Прерванный поцелуй

Конечно, лучше бы Саки было не рисковать своей ногой настолько долго, а вызвать Акихиро пораньше. Рана, которой врач занялся несвоевременно, т.к. мастер запоздало отдал приказ, теперь доставляла ему много неприятностей, сделав Шредера беспомощным практически на сутки. Перевязанная нога, постельный режим, никакой свободы движения, только потолок перед глазами и исколотая обезболивающим вена... Но вот что поразило молодого человека до глубины души: хозяин под страхом садистской казни запретил Акихиро сообщать о его ранении Рокси, а потому взволнованная пленница, лишенная ценной информации, в полном неведении сидела в своей комнате. Да, девушка занервничала еще тогда, когда сидевший рядом с ней мастер зарычал (хотя подростку упорно казалось, что это больше напоминало стон) и сорвался с места. Она старательно успокаивала себя и вроде бы даже смогла вернуть относительное душевное спокойствие, но время шло, а Саки так и не появлялся в ее комнате. Рокси упорно уговаривала себя: надо подождать, Шредер очень зол на нее за побег, и, наверное, так даже лучше, что он сорвет свой гнев не на пленнице, а потом мастер, разумеется, успокоится и вернется к ней... Но раз за разом после возвращения беглянки в особняк только Акихиро приносил еду пленнице. И вот в конце концов страх одержал над подростком верх, сжав ее душу в ледяное кольцо. Самоуспокоение уже не помогало. Всматриваясь в бледное лицо молодого человека и слушая свое сердце, Рокси пришла к страшному выводу: с Саки случилось что-то очень плохое, и от нее это по непонятным причинам скрывали. Переживавшая за своего возлюбленного девушка напрасно приставала с расспросами к японцу, личный врач Шредера с большим трудом, но все же отделывался от нее туманными фразами, не прояснявшими ситуацию. Пленница чуть ли не на колени вставала перед Акихиро, умоляя сказать ей правду, какой бы жуткой она ни была, но подростку надо ее узнать! Во что бы то ни стало! Да только приказ мастера тверже, чем жалость к издергавшейся Рокси. Хоть ее страдания и разрывали душу молодого врача, но ослушаться Шредера он не мог. А пострадавшей от всего этого, как всегда, оказалась несчастная девушка. Тогда Рокси попыталась сама установить, в каком состоянии находится Саки – но все двери в его спальню, оказались, заперты. Где он? Что с ним? Информации нет! Долго сдерживаемый в душе мучительный страх моментально превратился в панику... Мало того, что любимый человек пропал без вести, так еще каким-то все еще разумно функционирующим уголком рассудка девушка понимала, что в особняке мастера, но без его защиты, она никто... Вряд ли наследница Шредера станет ото всех оберегать пленницу, как делал ее отец. Конечно, Караи – добрая и отзывчивая (хоть в свое время и взбесила Рокси своим поведением), раз помогла подростку бежать, но ведь и ее терпение небезгранично. Настала бессонная ночь, проводимая девушкой на полу под межкомнатной дверью, ведущей в спальню Саки. Тишину покоев Шредера нарушал лишь тихий страстный шепот, заклинающий любимого вернуться к Рокси, что бы ни случилось, как бы он к ней ни относился, какой бы силы ненависть ни питал, только бы знать, что мастер жив... - Саки... Саки! Что с тобой? Я задела тебя, сбежала... Ты страдал. Из-за меня. Тебе было больно, и эту боль причинила тебя я... Саки, я во всем виновата! И моя проклятая способность! Она познакомила нас, и она же и погубила... Обоих... Саки, лучше бы я ничего не умела, жила бы как все, так никогда бы и не узнав, что на свете есть ты... Любимый... Смешно: раньше думала, что буду помогать людям, лечить их своими прикосновениями, но ведь я так толком никому и не смогла помочь... Девушка, заламывая руки, даже не стирала слезы, стекающие ручьями по