А не надо было, Чон Чонгук, гоняться сразу за двумя зайцами.
Или всё же надо было?..
~
Чон приоткрывает дрожащие губы, глубже вдыхая в свои лёгкие свежий вечерний весенний воздух, проступающий в спальню через распахнутое окно. Поднимает заискивающий тёмный взгляд на своего молодого человека и в наслаждении закидывает голову назад, когда тот принимается медленно покрывать его напряжённую шею вереницей мелких сладких поцелуев, оставляя на коже влажные следы. Нетерпеливо ёрзает под ним, как только Тэхён усаживается сверху на крепкие бёдра, обтянутые джинсами, плавно обтирается об них своими упругими ягодицами, специально стараясь задеть возбуждённый член под одеждой. — Ммм… — игриво и протяжно мычит Тэ рядом с его ухом и опускает голубые глаза вниз, демонстративно обращая внимание на выпирающий бугорок. — Как же хочется скорее почувствовать его внутри себя… — прикусывает мочку зубами, еле ощутимо тянет на себя и сразу же отстраняется, глухо хмыкая. Чонгук нервно сглатывает, рассматривая ободок с заячьими ушками, торчащими прямо из копны густых тёмных волос. Чуть выгибается навстречу, несдержанно дотрагивается пальцами до завязок и торопливо разматывает их, желая как можно скорее стянуть с Тэхёна этот блядский махровый халат с леопардовым принтом. Какая же безобразная и вопиющая пошлость прослеживается в этом незамысловатом рисунке, но именно сейчас она заводит так сильно, как никогда. Они не виделись две недели. Успели дико соскучиться друг по другу. И терпение обоих явно на исходе. Или только одного из них? — Тебе нравится мой обещанный сюрприз? — продолжает Тэхён и медленно оголяет свои хрупкие загорелые плечи, позволяя Чонгуку заметить выглядывающие из-под плотной ткани тонкие кожаные ремешки. — Но, прежде чем ты ответишь мне безоговорочное «да», позволь предупредить тебя, что есть ещё один сюрприз… — проводит кончиками зубов по своей нижней губе, задевая и играя с пирсингом в ней. — Полагаю, что он тебе понравится ещё больше… Я уверен в этом. Чон жадно облизывается, пристально наблюдая за тем, как халат сползает всё ниже и ниже, на этот раз оголяя предплечья, а следом и талию, спадая на гладкие карамельные бёдра, пряча их соблазнительную красоту под собой. — Чёрт, какое же блядство, малыш… — возбуждённо шипит молодой человек, чувствуя, как приятная и тягучая тяжесть всё ощутимее заполняет низ его живота, поднимает руку, тянется ею выше и скользит пальцами по белоснежной портупее, так заманчиво поблёскивающей в полумраке комнаты на сексуальном загорелом теле. — Ты вообще в курсе, детка, что волк голоден? — задевает пальцем тонкий ремешок и тянет его на себя так, чтобы он непременно впился в нежную кожу. — Очень голоден… А ты такой вкусный, такой беззащитный… — Хочешь полакомиться кроликом, значит? — Тэхён задирает футболку Чонгука, наклоняется к его мускулистой груди и смачно проводит кончиком языка по затвердевшему соску, облизывает его несколько раз, оставляя на ареоле густой след от вязкий слюны и принимаясь посасывать его. Чонгук довольно и утробно простанывает, а его ладонь моментально оказывается на затылке Тэхёна. Он осторожно перебирает тёмные пряди, закрывает глаза в горячем предвкушении, а после хватает пальцами заячьи ушки, грубо сжимает их в кулак и немного тянет за них, заставляя Тэ спуститься чуть ниже. — Не могу дождаться, когда мой член окажется в твоём умелом ротике, моя прелесть… — монотонно бормочет Чон, подаваясь бёдрами вперёд. Юноша подчиняется ему. Безоговорочно, как и всегда. Чонгук любит брать всю инициативу на себя, любит управлять процессом, властвовать и доминировать. Обожает проявлять силу и напористость, искусно играя роль страстного папочки. Что ж, не стоит лишать его мнимой надежды, что и сегодня всё будет именно так, как он того желает. Всё идёт по плану. Но на сей раз по плану Тэхёна. — Тебе ведь пиздец сегодня ночью, зайчик… — хрипло выдавливает из себя слова и вновь выгибается, когда Тэхён принимается целовать его рельефный торс, прикусывая зубами горячую кожу, покрытую мурашками. — Я буду трахать тебя до самого утра, зайчонок… Ты встать не сможешь. Тэ еле сдерживается, чтобы не издать дерзкий и громкий смешок от только что услышанного. Чонгук ошибается, правда даже не догадывается об этом. Но это пока что. Трахнет его именно зайчик, а если быть точнее, то два зайчика. Он заслужил, а за свои поступки всегда нужно отвечать и нести ответственность. Молодой человек вздрагивает и рвано выдыхает. Тэхён грубо кусает его за подбородок, после чего утягивает в жадный и мокрый поцелуй, снова принимаясь бессовестно ёрзать на горячем теле. Становится слишком жарко. Одной рукой он массирует твёрдый сосок, задирая ещё выше чёрную футболку, беспрепятственно играет с ним, поглаживает круговыми движениями, провоцируя дрожь у Чона, а второй переплетает их пальцы между собой в одно целое и