст или вонзит нож в спину. Её верность была непоколебимой. Она ненавидела всех тех, кого ненавидел Глава Клана Учиха. Мадара не любил насилие и войну. Любая вещь, что напоминала ему войну — нервировала и злила его. Он уже уставал от войны, но не признавался в этом. Каждый раз, идя на новую, он как будто хотел умереть там. Но мысль о том, что его ждёт брат и что он нужен своему клану давала ему стимул жить дальше. Мотивация. Юджин была честной и часто улыбалась, шутила, порой поднимала настроение. Рядом с ней любой забывал про войну. Она была как обычная гражданская девушка. Но Мадара считал слабаков мерзкими и терпеть не мог смазливых людей. Юджин была другой: столь маленькое и хрупкое тело, но силы хватило бы, чтобы уничтожить один небольшой клан.       Юджин была очень светлой, трогательной, немножко гордой и до гроба верной. Холодное сердце Мадары нельзя растопить лишь за один день и с одной лишь красивой внешностью. Как и Юджин. Война сделала их закалёнными на такие чувства, как любовь. Им хватает и преданности.       Она не была умной, расчетливой и гениальной. Да и зачем? У Мадары этого добра хватало. Будучи напарниками в некоторых сражениях, Мадара пытался взять именно её. Она была местами смешной и беззаботной, никогда не думала о завтрашнем дне. Рядом с ней и вправду забываешь о войне и сражениях. И в Юджин была уверенность. Не зашкаливающая самоуверенность, а именно уверенность. Уверенность в напарнике и в Главе Клана. За любое дело она бралась с лёгким сердцем и на позитиве. Даже если возвращалась раненой, улыбалась и смеялась. Она не боялась смерти. Но не учла, что Судьба играет по своим правилам. Тьма вселилась в самую глубь души Мадары.       Смерть Изуны Учиха стала настоящим шоком для всех. Юджин не могла поверить в этот бред. Даже видя Изуну в гробу, она не верила в это. Нет, она не плакала, в ней не осталось сострадания. Но ей было трудно видеть Мадару таким... Подавленным. Когда он принял решение взять глаза брата, все стали осуждать его, но не Юджин. Она, сделав пересадку без лишних слов, как обычно, встала рядом с ним, за спиной, прикрывая его. Но Мадара продолжал утопать в боли. Даже её улыбка и смех не могли его поддержать. Он бился с Сенджу, выплескивая огненную бурю ярости на Хашираму. И он проиграл. Когда Мадара упал первым, Юджин была поражена. Есть кто-то, кто сильнее его. Но даже это не сломило её веру в него. Всё дошло до мирного контракта. И она не промолвила ни слова, в то время, как другие пытались образумить Мадару. Старейшины орали на него, не понимая и давя на самое больное место. Но даже это не сменило его взгляда. Юджин, скрипя сердцем, стала послом между Учиха и Сенджу. Нет, она не боялась. Надо умереть? Ради семпая ей не жалко. Она ненавидела Сенджу — тех, кто лишил её отца. Но даже это она пересилила и довела дело до конца — фундамент Конохи построился.       Но Мадара даже тогда был чем-то обеспокоен. И лишь спустя месяц Юджин поняла — титул Хокаге. Мадара уже знал, что многие проголосуют за Хашираму. Возможно, это и обидело его — клан отворачивался от него. Но Юджин проголосовала за него и ещё несколько её знакомых. Всё равно проиграл в голосовании. И Мадара стал мрачнее тучи. Ничто не помогало — ни шутки, ни улыбка, ни даже смех. И Юджин уже боялась, что Мадара сорвётся и развяжет войну, но этого не случилось.       В тот день Юджин сидела в кабинете и работала с бумагами. Когда в дверь постучались, куноичи быстро отварила её и застыла. Вручную плетёная корзинка, а внутри — дети и письмо. Ни о чём больше не думая, девушка помчалась в резиденцию, где обычно Хаширама и Мадара засиживались. Но там их не было. Положив корзинку на стол, Юджин, создав клона, послала за мужчиной. И в тот момент вошёл Тобирама. Они рычали друг на друга. Он хотел знать, что в корзинке. Юджин, вооружившись кунаем, готова была защищать этих детей. И тогда в кабинет ввалились Хаширама с Мадарой.       Они оказались детьми Изуны. Того самого улыбчивого парня. Погиб в двадцать лет, но всё же успел оставить после себя наследие. Именно в тот момент, когда Мадара закончил читать, Юджин увидела тот самый блеск в его глазах, в которых читалось — мне есть кого защищать. И он будет их защищать. Она в это верит. — Ого, уже час дня, — улыбнулась Юджин и, наклонившись к детям, слегка дернула за носики. — Пора домой. Вы будете спать, а я займусь макулатурой. Эх! Наработаюсь же я сегодня, аж завтра не встану с постели. Хехех!

