Кристина постоянно просыпается из-за каких-то громких звуков. Чаще всего это обоснованно тем, что мать гремит посудой, либо болтает с подругой по громкой связи. И женщину на самом деле не волнует, что её дочь спит в соседней комнате маленькой квартиры. Привыкшая к таким пробуждениям, Кристина встаёт с кровати и потирает глаза. Сумка, лежащая на полу, напоминает ей о том, что сегодня будет, и девушка направляется в ванную. Захарова на удивление выглядит достаточно хорошо: на лице почти нет отёка после сна, а волосы чистые и не запутавшиеся в своей длине. Это поднимает ей настроение. Совершив все утренние ритуалы, Кристина отправляется на кухню. Но не успевает она войти, как в нос ударяет вкусный запах её любимых жареных помидоров, яиц и, вроде как, обжаренного лука, аромат которого девушка иногда путает с другим продуктом.
Однако даже еда не важна так, как сам факт того, что Жанна приготовила для неё её любимую яичницу спустя три года после того, как Кристина «отбилась от рук». В какой-то степени блондинке становится грустно от осознания того, что любви мамы к себе нужно добиться, пойдя на такие жертвы, но портить себе настроение негативными мыслями сейчас не хочется. Кристина завтракает только что приготовленным блюдом и, обменявшись с матерью несколькими фразами, возвращается к себе в комнату. Захарова закрывает за собой дверь, берёт со стула поглаженные чёрные вещи и переодевается в них, чтобы отправиться в церковь.
— Ты всё? — интересуется Жанна, постукивая указательным пальцем по запертой двери, — отец тебя ждёт, я с вами не поеду, — отрезает мать и уходит в зал, оставляя Кристину наедине.
Неужели она совсем не любит её, что даже не может по-человечески попрощаться с дочерью? Девушка до сих пор таит надежду, что в женщине есть хоть какое-то тепло к ней, но она только лишний раз разбивается об иллюзии. На телефон раздаётся звонок от отца, напоминающий ей о том, что пора уходить. Кристина в последний раз собирается с мыслями и, бегло оглядев комнату, направляется в прихожую. На душе тоскливо. Ей и так противно от поведения родителей, а мать, стоящая над душой, только добивает ситуацию. Жанна, сложив руки вместе, непоколебимо и гордо смотрит на обувающуюся дочь. Только гордится мать не за неё, а за свой метод воспитания, который является скорее одним из способов искалечить человека, а не сберечь его от вредных привычек. Это выражение лица матери, её высоко поднятый подбородок, довольная улыбка и поза победителя просто вымораживают Кристину, побуждая девушку ускориться с обувью. Захаровой хочется уйти отсюда и больше не возвращаться, поэтому она хватает сумку в руку и выходит из квартиры. Ни «пока», ни объятий, ни чмока в щёку. Жанна, видимо, просто ждала, пока дочь выйдет, чтобы закрыть за ней дверь. Захарова с давних пор стрессоустойчива, но такое отношение к себе порой очень задевает её. У Кристины даже мысли не возникает, что она совершает неправильный поступок. Ей, наоборот, хочется уже как можно скорее избавиться от этого общества, жить спокойно и брать по максимуму.
Не успевает Кристина отойти от порога, как слышит позади себя поворот дверного замка налево. Пути назад нет, поэтому девушка почти бегом спускается по лестнице и через пару мгновений оказывается на улице. Слабый ветерок мгновенно обдувает лицо блондинки, вызывая табун мурашек, и она направляется к машине. Кристина всегда боится слишком сильно хлопнуть дверью, отчего часто не закрывает её с первого раза, но сейчас девушке настолько хочется как можно скорее тронуться с места и забыть эту дорогу, что она прыгает на кресло и захлопывает дверь, чуть ли не прищемляя ею свои волосы. Захарова не общается с отцом, считая это пустой тратой времени. Она знает, что ему совершенно всё равно на все её действия и воспринимает его как марионетку, пляшущую под мамину дудку. Даже в воспитании собственной дочери он целиком уступает ей, не стараясь ей помочь или что-то исправить, ведь ему нет до этого дела. Обидно. Кристина ловит себя на мысли, что опять начинает думать о грустном. Она украдкой смотрит на отца, сидящего со спокойным выражением лица и не предпринимающего попыток поговорить. Который раз разочаровавшись в родителе, Захарова отворачивается к окну и сохраняет тишину до конца поездки, и лишь по приезде в церковь просит его не идти с ней, когда он пытается проявить свои родительские качества в последний раз. Правда Кристине это уже не нужно.