щекам и шее. Припоминая все, что произошло с начала лета, Рокси жаловалась на судьбу и кляла себя. - Сначала Лео... А теперь ты, мой Саки... Почему? Почему?! Я приношу только несчастья тем, кого я люблю. Значит, мне нельзя никого любить, но я люблю тебя, Саки! Куда мне деться от моих чувств?! От меня же никакого толку... Ну и что с того? Что? Саки, Саки, зачем ты нашел именно меня? Ты мог бы быть счастлив с другой, а я... ты прав, всего лишь маленькая дура, которая ничего не умеет, а еще и влюбляется, портит жизнь тем, кому должна ее облегчать... Саки, просто приди ко мне. Все равно, зачем. Даже если я потом пожалею об этом, даже если это будет наказание... Я хочу тебя увидеть, убедиться, что с тобой все в порядке, а потом... какая разница... Саки... Мне не хватает тебя... Саки... ты... Девушка закашляла, и последние произнесенные слова окончательно утонули в слезах. *** Лежавший в постели мужчина очнулся от слабого девичьего голоса, постоянно повторявшего его имя. Перегородки между комнатами хоть и тонкие, но что-либо разобрать сквозь громкие истеричные всхлипы было довольно проблематично. Только самое важное Шредер все же уловил. Он уже хотел встать и, отодвинув дверь, прижать к себе свою рыдающую пленницу; повторить еще раз, что она дура, просто дура, фантазерка и бунтарка, которая выпускает наружу все свои эмоции, а потом сама не знает, что с ними делать. Но в сознании Саки, так и не успевшего подняться с кровати, мгновенно появилась в меру накачанная фигура, обтянутая зеленой кожей: парень-мутант Леонардо, соперник Шредера и в непримиримой войне, и в загадочной любви. Мастер вновь укрылся скинутым было одеялом – пусть Рокси плачет, нечего было путаться со всякими черепахами, что ему теперь, мараться об нее после этого?.. Нет, надо все-таки пойти к девушке. Но судя по доносившему из-за двери голосу, пленница сидит на полу. Она и так промерзла на улице, не заболела бы... Шредер попытался напомнить себе, что толку ему от простуженного подростка никакого – ведь ее способность он так и не испытал на себе, – но не смог сконцентрироваться на этой мысли, в голове мастера остался только коротенький обрывок: его маленькая глупышка могла заболеть. Край одеяла вновь отлетел в сторону. Но встать Саки так и не смог. Крепко перебинтованная нога отекла, наступить на нее – и сразу трудно переносимая боль, разлившаяся по всему телу. Это все, естественно, ерунда для настоящего ниндзя, каким был Шредер, – он выше страданий, выше эмоций. Но нога, на которую мастер не в состоянии был даже толком опереться, могла подвести в любой момент, и тогда... Неужели девушка увидит его больным, травмированным... проигравшим?! Нет! Такой позор! Но Рокси плачет, зовет его и... волнуется за японца. Позвать ее к себе? Опять все повторяется: он в постели, раненый, беспомощный, слабый... Поговорить с ней через дверь? Хриплый прерывистый голос, тяжелое дыхание... Железный Шредер, и вдруг разбитое ничтожество?! Нет! *** Два дня ада. Саки так и не появился в комнате подростка... Рокси пила приносимый Акихиро бульон, не придавая значения тому, что поступает в ее организм, не замечая даже, что это ненавистная ей еда. Пленнице ни до чего не было дела, кроме состояния мастера, так и оставшегося невыясненным. Девушка уже потеряла всякую надежду когда-либо увидеть дорогого для нее человека, но неожиданно заветная дверь отъехала в сторону, и перед подростком возник Шредер. Живой! Сейчас мастер самолично принес пленнице еду – и в чашке дымился, наверняка, ее "любимый" бульон. Несколько шагов японца по комнате – и Рокси явно заметила, что Саки берег ногу, практически не наступая на нее, а как будто лишь чуть-чуть касаясь пола. Ранен?.. Девушка, забыв про все свои волнения (конечно, этому