Спор

Ая дремала, прислонившись к стене пещеры. Раненая рука покоилась на коленях, прижатая к телу, она приносила невыносимую боль, которая не давала сомкнуть глаз и немного отдохнуть. Хотелось хоть немного поспать, но боль ни на мгновение не утихала, даже просто расслабиться не представлялось возможным. Пустая бутылка из-под крепкого алкоголя валялась рядом. Ая выпила его в середине ночи, когда выла от боли, это помогло забыться на несколько часов, не более. Казалось, большей боли она в жизни не испытывала. Утомленная нежелательным приключением и бесконечным стрессом Ая все время клевала носом, но рука не давала заснуть. Тихие приближающие шаги заставили Аю открыть глаза и посмотреть на вход. Надежда на то, что Сплендор принесет хоть что-то, что поможет снизить боль, были нулевыми: в этом времени кроме алкоголя ничего другого не было, а он не помогал. Зеленые лианы медленно отодвинулись, и показался силуэт. Но это был не Сплендор, тот, кто стоял перед ней, был явно ниже. Все тело напряглось, и Ая вытянулась, выпрямив спину. Она его знала. Это был Оффендер. Совсем еще ребенок, стоя рядом с ней, он доставал бы ей только по грудь. В руках у него был небольшой сверток вроде тех, которые обычно приносил ей Сплендор. Оффендер не спешил подходить, стоял в проходе и рассматривал ее, Ая чувствовала это. Из-за отсутствия лица было тяжело понять, что можно от него ожидать. Она прекрасно понимала, что взрослый Оффендер ничего с ней не сделал из-за спора. Она терялась в догадках, будет ли маленький Оффендер вредить ей, или мир и окружение еще не ожесточили его. А может, у него как у любого другого монстра с самого рождения была тяга к убийствам. За эти невыносимо долгие секунды в голове Аи успели пронестись тысячи мыслей. — Ты человек? — резко выдал Оффендер. Голос у него был совсем не таким, как у взрослой версии, более звонкий. Как не посмотри, он был простым ребенком. Ая кивнула. — Спленди наказали, он не сможет приходить к тебе. Он послал меня принести тебе еды, — проговорил Оффендер, неуверенно подходя ближе. Ая вздохнула. Он был последним существом на планете, которого она хотела бы увидеть сейчас, но, к сожалению, право выбора у нее не было уже очень долго. Оффендер аккуратно положил сверток на колени девушки и остался стоять рядом. Инстинктивно Ая прижала раненую руку поближе к себе, будто раненое животное, оказавшееся прижатым к стене. Она была готова поклясться, что безликий видел ее насквозь. Из-за неожиданной встречи и невыносимой боли в голове творился кавардак, который не давал в полной мере понять происходящее. — Спленди сказал, что ранил тебя. Сильно болит? — спросил Оффендер, садясь перед Аей на колени. — Да, сильно. — Я могу лечить братьев своей слюной. Могу попытаться и тебя вылечить, но Спленди сказал, что это опасно. — Значит, дело в слюне, — задумчиво проговорила Ая. Это давало понимание, что произошло с ее ранами в ту ночь. — Давай попробуем, хуже не будет, — прикрыв глаза, пробормотала Ая, не желая объяснять ему подробности. Оффендер аккуратно взял ее руку, то, насколько его собственные были маленькими, вызывало в девушки диссонанс. Его бережные действия удивляли, в тот вечер, после разговора, он превратился в чудовище, которое действует только в своих интересах, но сейчас Оффендеру ничего не стоило просто уйти, отдав ей еду, но он остался и пытался помочь. Легким движением рук безликий разорвал пропитанные кровью бинты. Ужасная рана открылась взору, отчего Ая прикрыла глаза, не в силах смотреть на нее. Она слегка дрогнула, когда горячий язык коснулся израненной плоти, залечивая ее, его дыхание обжигало, оставляя