Повесть о герое и злодейке

Тебя тащили вдоль коридоров. По сторонам сидели преступники за массивными дверями, в которых находились маленькие решетчатые окошки. Почти все подошли к единственному отверстию в комнате и с любопытством наблюдали. Довольно-таки скучно было сидеть в тишине, а сейчас то, когда сам сэр Лео разозлился и вёл на пытки камерника, не могло остаться без внимания. Поднялся гул, кто-то выкрикивал воодушевленные фразы для стражи, кто-то бил по железной двери, привлекая внимание. Чувство внутреннего покоя куда-то исчезает и остается лишь чувство внутренней пустоты. Как ни странно, оно не возникло неожиданно и внезапно, оно долго и регулярно накладывалось, атаковав тебя именно в тот момент, когда абсолютно это не нужно. Ледяная колыбель убаюкивала дитя смертного греха. Даже остальная стража поджала хвосты от выходки главнокомандующего. Он швырнул тебя в специальный отсек, где наказывают за неповиновение. Ударяясь лицом об пол, хватаешься за щеку и медленно поднимаешь взгляд. Стены ощеливали местами нагую штукатурную решетку и, как видно, много потерпели от всяких непогод. Подуло холодом, как из погреба. Место впитало в себя крики, и пускай ты ещё не совсем сошла с катушек, но буквально могла услышать каждого потерпевшего, который здесь находился. Мольбы о помощи, просьбы прекратить, остановиться. - Знаешь, что самое отвратное в жизни?- грубо начал Лео. Он стоял к тебе спиной, чем-то гремя на металлическом столе.- Это когда тебе снятся умершие, они разговаривают, живут и ты действительно веришь в их существование, ну а когда просыпаешься…мечтаешь вернуться обратно, но это, - привычный лязг наручников донесся до ушей –невозможно. – Он положил руки на стол и наклонил голову, расправляя плечи. – Близняшки. Два беззащитных ребёнка. – слова несли в себе бремя тяжёлых дней, что не только миновали, но и продолжались. – Убить тебя мало. – после фразы он тяжело дышал, пытался собрать себя в кучу. Все, что его сдерживало – клятва кодексу тартара. Нельзя убивать, но про пытки там ничего не сказано. За считанные секунды на запястьях сомкнулись зубчатые наручник, что вонзились в бледную кожу. Морщишься, каждое действие приносило колкую боль. Образовались кровоподтеки, маленькие струйки крови с ущемлением оков увеличивались. Сидя на полу, сдавливаешь челюсть и подавляешь писк. Увеличивалась амплитуда боли, поэтому сгибаешься к коленкам, напрягая пальчики ног. Присвистнув сквозь зубы, начинаешь принимать это. Топот тяжёлых берц остановился у опущенной головы. Он ударил в плечо правой ногой. Резко, без замаха. -Смотри на меня. – Он приподнимает твой подбородок и дрожь от искажения лица заставила замереть. -Я их помню. У них красивые глаза…-Смотришь в его тускло голубые очи, что были бедны счастьем.- волосы белее снега, а на коже у каждой рубцов миллионов не счесть. Я их помню, потому что они были единственными, кто просил о смерти. – Искренность сочилась сочным соком из свежих «фруктов памяти».– Я их спасла от мучений, которых приносил ты. Он ничего не мог сказать в ответ.  Любовь к детям довела до безумия. Суровые наказания, крики и отчёты. Жестокость имела свои правила и принципы. Хлесткая пощёчина заставила откинуть голову в сторону и в памяти всплыло заблокированное воспоминание: -Ты сказала, что я солнце, но я мёртвый свет. - Шигараки стоял и смотрел в зеркало, из которого наблюдало Проклятие, находясь в мире зазеркальев. - Тогда заставь их утопать в нём.