Cyberpunk: За Гранью

[Запуск общей диагностики… Функциональность платформы в пределах нормы… Когнитивные операции производятся в штатном режиме… Целостность личностной матрицы 93,7%] [Анализ поврежденных цепочек данных… Существует возможность восстановления… Запуск…] Юноша, что лежал на белом покрывале, оставался неподвижен, но его глаза дали понять о возобновлении работы его мыслей. Секунды текли быстро, пока его разум приходил к упорядоченности. Разорванные синаптические связи и цифровые формации возвращались к исходному виду, приводя его в порядок. Рядом с ним, на стуле, сидела взволнованная девушка, что встрепенулась после изменений. Дженис прильнула к кровати, внимательно смотря в лицо Теге. Алые киберимпланты, вечно горевшие тихим светом, пульсировали все сильнее, отражая работу сознания. Однако, Артега не менялся в лице и не двигался — казалось, он все еще спал или медленно приходил в себя. На деле, юноша размышлял. В ходе происшествия, сама сущность подверглась опасности, ведь хаотичная личность прежнего человека оказалась на грани окончательного разрушения, едва не утянув с собой нынешнего. Шок от ошибочных результатов простейших вычислений, в которых сложно было допустить неточность, был сильнее, чем когда-либо. Жалкое зрелище… Этот огрызок, стоило только прийти к осознанию — если это слово уместно в его случае — чуть не сошел с ума повторно. Глупость, которой не было оправдания, оказалась слишком тяжела для принятия. Очередная слабость людского разума — отрицание. В первую очередь, большинство просто скажет о невозможности, тратя время на принятие, вместо немедленных мер. А в случае с Тегой, и вовсе пришлось отключить все процессы. Как же неэффективно. Сейчас, когда демон… впрочем, нет. Когда рудимент уснул, разум Артеги получил возможность размеренно воспроизвести события. Состояние личности его сестры действительно было критическим, однако не имело физических повреждений высшей нервной системы, поэтому его можно было исправить. В нынешнюю эпоху, разум человека был изучен в немалой мере — методики по работе с душевнобольными и брейнданс-терапия, давали возможность на реабилитацию. Но что сделал Артега, в тот момент, когда рудиментарная личность внесла коррективы в его мыслительные процессы? Он сделал глупейшую вещь, которую вообще можно было сделать на его месте. Даже недельного наблюдения за сестрой хватило бы для получения однозначного ответа, но, похоже, первый вывод был сочтен единственно верным. Артега прекрасно помнил последовательность своих логических протоколов, впрочем, правильнее будет сказать хаотичность. Абсурд. Теперь, нужно было исходить из имеющихся обстоятельств. Прошлое не поддается переписыванию. Действие сделано и его не изменить. Кровные родственники Теги прошли через мучительные испытания — сестра страдала около двух месяцев, превратившись в пустую куклу, а мать получила серьезную травму головы и очень медленно восстанавливала свое самоосознание. Прогресс имел место быть и даже существовал шанс на полное излечение. А что до сестры… она действительно более не испытает страданий. Может, так будет лучше, нежели уповать на незначительные шансы. Обдумывая это, Артега отметил непривычное переформирование цепочек мысли. Это не были эмоции, коими одаривал его рудимент, но и не было результатом исключительно логических выводов. Когнитивная матрица не испытывала нагрузки — ей ничто не мешало выполнять свои функции с минимальной погрешность. Но сам разум, то, что правило механизмами работы всего существа юноши… Сложно определить наверняка, ввиду малого количества данных. Если навскидку, это состояние было наиболее близко к печали, но ею не являлось. Тега действительно не хотел чтобы его семья страдала, они этого не заслужили. Однако, этот город распорядился иначе, сгубив две невинные души. Юноша не видел в этом повод для злости, лишь очередную причину задействовать свои силы для оказания помощи бессильным… Ассоциация возникла среди потоков его разума в тот же миг. Те агенты под прикрытием, гарантированно являлись мучителями, но являлись ли жертвами обстоятельств? Их поведение было непонятным, ведь веселиться от чужих страданий… это бесчеловечно. И, по внешним признакам, у них не было не единой причины для подобного. Бытие определяет сознание. Это утверждение верно, однако, помимо него, существовало