Прерванный поцелуй

Монастырь поутру оживал рано: мальчики-ученики отправлялись на первую тренировку, монахи расходились по своим духовным делам, – а в комнатах для гостей всегда тихо; ни один звук не беспокоил небольшой дом, спрятанный в самой отдаленной части обители. Проснувшаяся Рокси, конечно же, опять не обнаружила Шредера рядом. Его постель пуста. Ушел, не стал ее будить, но и не дождался пробуждения подростка. Одевшись, девушка на свой страх и риск покинула их временное пристанище – японец не запрещал гулять в одиночку, наверное, и ругаться за ее уход не станет. Любимица мастера же не просто так отправилась бесцельно бродить по окрестностям, помыслы подростки высоки – надо найти Саки! Просачивавшееся сквозь кроны вековых деревьев солнце ударило в глаза вышедшей в ухоженный дворик Рокси. Зажмурившись, она наугад сделала несколько шагов, надеясь спрятаться в тени, тут-то светило ее точно не настигнет, и открыла глаза. А вот и он… Ловкое, тренированное тело, четкие движения… Разминавшийся, обнаженный по пояс Саки приковывал ее взгляд, не желая отпускать. Мелкие камешки, которыми был посыпан дворик, чуть поскрипывали под его ногами. Казалось, Шредер не заметил подростка, продолжая утренние упражнения. Но это только казалось. Уж кто-кто, а наблюдательный мастер увидел свою спутницу, как только она появилась на пороге дома. А вот Рокси, залюбовавшаяся дорогим человеком, совсем не обращала внимание на происходившее вокруг. Между тем во дворике появился молодой прислужник, принеся на подносе пиалу с зеленым чаем, неизменным спутником Шредера в Японии. Юноша замер неподалеку от Рокси, ожидая, пока мастер изволит обратить взгляд в его сторону. Мужчина же, рассчитывая закончить цикл обязательных упражнений, не отвлекался. Чай подождет, а подросток тем более. В этой обители, несмотря ни на что, Саки – хозяин. Настоятель монастыря, пристально следивший за тем, чтобы влиятельным гостям было хорошо и удобно в стенах обители, помня обычный распорядок дня мастера, когда тот жил здесь, традиционно отправил юношу-слугу с чаем к Шредеру и велел немедля возвращаться. Теперь же незадачливый посыльный не знал, что делать. Отвлечь Саки от занятий – никак нельзя, оставить поднос и уйти – верх невоспитанности, про такое даже думать стыдно. Но настоятель ждал его. Нельзя ослушаться. Разве что… Парень покосился на американского подростка. Если задуманное и не получится, то, может быть, все-таки никто особо не пострадает. Никакого иного языка, кроме японского, он не знал, а потому просто протянул Рокси поднос, надеясь на понимание. И девушка догадалась правильно. Кивнув слуге в знак благодарности, она направилась к Саки, чья обдуваемая теплым ветерком разгоряченная кожа над напряженными мышцами была покрыта капельками пота – что хорошо заметно вблизи. Парень же, поклонившись подростку и в сторону мастера, вернулся к настоятелю, таким образом исполнив все, что был должен. Памятуя о преподанном уроке, Рокси остановилась на некотором расстоянии от Шредера и провела так какое-то время, собираясь с силами, а затем подкралась совсем близко и тихонько окликнула его: - Мой господин! Тонкие губы японца тронула самодовольная улыбка – наконец-то! Не чай. Обращение. Пусть не в кимоно, в джинсах, но на лицо явный прогресс в достижении почтительности и освоении правил его родного этикета мастера. Саки принял чашку и, отпив, увел девушку в дом. Нечего ей по монастырю болтаться. Конечно, его девочке здесь ничто не угрожает, и каждый обитатель этого места, начиная с простой прислуги и заканчивая настоятелем, обязательно поможет потерявшейся или пострадавшей Рокси, но все же – лучше пусть она находится в безопасности, под бдительной охраной самого японца. Смятые постели еще не прибраны. Приняв душ, Шредер присел на край футона, за спиной у него тут же растянулась Рокси, но, вскочив, обняла его за плечи и тихо шепнула: - Я тебя люблю. Люблю-люблю. Молча обернувшийся к ней мастер в знак согласия лишь поцеловал подростка. *** Вот и все. Пора покидать гостеприимный монастырь клана Фут. Но перед этим Саки и его любимице предстояло еще одно дело. Перед святилищем, помогая