Прерванный поцелуй

Ну, вот. Сидит. Рубашка мятая, застегнутая не на все пуговицы. Взгляд отсутствующий. Вид заспанный. Конечно, практически сутки прошли с тех пор, как Саки уложил подростка в постель – похоже, Рокси проспала все это время. Ладно, ей даже полезно, может, девушка хотя бы набралась недостающих ей сил. Теперь самое время проверить уровень покорности. Шредер, рассматривая подростка, молча застыл на пороге. В руке мастера был небольшой закрытый фонарик, в котором видный сквозь красноватые матовые стекла теплился мягкий огонек свечи. Саки решил поберечь утомленные глаза пленницы от воздействия электрического света. Сейчас Шредер щадил ее и без того пострадавшее здоровье. - Рокси, – позвал он и чуть громче повторил, – Рокси! Тишина. Все тот же бессмысленный взгляд, направленный в пустоту, где не было ни мастера, ни каких-либо проблем. Девушка не слышала его зов, она вообще не воспринимала происходящее вокруг нее. В настоящее время пленница могла подчиняться только своим желаниям, которых у нее практически и не возникало. Саки, поставив принесенный фонарик на тумбочку, осторожно тронул подростка за плечо, пытаясь привлечь ее внимание. Рокси повернула к нему голову, действуя скорее инстинктивно, нежели осознанно; и на японца уставились светлые глаза все с тем же стеклянным мертвым блеском – никаких эмоций во взгляде так и не появилось. Но Шредер не терял надежды прекратить апатию девушки, вызвав в ней хоть какие-то чувства. Расположившись на дальнем от Рокси краю дивана, мастер снова окликнул подростка. В серых глазах мелькнула какая-то мысль, но мгновенно погасла, настолько быстро, что даже проницательный и быстрый Шредер не успел поймать ее. Тогда Саки поманил девушку к себе, ласково, насколько мог, приговаривая: - Рокси, Рокси… И пленница, изменив свое положение, встала на колени и медленно, опираясь дрожащими от слабости руками на мягко проминавшийся под ней матрас, поползла к нему. Шредер легко, как маленькую куклу, подхватил худое тело и, усадив себе на колени, обнял. - Рокси, Рокси… – он приучал ее к своему голосу, к тому, что именно его надлежит слушаться, приходить по первому его зову. Мастер приручал подростка так, как обычно это делают с животными. Рокси дичилась, но скоро все будет иначе. Обязательно. - Скоро, моя Рокси, скоро, – Саки провел рукой по ее вьющимся непослушным, как она сама, волосам, путая пальцами русые пряди. Но девушка молчала, не отреагировав даже на ранее раздражавшее ее из уст мастера слово "моя", примененное к ней самой, и прикосновения рук ненавистного похитителя. Шредер чуть отстранил от себя подростка и, подняв ее голову за подбородок, безрадостно взглянул в безжизненное лицо – любимая игрушка сломалась, она больше не разговаривала с ним, с ней больше нельзя было забавляться – издеваться над ней, ее чувствами… - Рокси? Тишина. Саки снова привлек безвольную пленницу к себе, словно пряча ее на своей груди ото всех, кто имел наглость и решился на нее претендовать. Рокси совсем холодная, но даже это обстоятельство не пробудило ее от вялости, вызванной апатией; девушка не выражала желания даже натянуть на себя валявшееся неподалеку одеяло, так безучастно она и сидела на коленях у мужчины, склонив голову на грудь Саки и припав щекой к плотной куртке-уваги. Мастер обнял подростка крепче, быстрыми движениями растирал ее тело, пока кожа ни стала удовлетворительной температуры. Но в рухнувшем мире Рокси все еще не было места для заботящегося о ней Шредера. Пленница ощущала только тепло человеческого тела, к которому в данный момент прижималась, но не сопоставляла его ни со своим похитителем, ни со своим спасителем. В ее мире никого не осталось, только она одна и это тепло, умиротворяющее, расслабляющее, заставляющее забыться. Тепло находившегося в такой близости от подростка крепкого, способного защитить тела не вызывало никаких ассоциаций, девушке просто было комфортно и уютно в объятиях мастера. В душе что-то просыпалось, но что, она не могла осознать, какие-то приятные воспоминания, но не Саки являлся их героем. Это было внезапно посетившее подростка ощущение родного дома, где все хорошо, и где все любят Рокси. Но даже сейчас, когда пленницу окружила хоть вынужденная, но все-таки забота Саки, что-то продолжало терзать утомленное выпавшими на ее долю неприятностями сознание подростка, что-то, что Рокси не могла вспомнить, но обязательно должна. В голове пустота и ровный гул, и то тут, то там словно возникающие из-под слоя вековой пыли появлялись мутные, разрозненные, обрывочные картинки воспоминаний, которые подростку никак не удавалось