нерушимое, плавно скользит его рукой по шелковистой простыне всё ближе и ближе к резному изголовью кровати и прижимает к мягкой подушке. — Позволишь зайчику сегодня оседлать своего опасного и хищного волка, мм? — Тэ неохотно отрывается от красноватых пухлых губ и самодовольно улыбается, когда Чонгук не успевает даже ответить на провокационный вопрос и дёргается от неожиданного звонкого щелчка, разносящегося над его головой. — Зайчик хочет быть сверху… Молодой человек поднимает глаза выше и возбуждённо хмыкает, замечая, что его рука прикована наручниками к металлическому тонкому волнообразному прутику. Подобная дерзость со стороны послушного Тэ распаляет его, а бурная фантазия начинает играть новыми красками. — Так это и был твой коварный сюрприз, малыш? Хочешь сегодня взять на себя роль доминанта, детка? — возвращает страстный и изучающий взгляд на своего парня, облизывает кончиком языка свою верхнюю губу, с кричащим предвкушением следя за тем, что же будет происходить дальше. Юноша молча отстраняется от него. Полностью сбрасывает с себя халат, наконец-то демонстрируя всё то, что было скрыто под одеждой. Чонгук на несколько секунд не решается даже моргать, чтобы не потерять из вида это демоническое, не иначе, великолепие. Какой же Тэ горячий. Так и напрашивается на то, чтобы папочка хорошенечко его выебал. — Боже… — сбивается. — Блять… — нервно сглатывает. — Тэхён… — моментом улавливает, как его член всё сильнее наливается кровью, становится всё более твёрдым и тяжёлым, упирается в тесную уже раздражающую джинсовую ткань от этого жаркого и сводящего с ума зрелища. Тэхён в белоснежной портупее, ремешки которой заманчиво тянутся вдоль его груди, опоясывают тонкую талию, спускаясь на аппетитные бёдра, в маленьких и милых кружевных трусиках такого же цвета, изящно подчёркивающих выступающие бедренные косточки, в этих чёртовых заячьих ушках выглядит настолько невинно и вместе с тем грязно, что хочется накинуться на него прямо сейчас, прижать лицом к матрасу и отодрать во всех позах. Грубо. Властно. Жёстко. Именно так, как предпочитает Чонгук. Но сначала жадно вылизать его узкую розовенькую дырочку, обильно смазать её густой слюной снаружи и изнутри, довести до буйных оргазмов, хаотичными волнами сковывающих всё тело в приятных судорогах раз за разом, и заставить от этого кончить, выкрикивая похабное «да, папочка». А лучше дважды кончить. — Твою же мать… Чёрт бы тебя побрал, малыш… — молодой человек несдержанно тянется вперёд, не в силах бороться со жгучим внутренним порывом, когда Тэхён поворачивается к нему спиной, а перед глазами возникает анальная пробка с пушистым белым заячьим хвостиком на конце, торчащая из столь желанной для него попки. Прямо между сочными половинками. Тэ специально наклоняется немного вперёд, грациозно приподнимает свои ягодицы чуть выше, чтобы его мужчина мог насладиться этим зрелищем в полной мере. — Нравится, волчонок? — ещё немного прогибается в пояснице, принимаясь плавно вилять бёдрами из стороны в сторону, всматриваясь в отражение в зеркале, расположенном прямо напротив кровати, чтобы ни в коем случае не упустить ни единой эмоции на обескураженной физиономии Чонгука. Чон закидывает голову назад и принимается разминать затёкшую шею, пробуя хоть как-то побороть яростную похоть, которая полностью обуздала его разум. Тело не слушается, застывает в неуклюжей позе, а мышцы словно разом каменеют. Непроизвольно он сжимает пальцы на ногах из-за того, что твёрдая головка его члена становится объёмнее, а одежда ещё ощутимее давит на неё, становясь мучительным пленом. — Иди сюда! — слова больше напоминают хищный рык, предвещающий неминуемую опасность. — Живо, зайчик! — он тянется свободной рукой к ширинке на своих джинсах, быстро и торопливо расстёгивает молнию, наконец-то чувствуя хоть какую-то малюсенькую свободу. Но это мало. Чертовски мало, блять. Тэхён победно ухмыляется, продолжая соблазнительно вилять бёдрами из стороны в сторону, подогревая яростный аппетит Чона, заманивая его в свои сети, топя в этом водовороте страстных чувств. — Хочешь, чтобы я вытащил её из себя? — кончики длинных и тонких пальцев прикасаются к пушистому хвостику, легонько обхватывают его и начинают осторожно прокручивать, сопровождая эти движения томным и тихим стоном, проносящимся над кроватью. — Или ты предпочёл бы самостоятельно избавить меня от этого хвостика и заменить его чем-то другим? У Чона перехватывает дыхание от этих слов. На лбу выступают первые капельки пота. Становится неимоверно жарко. Жарче, чем в Преисподнее. Если и получать сюрпризы, то только такие. — Вытащи её… Да… — сдавленно приказывает ему Чонгук, пристально глядя на виляющую попку. — Хочу как можно скорее увидеть твою сладкую дырочку, зайчик… — несдержанно рычит он, не отрывая своего жадного взгляда от пушистого хвостика. — Вытащи и иди ко