В глазах ближнего читалось всё. Слов бы просто не хватило, чтобы выразить все те чувства, которые плескались в тонких стенках переполненного бокала, называемого душой. Но хватило бы всего одного неосторожного прикосновения руки, и огранка бы не выдержала, треснула, разливая заботу абсолютно везде и заполняя ею каждого встречающегося на пути человека, но это не был бы Джаст, если бы бокал не обзавелся твердой металлической защитой от таких прикосновений.
Правда сейчас он был без неё, со сверкающими глазами смотрел на Алфёдова и не мог поверить, что это действительно он. Казалось, что всё горит внутри, сгорает дотла, а этот огонь движется по всему телу, и только сердце остаётся нетронутым, пока он находится рядом со снежным. Мысли путались, не хотелось думать о проблемах или чем-то подобном, когда его друг стоял всего в ничтожном метре от него самого.
Снежный отмер первым и всего в пару шагов преодолел расстояние между ним и Джастом. Слегка привстал на носочки и заглянул в нефтяные глаза, что поглощали в себе всё, что хоть немного пыталось отразиться, даже свет. Но Алфёдов… Алфёдов единственный, кто отражался в двух безднах. Словно путеводная звезда на бескрайнем ночном массиве. Парень опустился обратно на ступни и робко обнял друга, обхватывая своими тоненькими, холодными пальчиками тело демона. Джаст же в свою очередь намного резче сомкнул руки вокруг Алфёдова и поднял того над землей, кружа в воздухе и марая белую рубашку грязными от крови руками. Снежный особо не возражал, потому что полностью разделял всю радость друга, которую тот сейчас испытывал.
Черт аккуратно поставил снежного на пол и придержал, дабы тот случайно не упал. Всё же вестибулярный аппарат у него был значительно хуже.
— Без тебя здесь всё было не так, — мягко улыбнулся Джаст, продолжая рассматривать сожителя, будто окончательно убеждаясь, что это действительно он.
— Без меня всегда всё не так, — пожал плечами Алфедов и ухмыльнулся, закатывая глаза.
— Ты не хочешь ещё отдохнуть?
— Жуст, за эту прекрасную неделю наотдыхался, поверь, — хихикнул парень, при этом активно жестикулируя. — Ещё и упустил начало сезона, надо же было так.
— Кстати, я же сходил на территории, открывающиеся за барьером, — опомнился Черт и снял с себя пропитанный кровью и в кое-каких местах порванный рюкзак.
— Фу, Боже, Джаст, тебя не учили мыть, прежде чем что-то класть? — Алфедов отшатнулся от склизкого нечто, что раньше было рюкзаком, а в голове пронеслось: «неисправим».
— Там мобов куча из-за того, что их не убивал никто, поэтому времени для приведения в порядок всего этого не было. Вообще, на самом деле, я много чего классного собрал, — он опустился на колени, открывая один из карманов рюкзака, и достал оттуда порядка пятнадцати железных слитков.
— Когда пошёл на юг от базы Обси, я нашел четыре аванпоста. Первый, правда, был довольно бедным, но вот с остальными повезло. — В подтверждение своих слов, черт открыл большой отсек, показывая содержимое. — Так же мне встретилась одна сокровищница…
Время вошло в прежнее русло. Дни сменяли друг друга быстро, и даже надоедливые фантомы не могли уложить многих поспать, заставляя пить энерговосстанавливающие зелья. Как-то раз Альцест случайно намешал разных трав, преобразовав их в жидкость, и в общую книгу рецептов на спавне добавилось новое зелье, которое плотно вошло в использование. Его плюс был в том, что побочных эффектов не было: никакой сонливости, тошноты или подобного, но летающие скаты всё равно прилетали по душу неспящего.
По сравнению с неординарным началом сезона, Майншилд пришел в затишье. Осень начала сменять лето, и на деревьях появились первые золотые листья, что скоропостижно стремились отвалиться от прародителя и упасть на холодную землю. Осень казалась самым волшебным временем на сервере, ведь всё живое будто медленно уходило и забивалось в землю, чтобы пережить суровые холода зимы.