собрать в единое целое: какое-то похищение, парень-мутант, солдаты, особняк, ждущие кого-то мужчина и женщина, врач-ниндзя, человек, с ног до головы закованный в броню… Но вот мельтешение прекратилось, и в сознании Рокси стабилизировались два образа – две разных личности: спаситель – влиятельный господин Ороку и похититель – жестокий мастер клана Фут. Но сейчас для нее не было ни того, ни другого; как и все остальные, они ушли в темноту полустертых последним драматическим откровением Шредера воспоминаний, спрятавшись в тайниках памяти подростка. Вдруг зашипевший в фонарике фитилек свечи привлек внимание Рокси к реальности. Девушка выпуталась из объятий Саки, отпихнула его и поползла по дивану к тумбочке, на которой все так же тускло мерцал светильник. - Что? – не понял Шредер, несколько удивленно выпустив подростка из рук. - Лео, – тихо прошептала, глядя на огонек свечи, пленница и, обернувшись к Шредеру, повторила уже громче, – Лео. Совсем не это ожидал услышать от нее мастер после продолжительного молчания! Он заботился о подростке, неважно с какой целью, но заботился! А мерзкая девчонка после всего имела наглость при Саки в его доме назвать имя кровного врага?! Пощечина, которая должна была напомнить пленнице, где и перед кем она находится, достигла своей цели. На бледной щеке заполыхал яркий след, оставшийся от удара, но мастер уже передумал и даже в какой-то мере пожалел о содеянном, он резко привлек девушку к себе и заключил в объятия. - Моя, моя… – хрипел Саки, сминая ее тело в сильных руках. Шредер не собирался ни с кем делить свою вещь: ни с ее семьей, ни тем более с мутантом! Это была ревность; капризного ребенка, к игрушке которого кто-то другой уже тянул руки; собственника, на чье имущество покушались, – дикая необузданная ревность, родившаяся в закрытой душе Саки. Наконец, мышцы мастера чуть расслабились: захват из жесткого стал оберегающим. Что толку от нее теперь? Игрушка сломана, вещь оказалась больше не пригодна для использования... Шредер скучающе вздохнул. Раньше Рокси так забавно себя вела – наивно пыталась сбежать, выдумывая для осуществления этого всякие дурацкие и нелепые способы. Не сбежала… А теперь ничего не осталось: ни силы, ни дерзкой собеседницы, творящей хаос своими тонкими ручками в его особняке. Только кости и органы, обтянутые кожей... И что? Чем бы развлечь подростка, чтобы в этих глазах снова появился озорной блеск? Как вернуть ей утраченный интерес к жизни? Саки опять взял Рокси за подбородок и заглянул в потерявшие свет равнодушные глаза. *** Лео поднялся с постели, впервые самостоятельно. Тяжело волоча ноги, весь перебинтованный парень, ни на кого не глядя и даже не замечая пытавшихся с ним заговорить братьев, медленно прошел в зал для медитаций. Здесь еще умиротворяюще пахло сандалом – учитель совсем недавно завершил свою духовную практику. Мутант опустился на циновку, его взгляд был прикован к небольшой свече, одной из нескольких, освещавших помещение. Сплинтер любил именно такой, естественный, теплый свет, предпочитая его электрическому. Не отрываясь, лидер смотрел на огонек, который светился в череде таких же, но только он привлекал внимание парня. Маленький и такой беззащитный, он бился, подобно девушке, вырывающейся из лап жестокого террориста, чья душа, как и тело, закована в непробиваемую броню. - Рокси… – шепотом позвал Лео, наклонившись совсем близко к свече. От его дыхания огонек затрепетал еще нервознее, заскакал, занервничал – девушка рвалась к нему, она сопротивлялась злу, пытавшемуся сломить ее. - Рокси, – повторил парень и добавил совсем тихо, – как ты? В треске фитилька лидеру чудились крики – Рокси звала его, молила о помощи, а Лео... Он не мог прибыть к ней немедленно, не мог мгновенно спасти. Парень обреченно закрыл глаза и зажал руками ушные отверстия – видеть ужасающие картины пытаемой девушки и слышать ее измученный зов он уже не в состоянии выносить, а помочь не удавалось... Мастер катан напряженно думал о любви, которая была у него, но которую он не смог уберечь. Как ее вернуть? Лео с ужасом понимал, что не знает, как поступить, как вызволить любимую из плена. Вся жизнь Шредера засекречена, к нему нет ни подходов, ни лазеек, а теперь и к Рокси, находящейся рядом с ним, в его полной власти... У всех обитателей убежища разрывалось сердце при взгляде на страдающего мастера катан, шептавшего прерывающимся голосом имя любимой. Раф не выдержал первым, он уже хотел войти в зал, но Сплинтер удержал сына. - Лео плохо. Я посижу с ним, успокою, – оправдывался темпераментный мутант, пытаясь проскользнуть мимо учителя в