У народа никогда не бывает более жестоких тиранов, как те, которые возникают из его среды.
— Пьер Буаст
Как это обычно бывает, посоветовать всегда проще, чем сделать самому. Именно по этой причине аврор всю ночь провёл в невеселых раздумьях. Он думал о Кристин, о всех детях, кого постигла та же участь, и не мог избавиться от съедающего его изнутри чувства вины. Разумом Гарри понимал, что ничего уже не изменить, но упрямое сердце отказывалось подчиняться всяческой логике. На нём уже долгое время мёртвым грузом висели сотни, тысячи невинных жизней, которые забрала война, и по сей день их число не переставало расти — неосторожные сотрудники аврората, которых Поттер не успел сберечь от опасности, бывшие однокурсники, которые по старой памяти рвались навстречу приключениям сломя голову, и вот теперь в этот список смело можно было добавить друзей, жертвующих собой ради всеобщего блага. Нежданные слёзы защипали глаза, и Гарри уткнулся лицом в подушку. Он никогда не просил, чтобы кто-то жертвовал собой вместо него, никогда не хотел всех этих потерь, но смерть, казалось, следовала за ним по пятам, не отставая ни на шаг и обжигая затылок своим ледяным дыханием. Война давно уже завершилась, долгожданная победа настала, но на душе было всё так же тяжело. И на фоне этой тяжести любые достижения меркли, неизменно теряя свой смысл. Гарри так и не удалось уснуть в ту ночь, поэтому на завтраке он пребывал в дурнейшем расположении духа. Пустая, ничего не значащая трепня профессоров здорово ездила по обострённым после бессонной ночи нервам, и Поттер едва сдерживался, чтобы не бросить в некоторых индивидов парочку Силенцио. Северус, разумеется, не спускал глаз с аврора, внимательно следя за его то и дело сжимающимися в кулаки руками, хмурым выражением лица и плотно сомкнутыми челюстями. Что-то явно было не так, но поднимать настолько личную тему прямо в Большом Зале директор посчитал сущим идиотизмом, отложив это до более удобного случая. И этот самый случай не преминул ему предоставиться. Где-то ближе к концу завтрака перед Гарри материализовался незнакомый Снейпу Патронус и потребовал от Главы Аврората немедленной встречи. Тот раздражённо выдохнул и взглядом спросил у директора разрешения. Северус поднялся из-за стола и предложил Гарри пригласить неизвестного аврора в директорский кабинет, на что тот облегчённо кивнул. По пути туда Поттер не произнёс ни слова, а Снейп не стал на него давить. Поговорить они успеют всегда. Как только мужчины вошли в нужную комнату, камин сразу дал директору знать, что кто-то требует разрешения на перемещение. Дождавшись кивка Гарри, Северус открыл камин и расположился в директорском кресле, так как Поттер ни словом, ни взглядом не дал ему понять, что разговор требует конфиденциальности. Перешагнувший через каминную решётку аврор не показался Снейпу знакомым, однако Гарри, судя по всему, знал его достаточно хорошо, чтобы обойтись без официальных приветствий. — Что опять стряслось, Дамбелл? — Гарри, ты нам срочно нужен в аврорате, — требовательным голосом заявил аврор. — Это очень важно, у нас на носу магическая конвенция, а ничего до сих пор не организовано, все тянут кота за яйца и совершенно не желают иметь никакого отношения к этой чёртовой конвенции! Поттер неодобрительно поморщился и устало потёр ладонями лицо. — Сколько ж раз я тебе говорил, Джо, научись организовывать людей. Ты, в конце концов, мой зам или какой-то сопливый новичок? Почему ты ещё не распределил обязанности? Чего ты ждёшь? Что все отправятся на эту каторгу по собственному желанию, распевая жизнерадостные песенки? — обвиняюще приподнял брови Гарри, ожидая ответа от своего нерадивого подчинённого. Снейп молча сидел в своём кресле и удивлялся тому, как прекрасно всё в этом аврорате устроено: чуть что – сразу Поттер. Своих мозгов, видимо, ни на что серьёзное не хватает. — Но ты раньше всегда... — Брал на себя всю ответственность? — резко оборвал его Гарри. — Решал за вас все проблемы? Работал на износ, не обращая внимания на своё состояние? Да, раньше так и было. А теперь я уже не уверен в эффективности данного метода. Стоило лишь отлучиться на пару недель, и всё развалилось, как чёртов карточный домик! Это, в конце концов, аврорат или сборище пустоголовых марионеток? Дамбелл, слава Мерлину, не пытался возражать, чему Северус был беспредельно рад. Если бы этот идиот вздумал спорить или возмущаться, директор бы самолично отправил в него полноценный Ступефай. Это же надо было так опростоволоситься — один-единственный раз им поручили что-то важное, а они умудрились упустить из виду даже самые банальные вещи. Неудивительно, что Поттер вечно ходит хмурый, Северусу под стать, с такими-то работничками... Видимо, Гарри был привычен к тому, что, видя