Девушка забирает сумку из машины и, крепко сжав её в руке, направляется к паперти. Преодолев её, Захарова непроизвольно бегает глазами по помещению в попытке увидеть Лизу, но проходит вглубь, когда терпит неудачу. Кристина волнуется от одной только мысли, что ей грубо ответят или могут отказать, ведь в этом случае она вернётся домой, где ей придётся выслушать часовую лекцию матери о том, какая она безнадёга, и что жизнь её обречена на провал. Захарова, всё же решив, что пора забыть о том месте, из которого она, к счастью, ушла, начинает ещё раз перебирать в голове все возможные варианты того, что она может сказать и, войдя в пономарку, выдаёт следующее:
— Здравствуйте, я хочу быть помощницей… — неуверенно говорит Захарова, но облегчается, когда ей отвечают довольно по-доброму по сравнению с тем, какого она ожидала ответа.
— Здравствуй, конечно, — темноволосая и довольно худая на вид девушка встаёт со стула, задвигает его под стол и подходит к Кристине, — я вижу, ты молодая очень, поэтому соседка будет тебе по возрасту, — она мягко берёт Захарову за предплечье и выводит её на улицу, закрывая за собой дверь.
Они обходят храм и, заходя за него, продолжают путь дальше, пока не упираются в деревянный забор с калиткой. Евгения, как дальше узнаёт Кристина, пропускает её вперёд и всё также ведёт за руку. Девушки идут направо вдоль какого-то здания, которое Захарова никогда ранее не видела, и останавливаются возле деревянной двери. Евгения открывает её, слегка морщась от скрипа, и заводит Кристину в комнату.
— Елизавета, наверное, в храме, но я скажу ей, что у неё новая соседка, — говорит Евгения, когда видит пустое помещение. Захарова слышит знакомое имя и не верит тому, что ей сейчас сказали. Глаза ошарашено поднимаются вверх, но Кристина, тут же осознав, что показывать свои эмоции в этой ситуации странно, затмевает своё удивление и слушает дальше. — Твоя постель, — брюнетка показывает рукой на кровать, стоящую в правом углу, — можешь положить сумку и посидеть здесь, пока она не придёт. Захарова проходит вперёд и кладёт сумку на постель, попутно осматривая комнату. На стороне Лизы стоит шкаф с двумя дверцами, тумбочка и кровать, точно так же, как и у блондинки. — Елизавета всему обучит тебя, а мне, к сожалению, нужно идти. Всё остальное передам через неё, — Евгения прощается с Кристиной и выходит из комнаты, оставляя блондинку наедине с собой.