в первую очередь способствовало нахождение мастера перед ее опухшими от слез глазами), внутренне напряглась. Между тем, мужчина, не проронив ни слова, даже по поводу ее заплаканного вида, приблизился к дивану и присел на самый край. В полной тишине Шредер протянул подростку пиалу, но Рокси лишь отползла по постели подальше от мастера. Черт с ним, с бульоном! Девушка старательно соображала, как выудить из замкнувшегося в себе Саки важные для нее и истинные сведения об его состоянии здоровья. Ее любовь не такой человек, чтобы запросто ответить на участливый интерес: "Как ты себя чувствуешь?" Услышав такое, – пленница догадывалась, – японец или игнорирует вопрос, оставив подростка без комментариев, или соврет. А ей нужна правда, причем из первоисточника! А не бульон! Опять капризы. Ох, как невовремя, обезболивающее обезболивающим, но тревожить ногу лишний раз мастеру не хотелось – такое даже не обсуждается. Придется напоить девушку насильно. Претворяя в жизнь эту мысль, Саки рывком наклонился к подростку и, одной рукой ухватив ее за плечи, подтащил поближе к себе. Но Рокси, проявляя непокорный характер и оказывая всяческое сопротивление, вырывалась. Уж очень ей не хотелось противный бульон, которым по случаю начинающейся простуды поддерживал ее силы Акихиро, это его идея, из-за которой девушке теперь приходилось мучиться. Отталкивая от себя Саки, Рокси совсем не думала о нем, о том, что ему плохо, что движения доставляют ему неприятности и страдания, ей надо было вырваться самой. Только Шредер вовсе не собирался отпускать взбунтовавшегося подростка. Его не интересовало, хочет Рокси есть или не хочет, по нраву ли ей бульон, или она предпочитает иную еду – он должен ее накормить. Борьба продолжалась: раненый, но достаточно сильный Саки, вторая рука которого была занята чашкой, и своенравная девушка, с трудом противостоявшая ему. Пленница хоть и держалась довольно успешно, но Шредер, уже привлекший ее к своему боку и вовсе не собиравшийся отпускать (для этого сил травмированного мастера вполне хватало), уже приготовился влить бульон в Рокси, разжав ее зубы. Но ввиду приближения угрозы сопротивление подростка стало еще отчаяннее. Отпихивая удерживавшего ее Саки, девушка случайно, сама того не желая и даже не зная о том, угодила руками в точности в рану на бедре японца. Мужчина вздрогнул. Не от прикосновения, не от неприятных ощущений. По всему его телу вмиг разлился родившийся в месте удара катаной жар, он быстро распространился по всему телу, как огонь поглощая мастера, всего, без остатка. Но не только Шредер, а и Рокси вздрогнула всем телом – ведь раньше, в других случаях, было только тепло... Кожа ее ладоней даже сквозь ткань хакама и покрывавшие ногу мастера бинты почувствовала глубокий рубец, оставленный клинком Лео. Но ощущений такой силы при контакте Рокси еще не доводилось испытывать – как будто она коснулась руками открытого огня, сначала обожгла пальцы, а за ними заполыхало и все тело. Между тем след от металла словно бы таял под ее руками, плавились его неровные шершавые края, выравнивалась кожа... Мозг отключился – больше никак Саки не мог охарактеризовать происходящее с ним. То же творилось и с Рокси. Пленница уже не понимала, где она и что с ней творится. Сейчас в мире не было ничего, даже самой девушки, остались только ее руки, лежавшие на каком-то участке некоего тела. Прошла минут, две, три? Шредеру и Рокси казалась, что мимо пронеслась целая вечность, прежде чем два затянутых туманом взора встретились. И только теперь оба начали приходить в себя. Оба знали, что произошло, но сейчас они сидели и всматривались друг другу в лицо, как будто увиделись впервые, как будто только что оба были разбужены, очнулись от странного