- Демонический взгляд. На лице улыбка Моно Лизы, что мрачно въелась в кожу. Резкий обрыв ленты чужих воспоминаний, смена кадров. - Что это…- в немой петле стягивалось горло. Что-то глухо шепчешь себе под нос, осознавая весь ужас причуды. - Чего бормочешь?! – удар в живот обошёлся плевком сгустка крови. – Ещё хочешь?! - Они в опасности…- задыхаясь от многочисленных ударов, пытаешься достучаться до Лео. – предупреди их… - В глазах начало дурно темнеть, удары шли один за другим, скотской пулей прижигая плоть. Главнокомандующий бросился на тебя забыв обо всём: что сам он тяжелее, опытнее, старше. Плевать. Ты – самый главный враг. Враг всего человечества. Пошла вторая неделя заключения. Стена исписана зачёркнутыми палочками, ты уже исследовала каждый уголок камеры. Никакого шанса сбежать и предупредить студентов об опасности. Никакого шанса им помочь. Никакого. Сидя на холодном полу, сгибая ноги в коленках, скрещиваешь щиколотки. Руки терзали лёгким стягиванием луковицы грязных волос. После избиения Лео на тебя каждый день стали цеплять те самые наручники. Кисти рук запомнили каждый зубчик металла. Тело, прощаясь со старыми синяками и ушибами, встречало новые. Тебя всё больше овладевало какое-то странное тоскливое ощущение потерянного времени, жизни. Хотелось сбежать из этого чёрствого здания, уехать куда-нибудь очень далеко - исчезнуть. - Ну почему я унаследовала от вселенной все несчастье? – спрашиваешь одиночество, что сидело не рядом, а внутри. Сухие пальцы рук скрещиваются в кулак, подпирая подбородок, опираясь локтями на коленки.  Сон стал желанным другом и злорадным врагом. Тебе за последние дни стал часто сниться Айзава. Как раньше вы проводили время, или воображаемые моменты. Ты делала вид, будто бы все равно на него, а он, за пределами этого ужаса, притворялся, что не скучает. Но оба не переставали думать о друг друге. Если Лео снились умершие, и он не мог к ним вернуться, то твоя ситуация была аналогичной. Пускай Шота и жив, но путь к нему перекрыт. Ты чувствовала, что что-то происходит…нечто страшное ожидает своего выхода на сцену. Улыбаешься ироничной ситуации и ногтем, большого пальца, касаешься передних зубов. ~Всё так неправильно~ Ты сбежала от родителей, убив их. Сбежала от реальности, создав свою. Сбежала от абьюзивных отношений с Шигараки, заменив это свободой. Сбежала от ответственности за свои содеянные ошибки, затмив их ложью. Но как быть с Айзавой и классом-А? Ты не могла от них убежать, добровольно нацепив на себя оковы привязанности. Не смогла убежать, создав другую реальность, ведь эта была больше по душе. Тут убегать к свободе не нужно, с ними – нет заточения. Но ложь преследовала тебя везде. В каждом слове о прошлом и мыслях, лишь действия были твоим доказательством невиновности. Люди слепы. Видят невозможное и закрываю глаза на очевидное. Тем не менее, ты их понимала, ведь злодею все равно, он убивает и играет по своим правилам, как Томура. Может, даже они и умнее тебя, решив не довериться злодею. Да, смерть близняшек была не первая в кроваво жемчужной цепочке. Да, ты обманывала больше чем любой мифоман. Да, строила корыстные планы против студентов, но сейчас все иначе. Говорят, что время меняет людей, но это чистый бред. Их меняют другие люди, что стали жертвами психологического насилия или же адекватного восприятия мира. В двери издался звук замочной скважины. Скрипач дверной петли заиграл на стеклянных струнах, звук вызвал неприятные мурашки. Ты немного даже удивилась, увидев главнокомандующего у порога, ведь на сегодня ты свою дозу внимания уже получила. - Встань!– велит Лео и скалится от затянутого упрямства. – У тебя посетители. Слова дали новый поток дыхания, глаза расширились, а руки, опираясь на стену, помогали медленно подняться. Одежда была вся в пыли, свободные участки кожи были не так повреждены, как закрытые.  В первый раз ты с удовольствием и большим интересом шла вдоль сокамерников. Тебя не тащили, не тянули за волосы, не били за неповиновение. ~Кто?