и иное — Бытие определяется сознанием. Быть может, неразвитый ум действительно не способен выбирать, но разве обладатель развитого ума не может сделать выбор самостоятельно? Что этому препятствует, помимо несуразной человеческой привычки мыслить теми категориями, что им более привычны? Размышления заняли думы Артеги почти целиком, но даже этого оказалось мало для обретения однозначного ответа. Если у человека нет выбора в том, чем он станет, тогда понятия справедливости теряет смысл, ведь нельзя винить того, кто не мог выбрать. Взаимоисключающие концепции были обыденностью для представителей человеческого рода, но абсолютно чужды юноше. Сочтя дальнейший анализ малополезным до обретения исчерпывающих выводов, юноша задался всего одним вопросом. Как долго он будет терпеть чужое присутствие в своем сознании? -Тега… ты не спишь? — Робкий вопрос от девушки дал повод закончить аналитическую деятельность и перевести на нее взгляд. -Нет. — Привычный голос, не несущий в себе ничего, кроме спокойствия, слегка облегчил беспокойство Дженис. — Ты волновалась? -Естественно! Ты ведь… что с тобой было? -Наиболее уместное определение — эмоциональный шок. -…Тега, твоя сестра… — Не зная, как именно передать свои мысли, девушка в смятении смотрела на своего друга. -Излишне. — Артега, покочавший головой, безошибочно интерпретировал поведение Джени, как проявление сострадания. То, чему она научила его в день, когда он родился. — Шок прошел. Более не повторится. -Уверен? — Оперевшись руками, девушка придвинулась ближе, пытаясь заметить хоть что-либо на неподвижном лице юноши. — Полчаса назад ты был… Как бы сказать… -Никак. Ошибки устранены. Не трать силы на волнение. — Чувствуя, что его… подруга, не может выбросить дурные мысли из головы, Тега просто погладил оную. Простейший способ вселить спокойствие. Ощущая на своей макушке прохладный металл, Дженис действительно полегчало. Однако, у нее остались вопросы, что требовали ответов. -Ладно, ладно, я успокоилась. — Слегка улыбнувшись тому, насколько милым бывает Тегушка, младшая Хьюз вдруг состроила серьезную мордашку. — Но, все же, что это было? Обычно ты непробиваемо спокоен. -Зачем тебе это знание? -Ты серьезно? — С сомнением посмотрев на юношу, девушка резко встала и уперла руки в бока. — Ты мой друг. Если тебе понадобиться моя помощь, я должна знать, как можно больше. Помочь? Ему? Воспроизведя все данные по человеку перед собой, Артега сделал два вывода. Первый — ее желание помочь достойно благодарности, ведь истоком ему служит подлинная человечность, коей обладала Дженис Хьюз. Второй — она ничем не может ему помочь. Это просто вне ее возможностей. -Я проинформирую тебя в случае нужды. — Которая, наиболее вероятно, не возникнет никогда. Артега вообще не представлял человека, обладающего большим количеством данных о его сущности, нежели он сам. -Нет, сейчас. — Настойчиво возразила собеседница. -Отказано. -Рассказывай, говорю. — Начиная хмуриться от недовольства, она нависла над юношей, что пребывал в полулежачем положении. -Спор окончен, Дженис. Даже не замечая алогичных возражений, Артега плавно встал на кафель в одной из палат лечебницы. Очевидно, его переместили сюда после потери сознания. Примечательный факт — его тело весило около ста тридцати килограмм и те кто занимался переноской, наверняка были неприятно удивленны. -Почему ты не хочешь рассказывать? — Некая смесь из беспокойства и обиды возникли на лице девушки. — Не доверяешь мне? -В знании сила, Дженис. Сила и власть. — Ответ не привнес ясности. Состояние Теги осталось таким же непонятным. — Мы задержались. Возвращаемся? -…Да. — На секунду отведя взгляд, девушка наконец вспомнила про особенность Артеги. Если он отказал, переубедить его крайне сложно. Даже пытаться не стоит. В неловком молчании — пусть и для одной Дженис — пара вышла из помещения и направилась к выходу из здания. По пути, на них бросали неопределенные взгляды, ведь многие уже успели узнать о срыве юноши. Когда они проходили через двери к приемной, из другого конца коридора им в спину смотрел Эдвард. Как у заведующего, у него было множество обязанностей, потому он не стал сидеть с Тегой, оставив его на Джен. Думая о произошедшем, Оук не мог отделаться от ощущения неестественности. Поведение парня, пусть и в частностях, всегда вызывало любопытство врача, но