комнату. Но сенсей преградил ему дорогу посохом: - Не ты сейчас нужен брату. С нами сейчас нет той, единственной, кто может нарушить его уединение, а потому иди в свою комнату. - Но… - Душа Лео далеко, она с Рокси. Он страдает, но счастлив, ибо есть тот человек, кто вызывает в его душе чувства, кто нужен ему. Его сердце ждет, ее тоже. - Я… лишний, – с обидой проговорил темперамент, – я понял. - Ты ничего не понял, сын мой. Для своего брата и друга ты никогда не станешь лишним, но сейчас его душа не здесь, а ты остался тут, в нашем убежище. - Рокси! – зовя, мученически застонал лидер и упал на татами лицом вниз. Темперамент вздрогнул всем телом от разодравшего тишину крика мастера катан, и даже спокойный учитель, казалось, дернулся, порываясь броситься к измученному сыну. *** Саки выпустил Рокси из объятий. Безвольная игрушка требовала слишком много заботы; со своенравной пленницей, как ни странно, было проще. Шредер покинул комнату, но через короткое время вернулся вновь. Девушку надо бы покормить чем-то посущественнее шоколада, а потому мастер принес ей суп с питательными морепродуктами, тарелка которого сразу же заняла место на тумбочке. Все надо делать по-новому: усадить уже успевшую упасть на постель Рокси, привалив ее спиной к стене, чтобы она вновь не потеряла равновесие, а теперь Саки еще и предстоит ее самому кормить! Мастер вздрогнул от такой неприятной перспективы; возня с детьми никогда не привлекала его. Но сейчас иначе никак. Можно, конечно, позвать Акихиро и велеть ему заняться подростком, но нельзя упускать никакие моменты общения пусть даже с практически невменяемой девушкой. Очнется, что она вспомнит? Личного врача мастера? А должна – самого Шредера. Очнется ли? "Очнется!" – легко подумал никогда не сомневавшийся в себе Саки, свободной рукой он провел по волосам девушки; страдающая в полубезжизненном теле душа подростка почувствовала ласку, которой ей так не хватало в последнее время, и Рокси ищуще подалась вперед, ближе к Саки. - Тебе это нравится? – удивился и даже не поверил Шредер; девушка не ответила, но его рука скользнула по ее щеке и, остановившись на нижней части подбородка, погладила тонкую нежную кожу. Рокси чуть задрала голову, подставляя ему шею, и приблизилась еще. Саки одобрительно хмыкнул – понятно, что ей хотелось, домашний ребенок, выросший среди телячьих нежностей и родительских обслюнявливаний. Пока никто не видит мастера, а сама девушка не осознает, что творится, можно – смуглые ловкие пальцы ниндзя гладили ее лицо, а Рокси, в удовольствии изгибая спину, льнула к Шредеру. Все, на сегодня подростку достаточно – мастер отдернул руку. Теперь пусть поест. Материальная пища, по мнению Саки, была для девушки намного важнее духовной, которой и так Рокси, даже не осознавая, что делает, уже слишком злоупотребляла – эти легкие прикосновения, нежные поглаживания чересчур надоели неэмоциональному мастеру, привыкшему к тому, что женская ласка обычно была направлена на его персону, а никак не наоборот. Иное далеко от его понимания и крайне неприемлемо для самовлюбленного эгоиста. - Ешь, – железным тоном велел Саки, но Рокси не сделала никаких попыток взять с тумбочки тарелку – неужели не голодная?! Заскрипев зубами, Шредер протянул подростку еду, но и тогда девушка не проявила к ней интерес, продолжая все так же безучастно сидеть на постели. Видимо, все-таки придется все делать самому – мастер мучительно вздохнул, заправил довольно длинные, почти достигавшие плеч волосы подростка, чтобы не мешались, ей за уши, но, не удержавшись, даже почесал девушку за одним из них, и, зачерпнув ложкой суп, поднес ее к губам Рокси. Девушка покорно открыла рот, и Саки влил еду. И так несколько раз. Шредер злился – он, конечно, хотел сделать девушку ручной, но не до такой же степени! Могла бы и сама есть! Все, хватит! Хорошего понемножку! Мастер вручил подростку тарелку и ложку: - Теперь сама. Рокси удивленно посмотрела на то, что оказалось зажатым в ее руках, но, как будто не понимая, что с этим делать, вернула все Саки обратно. Мастер утомленно вздохнул, но продолжил кормить девушку (она должна есть, должна жить), завершив все десертом – положил на язык подростку кусочек шоколада. - Ну, теперь спать, – вновь в пустоту произнес Шредер. Девушка покорно заползла под приподнятый им край мягкого бамбукового одеяла. "Ну, Рокси, давай…" – Саки взял ее лежавшую на постели руку и отпустил, конечность безвольно упала на матрас. А невидящий взгляд был направлен мимо мастера. - Спи уже! – устало рыкнул Шредер и затушил свечу. Глаза-то Рокси, наверное, в состоянии закрыть сама?!