POV Виолетта
Шумная комната с лиловым неоновым светом. Дёргаясь под трек Мози Монтаны (бля, я читаю лучше этой сучки), заливаю в себя шестой шот с текилой, вроде. Выкуриваю косяк. Понимая, что травы недостаточно для полного кайфа, выхожу в подъезд, чтобы забрать закладку из лифта. Тянусь наверх... Вот она, родимая. Наконец отдохну как надо. Останавливаюсь, чтоб оглядеть себя в зеркале лифта. Блять, что за хуйня? Почему он поехал вбок? И так быстро. Впечатываюсь в стену и падаю в бесконечную шахту спиной вниз.***
Резко проснувшись, Вилка села в постели. Сердце бешено колотилось, отдавая пульсом в ушах, холодный пот покрыл кожу. — Су-ука, ну сколько можно уже, — взвыла она негромко, падая головой на ладони. Стараясь не шуметь, Виолетта поднялась и пошла в кухню, благо комната брюнетки за стеной, не хотелось бы её разбудить. Похлопав себя по щекам, достала кефир и выпила залпом целую кружку, испачкав рот по бокам. Хотя сейчас почти середина декабря, захотелось открыть окно и вдохнуть морозного воздуха глубоко, аж до покалывания в лёгких, чтоб переключиться от наваждения. На улице спокойно и тихо, жаль что погода не соответствовала месяцу, Малышенко любила зиму и снег, но осадки пока не выпали. — Виля, чего не спишь? — потирая глаза, появилась на пороге Лиза. — Прости, старалась тебя не будить, — не поворачиваясь к ней, ответила Ви. — Приснилось как за закладкой ходила. — Опять? — села Лиза за стол и выдвинула соседний стул, приглашая шатенку присоединиться к ней. — Иди сюда, а то простудишься. — Только это и вижу во снах. Но уже реже, чем раньше, — села Вилка напротив, с взлохмаченным каре и в помятой пижаме она казалась брюнетке такой по-домашнему уютной и беззащитной. — Ты как кот нашкодивший. С кефиром на лице, — улыбнулась Лиза, уже протянув руку чтоб вытереть остатки напитка. Малышенко опередила её и очистила губы сама, без малейшей эмоции на лице. — Что с тобой в последнее время? Не понимаю. Почти не смеёшься и в глаза смотреть избегаешь, — Лиза давно заметила изменения в поведении подруги и наконец решила поднять эту тему. — Честно? Боюсь привязываться, Лиз, — откинулась назад и запрокинула голову, прислонившись к холодильнику. — Когда-нибудь я тебе наскучу и снова останусь одна, лучше держать дистанцию. — Разве я давала повод сомневаться во мне и так мыслить? — Андрющенко рассердило услышанное заявление, но вряд ли оно было взято из воздуха. — Ты — нет, — немного замявшись, продолжила, — но у меня был не очень приятный разговор с Кристиной. — И почему ты не рассказала? — глаза Лизы расширились от изумления при упоминании бывшей. — Подумала, вдруг тебя триггернёт. Виолетта изложила суть короткого диалога с Захаровой, умолчав про последние фразы, касаемо возможных отношений, вернее, невозможных. — Да, Крис — мастер подпортить мне и окружающим меня людям жизнь, — ухмыльнулась Лиза, покачав головой. — Но нужно было сразу со мной поговорить, а не загоняться неделями, — она положила ладонь на руку шатенки, поглаживая большим пальцем нежную кожу. — Виль, давай договоримся? Никаких больше секретов? — Хорошо, — сглотнула Малышенко, выдавливая улыбку, прикосновения Лизы как будто дразнили её, а ведь это тоже можно было считать за секрет? Безумно хотелось, чтоб подобные моменты не заканчивались, и так хотелось большего.***
Четверть подходила к концу, благодаря стараниям Андрющенко и конечно же своим это полугодие Вилка заканчивала без двоек. Учителя поражались. В школе имелась давняя традиция: в один из последних дней декабря проводился новогодний бал, посещать который одиннадцатиклассница не собиралась. — Как это не пойдёшь? — удивилась Лиза. — Да нахер всю эту пафосную чушь. Хотя я не прочь покрасоваться, но у меня наряда нет, а деньги мать уже не переводит. Обойдусь, короче, — махнула рукой шатенка, делая беззаботный вид, но Андрющенко уловила в её голосе разочарование, задумываясь о чём-то своём.***