~ Тебя посадили на стул, напротив находилось чёрное, плазменное отражение. По ту сторону находились те самые посетители и охрана порядка. Они тебя видели, но ты их нет. - Исотсуки-сенсей, - начал юноша, чей голос был знаком. – Вы ответите мне на вопросы? От стекла исходила аура причуды, что вот-вот заработает. Все зависит от тебя. От ответа. -Да, Шинсо, - чуждая уверенность исходила из самых недр сознания, которого уже контролировали, – Я готова ответить на вопросы. Понемногу туманился рассудок, и из-за ограниченного времени он не церемонился. Перед Хитоши был лист с вопросами. По договору, он не имел право добавлять что-то от себя. - Вы были замешаны в убийстве? - студент держался стойко, но переживал. - Нет. - Вы знали о планах злодеев? - Нет. - У вас забрали причуду? - Да. Далее сознание возвращалось к власти его хозяйки. Мысли отрезвели, это могло означать только одно - Шинсо отменил влияние своей причуды. Ты тут же почувствовала вербально, как все взгляды были направлены на тебя, и старалась держаться спокойно. Одно ты знала точно – от тебя ждали правды. - Вы планировали использовать студентов для злодеяний? – голос твердел от незрелости восприятия реальности. Конечно же, он хотел услышать заветное отрицание, но этот момент, именно этот, Хитоши отдал тебе.   - Да. – Ты сохранила образ безразличия, чтобы другие не раскусили вашу аферу. Лицо скроет все, что задумало коварное сердце, но оно не готово лгать одному из «своих детей». - Кого и для чего? – юноша догадывался, но все так же отрицал. Он всей душой верил в тебя и в твои слова. Сложно принимать правду, когда она палитры яркого солнца переливает в оттенки гнилой серости. - Ученика Хитоши Шинсо. Хотела узнать, какой именно герой убил моего сына. С его помощью я бы заставила рассказать, где таится убийца. Но как оказалось, моя причуда выдумала другую реальность, в которой я жила долгие годы. Врать – тоже искусство. Да что уж говорить о других, если ты и сама верила в существование своего сына. В свою ложь. - Если вы знали правду, почему продолжали находиться в Академии? – Первый промах Шинсо, он начал задавать вопросы не по списку, что насторожило Лео и остальных стражников. - Что? – Диалог свернул не в ту сферу допроса, что выбил из колеи. Ты до этого никогда об этом не задумывалась. - Вы знали, что убийцы нет, почему остались? Что вам ещё было нужно? - Вы. – Все притихли. От тона, ядовитыми мурашками покрылось тело главнокомандующего. – Все студенты класса-А мои дети. – Холод и смертельная угроза в каждом звучании напрягла всех присутствующих, кроме слегка удивленного студента. Он вопреки логике и здравому смыслу хотел верил тебе. - Я никому вас не отдам. За все свое существование здесь, сэр Лео впервые видел злодейку, которая пеклась о героях, и он единственный почувствовал, что несказанная угроза вслух адресована ему. Шинсо хотел задать уточняющие вопросы, но главнокомандующий сжал плечо 'гостя', прищурившись на него, продолжает читать по листку. - У вас есть связи с внешним миром? - Нет. - Как работает ваша причуда? – уже более расслаблено спрашивает Хитоши и не может дождаться того момента, когда сможет поговорить наедине. В ответ они получились подробно расписано эссе по способностям. Все, что знала ты, теперь знали и они. Даже не видя их, атмосфера удивления пробиралась сквозь пуленепробиваемое стекло. - Исотсуки-сенсей, что вы сделаете первым делом, если предложат выйти на неопределённый срок из заключения. - Постараюсь исправиться и вернуть доверие. – от одной только мысли об этом, глаза разговаривающихся загорелись жизнью. - Продолжу обучать студентов, если позволят. Героям блеск мешает видеть, крик мешает слышать, вера в людей мешает распознать их намерения. Ты понимала, что жизнь не должна быть материалом для других, она принадлежит только человеку, и лишь ему решать, чем её наполнять. Каждый выбор, который совершается, делает свой вклад в написании книги «жизнь». Сегодняшняя глава, на странице Х, следом поразила даже тебя. - По