мне. Сядь мне на лицо, детка… — проникает пальцами под широкую резинку своих боксеров и достаёт свой член, принимаясь медленно поглаживать его аккуратными движениями. Тэхён довольно наблюдает за этим в отражении в зеркале. Смотрит, как пальцы Чонгука обхватывают крепкий и толстый ствол, как они скользят по нему то вверх, то вниз, полностью окольцовывая. Одна только мысль, что его мужчина сейчас дрочит, наслаждаясь его видом сзади, распаляет и заводит ещё острее. Хочется прямо сейчас развернуться к нему лицом, подползти как можно ближе и усесться на этот огромный член своей задницей, принимаясь нетерпеливо насаживаться на него с громкими выкриками, но… Справедливое и заслуженное наказание для Чон Чонгука никто не отменял. И сейчас оно в самом разгаре, хотя самое интересное ещё только впереди. — Какой он… большой… — соблазнительно шепчет Тэхён, продолжая грязные провокации в сторону своего мужчины. — Так и хочется облизнуть твой член, а после взять его в рот полностью, заглотить его, чтобы он проник в моё горло на всю свою длину. Кстати… — игриво приподнимает бровь, продолжая задумчиво всматриваться в отражение в зеркале. — Я ещё ни разу не заглатывал твой член целиком… Может, попробуем сегодня, волчонок? От этих уничтожающих речей Чонгук снова машинально вздрагивает, сгибает ноги в коленях и раздвигает крепкие бёдра чуть шире, немного приподнимаясь. — Тебе пиздец, Ким… Какой же тебе пиздец… — хрипло повторяет свои угрозы и молниеносно замолкает, не успев даже договорить. — Или тебе. В дверях спальни внезапно раздаётся уже знакомый мужской голос, вынуждающий Чона резко повернуть голову в ту сторону, откуда доносится его мелодичное звучание. Пару секунд молодой человек усиленно щурится, словно не хочет верить услышанному, пытается разглядеть загадочный силуэт в полумраке, а после с рывком дёргается вперёд от полной неожиданности, пробуя освободить своё запястье от наручников. Разум никак не хочет принимать действительность. Всё внутри накаляется с новой силой, а ощущения такие, будто прямо сейчас Чонгука насильно усадили на американские горки и запустили аттракцион на полную мощь. Безумие. — Уууу, какой он буйный и дикий! — подмечает Тэхён, хмуря брови, и поворачивается к только что вошедшему в комнату юноше, принимаясь глумливо ухмыляться. — Ви, быть может, нам и вторую его руку надёжно зафиксировать, мм? А то мало ли… Волчонок как с цепи сорвался, погляди-ка! Ещё немного, и покусает нас… — Думаю, пока что не стоит действовать столь радикально, Тэ. А если наш волчонок будет себя плохо вести и станет огорчать своих зайчиков, то мы непременно лишим его всякой возможности двигаться, — подходит ближе к кровати и останавливается, устремляя глубокий сосредоточенный голубой взгляд на шокированного Чонгука, обескураженно хлопающего растерянными глазами. — Привет, сладенький. Что, неужели моё появление так неожиданно для тебя, мм? — с сарказмом в голосе хмыкает он и уверенно забирается на мягкую просторную кровать, удобно усаживаясь рядом со своим братом. — Вот ты и попался, страшный волк, в норку к двум зайчатам. Честно говоря, встречаться одновременно с близнецами было не самой блестящей и хорошей идеей Чона за все его двадцать пять лет, но такой, блять, соблазнительной и бесконечно будоражащей его, что он не мог удержаться от этой наивной оплошности, в какой-то момент утратив контроль над ситуацией. Более того, встречаться с каждым из них тайно, обманывая обоих — совсем уж было глупо. И на что он только рассчитывал, мороча им головы целых три месяца? Неужели наивно полагал, что правда никогда не вскроется и не вылезет наружу? Серьёзно, Чон Чонгук?! Не шутишь?! Да ты просто прикалываешься, чувак, да?! Здравый смысл порой просыпался, истерично вопил ему о том, что с этими порочными и грязными играми стоит завязывать как можно скорее, и ничем хорошим это не закончится, совесть тоже периодически пробуждалась и вызывала к себе, но опаляющая похоть, как зачастую это и бывает, оказывалась всегда куда сильнее любых других доводов и чувств. Фантазии и мысли о том, что он спит с двумя абсолютно одинаковыми людьми, отличающимися разве что цветом волос и мелкими незначительными деталями, настолько заводили его, что порой Чон боялся признаться даже самому себе в том, что хочет их обоих. Двоих. Разом в своей постели. Представлял, как они оба будут покорно выгибаться перед ним, выпячивая свои аппетитные попки кверху, прося и умоляя, чтобы его член поочерёдно трахал их, проскальзывая то в одну узкую дырочку, то во вторую. Фантазировал, как они оба будут сосать ему, одновременно облизывать его член своими горячими мокрыми язычками, играть с ним, насаживаясь ротиками как можно глубже на крепкий ствол. От этих пошлых картин, неустанно рождающихся в его голове, каждый раз становилось невыносимо дурно. Душно. Волнительно. Выкинуть эти