сна... Карие глаза светились удивлением и неверием, а серые до краев наполняли сострадание и жалость, быстро сменившиеся на удовлетворение от выполненной миссии и обожание. Рокси, смущенно посматривая на мастера, покорно протянула руку и, взяв пиалу, безропотно выпила поостывший уже, а потому еще более противный, бульон. Шредеру хоть и доводилось видеть чудеса исцеления, творимые пленницей, но одно дело наблюдать со стороны, а другое – ощутить на себе. Обычно неэмоциональный мастер поражен, восхищен... Эта девушка, сидевшая рядом с ним и вытиравшая тыльной стороной ладони губы, перепачканные в бульоне, – нечто, уникум... Рокси, сделавшей доброе дело, а еще и дорогому человеку, и уже от того получившей удовлетворение, хотелось все же от него и благодарности. Естественно, девушка и не предполагала, что холодный мастер со слезами счастья бросится ей на шею и на радостях расцелует. Ну, может быть, глава клана Фут хотя бы скажет "спасибо", а если он добавит еще и ее имя ("спасибо, Рокси"), подросток взлетит на седьмое небо от удовольствия! Она даже бульон этот, будь он неладен, выпила! Такие жертвы ради своего драгоценного камня! А он... Обладая прекрасным словарным запасом и хорошей способностью четко и обстоятельно выражать свои мысли, Шредер и не знал, что сказать. Никакие слова благодарности за ненадобностью ему в голову не приходили, выражать свое восхищение способностями других людей он тоже не привык. А потому, не тратя времени даром – ему не терпелось сорвать с себя бинты и воочию убедиться, что нога здорова (вроде даже опухоль сошла!), просто бросил помогшую ему Рокси в одиночестве. Но девушка не обиделась, ее эгоист все такой же, ничто его, видимо, уже не изменит. И она принимала его таким, какой он есть. Требовать что-то большее от Саки было бесполезно. Надуваться, обижаться – то, что пройдет с любыми парнями, с тем же Лео (коварная подруга применяла такое на своем бывшем, он и прощения просил, даже если и виноват не был), здесь бесполезно. Только пленница была уверена, что ее поступок, да и саму девушку Шредер оценил по достоинству, а ничего не сказал, потому что самовлюбленный наглец. - Таким и люблю, – Рокси довольно ухмыльнулась, сама не заметив, как непроизвольно повторила ухмылку Саки. *** Благодаря предпринятым мастером мерам, Рокси, к счастью, удалось избежать серьезной простуды, но легкое недомогание все же присутствовало. И как пленнице хотелось, чтобы японец проявил внимание, поинтересовался бы ее самочувствием, пожалел... "Помечтали, и ладно," – остановила сама себя девушка, – "хотя бы просто побыл рядом..." Впрочем, таких милостей от Саки ждать точно не приходилось. Он и здоровьем других не приучен был интересоваться, а проявить заботу о других для мастера было вообще уже чересчур. Но ведь Рокси сама свидетельница, что и такое было: и заботился он о ней, и оберегал... Так, в сторону свои терзания и надежды, причем в случае со Шредером достаточно призрачные, надо бы пойти его проведать. А то Рокси и этой ночью не уснет, она и так уже, как сонная муха, но спокойно отдохнуть из-за расшатанных нервов никак не удается, пока пленница не успокоится, навестив Саки и удостоверившись, что самочувствие мастера улучшилось. По мнению девушки, мужчина хоть и успешно строил из себя холодного недотрогу, но и ему требовалось и дружеское участие, и нежная ласка. На цыпочках (вдруг японец уже уснул) пленница прокралась в его спальню. Шредер еще не спал, но уже лежал в постели – рана успешно затянулась, и теперь лидеру клана Фут требовалось хорошим отдыхом восстановить свои силы. При появлении подростка в его спальне мастер уселся на матрасе, внимательно глядя на вошедшую Рокси. Желтоватый блеск уже вернулся к ранее мутным глазам Саки.