Захарова кивает на каждое произнесённое Женей слово, но на самом деле даже не вслушивается в то, что она говорит, ведь голову занимают мысли о Лизе. Блондинка хоть и предвкушает встречу с девушкой, но в глубине души всё равно боится. Как вообще та отреагирует? А если она будет совсем избегать её? Тогда всё будет более, чем печально, ведь девушкам нужно контактировать, живя в одной комнате, а в итоге придётся делить её с огромным и навязчивым чувством неловкости. А Кристина и вовсе будет ощущать себя так, будто вторгается в чужое пространство, хотя это не так. И с чего бы это вдруг её интересуют подобные вещи? Наверное, сейчас не стоит забивать себе голову чем-то ненужным и лучше подумать о том, где она будет курить. Лиза явно не одобрит, если это будет происходить на её глазах и в комнате. Девушка усмехается, представляя, как брюнетка, насупившись, начинает делать ей замечания. Забавно. Кристина может ещё долго летать в мыслях, не замечая ничего вокруг, но шарахается от неожиданного звука, когда в полной тишине ручка от сумки падает из стоячего положения вбок. Вещи напоминают о себе и о том, что их нужно разобрать случайным стечением обстоятельств. Захарова, вспомнив о стоящем сзади неё шкафе, подходит к нему. Открыв его дверцы, девушка убеждается, что эти полки предназначены для неё, ведь они пустеют, а на рейке висят голые вешалки. Кристина заполняет шкаф той небольшой, но необходимой частью от всего её гардероба, что взяла с собой из дома и, доставая последнюю скомканную футболку, начинает распутывать ткань, откуда вынимает три пачки сигарет, которых ей должно хватить на длительное время, если курить реже, чем обычно. Захарова переминается с ноги на ногу в попытке придумать место для нычки. Она сразу исключает все варианты тайника с тумбочкой, кроватью и даже полом, ведь именно такие места суются проверять первыми. К счастью, через пару мгновений к ней резко приходит озарение, когда в голове возникает мысль спрятать сигареты в шкафу, а точнее под ним. Чаще всего мебель стоит на ножках, а щель между полом и дном гардероба закрывается доской того же цвета, чтобы всё выглядело красиво и гармонично. Кристина кидает пачки на пол, кладёт свои руки на верхние углы шкафа и, чуть надавив вперёд, откидывает его назад, а ногой пинает сигареты под мебель. Захарова медленно опускает шкаф на место, ладони отлипают от дверц, и блондинка слышит позади себя тот же звук, что появился, когда Женя открыла эту комнату.
Кристина дёргается, как ошпаренная, и отходит от шкафа из-за страха, что её сейчас заподозрят в том, что она совершила. Взгляд Захаровой устремляется в сторону входа. Она видит, как дверь распахивается влево, и Лиза переступает порог, попутно поправляя свои волосы правой рукой. Брюнетка не видит стоящую у кровати девушку, и Захарова, пользуясь моментом, наклоняется к тумбочке и начинает делать вид, что открывает ящик. Ей хочется избавиться от ощущения, будто её застали врасплох, поэтому она пытается куда-нибудь деть себя и убрать волнение внутри. Кристина поднимает голову и видит немного шокированный взгляд Лизы, который она пытается спрятать и не позволить блондинке прочитать это на своем лице. Когда они встречаются лицом к лицу, страх Кристины пропадает, но сменяется на чувство злости. Она сердится из-за того, что какая-то мелочь заставила её так засуетиться. Ранее пробудившаяся уязвимость пропала, но оставила за собой след, который только и делает, что накаляет ситуацию и разбуждает в Кристине желание принять свой привычный непоколебимый вид. Когда Лизу отпускает удивление, в голову приходит мысль поздороваться со своей новой соседкой, и она приоткрывает губы. Однако её опережает Кристина, заметившая желание брюнетки что-то сказать.
— Привет, — произносит Захарова и, пнув пустую сумку под кровать, садится на постель.
Лиза не знает, как именно начать диалог с девушкой, ведь «Здравствуйте» будет выглядеть нелепо, и расслабляется, когда блондинка почти перебивает её и говорит «Привет». Всё в манере Кристины, а если быть точнее, в стиле их общения, который установила тоже она.
— Привет, — отвечает Андрющенко и проходит к своей кровати. Непривычно общаться с кем-то на «ты» на территории церкви, но показаться глупой хочется меньше. Проверив что-то в тумбочке, она присаживается на кровать и мысленно начинает строить догадки о нахождении Захаровой здесь, а не в самом храме. Брюнетка предполагает, что Кристине выделили место в одной комнате с ней, потому что та решила посвятить свою жизнь службе в храме. Это единственная логичная мысль, способная обьяснить присутствие Захаровой. Лиза и не могла подумать, что именно Кристина, с которой у неё однажды завязался разговор, окажется так близко, как никто другой из множества приходящих православных. Когда Андрющенко осознаёт, что ей придётся контактировать, жить и скорее всего учить Захарову, её накатывают воспоминания не столь о самом разговоре, а о чувствах, которые она испытала в беседе с блондинкой.
— Женя не сказала обо мне? — Кристина спрашивает это, пытаясь найти объяснение удивлению Лизы, ведь Евгения обещала оповестить брюнетку, но, видимо, не нашла её на месте. — Она хотела что-то передать мне, — все неприятные чувства потихоньку испаряются, и девушке становится легче говорить.