неприятное ощущение на коже. Воображение рисовало красочную картину происходящего, отчего Ая сильнее зажмурилась. Боль медленно отступала, и как только Оффендер выпустил руку, Ая открыла глаза. От раны не осталось и следа, но на коже осталось ощущение прикосновения. — Ого! Сработало! — восхищенно протараторил, Оффендер рассматривая руку. — Я такой молодец! — Да, молодец… «Значит, он с детства… такой», — после того, как боль ушла, в голове воцарился штиль, и мысли с трудом соединялись друг с другом. Боль ушла, и теперь появился голод, которой до этого не выдавал своего присутствия. Оффендер встал со своего места и пересел рядом с девушкой на лежанку. Сейчас очень хотелось остаться в одиночестве и поспать, но, судя по всему, безликий не собирался уходить, внимательно наблюдая за каждым действием Аи. Тяжело вздохнув, дрожащими руками Ая взяла сверток и развернула его. Внутри лежал очередной хлеб. Ая вздохнула еще более тяжко. — Что ведьма вроде тебя делает в лесу? — неожиданно подал звонкий голос безликий. — Я не ведьма, — резко ответила Ая, нахмурившись. — Ты ведьма, — повторил он. — Я хорошо чувствую подобное, от тебя исходит большая сила. Ая невольно тронула себя за шею, и ее лицо сразу стало печальным, но она быстро это отогнала и откусила уже в печенках сидящий невкусный хлеб. «Похоже, что он не может понять, что это он со мной и сделал», — пренебрежительно отозвалась Ая. Хоть она и не признавалась себе, но ей было очень обидно от всего произошедшего. Ее предали. — Если бы ты не была ведьмой, лес бы не позволил так легко оставаться в нем, — не отставал Оффендер. — Тебе не нужно делать уроки или что-то в этом роде? — спросила Ая в надежде, что он уйдет. — У тебя забавные волосы, — проигнорировал вопрос безликий и слегка наклонился в сторону девушки. Ая показательно отвернулась от Оффендера, она не намерена была продолжать разговор. Хоть Оффендера перед ней и того, кого она знала, разделяли сотни лет, в них она видела одну и ту же личность. После раскрытия тайны Ая больше не могла себе позволить так же своевольно общаться с ним, показывая недовольство, обиду или злость, она боялась, что он может сделать с ней что-то похуже смерти, если разозлится, и даже спор его не остановит. Но ребенок, что сидел рядом, просто убьет ее, не церемонясь, поэтому с ним она могла себе позволить разговаривать в подобном пренебрежительном тоне. В данных обстоятельствах смерти как таковой Ая не очень боялась, нет, она боялась именно мучительной смерти. Хлеб ужасно надоел, но есть хотелось, и выбирать не приходилось, это было лучше, чем голодать. Ая с трудом жевала черствый хлеб, чтобы проглотить эту непонятную массу нужно было прилагать много сил, есть это было практически невозможно. Когда Ая откусывала очередной кусок, что-то коснулось ее волос, от неожиданности Ая вскрикнула и отпрянула, выпустив хлеб их рук. Обернувшись, она увидела Оффендера, крутящего в руках небольшой пожелтевший листок. — Что ты делаешь? — прошипела Ая. — У тебя в волосах листья и ветки, — сказал он и вновь протянул руку к ним. — Не трогай меня! Оффендер отдернул руку и просто уставился на нее. Ая не ожидала, что он послушает, слишком своевольным он был. Ей даже стало немного стыдно, что она крикнула на ребенка. — Нельзя трогать кого-то без его разрешения, — пояснила Ая, пытаясь сгладить ситуацию. — Я спокойно касаюсь родителей и братьев. Почему сейчас нельзя? — Тут другое. Незнакомцев нельзя трогать, им будет неприятно. — Я Оффендер, — резко выпалил ребенок, Ая даже не заметила, что он не представился. Она знала его имя, поэтому ей не показалось странным, что он его не