Рокси, придерживая и направляя ее руки, мастер зажег связку сандаловых палочек, и после они совместными усилиями поставили их в курительницу. Девушка задрала голову – дым, вившийся змеевидными струйками, уходил в высокое чистое небо. Ближайшая дорога и их дальнейший жизненный путь должен быть безоблачным... Вновь машина, умчавшая на этот раз двоих влюбленных к одному из красивейших мест в окрестностях Осаки, правда, особенно хорошо здесь было все же не летом, а осенью, когда природа озаряется яркими вспышками последней красоты отживающих свой век листьев. Рокси хоть и не читала по-японски, но догадалась по внешнему виду, что строение, перед которым затормозило авто, не частное жилище, а, по-видимому, являлось отелем. Из его дверей, привлеченная шумом, медленно появилась пожилая женщина, облаченная в желтое кимоно с красными цветами. Судя по ее изрезанному множеством морщин недовольному лицу, остановившаяся рядом с деревянным зданием, выстроенным в традиционной архитектурной манере Японии, машина не пришлась ей по душе. А выбравшаяся из салона американская девушка в самой неподходящей, по мнению дамы в возрасте, одежде – брюках (и даже хуже того – джинсах!) произвела впечатление восставшего с того света жуткого трупа, поднявшегося из разверзнувшейся под ногами земли. Во взгляде пожилой женщины мелькнула угроза дерзким людям, позволившим себе нагло вторгнуться в ее обиталище. Рокси, озадаченная таким недружелюбным приемом, уже обернулась к Шредеру с одним желанием упросить его поскорее покинуть это место, чтобы не волновать здешнюю хозяйку. Но не успела. Появление из машины Саки вызвало неожиданно благотворный эффект – женщина, чьи древние морщинки хоть и не разгладились, но выражение глаз стало значительно мягче, согнулась в глубоком поклоне. Добрая Рокси даже начала волноваться за ее истерзанную годами поясницу – сможет ли она вновь принять вертикальное положение? Из строения тут же показались еще две особы женского пола: среднего возраста и молодая, лет двадцати, в светло-бежевых кимоно, отличавшихся только оттенком. Почтительные поклоны, произнесенные на японском слова, судя по выражению голосов, приглашающие путников в дом. Создавалось впечатление, что мастера здесь очень хорошо знали и, похоже, всегда ждали. - Это рекан нашего клана, – пояснил подростку Шредер, – отель, где останавливаются только ниндзя, для всех остальных доступ сюда закрыт. Рокси кивнула. - Отдохнем немного здесь, а если захотим, то и переночуем. Девушка не понимала, зачем останавливаться в отеле, если до дома рукой подать, но, судя по всему, у ее спутника имелось иное мнение. Расположившийся на напольной подушке Саки представил женщинам-хозяйкам свою любимицу, пристроившуюся рядом с мастером. Все три благосклонно взирали на юную гостью, а потом оставили пару, отправившись в разные стороны. Задумчивый взгляд Шредера скользил по украшенным старинными гравюрами стенам, Рокси же, почему-то сейчас особенно испуганная его напряженным молчанием, хотела завести с ним разговор, но не зная, как в данном случае можно обратиться к нему (они хоть и одни, но в чужом месте, где в любой момент могли объявиться посторонние люди), рот не открывала. Первой в комнату вернулась женщина средних лет – дочь старшей хозяйки. Она принесла мастеру и подростку травяной чай; как рассказал Саки, пожилая дама всегда сама собирала целебные травы для заваривания, а потом потчевала гостей. Рокси отнеслась к угощению подозрительно – мало ли, что там старушка нашла в здешних лесах, но посмотрев на спокойно потягивавшего напиток Шредера, тоже решилась попробовать. Незнакомый, очень своеобразный, но, тем не менее, приятный мягкий вкус. Едва гости рекана закончили чаепитие, в комнате вновь появилась средняя хозяйка, но уже в сопровождении дочери. В речи старшей японки американка вроде бы даже смогла разобрать отдельные слова: Саки-сама и Рокси-тян. Мастер поднялся с пола, его примеру последовала и девушка. - Прими душ, – бросил подростку мастер, уходя следом за женщиной. "Зачем?" – недоумевала Рокси, все водные процедуры успешно завершены еще в монастыре, и состоялось это мероприятие часа два, максимум