Перепады температур здесь были обычным делом, поэтому ещё с осени местные старались нарастить стены домов, дабы зимой тепло оставалось в помещении. Хоть и существовали разные согревающие зелья, но делались они дорого и в основном использовались во время строительства, ведь никому не хочется закочанеть на улице в канун Нового года?
***
Прошел примерно месяц, как я не выходил на поверхность.
Вообще, как только он сообщил друзьям о том, что планирует закопаться, как крот, под землю, и жить там, то к нему отнеслись скептически, но не остановили. На самом деле, Диамкей и сам с сомнением смотрел на эту затею, но как только несколько человек пошли ему на встречу и предоставили некоторые ресурсы для обустройства огромной расщелины под землей, то сомнения сразу отпали.
Вампир закрыл последний выход на поверхность почти сразу, как закончил последние приготовления к отбытию. Кто же знал, что потом он, даже при сильном желании выйти, будет бояться падающих лучей солнечного света?
***
День был, наверное, солнечный, если верить специальному прибору, что показывал погоду и время суток на земле. Выходя из своей обители, Диамкей полной грудью вдохнул запах цветов, что своим присутствием наполнял всю местность подземных пещер свежестью и ощущением жизни. Возможно, это было последнее напоминание о том, что там, где светит солнце, есть чистый, не затхлый и подземный, воздух.
Решив не терять времени, вампир сразу направился к одному из ответвлений пещеры, где сейчас проводились работы по строительству канализации. В основном она нужна была только самому Диамкею, чтобы добираться до друзей было проще.
Парочка маленьких, почти игрушечных шалкеров, доверху наполненных ограненным и резным камнем, мирно побрякивали в кармане на каждом шагу, и звук от них разносился в каждом уголке, добираясь до самой глубинной темноты и отражаясь обратно. К такой тишине Диамкей привык быстро. Сложно было лишь не разговаривать неделями, когда дни сливались в один большой и напоминали скорее каторгу, чем работу в своё удовольствие.
Спасало только то, что иногда ребята могли заглянуть к нему через портал из ада, чтобы рассказать о том, что происходит на сервере, и о чем ведутся дебаты на общих собраниях. Да, даже так вампир не становится отцепленным звеном общей жизни, а участвует в общих выборах. Джей и вовсе на одной из станций сделал минимагазин, где его можно было не редко увидеть, пополняющего ассортимент, и поболтать.
Иногда Диамкей и вовсе думал о том, что если бы не эти моменты, то он бы совсем с ума сошел и разговаривал лишь с жабами, которым он сделал отдельный притон у себя на базе. Объяснял другим этот момент его постройки так: «Почему у всех может быть место для расслабления, а у жаб нет?».
Дойдя до места, где парень остановился вчера, он взял в руки кирку и продолжил копать. Музыкальная станция, что Диамкей принес ещё на начальном этапе строительства, играла музыку, которую делали некоторые майншилдовцы. Это был довольно трудоемкий процесс, поэтому к людям, что передавали ему пластинки, вампир относился с уважением.
Звуки музыки, которые заглушали разрушение породы, довольно упрощали работу. Они очищали разум от ненужных мыслей, что навязчиво преследовали его с прошлого сезона.
Этот странный человек в углу вообще хоть раз моргнул? Так и прошли пару часов за прокладыванием туннеля до Душеньки, который с самого первого дня на сервере успел зарекомендовать себя как чертовски доброго человека на сервере.
Последнюю кирку ломать не хотелось, да и живот предательски заурчал, когда первая мысль о возвращении на базу проскользнула в голове. Поэтому решение принялось само собой. Инструмент сразу отправился в карман. Диамкей вытащил пластинку из проигрывателя, аккуратно положив её обратно в чехол, и, кладя рядом на землю, направился к базе. До неё, может, и было недалеко, если бы не монстры, что умудрялись появляться даже на, казалось бы, освещенных участках.