сказал. — А твое я знаю, ты Ая. Теперь мы не незнакомцы, — расплылся в улыбке безликий. Этот ребенок улыбался точно так же, как и взрослый, отчего по спине пробежались мурашки. — Я выберу из твоих волос мусор. Ая ничего не ответила, позволяя Оффендеру делать, что ему хотелось. Этот ребенок в будущем принесет ей много страданий, но пока он ей ничего не сделал. Он говорил и вел себя как любой другой человеческий отпрыск, это ставило Аю в тупик. Мерзкое чувство прожигало ее, и хотелось выместить его на других, чтобы стало легче. Живот заурчал, и с тяжелым вздохом Ая продолжила есть хлеб, стараясь не обращать внимание на безликого. Ая надеялась, что как только он утолит свое любопытство, уйдет. Оффендер аккуратно выбирал из кудрявых волос мусор и складывал рядом с собой на полу. Когда все ветки и листья были выбраны из волос, Оффендер еще раз внимательно их осмотрел, после чего запустил руки в волосы, расчесывая их. То, с какой аккуратностью и нежностью он это делал, поразило Аю, как будто они не были незнакомцами, а давно знали друг друга, и это был обычный дружеский жест. Хлеб больше не лез в горло, и, отложив его в сторону, Ая обернулась к Оффендеру, прекращая его манипуляции с волосами. — Теперь они чудесно выглядят, — победно улыбнулся Оффендер, отчего сердце Аи слегка кольнуло. — Я спать, уходи, — ей хотелось побыстрее отдохнуть и больше никогда не видеть его лицо. — Тогда я завтра приду, — весело проговорил Оффендер, собирая в руку ветки и листья, выбранные из волос девушки. — Что? А когда Сплендор придет? — Не знаю, — пожал плечами безликий вставая. — Его надолго наказали. — Просто прелесть, — буркнула Ая, отворачиваясь от Оффендера. Эта новость была ей не по нраву. — Пока-пока, — помахал рукой безликий и исчез. Наконец оставшись наедине с собой, Ая выдохнула и невольно посмотрела на руку, проведя кончиками пальцев по месту, где была рана. Внутри бушевало целое море эмоций, мешавшихся между собой. Приятные воспоминания смешивались с воспоминаниями с кошмарной ночи и последующими событиями. «Был ли он хоть немного со мной честен?» — этот вопрос сильнее всего не давал покоя. Но она была слишком уставшей, чтобы думать об этом. Потерев лицо руками, чтобы отогнать мысли, Ая легла на жесткую самодельную кровать и, уложив голову на кофту, погрузилась в сон. *** Вскочив с кровати Ая, тяжело дышала. Очередной кошмар настиг ее. Кошмары казались такими реальными, не как обычные сны, даже после пробуждения они оставляют неприятное ощущение на коже, будто происходили на самом деле. Заправив волосы за ухо, Ая шумно выдохнула, приводя мысли в порядок. Сквозь плотную шторку лиан пробивались первые солнечные лучи. «Я проспала весь день и ночь?» — удивилась Ая, потирая заспанные глаза. — «Надеюсь, это приблизило меня к возвращению обратно. Хочу побыстрее поесть вкусной еды». Уже привычным движением руки Ая потянулась к одной из банок, стоявших рядом, и потрясла ее, комната озарилась приятным голубоватым светом. Стоило тьме отступить, как девушка застыла на месте: у противоположной стены сидел Оффендер, оперившись о стену. «Как давно он тут?» — ужаснулась Ая. — «Это уже все рамки переходит». Но безликий не двигался и не говорил. Из-за отсутствия лица было тяжело понять куда он смотрит и смотрит ли вообще. — Оффендер, — позвала Ая, не понимая, что происходит. Его тело слегка дрогнуло, после чего он зашевелился. — Ты наконец проснулась? — недовольно пробормотал безликий, потягиваясь. — Вы, люди ужасно долго спите. — Я думала, безликие не спят. — Мы и не спим. Мы не такие примитивные, как вы. Только впадаем в транс. Снов мы тоже не видим, — предугадывая