три назад. С чего вдруг мужчина решил, что подростку требуется принять душ? Но надо, так надо. Девушка-хозяйка привела Рокси в небольшую комнату, явно служившую раздевалкой, аккуратно сложила сброшенную подростком одежду и показала, где располагались душевые. Несколько недовольная (куда это, а главное, зачем Шредер направился с той женщиной?) Рокси оскорбленно и ревниво подумала, что сейчас мужчина так же, как и она, раздевался перед его сопровождающей. А ее тогда зачем в душ послал?! Просто решил сплавить на время решительных действий?! Обиженная девушка, всем сердцем желая поскорее встретиться с Саки и все ему высказать, наскоро помылась, благо все необходимое для этого лежало здесь же, на узкой деревянной полочке. И, закутанная молодой хозяйкой в мягкое просторное полотенце, сквозь раздвинутые прозрачные двери вышла на улицу… Да, именно на улицу. На улицу в одном полотенце?! Рокси поежилась от стыда и страха, наверняка, там есть люди, а она в таком виде… Но все верно. Девушки вышли в специально оборудованный внутренний двор рекана, где располагался обложенный камнем бассейн, по периметру которого были разбросаны подушки, а от воды заманчиво поднимался пар. Это и была купальня, выстроенная на горячем источнике, рядом с ним еще в древности и возвели рекан, куда прибывали на лечение и общее укрепление организма представители клана Фут. На берегу, опустив ноги в воду, уже сидел Шредер, его тело прикрывало только темное полотенце, обернутое вокруг бедер. Поинтересовавшись на японском, не нуждаются ли дорогие гости в чем-либо еще, и получив от мастера отрицательный ответ, хозяйка удалилась. - Подойди, – позволил Саки, и девушка несмело, кутаясь в то и дело распахивавшееся при передвижении полотенце, приблизилась к нему. Просветив Рокси относительно происхождения источника и его целебных свойств, Шредер закончил рассказ замечанием: в воду необходимо входить без полотенца. Девушка смутилась: - У меня нет купальника… - Зачем он тебе? Проводить время в источнике надо обнаженными. Густо покрасневшая любимица мастера, позабыв уже обо всем на свете, в том числе и о недавней вспышке ревности (разве может ее дорогой Саки быть с кем-то еще?), ткань, тем не менее, из рук не выпустила. Тогда Шредер уже с легким применением заботливой силы стянул с девушки полотенце. Опустив глаза, Рокси попыталась прикрыть тело руками, она совсем не видела очередной самодовольной ухмылки, озарившей суровое лицо мастера, который исключительно по реакции подростка догадался – Лео являлся просто парнем, ошивающимся вокруг девушки, между ними ничего не было. Дрожавшая в сильных жилистых руках, поддерживавших ее, девушка спустилась в бассейн. От воды исходил приятный аромат специально добавленного зеленого чая. Рокси хотела обернуться к мастеру, чтобы спросить об этой странной прихоти, но испугавшись увидеть его, готовящимся к погружению в бассейн, то есть без полотенца, во всей своей первозданной наготе, передумала и потупилась. Но потихоньку расслабляясь под живительным действием горячего источника, девушка успокоилась. Ее влекло к Шредеру. Страшно, но страстно хотелось оказаться с ним вдвоем здесь, в этой воде, благотворно влияющей на разыгравшиеся нервы, но и вызывавшей странную незнакомую доселе чувственность, как будто оголено не только тело, но и душа, требовавшая только одного – Саки... Удобно устроившись на подушках, мастер положил руки на дрогнувшие от его прикосновения тонкие плечи своей любимицы. Легкий массаж, пальцы точно надавливали на необходимые для ее блага точки – ниндзя умели и не такое. Одна ладонь скользнула по груди подростка, по тому самому месту, где теперь благодаря заботам врача мастера почти невидный, когда-то был след от катаны. Всем корпусом Рокси подалась назад, ближе к Шредеру; чтобы изменить положение тела, она схватилась руками за края бассейна, запрокинула к мужчине голову. Открытая белая шея, к влажной коже которой прильнул губами Саки. Они на улице... в рекане... не одни... Нельзя... - Мой господин... – замирая от проявлений нежности мастера, прошептала девушка, пытаясь остановить его и одновременно желая продолжения. Второй