идеи так запросто было уже невозможно, но сознаться и сказать честно, поговорить, хотя бы рискнуть предложить секс втроём было ещё более невозможным для него. Почему? Чон и сам не мог никогда внятно ответить на этот вопрос, хоть и задавал его себе неоднократно. Вероятно, столь хищный и ненасытный волк боялся, что погнавшись за двумя зайками, останется в итоге совершенно один. Ведь, как правило, такие предложения всегда звучат весьма дико и пугающе. Вот только у заек на этот счёт, как оказалось, были совсем другие планы, и дикостью их точно не удивить и не испугать. — Какого, блять, хуя?! — наконец-то подаёт низкий и смущённый возглас Чон, приподнимается и ещё раз пробует освободить своё запястье из крепких тисков наручников. — Вы… Как… Что вообще происходит здесь? Вихён, какого хрена ты тут делаешь?! Что вы творите?! — впивается шокированным взглядом во внезапно и неожиданно возникшего в квартире брата Тэ, а по совместительству и второго своего молодого человека, и рвано выдыхает, стараясь взять контроль над этой поганой ситуацией. — Так, освободите меня. Живо, блять! — Живо? — дерзко ухмыляется Тэхён, не давая брату ответить первым. — Чонгук, ты забыл в конце добавить «зайчики», — издаёт наглый и надменный смешок. — Ви, он ведь и тебя называет зайчиком, да? — Оригинальности ему не занимать… — соглашается и закатывает глаза Вихён, кивая и поправляя мятно-серебристые волосы. — А чем вы тут занимались без меня, мальчики? Небось скучали? Тэ переводит внимательный взгляд на торчащий из штанов Чонгука длинный и толстый член, демонстративно облизывается, снова по привычке задевая серёжку, и сразу же тянется к нему, как только тот принимается свободной рукой прятать свой орган обратно в нижнее бельё, окончательно теряясь и не понимая, как ему теперь действовать. Кажется, он и впрямь попался. — Нуууу… — огорчённо и недовольно тянет Тэхён, театрально надувая свои губки. — Так быстро, Чонгук? — ловким движением ухватывается пальцами за его орган, внезапно для всех наклоняется к нему и резко проводит языком по пунцовой головке, обжигает горячим дыханием, томно выдыхая, и собирает кончиком уже проступившую солоноватую жидкость. — Ви, — поворачивается к близнецу, а губы расползаются в хищном оскале. — Если честно, то нам тебя очень не хватало… — тут же отпускает член Чона из своей хватки и снова придвигается как можно ближе к брату. — А ты соблазнительно выглядишь в этом образе… — медленно пробегает изучающим взглядом по точно такой же белоснежной портупее, как и на нём, рассматривает каждый её ремешок, врезающийся в тело, вытягивает руку перед собой, плавно проводит кончиками пальцев по обнажённому животу того, спускаясь всё ниже, а следом нежно ведёт по кружевной ткани, задевая резиночку маленьких трусиков с вырезом в виде сердечка на попке. — Тебе идёт, зайчик… Ты такой красивый… Вихён боковым зрением наблюдает за Чонгуком, стараясь это делать максимально незаметно, но как же хочется поймать каждую его реакцию, насладиться его жадным и возбуждённым взглядом, который неотрывно прямо сейчас зафиксирован на двух близнецах в заячьих ушках и с пробками в задницах в виде заячьих хвостиков. Когда бы ещё Чонгук такое увидел в своей кровати? — Ты скучал? — Ви медленно придвигается чуть ближе, кладёт свою ладонь на бедро Тэхёна, нежно сжимает его и тянется к его лицу. — Скучал по мне, малыш? — Мм… — заигрывающе мычит в ответ Тэ. — Успел затосковать. Было неимоверно скучно и душно без тебя… — смакует каждое слово, специально и целенаправленно произнесённое исключительно для Чонгука, и тут же утягивает брата в поцелуй. Сначала в нежный и робкий. Со стороны даже складывается обманчивое впечатление, будто они целуются впервые. Так нерешительно. Так осторожно. Так трепетно. Пухлые розовые губы прикасаются друг к другу, аккуратно покусывают друг друга, словно никто из братьев не решается первым углубить этот блядский поцелуй и сделать его хоть чуть-чуть, но более страстным. Ведь оба хотят. Видно. Это невозможно скрыть за этой фальшивой игрой. — Какого хуя?! Вы ахуе… — снова хрипло повторяет Чон и замирает, когда они оба вытаскивают свои языки, переплетаются ими прямо на его глазах, принимаясь вместе с этим трогать друг друга и осторожно ласкать, мучительно растягивая это мгновение. Скомканность резко пропадает, и на её смену приходит ещё более жгучее и нестерпимое возбуждение. Чонгук всё ещё смущённо наблюдает за тем, как рука Тэхёна медленно заползает под полупрозрачную ткань нижнего белья Ви, отодвигая тесные трусики в сторону, на что тот реагирует тихим, глухим и коротким стоном, чуть приподнимаясь. Чон не может до конца поверить, что это правда, не в состоянии полностью отделаться от той мысли, что это очередной его грязный сон, и не более того. — Достань его, зайчик… — мягко и так покорно просит Вихён у своего близнеца, не обращая