Кровь и песни

Над ущельем Дадаупа бушевал полуночный ветер. Он выл и бесновался, потроша листву деревьев и срывая с земли угасающие в предсмертной вспышке травы-светяшки. За ним по небу, словно черные овцы на поводу, летели мрачные тучи, орошающие все на своем пути холодной влагой. Ветер, несущий дурные вести. Ветер, предрекающий смерть. Из тьмы ущелья, едва передвигая ногами, вышла фигура молодого человека, кутающаяся от непогоды в тонкий походный плащ. Скалы на протяжении нескольких часов защищали его от ливня, но теперь, когда укрытия над головой не стало, вся его одежда промокла насквозь. Заметив краем глаза сияющий вдалеке тусклый свет, он направился к нему со всей решимостью, что осталась в его ослабевшем теле. Лишь бы снова найти защиту от гнева природы, по крайней мере, до той поры, пока не закончится буря. Путник подошел к небольшой пещере, внутри которой теплился огонь, и постоял у входа, позволяя хозяину лагеря убедиться в его мирных намерениях. Однако маленькая фигура, греющаяся у пламени, даже не обернулась к нему. — Подойди. Не стесняйся. Я не кусаюсь. Высокий мелодичный голос, сладкий как мед, поманил путника ближе к костру. Он помешкал некоторое время, пытаясь предположить, кому тот может принадлежать — женщине или ребенку?.. В любом случае, он не собирается причинять его обладателю никаких неприятностей. Молодой человек сел рядом, снял перчатки и протянул к теплу озябшие руки. Кожа сразу покрылась болезненными мурашками, но это ощущение принесло лишь наслаждение. — Я не задержусь надолго. Мне только переждать дождь. Он оглянулся на незнакомца и встретился с пронзительным взглядом изумрудных глаз, в глубине которых виднелся неприкрытый интерес. Те быстро изучили его с головы до ног, и по-детски прелестное личико украсила доброжелательная улыбка. — Я уверен, что распогодится еще совсем не скоро. Так что нам хватит времени на старую добрую беседу! «Парень? Сколько ему лет? Выглядит таким юным…» — подумал путник, всматриваясь в его миловидные черты и торчащие из-под зеленого капюшона длинные черные волосы, заплетенные в небрежные косички. — Откуда ты знаешь, когда распогодится? — поинтересовался он, отвернувшись обратно к костру. — Когда весь мир — твой дом родной, быстро начинаешь понимать, куда ветер дует, — усмехнулся мальчик. — Ясно… Значит, ты не местный? Жаль, я хотел узнать дорогу. — Я часто бываю в этих местах. Здесь потрясающая выпивка и благодарная публика! Мальчик приоткрыл полы плаща, и путник увидел спрятанную за его пазухой старую лиру. Ее деревянный корпус давно обветшал и покрылся царапинами, однако судя по новеньким натянутым струнам, за инструментом хорошо ухаживали. — Ты бард? Это многое объясняет… — он удовлетворенно кивнул, — В таком случае, ты и правда сможешь мне помочь. Я ищу ночлег. Таверну или гостиницу. Место, где есть горячая еда. Много… еды. Он уже решил, что незнакомец посчитает его вопрос странным, но тот ничуть не смутился и, подбросив в костер сухих веток, задумчиво пробубнил: — Жаль, что я уже давно поужинал, иначе смог бы поделиться. Впрочем, сейчас даже кролика подстрелить не получится, при такой-то погоде… — мальчик очертил пальцем в воздухе линии, показывая примерное направление на воображаемой карте, — Самое ближайшее поселение — это Спрингвейл. В окрестностях бродит множество диких кабанов, а спрингвейлские охотники славятся своим мастерством, однако я бы не советовал идти туда сейчас… — Почему? Мальчик неловко подмигнул, словно ему приходилось говорить о чем-то запретном: — Ходят слухи, что в последнее время им спасу нет от кровожадных волков. Но староста скрывает это, ибо если он признается, что его обвешанные наградами живодеры не могут справиться с парочкой дерзких шавок, то покроет себя позором. Путник крепко задумался над его словами. В данный момент лучше обойти Спрингвейл стороной, но если старосте деревни действительно нужна помощь незнакомого человека, готового держать язык за зубами, то это может стать отличной возможностью подзаработать… — Тогда куда мне идти? В Мондштадт? Бард пожал плечами и шаловливо высунул язык, демонстрируя путнику плохо скрываемое отвращение: — Можно и туда, если компания мерзких пьяниц и религиозных фанатиков, готовых проливать кровь друг друга по поводу и