Один из таких мобов был довольно странным: то был зомби, полностью одетый в золотую броню, кое-где окислившиюся под цвет его кожи из-за времени. Вампир засмотрелся на нечисть, тем самым пропуская один удар, что оставил на кофте большую дыру, а на руке небольшой, но глубокий порез. Быстро вернувшись в реальность от ощущения боли, парень пошел в атаку и безо всякого труда одолел зомби, который был сильно вялым для противника в золотой броне. Как только прах испарился, на земле остались лишь золотые вещи да бирка с загадочной подписью: «От Ю.». Немного поразмыслив, Диамкей быстро проскользил по всему взглядом и понял, что кроме бирки ничего брать не хочет, ведь мало ли когда ещё выпадет предмет с какой-либо надписью на человеческом языке. Может, в коллекцию пойдет.
Порез, который даже раной сложно было назвать, неприятно пощипывал, поэтому, придя к дому, парень первым делом залепил его, чтобы
никакая зараза не смогла в него проникнуть.
В это же время к нему заявился Бав, что был редким гостем в обители вампира. Его вообще редко кто видел. Ходили слухи, что он не от мира сего: больно уж много загадок было в его личности. Раскопки пришлось закончить, провести майншилдовцу небольшой экскурс по разлому и довести до портала в ад.
Кто же знал, что с этого все и начнется?
С момента встречи с зомби прошло около недели. Диамкей начал замечать за своим телом странные вещи: сначала появился насморк, который тот просто смахнул на простуду. В пещерах всегда прохладно, поэтому это не было особым звоночком для вампира. Только когда его уже начал бить серьезный озноб, а сердце при недолгой нагрузке хотело повеситься в грудной клетке, парень начал беспокоиться. Ещё и эта царапина не хотела заживать, сколько бы он не пил регенерирующих зелий.
Терпеть больше не было сил, а никто, как назло, не приходил проведать друга. Собрав последние силы в кулак, вампир наконец-то решился.
Последние лучи закатного солнца упали на серую кожу Диамкея, что несколько раз, вкладывая иронию в действие, перекрестился, решив выйти на поверхность за помощью. Перед тем как вылезать, парень подумал о том, что выйти днём будет проблематично из-за не привыкших к солнцу глаз, поэтому выбор пал на поздний вечер, когда многие ещё точно не будут спать.
Немного побродив по спавну, вампир лишь улыбнулся тому, что майншилдовцы не сдавали позиций в его постройке, и выглядело это место просто потрясающе в своём великолепии. Вдалеке виднелась база Кавеори, и в голову сразу навевался Алфедов, которому девочки общими силами помогали, поэтому Диамкей и направился к ней. Не к Ники же идти, которая построила базу под водой.
Весь лес Диамкей прошел в раздумьях об этой болезни, а точнее, о её серьёзности. Из собственных мыслей парня вырвала только резкая боль в руке; область пореза была слегка влажной и ткань прилипала к коже. Задрав рукава плаща и водолазки, он ужаснулся, увидев рану, из которой текла странная вязкая тёмная жидкость, вообще не похожая на кровь. Подавить рвотный позыв оказалось делом не простым, но делать надо что-то было быстро. Жгучая боль растекалась будто лава в венах и не давала трезво мыслить.
Второй рукой вампир достал из кармана меч, что тут же увеличился до натуральных размеров, и рвано отрезал полоску ткани от своего плаща. Пока Диамкей наспех перевязывал рану; на глазах от боли выступили слезы. Это был первый на его памяти раз, когда он действительно позволил себе заплакать. Да и раньше боли такой силы он точно не испытывал, а страх за собственную жизнь не вставал за спиной с лезвием у горла.
Снова подавил рвотный рефлекс от вида тёмной жижи на руках, что уже начала сворачиваться, превращаясь в мерзкие на ощупь комки. До дома Кавеори оставалось рукой подать.
— Я не могу откинуться где-то в лесу. Это не та смерть, которой я бы хотел покинуть сей мир, — вымученно улыбнулся Диамкей, изо всех сил стараясь держать глаза открытыми и идти дальше.
Деревья закончились, а значит, лес благополучно остался позади. Дело за малым. Всего лишь подняться на чёртову гору! Солнце уже окончательно скрылось за горизонтом, предоставляя бразды правления луне. Та не сильно справлялась с функцией освещения, поэтому в некоторых местах отвесный склон горы, мог только убить в тёмное время суток.
— Диамкей? Ты, что ли? — откуда-то сбоку слышится голос.
— Кто здесь? — в панике разворачивается вампир, но в поле зрения появляется лишь Душенька. — А… Это ты. Ты меня напугал.