его в таком состоянии, все вдруг волшебным образом теряли дар речи, потому что через пару секунд он, применив какую-то беспалочковую магию, широко распахнул глаза в возмущении, а Дамбелл резко побелел. — Джо. Скажи мне, пожалуйста, что это всего лишь моё воображение, а не твои мысли, — низким, угрожающим голосом прорычал Поттер. Северус удивился, слегка забавляясь ситуацией: видимо, этот Джо был ещё глупее, чем ему показалось изначально. — Скажи мне, что это какой-нибудь искажающий артефакт. Дамбелл побледнел, но промолчал, трясясь, как липка на ветру. Гарри прикрыл глаза и медленно выдохнул, стараясь удержать под контролем бушующую в нём магию. Северус буквально чувствовал её тяжесть кожей: дышать разом стало чуть тяжелее. Видимо, на Дамбелла всё это потрясающее действо имело гораздо большее влияние — он ощутимо сжался и зажмурил глаза в попытке занять как можно меньше места, чтобы не злить начальника ещё больше. Поттер бросил короткий взгляд на Снейпа, затем на своего подчинённого, и постарался сделать свой голос максимально спокойным: — С этого момента всё организуете сами. Мне всё равно, как вы это сделаете. Я вас спасать больше не собираюсь, даже если мир будет гореть синим пламенем. Свободен. Аврор мгновенно испарился, будто его и не было. Гарри тяжело опустился в кресло и глубоко вздохнул, беря свои эмоции под контроль. Через пару минут, когда мужчина снова был собран и спокоен, Северус позволил себе расслабиться. Чужая магия больше не давила на него, и дышать стало намного легче. Гарри кашлянул и поднял на него глаза: — Спасибо, что остался, Северус. Иначе я бы сорвался. Когда-нибудь эти придурки сведут меня с ума, честное слово. Не представляю, как ты справлялся с подростками, если у меня даже эти великовозрастные дети вызывают такую агрессию. Директор усмехнулся и развёл руками. — Не сказал бы, что у меня был выбор. Пришлось привыкать. Аврор понимающе покивал и запрокинул голову назад, на спинку кресла, закрывая глаза. А Северус подумал, что разговор нужно инициировать прямо сейчас, пока Поттера окончательно не довели. Он сцепил руки в замок и отстранённо поинтересовался: — Какая муха тебя сегодня укусила? — заметив, что аврор уже успел возмущённо открыть рот, Снейп предупреждающе поднял руку, безмолвно давая Гарри понять, что мысль ещё не закончена. Тот нахмурился, но продолжил слушать. — Я не говорю, что аврор не заслужил выволочки. Он, по-моему, даже слишком легко отделался. Но ведь ты и до этого был на взводе: Слагхорн чудом не сгорел от твоего яростного взгляда. Поттер вздохнул и прервал директора жестом пальцев. — Я понял, о чём ты говоришь, Северус. Я действительно сегодня на взводе. Извиняюсь за то, что не могу держать себя в руках. Это от недосыпа, — с кривой улыбкой сознался аврор. Северус вопросительно приподнял бровь. — Меня тоже волнует вся эта ситуация и тот факт, что я практически бездействую. Я привык всегда быть в движении, первым бросаться в самую гущу событий. Длительное ожидание и наблюдение – не для меня. Да, я научился проводить часы, сутки, недели за просмотром документов и организацией всяческих операций, но никогда ещё неизвестность не была для меня такой невыносимой ношей, как сейчас. Северус кивнул, удовлетворяясь полученным ответом, и Гарри снова закрыл глаза, тяжело сглатывая. Он понимал, что нервничает попусту: в этой ситуации мало что можно было предпринять, кроме терпеливого ожидания. Но как же это сводило его с ума! — Надо будет сегодня заглянуть к Малфоям, — начал размышлять вслух Гарри. — Люциус меня пока не приглашал, но мне уже надоело сидеть сиднем и абсолютно ничего не делать. Может, смогу чем-нибудь ему помочь. Всё-таки статус Главного – не шутки. Северус кивнул, соглашаясь с решением Гарри. В конце концов, его статус действительно мог помочь в их небольшом расследовании. Если стиль Люциуса – незаметно дёргать за ниточки, то Гарри мог напрямую давить своим авторитетом. Грубо, но результативно.***
Люциус сидел перед Гарри, неизменно потягивая вино из своего вычурного бокала, а Поттер сверлил тяжёлым взглядом книжную полку. Спустя пару минут молчания, Малфой соизволил заговорить первым. — Итак, Гарри, что привело вас ко мне? — Не валяйте дурака, мистер Малфой. Мы оба знаем, зачем я здесь, — мрачно огрызнулся Гарри. Люциус приподнял брови в деланом возмущении, якобы коря Гарри за неучтивость, но губы его медленно расплылись в частично насмешливой ухмылке. Всё же человек никогда не меняется до конца – в стрессовых ситуациях нет-нет, да и вылезет одна из тех черт его характера, которые он предпочитает скрывать. В данном случае, это было неумение держать хладнокровие и притворное безразличие – тот навык, который все аристократы приобрели чуть ли не с пелёнок. И каким бы влиятельным