городу чаще стали пропадать люди без причуды. – Студент демонстративно показал присутствующим, что сознание возвращено. Следующие слова произнёс не он, а друг – бывший герой номер 1. - Один из свидетелей утверждает, - твой взгляд ориентируясь, падал на левую часть черной плазмы. – Что видел необычную причуду, которая очень подходит под твоё описание. – Тошинори присел на стул, когда Хитоши уступил ему место. – Мы предполагаем, что в этом замешана Лига, они злоупотребляют твоей силой. Скажи нам, - сложив руки перед собой, Яги наклоняется корпусом ближе к стеклу. – какие у причуды слабые стороны? Его нервы, которые тянулись оглушающим проводом медленно обволакивали шею, так же не спеша затягивая узел. Твое дыхание становилось сбивчатым, пальцы сжались в кулак. Спина напряглась, но непроизвольно скопировав телесное положение собеседника, не видя его, губы содрогнулись в еле заметной улыбке. - У неё нет слабостей. – полушепотом произносишь и без каких либо эмоций. – Она ищет их у других и использует. Манипулирует и психологически издевается. Может причуда и поддерживала тебя, когда все отворачивались спиной, но за все брала плату. - Как нам её победить? – Огромная надежда и вера в лучшее заполняла грудь Тоши. Ты не хотела её разрушать, да и не знала, стоит ли это того или нет. - Я не знаю. – Ты нужна нам, Исотсуки. – Он приложил ладонь на стекло, отчего лёгкая прозрачность выделила границы пальцев. - Ты нужна всем нам. - Что это значит? - Помоги нам найти Эри и победить Шигараки. Главнокомандующий был предупреждён о визите бывшего героя и студента, разумеется, цель тоже была известна. Было лишь одно условие: после окончания задания её вернут обратно. Чёрная плазма поднимается и оголяет вид на присутствующих. Лео собирался рявкнуть очередное недовольство, но заскрипел зубами. - Я сделаю все, что будет в моих силах. - Ты, перебив, бросила на него инквизиторский взгляд, он словно приковался к нему. С каждым днем все сложнее и сложнее выходить из состояния апатии с ярой безразличностью. Дыра в душе Ангела становилась чернее и глубже, доходя до момента точки невозврата. Но маленькие лучи солнца пробивались через призму тьмы. Штопая нитью теплотой гнетущее пространство внутри. Раньше казалось, что ты рождена только для того, чтобы вредить окружающим. Умело и легко, быстрее и приятнее, чем сделала бы доброе дело. Благодаря классу-А ты поняла, что злость предполагает ограниченность, глупость априори и незнание. Ведь во всем виноваты не ошибки, во время которых агрессия акцентируется на них, а сама реакция. Иногда, мы уделяем внимание не тем людям и ситуациям. - Я уничтожу любого, кто помешает мне. - подытоживаешь ты и спустя мгновения, уже находилась одной ногой на свободе. Тебе выдали форму для выезда из тартар. Объёмную футболку коричневого цвета, рукава до локтей, в общем длина достигала чуть выше колен, на которых были аналогичные по стилю штаны. На руках все ещё виднелись следы от наручников, которые около недели точно ещё не покинут. Тебя посадили в отдельную машину, в которой сидели ещё пару стражников. Под кожей, на шее, внедрен чип, для слежения эмоционального состояния и местонахождения. Между задним и передним сиденьем имелось ограждения, а в нем маленькое окошко с железными прутьями. Сотрудники охраны обсуждали своих жён, кто как извиваются в постели и какие позы им нравятся. Тебе моментально же стало мерзко от их «культурной беседы», но поделать ничего не могла. Нельзя было рисковать, одно высказывание или колкое замечание могло вернуть тебя обратно в темницу и из-за этого ты нахмурилась. Фонари сопровождал вас, одаряя светом улицы и салон машины. Снаружи игриво разгуливался колючий ветер. Звук двигателя засел в ушах и нервировал, но радовало то, что можно было на него отвлечься, чтобы не слушать глупости водителя. Тихо