без, кажется тебе приятной. Если бы мне пришлось выбирать, то я бы скорее отправился в логово бешеных волков… Путник ощупал ткань плаща, чтобы убедиться, что тот выдержит долгий путь до города, и надел перчатки, отчего его едва согревшиеся руки снова окоченели от холода. — Тогда я выдвигаюсь прямо сейчас. Спасибо. — Ну-ка постой, — недовольно оборвал его мальчик, видя, что тот уже готов подняться, — Я помог тебе, и теперь ты отвечай на мои вопросы. Это будет справедливо! — Пожалуй, — путник сел удобнее, подавляя внутри себя слабую искру радости от возможности еще недолго посидеть у тепла, — Но зачем тебе знать что-то обо мне? — Долгое путешествие — это отличная тема для новой песни! Считай, что таким образом я ищу вдохновение. Мальчик внимательно изучил сидящую рядом с ним мрачную фигуру, укутанную в темную ткань. Наконец, его взгляд задержался на уровне пояса, к которому были прикреплены ножны одноручного меча, и лицо барда снова расцвело в беззаботном выражении: — Начнем с самого простого — как тебя зовут? Путник отрицательно покачал головой, как делал всякий раз в случаях, когда слышал подобный вопрос: — Я бы не хотел отвечать. Знакомство со мной может стать для тебя проблемой. Обычно меня называют просто Путешественником. — Хи-хи-хи! — тот звонко рассмеялся, — Беглец, значит? Преступник? А я-то решил, что ты просто наемник, но такой сюжет гораздо интереснее! Хи-хи-хи! — Нет, ничего такого. Я просто… ищу кое-кого. — И кого же? Или это тоже большой секрет? Некоторое время путник молча размышлял, но, рассудив, что в его ситуации помощь бродяги-барда может стать неоценимой, медленно снял с головы капюшон и позволил длинным локонам свободно рассыпаться по плечам золотистым дождем. Подняв на нового знакомого свои большие янтарные глаза, он проигнорировал вид его окаменевшего лица и проговорил: — Мою сестру-близнеца. Она выглядит точь-в-точь как я. Ты ее не встречал? — … Казалось, что мальчик совсем потерял дар речи, полностью погрузившись в охватившее его чувство восторга, но стоило Путешественнику повторить свой вопрос, тот мелко задрожал, словно очнувшись от сладкой грезы, и забормотал: — Н-н-нет… Если бы встретил кого-то похожего, точно бы никогда не забыл… Хе-хе-хе… — Очень жаль. Если вдруг когда-нибудь встретишь… Передай, что видел меня своими глазами. — Х-хорошо… Договорились... Путешественник накрыл волосы влажной тканью капюшона, пряча от барда свою неестественную красоту, пока та еще не успела помутить его неопороченный рассудок. Затем поднялся на ноги и, не произнеся ни слова прощания, выскочил из пещеры, за пределами которой до сих пор лило как из ведра. Мальчик не погнался за ним в ночную бурю, оставшись один на один с собственными мыслями. Должно быть, очень скоро в тавернах Тейвата зазвучит новая песня: о прекрасном золотоволосом юноше, скитающемся по бренной земле в поисках любимой сестры. Но так даже лучше. Быть может, Люмин услышит ее. Быть может, узнает в том безымянном юноше образ своего брата. И снова назовет его имя, потерявшееся в водовороте времени… Итэр… И тогда на очередном перекрестке какого-то из миров они снова встретятся. Чтобы уже больше никогда не расставаться… Итэр… Есть… Я хочу… ЕСТЬ!!! Острый, как скрип ножа по стеклу, вопль пронзил его заблудившийся в мечтаниях разум, а затем сжал в тиски ноющий от голода желудок. Его рот мгновенно переполнился горькой слюной, слабые ноги подкосились, и Путешественник рухнул на тонущую в небесной воде землю, корчась от переполнившей его тело невыносимой боли. Вернись… Вернись!!! Хочу съесть… ЕГО!!! Собравшись с последними силами, Путешественник резким рывком поднялся на ноги и, крепко держась за живот, быстро побежал в темноту, не обращая внимания ни на полностью промокшую одежду, ни на бушующий вокруг него ураган. Дальше… Как можно дальше от этого мальчика, что по незнанию был так добр к бродяге, несущему сквозь время и пространство ненасытного паразита! Когда горячая еда наконец коснется его языка, тот надолго уснет, получив долгожданное удовлетворение. А до этого времени лишь безумный ветер и холодный дождь в лицо способны успокоить эту жестокую силу, рвущуюся из его тела в поисках пищи. — Потерпи. Очень скоро я накормлю тебя. Я обещаю! Только еще совсем немного потерпи… Паймон!