— Нет, я схожу к ней, — отрезает брюнетка и встаёт с постели, направляясь к выходу. Кристина ничего не сделала, но внутри Лизу беспокоит странное чувство предвкушения, а чего — непонятно. Одно нахождение в одной комнате с Захаровой вызывает у брюнетки бурю эмоций, которую она удерживает в себе. С одной стороны, Андрющенко в замешательстве, ведь неожиданное появление гостьи застало её врасплох. Эмоции варьируются от негативных до положительных. Девушка привыкла жить одна и в ближайшее время не собиралась обзаводиться соседкой, которая иногда не внушала доверия. По мнению Лизы, Захарова — бомба замедленного действия. По крайней мере, первое впечатление о блондинке создалось у неё именно такое. Наверняка у девушки взрывной характер, который Лиза, наверное, не хочет увидеть со всех сторон, хоть ей и интересно, как будет вести себя Кристина спустя несколько дней проживания здесь. Насмотревшись на других, Андрющенко по своему опыту может сказать, что некоторые уходят в самом начале обучения. Но что-то внутри подсказывает ей, что уверенная в себе на вид Захарова так просто не сдастся. Однако с другой стороны Лиза в глубине души рада тому, что стены комнаты больше не будут так давить, и теперь девушка будет ощущать человеческое тепло, что легко заполнит собой пространство. Да, Андрющенко привыкла к одиночеству, но ей всё равно хочется ощущать, что она не одна среди церковных величавых стен. Девушка иногда грустит от своей жизни, укутавшись в одеяло с головой, несмотря на то, что дело, которым она занимается, всячески пытается занять её и вытащить из этого состояния. Но как ни крути, ничто не может заполнить её душевную пустоту, растущую с каждым годом всё больше, больно сдавливая грудную клетку. В один момент Андрющенко просто попала в железные оковы и стала заложником бескрайней печали, а храм стал для неё каким-то спасением. Каждому нужен человек рядом и поэтому, несмотря на все переживания и сомнения, Лиза рада тому, что Кристина, почему-то сразу привлекшая к себе внимание брюнетки, теперь будет разделять с ней нагнетающую атмосферу комнаты и заполнит пустоту везде.
Кристина не возражает, когда Лиза выходит из помещения и отправляется в церковь. На самом деле в отсутствии Андрющенко было легче, и всё, что тогда тревожило — как сложатся взаимоотношения между ними. Страх и уязвимость внутри девушки в тот момент смешались в один большой шторм, из-за чего кроме удивления Лизы она ничего не заметила и не поняла, в порядке ли всё.
Однако это куда лучше, чем увидеть недовольство и злость за вмешательство в её границы. Самой Кристине вряд ли понравилось бы такое, если бы она долгое время жила одна и ей сказали, что лафа окончена. Несмотря на то, что ей в принципе должно быть на это по барабану, ведь все свои действия Захарова делает ради себя, Кристине правда стало легче, и она чувствует себя беззаботно вне дома. Её приняли здесь, и она уже точно не вернётся в ту комнату, где было постоянно тускло, что даже никакая люстра не спасала и лучше фонарика на телефоне ничего не было. Как бы Кристина не ненавидела церковь, но находиться здесь куда проще. Однако спокойствие длится недолго. Брюнетка возвращается с согнутой рукой, на которой висит чёрная ткань, в дальнейшем оказавшаяся одеянием для Захаровой. Кристина следит за тем, как Лиза приближается к ней и, остановившись возле кровати, протягивает облачение. Необычные голубые глаза Захаровой устремляются на Андрющенко снизу вверх. Такое внимание к себе непривычно, а если учитывать то, что так смотрят в глаза в единичных случаях, Лиза смущается ещё сильнее. Эта странность в глазах Кристины только и делает, что притягивает Андрющенко к себе, из-за чего внутри зарождается тревожность. Она продолжает захватывать грудную клетку брюнетки, но постепенно испаряется, когда Лиза начинает отвлекаться из-за ощущения, как что-то щекочет её руку. Ткань ползёт по предплечью, когда Кристина забирает своё одеяние, и Андрющенко окончательно убирает руку. Что в Захаровой не так? А если точнее, что не так с Лизой? Брюнетка показывает, где можно переодеться, и Захарова, бегло оглядев Андрющенко, благополучно устраняется. Она запомнила, как должно выглядеть облачение на теле, и с первого раза правильно надевает его на себя.