больше никакого внимания на Чонгука. — Мой член так соскучился по горячим и приятным прикосновениям к нему… — выдаёт ещё одну унизительную и колкую фразочку в сторону их волчонка, с которым он провёл целых две недели, находясь на отдыхе загородом. И трахался эти две недели, разумеется. Ну, как не уколоть, коль это поучительный урок? — Порадуй меня, зайчонок… Пожалуйста… — маняще тянет слова. — Я очень хочу, чтобы ты достал его… — Неужели никто не ласкал тебя всё это время? — протяжно произносит Тэ, дотрагивается горячими пальцами до возбуждённого члена своего брата и осторожно достаёт его из кружевных трусиков, без промедлений принимаясь нежно поглаживать, водить вдоль него, каждый раз замедляясь то у основания, то у влажной головки. — А как же твой молодой человек? — пальцы чуть сильнее окольцовывают твёрдый ствол, смыкаются вокруг него, и на этот раз Вихён не может сдержать более громкий и настойчивый стон, срывающийся с его пухлых губ. — Неужели он не удовлетворял тебя всё это время, мм? Неужели он не делал так? — скользит рукой чуть ниже, осторожно дотрагивается до яичек и начинает массировать их, вынуждая близнеца закинуть голову назад и прикрыть глаза от наслаждения. — Мой? Мне казалось, у нас он один на двоих… — судорожно выдыхает Ви и поворачивает голову в сторону Чонгука, замечая, как он непроизвольно вновь тянется к своему члену, поддаваясь этой страстной и столь желанной для него картине, которая разворачивается перед его глазами прямо сейчас. — Верно, волчонок?.. — обращается к нему, соблазнительно прикусывая верхнюю губу, а после уверенно ложится на спину, пошло выгибается и сразу же раздвигает бёдра чуть шире, продолжая в упор смотреть на Чонгука. — Я тут подумал… — тянет брата на себя. — Быть может, позволим этому засранцу принять участие, мм? А то посмотри на него, лежит такой одинокий и никому не нужный… — самодовольно хмыкает и тут же резко выгибается, громко проскуливая на всю спальню, когда Тэхён проводит языком по его яичкам, нежно облизывая тонкую чувствительную кожу. Ещё парочка таких грязных выкрутасов, и Чонгук окончательно взорвётся. Или взорвётся к чёртовой матери его колом стоящий член, который он теперь безостановочно надрачивает сам себе, хищно смотря за тем, как любимые близнецы продолжают бессовестно и без всякого стеснения ласкать друг друга прямо при нём. — Маленькие сучки… — утробно рычит Чонгук, сдерживая вереницу страстных и жадных стонов и боясь даже отвернуться от этих двоих, чтобы не упустить ни одного момента, даже самого незначительного и мимолётного. — Мы зайчики, а не сучки… — уверенно поправляет его Ви и сразу же шумно выдыхает, когда Тэхён дотрагивается пальцами до анальной пробки, немного тянет её на себя, вытаскивая из дырочки на несколько сантиметров, а после плавно толкает вперёд, вновь насаживая на неё полностью. — Тэ… — скулит Вихён, возбуждённо ёрзая перед ним и сминая простынь. — Понравилось, маленькая сучка? — повторяет за Чонгуком, ещё раз проводит языком по тяжёлым яичкам и всё же аккуратно вытаскивает пробку с пушистым заячьим хвостиком из своего брата, любуясь розовенькой, гладкой и влажной от смазки дырочкой, открывшейся перед ним. — Хочешь, чтобы я вставил её обратно? — прикасается кончиком пальца к сжимающемуся мышечному колечку, обводит по кругу несколько раз. — Ты так сокращаешься, Вихён… Мне кажется, пробка тут уже не поможет. Тебе нужен член… Точнее твоей узкой попке… Что скажешь? Она ведь хочет снова быть заполненной, да?.. У Чонгука всё цепенеет в груди. Взрывается. Окончательно. Ощущение, что он сейчас спятит от того неконтролируемого наплыва чувств и эмоций, которые он испытывает прямо сейчас, глядя на эту блядскую вакханалию. Он глубоко вдыхает, прикрывает глаза, закидывает голову назад и еле сдерживает себя, стискивая зубы, чтобы позорно не кончить, через силу отпуская свой каменный пенис из горячей и влажной ладони. — Как давно вы трахаете друг друга, зайчики? — задыхаясь от томительного и буйного напряжения, сдавленно шепчет Чон, возвращая на них безумный и дикий взгляд. Как же ему это нравится, блять. Какие же они идеальные. Оба. Гладко выбритые. Горячие. Раскрепощённые. Великолепные. Жаждущие быть оттраханными поочерёдно, хоть и стараются показать, будто не нуждаются в Чонгуке. — Иногда мы играем друг с другом… — провокационно отзывается Тэхён и проталкивает свой палец чуть глубже в задний проход близнеца, доходя до средней фаланги, наслаждаясь протяжными и довольными стонами того. Упирается подушечкой в скользкую стеночку, вынуждая брата изогнуться ещё сильнее и шире развести бёдра. — Разве ты не знал? — поворачивается к Чонгуку, а свободной рукой залезает в свои трусики, дотрагиваясь до члена. — Ты ведь встречаешься с близнецами, Чон… Ты должен знать такие тонкости нашей интимной жизни, малыш… — произносит с очевидной издёвкой в