и темно. Машин не так много, как днем, будто они и вовсе пропали. Ночь горела огнями вывесок и новогодними гирляндами. Чувства и переживания тесно переплетались между собой, выражаясь морщинками на лбу. Тебя доверили Академии и охрана тартар покинула местность. Хитоши и Тошинори провожают тебя до твоей комнаты, как вдруг, ты тормозишь. Кричать во все горло о предателе смысла не было, щас нужно держать планку слабого доверия, поэтому эта затея уходит на 2й план. - Бакуго у себя? – спокойно спрашиваешь мужчин. - Да. – Яги устало улыбается и кладёт руку на плечо Шинсо, чтобы тот не напрягался. – Я думаю, что лучше будет навестить его завтра. – Всемогущий доверял тебе, знал, что ты не причинишь им вреда. - Спасибо. – отуманенный взгляд и ломающийся голос, что буквально всем видом тянулся к Кацуки, погасил маску покоя. Тоши был слишком мягкосердечным, ему тяжело было все это время наблюдать за состоянием взрывного ученика. Никто не мог ему помочь, он отвергал любую поддержку, но, тем не менее, пытался её хоть в ком-то найти. Бывшему герою номер 1 ничего больше не оставалось, кроме как проводить до комнатной двери мужского общежития. Перед тем, как ты собиралась раскрыть её, Тоши нежно посмотрел на тебя и произнес. - Я очень рад, что ты с нами, пускай и на время. – Синяки под глазами и прибавка морщин чуть выше бровей, давали знать о всеобщей обстановке во всей Японии. – Спокойной ночи, Исотсуки. - Спасибо. - шепчешь ему и со всей благодарностью приподнимаешь уголки губ. - За все. Тьму в комнате плавной линией разрывал свет с окон коридора. Бакуго медленно поворачивается, чтоб хриплым тоном прогнать незваного посетителя его апартаментов, но глаза юноши, при виде тебя, расширяются, в секунды позабыв обо всем. Ты молча подходишь к нему и садишься на кровать, смотря прямо в глаза. - Ты не один, слышишь? – ладонь перемещается на его румяные щеки, большой палец вальяжно поглаживал кожу лица, на котором ещё сильнее зародилось удивление. Бессмысленно было просить прощения за то, что ты не в силах была спасти его родителей, а уж то, что ты не виновна – он и так понимал. – Я всегда буду с тобой. – Крепко сжимаешь слабо дышащее тело подростка. - Как ты…- уже собирался начать заваливать вопросами блондин, но резко замолчал. Ты словно почувствовала через тишину весь этот груз потери. Больше он и слово не проронил, просто лёг на кровать, ты последовала его примеру. - Бакуго, у меня такие же шрамы и страхи, но это не значит, что на этом жизнь закончилась. - Возможно, самую искреннюю любовь, за последнее время он получил именно от тебя. Она была основана на сознательных и безграничных самопожертвований и самоотдаче. - Ты автор своей жизни - уникального творения. У вас был идеальный вид совместимости: одно мышление, один характер, чувство юмора и общая печаль на израненном сердце. Ученик все это время молчал, может даже и не вслушивался в слова, просто наслаждался тем спокойствием, которое ты принесла с собой. - Если хочешь, можешь рассказать мне все, что у тебя на душе. - подушечки пальцев массировали светлую макушку, окутывая своей заботой. - Иногда хочется, чтобы обо мне все забыли. - не смотря тебе в глаза, с трудом признается Кацуки. - Знаю. – аккуратно целуешь его лоб, – обычно, когда хочется исчезнуть, на самом деле хочется просто, чтобы нашли. От умиротворения глаза почувствовали, как оковы тревоги вдребезги разломались на куски. Веки сами по себе опустились, напоминая бессонные ночи в тартар, но перед тем, как окунуться в мир сновидений, успеваешь заявить: - Я нашла тебя. - Его голова лежала на твоей руке, пока другая укрывала одеялом обоих. Теперь ты спокойна. Он под твоей опекой. Ты рядом. Айзава, удостоверившись, что остальные студенты все на своих местах, возвращается к Кацуки. Тихонько открывая дверь, застывает на месте.