вопрос, ответил Оффендер, зевая и обнажая острый ряд зубов. — Я еды тебе принес, — недовольно проговорил Оффендер и кинул увесистый сверток через небольшое убежище. Ая с трудом смогла удержать его в руках, настолько тяжелым он был. Пока девушка с интересом развязывала узелок, чтобы получить доступ к еде, Оффендер подполз к ней и сел рядом, так же оперившись спиной о стену и недовольно скрестив руки на груди. Наконец открыв узелок, Ая удивилась: внутри помимо хлеба и молока лежало жареное мясо и небольшой кусок сыра. Рот мгновенно наполнился слюной, наконец что-то помимо хлеба. Не став больше терпеть, Ая начала набивать рот едой, с большим аппетитом поглощая ее. Все это время Оффендер сидел рядом, не издавая не звука. Слишком спокойным он был, и, проглотив очередной кусок, не удержавшись, Ая спросила: — Что-то случилось? — Отец меня наругал из-за того, что я ходил в деревню. — Зачем ты туда ходил? — Чтобы украсть тебе еды! Тебе ведь уже надоел хлеб, и я решил украсть что-нибудь повкуснее. — Откуда ты узнал? — нахмурилась Ая, откладывая мясо в сторону. — Откуда? Мысли прочитал, конечно же! — на лице у Аи застыл немой вопрос, который она не могла озвучить. Оффендер был слишком увлечен рассказом о наказании и не заметил изменения в девушке. — Отцу я сказал, что мне просто было интересно. А он все равно наказал! Я сильнее любого человека! Ни у одного человека нет против меня шансов. Матушка говорит, что это опасно. Да что может быть опасного в людях? Они такие слабые, стоит дать им щелбан, как они умирают. Мысли о новой информации быстро растворились и на смену пришли тревожные воспоминания, которые хотелось бы забыть. Странная смесь горечи и злости наполнила ее. — Если взрослые говорят, что это опасно, значит, этого нужно остерегаться, — мрачно проговорила Ая. — И ты туда же! — всплеснул руками Оффендер. — Это все чушь! Ая закипала. Изнутри разрасталось что-то колюче-мерзкое, и оно не давало возможности здраво размышлять. Дыхание сперло. Сжав кулаки, Ая набросилась на Оффендера, повалила его на каменный пол и прижала его руки. — И что ты будешь делать? — Ая сама не понимала, что творит. — Я знаю, что ты шутишь, — снисходительно ответил безликий, не воспринимая ее действия всерьез. — Не шучу, — ответила Ая и, схватив рядом стоящую банку, которая освещала помещение, и замахнулась, но, быстро опомнившись, поставила ее на место. Вода в банке медленно переливалась. Потерев рукой лицо, Ая продолжила. — Как только ты смотришь на опасность сверху вниз – ты проиграл, — Ая шумно выдохнула. Оффендер не стремился встать. — Один человек ничего не сможет, но когда их много… — Оффендер напомнил ей брата. — Ты нечестно напала. — Никто с тобой честно драться не будет. Наступила оглушающая тишина. — Я не просто так это говорю. У меня был брат, и он умер, потому что был таким же, как ты. Опасности для него ничего не значили. — Его убили люди? — вновь садясь рядом, спросил Оффендер. — Нет, — Ая помолчала, нахмурившись. — Я его убила. Недосмотрела. Не заметила. Я позволила ему умереть, — на глаза навернулись слезы, но она сумела их сдержать. Оффендер не смог ничего на это ответить. Он был слишком мал, чтобы понимать всю горечь ее слов, но чувствовал, как изменилась атмосфера. Девушка ссутулилась и опустила голову, волосы закрывали лицо, а руки сжимали края футболки. Рука Оффендера медленно потянулась к девушке и, прежде чем коснуться ее на мгновение, в нерешительности отпрянули: он был не уверен, что стоит так делать, но ему очень хотелось хоть как-то ее утешить. Помедлив, Оффендер все же коснулся спины девушки и начал успокаивающе поглаживать ее.