голосе. — Протолкни глубже! — Чонгук игнорирует все слова, не обращает никакого внимания на них, ведь сейчас точно не до бессмысленных пререканий, продолжая лишь жадно впиваться взглядом в одну точку. — Давай, детка, насади своего брата на пальчик полностью… Сделай это! Посмотри же… — поднимает тёмные глаза на Вихёна, который просяще ёрзает на кровати и поглаживает сам себя, задевая ремешки портупеи. — Зайчик так умоляет тебя об этом… Сделай ему приятно, Тэ… Войди в него пальчиком на всю длину. Не мучай его… Тэ окидывает довольным взглядом дрожащее извивающееся тело, лежащее перед ним. Чуть сильнее надавливает подушечкой внутри, срывая с губ Вихёна ещё один пронзительный скулёж. — Быть может, ты и прав, волчонок… В эту же секунду Тэхён проталкивает указательный палец глубже, раздвигая стеночки чуть шире, спускается ниже, наклоняется к горячим бёдрам и принимается страстно целовать их, проводя кончиком носа по горячей коже. — Умнички, — прорыкивает Чон, ощущая, как его член возбуждённо пульсирует, а тяжесть внизу живота достигает своего максимума, растекаясь по телу обжигающей нестерпимой истомой. — Тэ, повернись ко мне спинкой, нельзя, маленький, чтобы твоя попка оставалась без дела… — с нескрываемым желанием шипит молодой человек. Но Тэхён игнорирует его. С пошлым хлопающим звуком от липкой смазки проталкивает пальчик на всю длину, доходя до костяшек, и дотрагивается губами до красноватой головки, облизывает её несколько раз и сразу же улыбается, как только брат издаёт ещё более громкий стон, разлетающийся теперь уже на всю спальню. — Грубее, зайчик… — просит его Ви, вновь поворачиваясь к пристёгнутому наручниками Чонгуку, и принимается сдавленно скулить, когда его брат начинает двигаться быстрее и не так осторожно, как секундами ранее, с каждым новым движением доставая до уязвимого комочка нервов. — Войди в меня двумя пальцами, Тэ… — извивается он, судорожно хватается за край одеяла, лёжа поперёк кровати в ногах у Чона. Юноша импульсивно выдыхает от неожиданности, чувствуя внезапную пустоту в заднем проходе, и тут же закатывает голубые глаза, когда на смену длинному пальцу вместо долгожданных двух приходит горячий и влажный язык, который тягуче скользит между двумя аппетитными половинками, задевая краешки заднего прохода. — Дьявол! — хриплый голос Чонгука раскатисто проносится по комнате, а его член стыдливо вздрагивает. — Сука… Я сейчас кончу! Вы сводите меня с ума!.. Тэхён тянется свободной рукой в сторону Чона, чуть наклоняясь к нему, и проводит подушечками пальцев по рельефному пенису, задевая каждую выступающую на нём голубоватую венку, одновременно с этим упираясь кончиком языка в сокращающееся мышечное колечко брата, проскальзывая внутрь него. — Тэ… — страстно шепчет Вихён. — Боже… Второй рукой Тэхён резко и грубо придавливает близнеца к матрасу, фиксируя ладонь на дрожащем бедре, как только тот принимается непослушно и хаотично дёргаться от уже настигнувшего его оргазма. Протискивает язык в узкое отверстие ещё немного глубже, вместе с тем продолжая массировать второй рукой крепкий член Чонгука, отдающий лёгкой вибрацией. — Я вас выебу, зайчики… — Чонгук покрывает горячей ладонью руку Тэ и увеличивает скорость его движений, сменяя их хаотичность на размеренную и приятную для него плавность. — Не думайте, что наручники спасут вас! Нихуя подобного! — тяжело дышит он, продолжая пристально и жадно наблюдать за тем, как Тэхён охотно и с нескрываемым удовольствием вылизывает своего брата. Тэ отстраняется от Вихёна, звонко шлёпает его по бедру несколько раз и развязно произносит: — Сладкий, встань в коленно-локтевую, ммм? Дай мне полностью насладиться твоей текущей задницей, малыш. Вихён податливо приподнимается со спины, окидывая затуманенным взглядом молодых людей. — Чонгук, ты сегодня какой-то безынициативный… — с нотками иронии шепчет он, переворачивается и подползает к нему вместо того, чтобы выполнить просьбу брата. — Тебе нравится то, что ты видишь? — заглядывает в тёмные глаза напротив себя, прикусывает нижнюю губу и не может сдержать ухмылку. — Да! — искренне отзывается Чонгук, не в силах солгать, свободной рукой тянется к податливому телу, дотрагивается пальцами до соска Вихёна и осторожно сжимает его, а после сдавливает его, вызывая приступ сладостной боли. — Нравится, Чон, как мы ласкаем друг друга? — от этого Ви заводится ещё сильнее, впадает в подобие транса, гипнотически прижимаясь к Чонгуку всё более плотно. — Да, блять… Да, малыш… — наклоняется к нему, чтобы утянуть в страстный и несдержанный поцелуй, чтобы наконец-то вкусить эти сладкие влажные и пухлые губы. — Вы идеальные, зайчики… Я хочу вас. Двоих. Сейчас же. Я хочу трахнуть вас. Каждого из вас. По очереди. Хочу насаживать вас на свой член, сменяя ваши узкие мокрые дырочки. Как же я давно этого хочу! — Чон горячо выдыхает в чужие