Кристина возвращается и тут же вынужденно отправляется за Лизой, что не теряет времени, и пока есть возможность отвлечься от странных мыслей, указывает Захаровой идти за ней. Девушки проходят по тропинке, преодолевают забор и оказываются в храме. Идти по улице в своём новом облике, который теперь будет на ней почти постоянно, непривычно и немного дискомфортно. Более того, очень жарко. Кристина материт его у себя в голове всеми словами, которые только знает. Длинная ткань иногда путается в ногах, заставляя напрячься, чтобы не клюнуть носом в землю. Наверное, со стороны девушка выглядит забавно, особенно на фоне Лизы, идущей рядом размеренным шагом. Она подобна изящному чёрному лебедю, скользящему с невероятной лёгкостью по поверхности водной глади. Захарова искоса смотрит на брюнетку, в очередной раз подмечая, насколько та утончённа. Но сейчас лучше стоит подумать о том, чем они будут заниматься в храме, ведь новый облик — это ещё полбеды. Церковные занятия определённо будут сложными, придётся прикладывать много усилий, чтобы её не выгнали отсюда в первые же дни за некомпетентность. От такого варианта развития событий Кристину пробирает лёгкая неуверенность. Когда блондинка проходит через весь храм, чтобы пробраться к уже знакомому ей алтарю, она ловит на себе взгляды тех самых ненавистных для неё людей и чувствует себя совсем неловко и неуверенно из-за того, что идея, которую она осуществила, теперь кажется ей плохой. Кристина думает, а не далеко ли она зашла из-за своих желаний, но раздавшийся голос Лизы помогает девушке отвлечься от испытываемого стеснения. Отвлечься, но не избавиться. Захарова до сих пор тушуется от многочисленных взглядов, направленных на неё. Но сейчас скорее всего её вовлекут в какое-то дело, и этот факт успокаивает. Она будет сосредоточена на службе и сможет умерить своё волнение. Девушка, тяжело выдохнув, переводит внимание на Лизу.
— Всё время богослужений проводится в этом алтаре, — начинает брюнетка довольно строгим тоном, чтобы как можно сильнее показаться серьёзной, ведь на неё впервые возложили роль учителя, — я расскажу тебе обо всех пономарских обязанностях, но начну с уборки алтаря, — Андрющенко пытается вспомнить все слова, которые говорила ей Женя в первый день службы.
Лиза умеет ловко переключать на себя внимание Кристины, однако это не всегда работает в нужное русло. Интерес к брюнетке правда не выдумка. Захарова понимает это, когда мысленно отмечает, что губы Андрющенко выглядят очень сладко и невесомо, а идеально очерченный подбородок так и манит к себе. У Лизы в целом довольно миниатюрные и чёткие черты лица по сравнению с тем, какие они у самой Кристины. На правой брови проплешина из-за шрама, полученного в детстве, а губы из-за плохой пигментации имеют нечёткий контур, как и нос девушки, который перестал быть похожим на картошку лишь к шестнадцати годам. Захарову как назло притягивает к противоположностям, ведь её блондинистые волосы совсем не похожи на цвет локонов Лизы. «Учительница» диктует что-то о протирании пыли, чистке ковров и кадила от остатков угля и ладана, но Кристина пропускает всё мимо ушей до того момента, пока твёрдый голос брюнетки со своей своеобразной интонацией не заставляет ту вслушаться в него.
— Однако в преддверии праздников всё чистится до блеска, — говорит Лиза, специально делая акцент на первое слово, — ближе к вечеру покажу тебе, где лежит всё для уборки, и как убираться, — издалека намекает Андрющенко, уже придумав наказание для блондинки, что не слушает её. Многообещающие кивки Кристины не нравятся Лизе, но она надеется, что это всё ей просто кажется. — Научу тебя разжигать кадило и скажу, в какой момент его нужно подносить, а с выносными свечами разберёмся завтра, — закончив с речью, девушка отстраняется от Захаровой и уходит, видимо, в пономарку.