след от катаны, на шее, уже исследован губами Шредера. Рокси хотела повернуться к нему, выбраться из бассейна, раз Саки не проявлял желания спуститься к ней, она поднимется к нему, не гордая... Почти взрослая. Почти созревшая. Но Рокси еще не готова для своего господина. Еще не пришло ее время. Рано. Мужчина выпрямился, любуясь девушкой, впившейся пальцами в камни, которыми был облицован край бассейна. Рокси смотрела на мастера затуманенным взором, но вот во взгляде появилась благодарность. Он не тронул ее... Подростку почему-то вспомнилась соседка по дому, ее ровесница, парень (старше нее на четыре года) которой не смог остановиться вовремя; и теперь девушка жила одна с ребенком – родители выгнали из дома, бывшему молодому человеку (обеспеченная семья, скорое поступление в университет) такая обуза, раньше являвшаяся обычной девочкой для развлечений, теперь тоже не нужна. А Саки... По сути, начало истории совпадает, только герои другие. А конец... Нет, ее Саки не такой!.. Перед глазами Рокси явственно встала устрашающая картина: канализационное убежище черепах, куда она, брошенная и ненужная, с ребенком на руках, робко стучится и умоляет о помощи, защите, как к ней не удержанный братьями и Сплинтером вырывается взбудораженный Лео; он не упрекает подростка, принимает обратно в свое сердце, даже такую... с дитя, чьи жгучие карие, почти черные глаза, направлены на мутанта... Болезненное возвращение в реальность... Тот же взор... Под взглядом карих, почти черных глаз Шредера, устремленных на нее в упор, девушку передернуло, и она помотала головой, чтобы изгнать жуткое наваждение, и даже провела рукой по горевшему лицу. Мужчина же, решив, что ее жестикуляция вызвана водой, попавшей в глаза, наклонился к любимице и осторожно приподнял ее голову за подбородок, дабы проверить, все ли в порядке. Бок мастера со все так же белеющим на смуглой коже шрамом оказался совсем близко от лица Рокси, сидевшей в наполненной водой емкости. Шрам... Протянутая к телу Саки худая рука мгновенно перехвачена Шредером, он понял порыв девушки, но предвосхитил излечение: - Не надо. Это на память. Далее последовал поцелуй, в котором Рокси почудилась горечь скорого расставания. - Саки, – пролепетала девушка, – ты так говоришь, как будто... Она не могла подобрать слов, страшная фраза "решил проститься со мной" застряла в горле. Но мастер вновь не дал ей договорить, закрыв рот поцелуем... В полотенце Рокси вернулась в рекан. Ее господин пожелал и сам ощутить на себе полезные свойства горячего источника, а потому отправил девушку обратно в дом; как ни было приятно ему общество возлюбленной, мужчина все же предпочитал уединение в таких местах. Он прекрасно знал, что покой мастера клана Фут здесь, как и в монастыре, заботливо оберегали, и никто в любом случае им бы не помешал – но подростку не стоит об этом говорить. Старинный рекан Шредер навещал всегда в одиночестве, без каких-либо иных спутников, не считая личной охраны. А теперь с девушкой. Мастер, конечно же, заметил, что женщины-хозяйки обратили на нее внимание и поняли статус Рокси правильно. Отторжения не было, наоборот – уже в словах, обращенных к Саки, ее называли молодой госпожой. Подростка, несмотря на национальность, мгновенно полюбили в этом рекане, еще бы – потому что она нравилась самому мужчине, а это о многом говорило обитателям. Истинный самурай, искушенный в ниндзюцу, облаченный не только в тяжелые железные доспехи, но и в невидимые, прятавшие его душу, а рядом с ним покорное, любящее, юное создание, открывшее путь к душе жестокого мастера. Японки отлично чувствовали, что маленькая Рокси дышала весной, это ощущал и сам Шредер. Пора возрождения и цветения; именно сообразуясь с этим представлением Саки и велел украсить комнату подростка в своем доме, и выбрал для девушки соответствующее кимоно – все должно отражать истинную суть Рокси. Воплощенная в человеческом облике весна... Его весна. Еще только начальная стадия. Ранняя весна, и трудно сказать, каким выдастся этот сезон, но перспективы вырисовывались самые положительные. Весна мастера всегда будет с ним, в его загадочной душе, в его закрытом сердце.