приоткрытые губы. — Тебе понравилось смотреть на то, как Тэхён только что вылизывал меня, волчонок? Тебя это возбудило? Это похоже на безжалостное издевательство. На дьявольские, мать их, жестокие пытки, от которых теперь никуда уже не деться. — Сука! — сдаётся молодой человек, готовый практически завопить на всю квартиру от невыносимого желания. — Да… Да, блять! Сядь мне на лицо, Ви… — свободная потная ладонь оказывается на ягодице, сжимает карамельную кожу до красных отметин на ней, грубо сдавливает её, чуть отодвигая в сторону. — Я хочу, чтобы ты сел мне на лицо, пока я буду натягивать твоего брата на свой член. Ну же… — почти что безутешно и жалобно. — Тэхён, наш волчонок совсем изголодался… — бормочет Ви, склоняя голову набок и оглядываясь себе за спину, чтобы поймать взгляд близнеца. На лице Тэ мгновенно возникает похотливая и уничижительная ухмылка, которую уже невозможно никак скрыть. Да и не нужно. — Неужели? — тоже подползает ближе к Чонгуку. — Предлагаешь покормить его, пока он нам разрешает это сделать? — саркастично произносит, наигранно изображая задумчивый вид. Чон бесповоротно срывается. Срывается, будто с крепкой и неразрывной цепи, на которую посадили его сами близнецы. Хватает свободной рукой запястье Тэхёна, сдавливает его, с рывком дёргает на себя, утягивая на собственный пах. — Говорил же, что нужно и вторую руку зафиксировать… — Тэхён поддаётся этому долгожданному для него напору и охотно залезает на его бёдра, тут же обтираясь своими яичками об возбуждённый член Чонгука. — Да он действительно скоро кончит, Ви… — дерзко подмечает Тэ. — Поможем ему? — шепчет Вихён, немного наклоняется назад и вытаскивает из тугой попки близнеца анальную пробку, отбрасывая её в сторону на кровать. — А теперь, волчонок, я трахну тебя, пока ты будешь послушно вылизывать моего брата, — в это мгновение бархатный и сладкий низкий голос меняется, окрашивается железными и требовательными нотками. — Как же мне не терпится уже оказаться на нём… — пошло и грязно обтирается об него несколько раз, совершая череду плавных поступательные движений, упираясь обеими ладонями о мощную грудь Чона. — Он у тебя такой красивый… Самый красивый член, который я когда-либо видел! — Согласен с тобой… — Ви поворачивается лицом к своему брату, быстро перекидывает ногу через Чонгука, придвигается чуть ближе к изголовью кровати и аккуратно опускается немного вниз. — Трахни меня своим языком, Чон. Трахни, как последнюю сучку. Кажется, что в спальне уже нечем дышать, а прохладный вечерний воздух, всё также проступающий через открытое окно, жадно поглощает неистовый жар трёх тел, переплетающихся прямо сейчас друг с другом. Тэхён с откровенным наслаждением скользит своим стволом по твёрдому члену Чонгука, берёт оба органа в большую ладонь, чуть сдавливает их и закидывает голову назад, когда получает долгожданный хриплый стон, вырывающийся с губ Чона. Услада для ушей. Сладко, точно мёд. — Заставь его мычать от удовольствия… — возбуждённо бормочет Тэхён, обращаясь к брату, вновь возвращая взгляд голубых глаз на юношу. Чонгук не может удержаться от того, чтобы не облизнуться, когда сочная и пульсирующая узкая дырочка оказывается прямо перед его лицом, низко шипит, дотрагивается пальцами до ягодицы и немного отодвигает её вбок, приоткрывая мышечное колечко. — Опустись ниже, детка, — отрывает голову от подушки и высовывает наружу язык, больше не в силах измученно терпеть и давить в себе это пылающее желание. — Давай же… Дай мне попробовать твою сладенькую дырочку. Живо, Ви! Тэ внимательно продолжает наблюдать за ними, гладит рельефный плотный ствол Чонгука, проводит кончиками пальцев по каждой выпуклой вене на нём, которые в полумраке комнаты кажутся практически чёрными под пунцовой горячей кожей. Член такой тяжёлый в руке, приятно и маняще подрагивающий, такой соблазнительный и желанный. Это заводит настолько сильно, что хочется закончить эти чёртовы игры прямо сейчас. Сопротивляться самому себе больше нет никакого смысла, и Тэхён приподнимается, крепко удерживая пенис в своей руке, фиксирует его в одном положении, плавно обтирается об него ягодицами, а после упирает твёрдую головку между скользкими половинками, надавливает ею на дырочку и с лёгкостью опускается на член, медленно насаживаясь на него полностью. Как только Чонгук собирается утробно простонать от удовлетворения во весь голос, Ви опускает попку ниже, и кончик языка Чона тут же дотрагивается до горячего мышечного колечка. Он хаотично проводит по узким стеночкам несколько раз, жадно облизывает их, подаваясь бёдрами вперёд, пробуя сделать более грубый и рваный толчок, чтобы насадить Тэхёна по-глубже. Головка члена моментально ударяет прямо в цель — давит на простату, от чего юноша закидывает голову назад, но не успевает прикрыть глаза, как рука брата несдержанно хватает его за подбородок, тянет