Мать объявилась через пару дней после этого разговора, как говорится, не поминайте чёрта всуе. Ворвалась, нарушая покой Виолетты звонком во время завтрака. Увидев до боли родное слово с фотографией на экране, Малышенко вздрогнула от неожиданности и заметалась в сомнениях, отвечать или нет. Лиза наблюдала за происходящим, ничего не советуя. — Алло... — еле слышно произнесла в трубку. — Виолетта, детка, что с тобой? Где ты сейчас? Возвращайся, — тараторила Елена. — Стой, — Вилка закрыла глаза. — Сначала объясни, что поменялось. Почему ты вспомнила про меня? — голос дрогнул, сорвавшись на более высокий тон. Андрющенко беспокойно заёрзала на стуле, неловко становиться свидетелем чужих семейных разборок. — Дочь, ты была права, Егор меня кинул, — женщина, кажется, была на грани истерики. — Какая он сволочь! — Мама... — Виолетта буквально видела, как женщина купалась в сочувствии к себе, такое уже далеко не в первый раз. Стандартное поведение нарцисса, коим и являлась Малышенко-старшая. — А меня тебе не жалко? Я не соврала в тот день ни про что, — сделала она акцент на последней фразе. — Виолетт, такие темы не принято обсуждать, — голос вдруг стал холодным как сталь. — Не пачкай репутацию нашей семьи ещё больше, ты и так достаточно её изгадила, когда начала употреблять. Виолетта отключила звонок и выронила телефон, закрывая лицо руками. Лучше бы не отвечала. Лиза бросилась к ней, прижала к себе. — Малыш, тише, я тут, — она гладила шатенку по волосам, пока та утыкалась в плечо, пропитывая ткань одежды слезами всё больше. — Какая она сука... жестокая... — процедила Вилка приглушённым голосом, сжимая кулаки. — Не прощу нахуй. Лиза знала весьма поверхностно историю взаимоотношений Малышенко с матерью, та рассказывала о побоях и моральном абьюзе, поэтому брюнетка считала, что поводов не прощать такую родительницу — предостаточно, а выпытывать подробности ни к чему, особенно сейчас. — Хочешь сегодня остаться дома? Я тоже прогуляю пары, если тебе нужно отвлечься. — Нет, спасибо, — отстранилась Ви, вытирая покрасневшие мокрые глаза и возвращая дыхание в норму. — Правда, не знаю, как бы без тебя я... — Я тебя не оставлю, — хотела добавить «никогда», но осеклась Андрющенко. Хотя это было бы правдиво, она сильно привязалась к шатенке за два месяца совместной жизни, порой ей казалось, что та была здесь всегда и должна быть дальше, Лиза уже не представляла квартиру без харизмы и энергетики этого искалеченного, но стойкого человечка. Хотелось оберегать, заботиться, вызывать улыбку, радовать и просто находиться рядом с Вилкой. И Лиза ещё не до конца понимала природу своих чувств: романтические ли они? Она всегда считала себя однолюбом, поскольку любовь к Захаровой была первой и единственной, при этом настолько сильной, что вышибала здравый рассудок напрочь когда-то, заставляя забывать о своих потребностях и желаниях, жертвовать и отдавать всю себя человеку. Который в итоге вытер ноги о неё, выбрав шалавистую Мишель, под стать себе. После расставания Лиза узнала, что Мишель была не единственной, с кем Кристина изменяла ей. Эти воспоминания о предательствах пошатывали всё, что зарождалось в ней к Виолетте, как порывистый ветер губит хрупкий нежный стебелёк, растущий из трещины асфальта. И Лиза изо всех сил старалась быть надёжным другом, не переходя грань.