— Прости, не хотел, — снисходительно улыбается майншилдовец. — А ты чего на поверхности, ещё и в такую темень?
— Ты бы не мог довести меня до Кавеори. Я, кажется, заболел жёстко, — Диамкей моментально чихает, будто подтверждая свои слова.
— Как ты так умудрился? Да, я тебя доведу, — тут же подступает ближе и хватается за повреждённую руку вампира, ощущая что-то влажное.
Новый пик боли будто пронзает сразу всё тело. Абсолютно каждая клеточка бьётся в агонии, отказываясь дальше исправно работать. В глазах тускнеет, вампир опускается на одно колено и издает нечленораздельный звук, больше похожий на болезненный всхлип, не в силах больше сопротивляться боли. Глаза неприятно щиплет из-за солёных слез, что градом начали капать наземь.
Душенька в панике отпрыгивает от Диамкея и всматривается в свою руку, которую освещает фонарь. Черная, вязкая субстанция, словно мед, течет по ладони. Опомнившись, майншилдовец опускается к вампиру и слегка трясет за плечо, проверяя, в сознании ли тот. Диамкей лишь сдавленно мычит и поднимает заплаканные глаза на парня.
Наверное, просить подняться вампира сейчас было бы отдельной садистской наклонностью, поэтому Душенька решает взять того на руки и донести самостоятельно. Выпив зелье силы, он поднял Диамкея, но наклонная поверхность не внушала доверия, поэтому, надев ободок лампы на запястье, дабы обеспечить себя светом, он направился на вершину.
— Диам, как же ты так умудрился? — даже не опуская взгляд на парня, продолжал своё шествие Душенька.
— Зомби. Меня ударил странный зомби в золотой броне. — Тихо пробормотал Диамкей. Хотелось зацепиться за что-то взглядом, но доступны были только подбородок друга и затянутое тучами небо. — Прости, что тебе приходиться так со мной возиться.
— Так, ты коварный вампир или кто? Не падай духом, щас Кавеори тебя подлатает и совсем скоро уже будешь опять вести свою подземную жизнь. Ты главное не засыпай, — конечно было видно, что Душенька нервничает.
— Как скажешь, Душ, — хмыкнул Диамкей, действительно сопротивляясь противной сонливости.
Остаток дороги прошёл быстро. Возможно, холодный ветер, что по мере восхождения усиливался, действовал стимулятором на организм и придавал сил, а может, это было зелье, смешавшееся с кровью.
Свет в доме ещё горел, что не могло не радовать, ведь значит сонной девушке не придётся объяснять, что предстоит сделать. Ногой постучавшись в дверь, Душенька оперся на стену дома. Кавеори открыла быстро.
— О, Свет, что случилось? — девушка моментально всполошилась, увидев Диамкея, что побледнел ещё больше обычного.
— Я не знаю, что с ним. У него странная рана на руке... И вообще, его всего знобит. Поможешь ему?
— Проходите скорее. Положи его на диван в гостиной, — Кавеори указала в сторону одного из дверных проемов, что шли дальше по коридору.
Пройдя чуть дальше, Душенька зашёл в комнату и положил парня на диван, как и сказала девушка. Сама же она в спешке ушла обрабатывать руки и готовиться к первичному осмотру. «Если на теле Диама рана, значит, нужны бинты и спирт», — подумала про себя кошатница, пока надевала перчатки на руки. Она их сделала совсем недавно, когда увидела, что коты слишком переполошены, будто знали, что в скором времени что-то произойдет.
Всё нужное было взято, и дело осталось за самым болезненным. Она обожала медицину, лекарства, но ненавидела видеть своих друзей в таком состоянии. Когда огонёк медленно тлел, а тело обмякало, ходя по тонкому лезвию ножа, называемого жизнью. За три сезона они не раз с остальными девчонками вытаскивали некоторых майншилдовцев с того света. Тот же Алфедов, который лежал несколько дней в коме и которого выхаживала Ники.
Первым делом Кавеори капнула какой-то жидкостью на лоб Диамкея, и та сразу поменяла цвет. Для Душеньки она объяснила, что это специальный раствор, который меняет цвет в зависимости от температуры тела.