сейчас оное достигло новой высоты. В следующий раз, пожилой мужчина собирался уговорить Артегу на более подробный разговор, нежели произошел недавно. Если психика молодого человека понесла столь существенные повреждения, то придется проявить настойчивость. Сегодня уже вряд ли удастся его догнать — очень уж у него быстрый ход, а Оук совсем не молод. Вдобавок, юная леди должна была позвать кого-нибудь, в случае неблагоприятного состояния. Если они спокойно идут к выходу, значит оное не наблюдается, а насильно удерживать пациента для осмотра, при его упрямстве и имплантах, занятие бесполезное. Да и без определенных обстоятельств, у клиники нет полномочий для подобного. Объект мыслей престарелого психиатра, в данный момент, чеканил шаг по обочине дороги, идя рядом с Дженис. Оставив анализ неясностей в фоновом режиме, юноша просчитывал предстоящую операцию. Даже его приход в лечебницу был нужен для поддержания предельной эффективности его сознания, что временами доставляло неудобства. Ему удалось получить координаты объекта Биотехники, а значит, он мог в него проникнуть. Подготовка к операции должна быть наиболее основательной и щепетильной, ведь одно дело нарезать преступные элементы, и совсем другое столкнуться с цепными псами корпорации. Уровни несопоставимы, а риски высоки. Однако, бездействие даже не рассматривалось среди вариантов. Похищенные люди нуждались в помощи, и никто им ее не предоставит. Артега не знал наверняка, что именно происходит за стенами скрытого комплекса, но эксперименты над людьми никогда не бывают безопасными. По крайней мере, под руководством корпорации.

****

-Доброе утро, шестая группа. Надеюсь, вы хорошо выспались. — Из динамиков широкого помещения лился жизнерадостный голос. — Сегодня, вас ждет интересное событие. Руководитель этой лаборатории — профессор Финниган — как всегда, показывал крайнюю увлеченность своим занятием, заставляя подопытных скрипеть клыками в гневе. -Гребаный ублюдок… — Стоящая в стороне Волчица едва не сплюнула на холодный пол, ощущая желание разорвать глотку эскулапу. Группа модифицированных людей мрачно ждала продолжения, не ожидая ничего хорошего. Ранее, каждого из них уже подвергали проверкам, призванными точно определить те или иные характеристики. Физические параметры проверялись очевидным путем, бывшим не столь неприятным, но когда начались проверки их стойкости и выносливости… Нескончаемый бег на дорожке длился часами, а за остановку или схождения со снаряда, испытуемый получал удар током. Это продолжалось до той поры, пока человек не падал от истощения и не поднимался от шокера — последний запускали еще некоторое время, причиняя мучительные судороги, только с целью удостовериться. Проверки же их регенеративных возможностей, оказались самыми мучительными. Их улучшенные тела могли выдержать в разы больше, нежели у простых людей и залечить раны. Однако, последние являются повреждениями плоти, а это неизменно сопровождалось болью. Начиная с простых порезов, Финниган и его ассистентка-садистка набирали обороты со всей педантичностью. Электричество, огонь и кислота. Скальпели, иглы и даже чертов напильник. Каждый был подвержен изучению, по прохождению которого, на теле оставалось мало живых мест. Сломанные кости, содранная кожа и ожоги нескольких разновидностей восстанавливались шокирующе быстро, но даже этого времени хватило. Несколько дней в теле, изнывающем от мук, это веская причина для ненависти к мучителю. Одна из многих. -Первым делом, хочу поздравить вас, мои дорогие волки. Преобразование перешло в стабильную фазу и вам уже почти не угрожают непредвиденные мутации. Последняя фраза вызвала уже не столько гнев, сколько холод по коже. В шестой группе не было подопытных, которым непосчастливилось пройти через это, но им намеренно показывали случаи отторжения. После основной фазы превращения начиналась пассивная, в ходе которой также были возможны… неприятности. Кто-то просто умирал в муках, и это можно назвать везением, а другие становились чем-то иным. Их тела постепенно теряли человеческий облик, обретая все больше звериных черт. Волосяной покров густел, распространяясь на многие участки кожи. Челюсть вытягивалась, ладони оборачивались лапами с неестественно длинными когтями, голени искажались в нечто среднее между человеческими и волчьими. Но все это меркло