Оставшись наедине, блондинка задумывается о том, сколько же ей всё-таки предстоит учить и делать. Когда Кристина собиралась сюда, она не думала, что в обязанности и область знаний свяженнослужащей входит так много. Но думать об этом поздно, ведь ничего уже не поделаешь. Это всяко лучше, чем находиться рядом с матерью-занозой, что каждый раз упивается результатами своих нравоучений, которые так пагубно сказываются на Кристине. Захарова на секунду выпадает из глубоких мыслей, морщась от противных воспоминаний. Девушке пора подумать, когда и куда ей уходить курить. Сейчас желание покурить мучает не сильно, поэтому, немного поразмыслив, блондинка решает, что «запрещёнка» будет только по ночам, однако определиться с местом гораздо сложнее. Несмотря на то, что из-за сложившихся обстоятельств церковь давно стала для Кристины вторым домом, она не припоминает ни одного закоулка, где можно остаться незамеченной и ненастигнутой Лизой. Кстати, о брюнетке. Оказывается, она такая дотошная, однако у Кристины это не вызывает негативных чувств. Во время знакомства Лиза показалась Захаровой прям пай-девочкой, но никак не учебным тираном и, скорее всего, блондинке просто в тягость слушать множество «заумных» слов и пытаться понять их, поэтому интерес к Андрющенко остаётся неизменным. Что же будет делать Лиза для того, чтобы успешно обучить своенравную Захарову? Кристина, конечно, не совсем безнадёжна, но и считать её примерной раньше времени не стоит. Девушка на редкость хитра. В её предпочтениях — делать всё только в своё удовольствие, и пусть придётся потерпеть. Блондинка улыбается своим же мыслям и, подняв голову вверх, оглядывается по сторонам. Она отмечает, что Лиза по-прежнему находится у Жени и, потеряв отчёт о времени, задаётся вопросом: «И сколько я вообще витаю в своих мыслях?» В последнее время она часто выпадает из реальности. Захарова и сейчас бы так сделала, начав думать о том, что она много размышляет, но приближающиеся шаги за спиной не дают этого сделать. Лиза возвращается к Кристине и начинает говорить что-то про литургические особенности, таинства Крещения, какой-то церковнославянский язык, чтение часов и много чего непонятного для девушки, поэтому та почти не слушает брюнетку, а лишь откладывает в голове отрывки некоторых фраз.
***
Вечернее Богослужение сейчас в самом разгаре. Лиза даёт Захаровой знак смотреть и запоминать то, как нужно зажигать кадило. Девушка открывает крышечку, помещает небольшой кусок горящего древесного угля на специальную сеточку, а сверху кладёт ладан. В процессе сгорания выделяется фимиам, ароматическое вещество. Кристина никогда не обращала внимание, но теперь понимает, почему по утрам, когда она приходила на исповедание, ужасно сильно воняло благовонным дымом. Андрющенко следит за тем, чтобы уголь продолжал гореть, и позже к пению 103-го псалма подаёт священнику кадило и свечу, о нюансах которых брюнетка пообещала блондинке рассказать потом, как только та будет владеть кадилом в совершенстве и начнёт изучать устав. Лиза возвращается на место и, бросив взгляд на Кристину, замечает, что та даже не смотрит на неё. Всё, что касается выполнения работы и ответственности за неё, очень тревожит Андрющенко, поэтому она очень заядлая в этом плане и легко раздражается, если что-то идёт не так. Смотря на блондинку, брови сдвигаются в недоумении, а в голове возникает множество вопросов: «И что это за поведение? Это же в её интересах обучаться всему и служить, а по итогу ведёт себя халатно». Лиза подходит к блондинке и говорит следующее:
— Всё запомнила? — спрашивает Андрющенко и в эту же секунду ловит на себе взгляд Кристины. Голос Лизы, как пощечина, возвращает Захарову в реальность. Она, погружённая в свои фантазии, в которых выкуривает пачку сигарет, выдаёт своё абстрагирование опешившим лицом. Однако уже через пару секунд она уверенно смотрит на Лизу и кивает на все её вопросы, даже не догадываясь, какие нужно сделать манипуляции, чтобы зажечь кадило. Губы брюнетки выражают недовольство, но Андрющенко старается унять раздражение внутри и, всё-таки сдержав себя, обращается к блондинке: — Смотри ещё раз.