к себе, и Вихён кусает чужие губы, чуть оттягивает их на себя, а следом утаскивает в грязный звучный поцелуй. Чонгук проталкивает язык в узкое пространство, несдержанно двигает им внутри Ви, пока Тэхён плавно насаживается на его орган, с каждой секундой ускоряясь и становясь более решительным. — Меня всегда заводит, когда он меня вылизывает… — прерывает поцелуй брат, берёт руку Тэхёна и кладёт на свой член. — Также сильно, как и когда ты ласкаешь меня, зайчик… — Он это обожает… — рвано произносит близнец, принимаясь надрачивать своему брату, поддаваясь ему. — И я это обожаю… Какой же ты сексуальный сейчас… — приторно продолжает Тэ, сжимаясь вокруг горячего и влажного органа, опускаясь на него раз за разом на всю длину. — Ты так дрожишь… — второй рукой проводит по его бедру, мнёт его, а следом грубо шлёпает по нему. — Тебе нравится, как Чонгук работает своим языком внутри тебя? — Да, зайчик… — выдыхает Ви, когда язык будто специально толкается ещё дальше, усерднее, грубее, более жадно. — А ещё мне безумно нравится, как ты работаешь своей ладонью… Не останавливайся только. Ви вздрагивает, когда Чон чуть сильнее оттягивает его ягодицу, вытаскивает язык и присасывается губами к его дырочке, мокро целуя её. — Боже… Блядство… Как же ахуенно… — отстраняется от брата, закидывает голову назад и принимается ёрзать на лице Чона. — Вы сводите меня с ума… — Тэ продолжает массировать его член, гладит его, скользит по нему сверху вниз, не отпуская из руки ни на секунду. — Оба… Мои. Вы оба только мои… Эти грязные разговоры доводят Чонгука до изнеможения. Он чуть шире размыкает губы, обжигая сокращающееся мышечное колечко горячим дыханием. Вихёна ведёт от этих ощущений. Бёдра начинают дрожать ещё сильнее. Ноги становятся совершенно ватными, а тело непослушным. Тэхён поддаётся общему настроению, тонет вместе с ними в этой безобразной похоти. Пробует привести в порядок сбившееся дыхание, чувствуя, как член Чонгука заполняет его полностью, как пульсирует внутри него, давит на стеночки, ударяет по простате, каждый раз упираясь в комочек нервов. Стоны троих становятся громче, более судорожными, более откровенными и пошлыми. Густая смазка облегчает движения, и Тэ ускоряется ещё немного, звонко и грубо шлёпаясь ягодицами об яйца Чона. Он даже не намерен замедляться, а наоборот седлает Чонгука, как резвого и непокорного жеребца. — Он скоро кончит… — неожиданно выдавливает из себя Тэхён, плотнее окольцовывает пальцами орган своего брата и принимается скользить вокруг него быстрее и напористее. — Как и я… — сдавленно бубнит Ви, наслаждаясь тем, как мокрый язык вновь шевелится внутри него, надавливая на тонкую слизистую, от чего он резко привстаёт, поддаваясь сносящей волне оргазма. — Как же вы сжимаетесь… Оба… — на выдохе произносит Чонгук, вцепляется рукой в бедро Ви и насильно усаживает его обратно, снова впиваясь в нежное розовое мышечное колечко. В спальне снова проносится вереница мокрых и хлюпающих звуков. Вихён продолжает ёрзать, на этот раз толкаясь в тёплую ладонь своего близнеца, сам ускоряется, скользя внутри кулака своей пунцовой твёрдой головкой с сочащимся из уретры предэякулятом. — Блять… — рычит Тэхён, ощущая, как движения внутри него становятся всё более хаотичными и рваными, а член Чонгука, не переставая, пульсирует, всё чувственнее и плотнее отдаваясь вибрацией по его стеночкам. — Ви, ты… — не успевает даже договорить, как тёплая вязкая жидкость наполняет его ладонь, а брат громко стонет, продолжая извиваться на лице Чона, неожиданно кончает, больше не в силах себя сдерживать, и наконец-то позволяет себе хоть немного, но расслабиться. — Тэхён, пора… — измученно шепчет близнец, тут же приподнимается и перекидывает ногу через Чона, слезая с него, ловким движением хватает его за руку и быстро пристёгивает наручниками второе запястье к металлическому изголовью кровати. — Ну же, детка… Остановись. Мы должны осуществить задуманное нами. Этого лгуна нужно непременно проучить. Целых три месяца он обманывал нас… Чонгук даже не успевает ничего произнести и опомниться, как вместо желанной упругой и узкой попки Тэхёна на его изнывающем пунцевой органе оказывается эррекционное кольцо, которое мгновенно сдавливает основание, не позволяя кончить раньше времени. Кончить раньше, чем этого пожелают сами близнецы Ким. — Какого, блять, чёрта вы опять творите?! — недовольно шипит Чонгук, растерянно глядя на братьев, тяжело дышит, вновь дёргается, всё ещё не оставляя попыток освободиться. — Зайчики, вы же нарываетесь… Вы же не представляете, что вас ждёт! — сверкает хищным взглядом, впиваясь им в своих малышей. Близнецы возбуждённо переглядываются друг с другом, а потом, будто бы заранее договаривались об этом, хором и в унисон произносят фразу, совсем недавно сказанную им самим Чонгуком: — Тебе пиздец, Чон, какой же тебе пиздец…