перед тем, какие изменения проходил разум человека. Он не становился зверем, ведь оные не обладают такой кровожадностью. Хищники охотятся ради пропитания и сражаются ради защиты, но эти… эти монстры желали только одного — впиться когтями и клыками в живую плоть. Собрав их вместе, Финниган оставил все на волю случая и результат оказался предсказуем. Те, кто некогда приходился друг другу сородичами, позабыли обо всем. Они неистово рычали, рассекая кожу, мясо и кости. Кровавая баня, за которой наблюдала вся шестая группа, оставила только одного выжившего. То был мужчина, чьи размеры и до превращения были велики, а после него, он стал походить на ликантропа из страшных сказок. Каким-то образом почуяв живых за односторонним стеклом, он бился в него и скреб когтями. Безумие и животная ярость плескалась в волчьих зрачках, что были окружены кровавой паутиной капилляров. В тот миг, ученый имел очень довольный вид, ведь без его помощи, каждый из группы мог обернуться такими чудовищем. Мутантом, в котором была лишь жажда убивать, противоестественная и абсурдно огромная. И в качестве финального аккорда, был активирован шоковый имплантат, медленно и мучительно убивая волка. Его шкура дымилась, пока тело билось в конвульсиях. Заряда хватило даже на убийства подобного, так насколько быстрее будут умерщвлены зрители, если откажутся подчиняться? -За сим, я объявляю начало вашего пути к принятию того, кем вы ныне являетесь. Сдерживаемое возмущение прокатилось по шестой группе. Эти бредни уже порядком надоели каждому. Психованный ученый постоянно втирал им про то, что они являются воплощением его идеалов, в которых сосуществуют рациональный ум и острые инстинкты. Якобы, они будут теми, кто сможет взойти на вершину пищевой цепочки, обуздав естественный отбор. Они не будут скрываться за статусом или богатством, являясь совершенством, порожденным гением Финнигана. -Ваше сознание отвергает новую природу. Оно цепляется за слабости, которые люди сохранили для существования в социальной среде. И, как я убедился, вы не понимаете насколько глупо поступаете, отказываясь принимать возвышение. Да, именно возвышение, ведь теперь вы нечто большее, чем Хомо Сапиенс. Голос ублюдка приобретал все большую патетичность, будто он читал проповедь в секте. Может, он действительно надеялся на положительный отклик, но такового не возникло. Каждый носитель татуировки шестой группы сохранял мрачный вид, игнорируя бредни старого маразматика, помешанного на дарвинизме. -Вижу, вы не хотите меня слушать. Ожидаемо. В таком случае, я не стану больше тратить слова и дам вам прочувствовать самостоятельно. Голографические проекторы, непонятно зачем вмонтированные в стены, создали кубические клетки из белого света. Не успели подопытные даже подумать о причинах, как доктор продолжил. -Делитесь на пары и входите. Первые несколько человек, хоть и без единой капли удовольствия, сделали шаг вперед, но их остановил пугающий рык за спиной. Девушка с коротким ежиком пепельных волос оскалилась, угрожающе пронзая их взглядом. Волчица не собиралась послушно терпеть. Сидя в комнате управления, Мэтью ухмыльнулся. Его любимица уже стала доминирующей особью, ведь никто не мог перечить превосходящей силе и свирепости. Именно это являлось первым этапом в приручении волчат. Им нужен был тот, кто направит их в будущее, и тот, кто будет в подчинении создателя. От шеи тех, кто остановил шаг, разошлись электрические импульсы средней мощности. Ощущая потоки ионов в своей плоти, они зарычали. Одно дело, когда им отдает приказ пленитель, против которого они бессильны, и совсем другое, когда он унижает их подобным образом. Они не какие-то жалкие шавки, чтобы их дрессировать. Совместная непокорность стала началом совместных мучений. Теперь, не только остановившиеся, но и остальные почувствовали боль во всем теле. С каждой секундой, агония нарастала, выпивая всякую стойкость. -Непокорность влечет за собой смерть. Я совсем не хочу терять свои творения, но это не помешает мне, если вы продолжите упрямиться. Не вынуждайте меня… Холодный голос мучителя был спокоен. Он говорил, будто они были его собственностью, посмевшей перечить хозяину. Яростные рычания постепенно сходили на нет, сменяясь стонами боли. Падая на колени, едва удерживая себя от того, чтобы распластаться на полу, члены шестой группы все