Гарри ни был, он всё равно всегда будет стоять особняком среди аристократии и высшего света. Как говорится, можно вывезти человека из деревни, а вот деревню из человека не вывести никогда. — Вы правы, — уступил Люциус со снисходительной улыбкой. — Вино? Что-нибудь покрепче? Гарри устало вздохнул — аристократы... — и с ноткой раздражения ответил: — Давайте перейдём сразу к делу. Малфой усмехнулся и, разом растеряв всю свою ауру скрытности и таинственности, начал разговор. — Я смог нащупать пару нитей, которые могли бы помочь в вашей ситуации и, если бы вы набрались терпения, то не далее, чем через несколько дней, у нас бы состоялась гораздо более информативная беседа. А сейчас, — Люциус небрежно пожал плечами, — могу лишь сказать, что одна семья волшебников долгое время претендует на, скажем так, высшее положение в аристократическом обществе. Только вот есть одна проблема: аристократической крови в них примерно столько же, сколько в ваших маггловских родственниках, прошу прощения за столь неприятное напоминание. Хитро сверкнувшие глаза Люциуса тут же без слов пояснили, что никакого сожаления по данному факту он на самом деле не испытывал. Гарри устало вздохнул, ничем не отвечая на подколку, и лишь сильнее нахмурился. — Люциус, вы уж простите, но я в ваших аристократских интригах совершенно не разбираюсь. Какое отношение эта история имеет к тому, что происходит в Хогвартсе? — Подумайте сами, Гарри. У семьи нет аристократических корней. Глава семьи хочет показать силу, заявить себя на важную позицию в крайне консервативном обществе. Он знает, что это будет нелегко, но он невероятно терпелив. Каким образом он может повлиять на отношение к нему? Как может изменить мнение общества? Через кого будет проще всего это сделать? Гарри даже немного приоткрыл рот, когда его сознание посетила невероятная догадка: — Через следующее поколение. Через детей. Если сейчас вселить в них мысли о том, что этот человек – важная шишка, то впоследствие эти дети, став полноценными членами аристократического общества, смогут изменить абсолютно всё. Люциус одобрительно улыбнулся и пару раз весьма театральным образом хлопнул в ладоши. — Бинго, Гарри. Вы совершенно правы. Не так уж вы и плохи в наших «аристократических интригах», хм? Гарри фыркнул и махнул в сторону Люциуса рукой. — Разумеется, когда вы всё мне разжевали и подали на серебряном блюдечке. Люциус кивнул, без всяческих прибеднений принимая справедливую помарку, и продолжил: — Сын этого человека обучается в Хогвартсе, так что именно студенты Хогвартса подвергаются на данный момент наисильнейшему влиянию. Некоторые аристократы подтвердили, что их дети с наиболее яркими эмоциями – позитивными или негативными, – высказываются лишь об одном из своих однокурсников – о сыне упомянутого мной человека. Это сильно сгущает краски и подтверждает мою теорию. — Как же зовут этого человека? — с нескрываемым любопытством и рвением поинтересовался Гарри. Его аврорские инстинкты уже работали в полную силу: он продумывал, как можно доказать те или иные моменты теории Люциуса, да ещё и таким образом, который мог бы помочь им в неминуемых публичных разбирательствах. — Его фамилия Макбет, что мало вам скажет. Его знают лишь в узких кругах. Именно это он и планирует изменить. Теперь, когда вы знаете его фамилию, будьте предельно осторожны – он достаточно жестокий и алчный человек, чтобы представлять серьёзную опасность кому угодно, даже вам. Гарри фыркнул. — Люциус, я очень вам благодарен за предостережение и беспокойство, но не забывайте, кто я. Если меня в восемнадцать лет не смог прикончить Волдеморт, то и теперь беспокоиться практически не о чем. Малфой с сомнением хмыкнул и покачал головой. — Гарри, не путайте грубую силу и хитрые выпады со спины. Вы смогли отразить лишь те атаки, о которых были предупреждены изначально. Я ни в коей мере не преуменьшаю ваших достоинств и уважаю ваши несомненные способности, но Макбет действует скрытно, он очень терпелив. Как ягуар, он долгое время может прождать в засаде, ожидая идеальной возможности для нападения. И убивает он с одного удара. Гарри, внимательно выслушав Люциуса, поумерил свою гордость и решил всё же поверить тому, кто лучше знаком с объектом обсуждения. — Ну хорошо, Люциус, я вам верю, и впредь буду очень осторожен. Позвольте мне теперь откланяться и вернуться к директору – он тоже ждёт новостей. Люциус согласно кивнул и по устоявшейся традиции проводил Гарри до камина. Перед самым отправлением Малфой легко коснулся предплечья собеседника, привлекая внимание, и снова напомнил ему об осторожности. Только после повторного обещания Гарри был великодушно отпущен обратно в Хогвартс, куда он прибыл в гораздо более дружелюбном настроении, чем до Малфой-мэнора.