Трудолюбивая Лиза привыкла своими усилиями добиваться идеала в служебных обязанностях, но никогда не учила этому других. Возможно, в силу своей неопытности она и не может сделать девушке строгое замечание насчёт её незаинтересованности. Или дело в том, что ругать нужно не кого-то,
а Кристину?
Захарова замечает, как лицо брюнетки меняется на серьёзное и даже немного злое, что совсем не похоже на неё. Причина — невнимательность Кристины, и поэтому, чтобы отвлечься от ужасных мыслей и изменить мнение Лизы о себе в положительную сторону, девушка решает всё-таки обратить своё внимание на порядок действий, с помощью которого зажигается кадило. Кристина подходит ближе, и её ждёт разочарование, когда брюнетка говорит ей, что зажигать кадило заново не надо, а нужно лишь следить за углём, но раз та проявила свою заинтересованность, пока есть время, пусть расскажет, что нужно сделать, чтобы зажечь его. Губы девушки приоткрываются не от желания что-то сказать, а от просьбы Лизы, которую она не может выполнить. Провиниться перед девушкой ещё раз не хочется, поэтому Кристина начинает мямлить что-то про уголь, но ловит на себе сердитый прищур брюнетки, что ожидала проступка от девушки и готова взорваться, нагрубив «Да что ты бубнишь себе под нос?», ведь ни одно слово Захаровой не подходит. Всё внутри закипает, и Лиза чуть не забывает о том, что нужно поднести кадило и, сорвавшись с места, направляется к священнику. Что-то неизвестное спасает Кристину от засады священнослужащей, и она выдыхает, когда остаётся одна, но в нос ударяет запах, которым заполнился весь храм, из-за чего блондинка морщится и начинает нервничать. «Лучше бы сейчас пахло сигами» — думает Захарова про себя. День подходит к концу, а курить хочется до ужаса, и Кристина на самом деле готова выкурить половину пачки, как она сделала это на последней встрече с друзьями, не знающими о том, что их шутка всё-таки воплотилась в жизнь. Девушка на секунду воображает, что сигареты могут помочь ей убрать стресс, однако переживаниям внутри Кристины не место, и любые терзания — просто сигаретная зависимость.
Лишь бы не налажать окончательно, Захарова, желая похлопать себя по лицу, просто трясёт им из стороны в сторону, чтобы не привлекать к себе внимание, но и в то же время сосредоточиться на службе. Кристина сидит уже на низком старте, ведь приближение конца ощущается каждым сантиметром тела, которое жаждет наконец распрощаться и убежать в комнату, но не тут-то было. Все священнослужащие начинают расходиться, а Лиза возвращается к Захаровой с совершенно спокойным лицом. Кристина ожидала увидеть хотя бы чуть злости от брюнетки после произошедшего, но не замечает этого, отчего внутри появляется чувство, что сейчас произойдёт что-то гораздо хуже, чем она представляла.
— Сейчас все уйдут, — Лиза вертит головой, осматривая помещение на наличие людей, — и начнём убираться, — и отходит от блондинки, чтобы пробраться к тряпкам и щёткам с ведром.