чаще начинали скулить. Но стоило одному из них поползти вперед, к указанному месту, как интенсивность уменьшалась. Поняв путь к избавлению от мучений, все больше подопытных сдавались, чем вызвали удовлетворение Финнигана. Однако, двое были наиболее стойкими. Смуглый мужчина по имени Отто и девушки, по прозвищу Волчица. Они не просто отказывались подчиниться, но даже не упали. Их лица были искажены страданиями, но не страхом. Непокорность так и сквозила при взгляде на них. -Думаешь… мы идиоты? — Сквозь стиснутые зубы, мужчина говорил с самим экспериментатором, ведь был уверен в том, что его услышат. — Хочешь, чтобы… мы дрались друг… с другом… Хер тебе… -Похвальная сила воли, однако, вы еще не заслужили право перечить мне. Мощность вживленного шокера возросла на степень, мгновенно свалив Отто. Уровня что мог убить человека, не хватило для умерщвления мужчины, но достало для лишения его самой способности мыслить. Еще немного и он погибнет. Внимательно наблюдая за процессом, Финниган заметил, когда строптивый щенок попытался переместиться вперед и уже хотел поощрить покорность, но прервался. Движение рукой к панели управления мощностью остановилось ведь девушка, чье наказание было соразмерно, сделала шаг к мужчине. Волчица, полностью оправдав ожидания, могла стоять при интенсивности, близкой к летальной. Любимица профессора схватила трясущуюся руку Отто, что тянулась к одной из клеток, и швырнула его к оной. Удивительно, учитывая воздействие электрических импульсов на нервную систему. Буквально выдохнув, смуглый мужчина обрел возможность двигаться и прополз к сияющей клетке, в которой уже был один из его товарищей. А девушка, чувствуя бегущие под кожей раскаленные струны, двинулась вперед и сама. Пусть и с трудом могла думать, но ей было омерзительно то, что она сейчас делала. Ей был омерзителен страх, который она ощущала. Не столь ужасна боль от импланта, столь беспомощность перед пленителем. Волчица никому и никогда не признается в этом, но она не хотела умирать. Именно по этой причине, она и хотела сбежать так сильно. Именно понимание того, что здесь она умрет, толкало ее на отчаянные помыслы. Но сейчас… ей было страшно. Страшно умереть и потерять шанс обрести свободу, к которой она сбежала месяц назад. И которую у нее отняли. -Хорошо. Просто отлично. Вы все молодцы. — Довольный голос эскулапа уже не вызывал раздражения, ведь то не шло в сравнение с опасением. — Теперь, пора приступить к естественному отбору. Все шестые стояли в огороженных голографических клетках, напряженно смотря друг на друга. Они понимали, что этот ублюдок не даст им возможности пощадить соперника, ибо правила естественного отбора были просты. Убей или будь убитым. Тяжело дышавшая Волчица стояла напротив трясущейся девушки. Она была одной из пяти представительниц женского пола в группе, и именно ей предстояло столкнуться с самым удачным образцом экспериментов. Смотря в глаза сжимающейся в ужасе Кейтлин, беловолосая с трудом обретала решимость. -Начинайте. И помните… Слабый становиться добычей сильного. Так было, есть и будет. Не позволяйте жалкой морали помешать себе выжить. -Проклятье… — Сжимая острые зубы, Волчица даже не заметила, как клыки прорезали внутреннюю сторону щеки. Металлическией вкус собственной крови вызвал настоящий взрыв инстинктов, что уносили сомнения. Кейтлин видела, как в ее оппоненте проявляется дикость. Неосознанно отступив на шаг, она вытянула ладони, чьи пальцы оканчивались крепкими когтями. Одна волчица была загнана в угол и прекрасно понимала, что ей не выжить, а вторая пригнулась, готовясь к рывку. Но не только данная пара проходила через это. Со всех сторон слышалось рычание, ведь почти каждый предпочтет выжить. Сомневающиеся «подбадривались» напутственными разрядами… И пришла бойня. Крики боли и неверия, жестокая ярость тех, в ком была заложенная кровожадность, смешались в единый поток. Тот казался симфонией для Метью Финнигана, а картина, что он обязательно сохранит в архиве, и вовсе стала причиной для триумфального смеха. Его любимица — Белая Волчица — впервые пролила кровь. Нечеловечески быстро бросившись на девушку, что была слабее, беловолосая рассекла грудную клетку, орошая все вокруг брызгами темной крови. Та отразилась в ярких кровавых глазах, смешавшись с жестокостью. Жестокостью, что порождена желанием жить.