— Температура, кстати, высокая, — констатировала девушка, вытирая влагу со лба вампира.
Дальше она сняла импровизированный жгут в виде полоски плаща с руки Диамкея и сразу отшатнулась назад. Вампир же только вымученно вздохнул от нового импульса боли, после соприкосновения с рукой Кавеори. Рана выглядела просто ужасно: некогда маленькая царапина расползлась на всё предплечье, будто разрывая кожные покровы. И если бы это была вся проблема. Из неё сочилась непонятная чёрная, напоминающая смолу по консистенции, жижа. Если бы кровь за такое количество времени уже закончилась бы или запеклась, то эта штука продолжала течь.
— Диамкей… Что это? — на перчатках осталась это субстанция, что не источала никакого запаха.
— Мне-то по чём знать, Кавеори? — чуть ли не хныча, пробормотал вампир, переваливаясь на спину, и устремляя взгляд наверх.
— Что это вообще? — жидкость даже не думала сохнуть или впитываться. — И самое главное, где кровь? Это же не может ей быть.
Кавеори встала и вышла из комнаты, но спешно вернулась с какой-то колбой и кухонным ножом в руках.
— Диамкей, потерпи немного, пожалуйста. Я сейчас сделаю пару надрезов и обязательно наложу швы на рану. Хорошо? — парень лишь смазанно мотнул головой. —Душенька, а ты, как только я сделаю надрез, должен будешь набрать по возможности крови, ну, или что там будет.
— Хорошо.
Закусив нижнюю губу и до разноцветных пятен зажмурив глаза, Диамкей ждал острой боли в руке, но услышал лишь тихие ругательства, отчего сразу же открыл глаза, ведь боли ещё не было. Что же могло так напугать девушку?
Острие ножа покрылось темными потеками, которые тут же начали проедать метал. Железо буквально таяло на глазах без какой-либо реакции. Даже банального пара или газа не выделялось. Просто как чёрная дыра. Душенька отмер и тут же постарался набрать густую жидкость в колбу.
— Кавеори… Это что за пиздец? — у парня подёргивался глаз, а голос истерически дрожал. — Я умираю?
— Нет, Диам, ты только не паникуй. Всё будет хорошо. Дай мне свою другую руку, — пробормотала девушка, всё так же смотря на лезвие ножа, что уже практически испарилось. — Душенька, у тебя меч с собой?
Парень молча протянул кошатнице лезвие и поставил наполнившуюся колбу на ближайший стол. Кавеори решила не увеличивать оружие и просто сделала надрез на предплечье вампира, где предположительно должны быть вены. Она с облегчением вздохнула, глядя на то, как кровь появилась в ранке.
— Я ещё никогда так не радовалась крови, — со смешком сказала девушка, у которой нервно подёргивался глаз. Страх за друга нарастал в геометрической прогрессии.
— Душенька, пойдешь домой — загляни к Альцесту. Пусть он утром подойдёт ко мне, и девочек позови и… Чёрт, завтра же ещё собрание это! — Кавеори в успокаивающем жесте взяла руку Диамкея и стала поглаживать её большим пальцем.
В тот момент мне стало так тепло и спокойно, будто и не я вовсе сейчас лежу и циркулирую какой-то непонятной штукой вместо крови. Мысли стали путаться, а глаза непроизвольно закрывались. Я просто не мог препятствовать сну, в конце я перестал сопротивляться и отдался в его мягкие оковы. Мне ещё снилось что-то странное. Я точно не помню что, но был я там, по ощущениям, целую вечность.
И опять в углу стоял человек, который постоянно наблюдал за мной в шахте, да и вообще на протяжении всего сезона. Не сказать, что меня тяготило его молчаливое общество, просто я знаю, что его не существует. Кажется, будто совсем с ума схожу.
Утро проникало в окна домов, медленно скользя по крышам домов. Первые засланники яркого светила — солнечные зайчики — разбегались по всей округе, стараясь разбудить как можно больше народу, прыгая по лицам спящих.
Мир встретил это утро с тревогой, а Диамкей с рвотными позывами. Кто бы мог подумать ещё неделю назад, что обычный зомби, обычная царапина будут способны загнать его на больничную койку.