***

      Мадара блаженно вздохнул и приобнял девушку за талию. По пояс сидя в горячей воде, Мадаре показалось, что в данный момент ничего не существует, кроме него и этой девушки из публичного дома. Красавица, тут ничего и не скажешь. Смолено-чёрные волосы, светло-карие глазки и тонна макияжа. Фигура была такой, какую и предпочитал Мадара: с полной грудью, покатыми бедрами, тонкой талией и с опытом... "работы". — Ещё налить, господин? — слащавым голосом спросила девушка.       Мадара без слов приподнял опустевшую чашку, которую девушка поспешно наполнила. Глоток — и снова пусто. Тёплая и горькая жидкость обожгла горло, на что Мадара сглотнул и облизал высохшие губы. Девушка снова наполнила его чашку, но на этот раз он не спешил пить. Посмотрев на стоящие в углу масла, Мадара вышел из воды и присел на кафельный пол, опустив ступни в теплую воду. — Неужели господину не понравилось? — обиженно спросила незнакомка. — Возьми одно из масел, — хмыкнул Мадара, лениво качнув головой в сторону. — И приступай за дело.       Девушка с улыбкой кивнула и, встав, медленно направилась к флакончикам, покачивая бёдрами, на что Мадара оценивающе посмотрел ей в след. Она вернулась так же медленно и, присев за его спину, стала массировать и натирать масло на напряженные мышцы, иногда целуя шею и обнимая за торс.       После онсена Мадара направился в одну из комнат публичного дома. Он не знал, сколько времени прошло, но он доверял Юджин и хотел ещё насладиться этим днём. Так он и сделал. Разодрав губы несчастной девушки, он полностью пытался восполнить свои нужды. И, не обращая внимания на то, что ей больно и неприятно, Мадара буквально довел её до слёз. Искусав податливое и мягкое тело, он и не заметил, как пролетело время. Отставив нужную сумму на комоде, Мадара направился в общий зал, где увидел Хашираму с братом, которые, видимо, пытались насладиться выходным. — О, неужели это ты! — радостным криком встретил друга Хаширама. — Присаживайся, давай выпьем! Вот повезло-то тебя встретить в свой единственный выходной, да, Тоби? — Н-да... Не то слово, — пробурчал альбинос. — Именно в единственный выходной. — Хм, — Мадара молча присаживается за столик и наливает саке в новую чашку. — Кстати, вы слышали, клан Узумаки к нам приезжают, — к слову сказал Хаширама. — Брат, — прорычал Тобирама. — Это была секретная информация. — Эм... Да? — растерялся шатен. — Тогда, наверное, не надо говорить, что Мито будет сосудом для Биджу, которых мы поймаем и разделим между странами для поддержания баланса? Ладно...       Тобирама раздраженно и устало закатил глаза, дав несильный подзатыльник брату. Мадара немного призадумался. Знакомое имя. Где же он слышал? Ах да! — Мито — та самая Мито из Страны Водоворота? Кровавый демон красного озера? — удивился Учиха. — Она? — Откуда ты её знаешь? — вылетело из уст младшего Сенджу. — Доходили слухи, — совершенно спокойно ответил Мадара. — Она как-то с Юджин столкнулась. Ну и там решили выяснить отношения. Правда, для Юджин это закончилось переломом руки, а для Мито — переломом ноги. — Да уж... Интересно, а она похудела? — задумчиво спросил Хаши. — В детстве она была очень толстой, да ведь, Тоби? — Чуть полноватой, — пожал плечами Тобирама, закусив овощами своё саке. — Помнишь, как ты называл её жирной и довёл до слёз? — рассмеялся Хаширама. — Она потом тебе голову разбила. — Вообще-то, это была твоя идея! — тут же рявкнул альбинос. — Забыл, что ли? Я проиграл в шоги и вместо денег ты потребовал желание. Дурацкое, между прочим! — Да-да, было такое, — призадумался старший брат. — Надавить на её самооценку и довести её до слёз... Да, точно! Я хотел узнать — а покраснеет ли от слёз у неё лицо... И вправду ведь покраснело, стало таким, как её волосы. Брат, ты тогда четыре дня с разбитой головой дома пролежал! Хахах!       "Брат". Что-то внутри... Болезненно дернулось? Нет, потеплело. Не было больше ненависти. Странно. Мадара даже впился в Тобираму взглядом на всякий случай. Но ненависти не почувствовал. Лишь раздражение и желание его пнуть. Странно. «Сколько же сейчас времени?» — подумал Мадара. — «Дети, наверное, спят. Домой бы уже.» — Я пойду, — встав, сказал Учиха. — Уже? — удивился Хаширама. — Останься немного. Ещё только-только одиннадцать ночи! Поиграем в картишки. — Нам тоже, вообще-то, пора, — напомнил альбинос. — С утра тебя ждёт работа.       Хаширама противился изо всех сил, но всё же с Тобирамой не поспоришь. А Мадара просто ушёл, по пути купив овощи и фрукты. Дома ещё горел свет. Интересно, Юджин ещё работает? Мадара, не долго думая, вошёл в дом и, поставив пакет с едой, направился в детскую комнату. Сен и Асура спали на своих местах, а рядом с ними отлёживался домашний кот Рин. Немного застыв на месте, Мадара наклонился к девочке и легонько поцеловал в пухлую щечку, а потом и Сена. Оба выдохнули сквозь сон и продолжили спать.       А это приятно было — поцеловать детей. Что-то тёплое и родное нахлынуло в воспоминании, и Мадара снова почувствовал себя тем самым трёхлетним мальчиком, который всё ещё не мог нарадоваться, что стал братом.       Когда Мадара вошёл в свою комнату, то увидел Юджин, которая спала на его кровати, держа в руках несколько бумаг. Свет ещё горел, значит, она уснула, когда работала. Мадара аккуратно забрал бумаги из её рук и, достав одеяло, накрыл её. Девушка во сне пробубнила и, сильнее укутавшись, продолжила спать. Взяв все бумаги, Мадара выключил свет и направился на кухню. Не удостоившись помыть яблоко, мужчина начал есть его и пересматривать документы. Юджин уже половину закончила, выделила все недочеты, просчитала количество бандан для выпускников этого года и формы для джоунинов. Мадаре оставалось подписать. Завтра ещё уйма дел! «Впрочем, к такой жизни я уже привык», — подумал Мадара. — «Не так уж плохо. У меня есть помощница, которая всегда мне поможет и... Дети? М-мои... Дети? А что, неплохо звучит, однако.»