Чёрт бы побрал эту уборку, о которой Кристина благополучно забыла и ни разу не вспомнила за весь день или вовсе даже не услышала о ней, когда Лиза в самом начале жужжала о пономарских обязанностях. Брюнетка ушла вовремя, не увидев измученную гримасу на лице Захаровой, но быстро вернулась, держа в руках тряпку для себя и щётку для Кристины, которой указала чистить ковры, пока она будет протирать пыль и заниматься чисткой кадила от остатков угля и ладана. Лиза прекрасно знает, что ей стоит разделить работу поровну, но какое тогда будет с этого наказание, и оставляет всё как есть, ведь менять что-то уже поздно из-за рванувшей выполнять свои обязанности Кристины. Сгибаясь в спине то ли от усталости, то ли от гнетущей её жажды никотина, девушка начинает чистить ковёр расхлябанными движениями рук. Она неимоверно устала. За день было получено слишком много информации, выполнена череда дел. Кристина с ненавистью смотрит то на щётку, то на ковёр, и иногда с ноткой обиды на Лизу, которая расслабленно протирает пыль. Ноги ноют, тело горит, одежда начинает колоться, заставляя кожу неприятно зудеть. Голова скоро тоже начнёт ходить ходуном. В помещение через окна проникают самые последние лучи сегодняшнего солнца, сулящие завершение суток и прекрасно открывающие вид на все загрязнения на коврах. Захарова ещё раз обречённо вздыхает от усталости и чувствует, что готова расплакаться. Тело отказывается делать что-либо, но стойкий характер берёт своё. Девушка, сильно нахмурившись и собрав последние силы, от которых почти ничего не осталось, в кулак, начинает с агрессивным настроем чистить злополучные ковры. Мысли заняты предвкушением хорошего сна и отдыха, длиною в целую ночь. Поскорее бы закончить с этим всем и завалиться в мягкую кровать, в которой она бы с радостью лёжа покурила, хоть это и всего лишь мечты.
***
Тело немного ноет после уборки, а голова тяжелеет каждую секунду всё сильнее и сильнее от мучительного желания лечь спать. Убрав всё на места после уборки, Кристина быстро уходит из храма, когда получает от Лизы одобрительный кивок, а сама брюнетка задерживается у Евгении на некоторое время, чтобы просто поговорить с ней и взять богослужебный устав для Захаровой. Когда Женя тоже заканчивает со всеми делами, Лиза отправляется в свою комнату, хоть и ноги совсем её не слушаются. Обычно девушка редко устаёт после службы, однако день, проведённый вместе с Кристиной, очень вымотал её как физически, так и эмоционально. Лиза входит в комнату и кладёт устав на стол напротив кровати блондинки, кидая на неё многозначительный взгляд, чтобы та не забыла и села учить его с завтрашнего дня. Девушка переодевается и, вернувшись в комнату, ложится на свою кровать. Лиза закрывает глаза, когда начинает чувствовать, как по спине и ногам распределяется расслабление, и ей становится намного лучше. Полежав в таком полусонном состоянии около десяти минут, брюнетка наконец открывает глаза, и её взгляд устремляется на чужую, стоящую рядом кровать. Кристина лежит на постели и выглядит достаточно измученно: тяжёлые веки; зажатость тела, видная издалека; напряжённые скулы. Та даже не переоделась и переворачивается с одного бока на другой, пытаясь избавиться от тревожащего её чувства беспокойства и дискомфорта. Смотря на такую картину, в Лизе просыпается чувство вины за то, какую сегодня она возложила нагрузку на Кристину. Всё-таки это её первый день и для неё можно было сократить количество материала и практики, чтобы потом не злиться, что та ничего не понимает. Лизу терзают мысли о появившейся в храме раздражительности по отношению к Захаровой. Она, хоть и не показала её в полной мере, сдержав гнев в себе, уверена в том, что блондинка всё почувствовала. Обычно подобные вещи хорошо видны человеческому взору. Сердце начало слегка сжиматься. В конце концов брюнетка даже не знает, почему Захарова здесь, и что сподвигло её на такой шаг. Неплохо бы узнать это и как-то загладить свою вину. Лиза теперь тоже ёрзает на кровати и нервно перебирает пальцы, ведь её разрывает от выбора. Внутри девушки неготовность делиться чем-то откровенным, но знакомство, произошедшее ранее, и чувство вины за свою требовательность всё-таки играют большую роль в решении, и Лиза говорит следующее:
— Переоденься и пойдём, — чтобы не последовало вопроса «куда?», Андрющенко поднимается с кровати и открывает дверь настежь, давая понять, что выйти придётся на улицу. Лиза видит, как на лице Кристины появляется тень улыбки, но до конца не понятно, как она отнеслась к этому предложению. Девушка встаёт с кровати, мигом берёт первые попавшиеся вещи из шкафа и уходит переодеться, что непременно не может не радовать брюнетку. Лиза удивляется тому, как быстро вернулась Кристина, но, недавно убедившись в том, с какой своеобразной личностью имеет дело, просто закрывает за собой дверь и спешит за вылетевшей из комнаты блондинкой, хоть и вести их должна Лиза.