Туалет было бы искать долго, а путь до выхода на улицу он запомнил ещё со вчера, хоть и был в своеобразном бреду. Улица встретила ярким светом, но на это было сейчас плевать. Не в силах отойти чуть дальше за дом, Диамкея слегка пошатнуло, и все нечистоты тут же вышли из него. Открыв глаза, и роняя пару слез от перенапряжения, вампир ужаснулся: вместо вчерашней еды или просто желчи на пожухлой осенней траве растекалось нечто черное, что сейчас текло по венам правой руки. Кстати, о венах. Рука практически не болела, и опустив взгляд на нее, парень увидел пару компрессов с какими-то травами. Подруга с особой заботой привязала их ко всем царапинам, что сделала вчера сама лично, а самый большой очаг был перевязан обычной марлевой повязкой, которая ещё не успела пропитаться чёрной субстанцией. «Недавно меняла», — пронеслось в голове парня.
Ещё немного парень постоял на улице. Он наблюдал за только-только восходящим солнцем, но всё же суровый октябрьский ветер проникал под плащ и заставлял ежиться, тем самым выгоняя с улицы. После утренней встряски внутренних органов сон как рукой сняло. Поэтому, зайдя в дом, первым делом Диамкей направился в гостиную. Не очень ходить по чужому дому без ведома хозяина.
Кавеори мирно посапывала носиком. Легла она крайне неудобно. Видимо, сидела на стуле всю ночь и следила за больным, но по итогу потребность во сне пересилила девичий организм и та, прислонившись головой к тумбочке, так и уснула. На диване обнаружилось одеяло: наверное, девушка укрыла Диамкея и ночью. Теперь же парень взял его и накинул на плечи кошатницы. Спустя пару минут напряженные морщинки на лице Кавеори разгладились и та, повернувшись поудобнее на стуле, продолжила видеть сны. Вампиру ничего не оставалось, кроме как просто ждать пробуждения девушки.
Конечности затекли, заводя в мозгах шестеренки рядом с действием «проснуться». Веки дрогнули и распахнулись, представляя глазам картину всё той же комнаты пред собой, в которой она и засыпала. Кавеори резко подскочила на ноги, сразу хватаясь за тумбочку, чтобы переждать яркое конфети перед глазами. Она вспомнила, почему заснула не в своей удобной кровати, а на твердом стуле.
Диамкей всю ночь ворочался, а дыхание иногда то сбивалось, то вовсе прекращалось на ничтожные доли секунд. Кошатница регулярно перевязывала парня, так как марля быстро пропитывалась непонятной чёрной жидкостью. За всё время бодрствования девушка меняла повязку около пяти раз, но к половине шестого утра сон взял верх.
Осмотревшись, Кавеори заметила Диамкея на диване, который лениво приподнялся на локтях и теперь так же смотрел на девушку в ответ.
— Диам, ты как себя чувствуешь? — она сразу посмотрела на обвязанную руку и заметила, что пока чёрная «кровь» не пропитала верхний слой.
— Чувствую-то я себя нормально, только вот, не буду врать, часа два назад меня стошнило этой непонятной жижей, что сейчас течет по мне, — не задумываясь, сразу вывалил на бедную Кавеори всю информацию вампир.
— Да ешкин мать, что же с тобой происходит? — поникшая девушка села обратно на стул и уронила голову на руки, зарываясь пальцами в волосы.
Смотреть на такую Кавеори было больно, в некоторой мере даже невыносимо. Девушка всегда славилась своей жизнерадостностью, что озаряла и зажигала всех, кто видел её. Сейчас же, вся вымученная, она сидела на этом стуле, перебирая в мыслях план того, что ещё можно было бы сделать с Диамкеем и понять, что с ним вообще происходит.
Размышления прервал стук в дверь. Девушка сразу подорвалась с места, стремительно приближаясь к входной двери. На пороге стоял Душенька.
— Кави, мне кажется, у меня проблемы… — со смешком истерически произнес парень, а из его глаз полились слёзы.
— О, Душа… — ахнула Кавеори, когда майншилдовец убрал руку от носа, из которого текла черная субстанция.
— Я не хочу умирать… 
