***
Гарнер Рекстон был в ярости. Он был занят очень важными слухами, которые счел поначалу бредом сумасшедшего. Но с каждым прошедшим днем они интересовали его все сильнее, и неожиданное отвлечение вывело его из себя — настолько, что он самолично спустился в гараж, чего почти никогда не случалось. Его злость была столь отчетлива, что Дизель, заметив его приближение, втянул голову в плечи, тщетно стараясь сделаться чуть меньше. Но тому повезло в этот день: гнев Гарнера был направлен на другого. — Мистер Оуэнс, — при первых же нотках этого вкрадчивого голоса у Зорины разжались пальцы, и штанга медленно выкатилась из рук, а Призрак предусмотрительно отступил подальше в темный угол. — Потрудитесь объяснить, что это такое, — с этими словами Рекстон медленно вытянул руку. Рука была предусмотрительно затянута в толстую перчатку, и в раскрытой ладони появились куски искореженного пластика. Поняв, что опасность не угрожала и ей тоже, Зорина с легким интересом посмотрела: — Это ведь… — Да, пробирка для взятия вашего биологического материала, — процедил Рекстон сквозь зубы. Теперь уже и Призрак едва заметно качнулся поближе. — Скажите мне на милость, что, черт возьми, вы сделали с собой, чтобы пробирка выглядела вот так? Вы хоть знаете, каких трудов мне стоило унять шумиху? — мелкие брызги все-таки прорвались между губ Гарнера и едва не оросили белое, как мел, лицо Коллекционера. Такой потери самообладания они не наблюдали уже очень давно. — Я прощал вам бета-блокаторы, стероиды, кое-кому даже транквилизатор спустил с рук… — Мистер Рекстон, но вы же сами заставлять нас принимать… — начал было Дизель, но быстро осекся, когда Зорина влепила ему между лопаток. На мгновение он гневно вспыхнул, но тут же съежился обратно, когда Гарнер медленно повернул голову в его сторону. — Вы хоть знаете, во сколько мне обходился каждый чертов препарат, — процедил он. — Эти клоуны совсем ополоумели со своими расценками, будто забыли, с кем имеют дело, — он гневно сощурился, но очень быстро Лайл снова стал его главной жертвой. — Но на такое у нас нет прайс-листа, мистер Оуэнс, так что потрудитесь объясниться. Тот часто-часто закачал головой. — Клянусь, я не знаю, — только и смог выдавить он. — Это все, что ты можешь сказать? — не удержалась Зорина. — На тебя не похоже, детка. Что ты сделал с этой несчастной пробиркой? Вылил в нее кислоту? За каким дьяволом тебе это понадобилось? — Лайл только и мог, что мрачно зыркнуть в ответ; а затем, окончательно потеряв весь свой запал, он уныло поплелся вслед за Гарнером. — Надеюсь, мы видим его не в последний раз, — сказал Призрак. — Хотя… — кажется, он задумался, не следовало ли перефразировать и понадеяться, что этот раз и в самом деле был последним. Зорина тем временем неожиданно развеселилась: — Я бы на это не рассчитывала. Как только Рекстон осознает, что, пусть даже и в перчатках, касался биологического материала Коллекционера… поверь мне, тому конец. Эй, а это еще что такое? На металлической коробке с инструментами, за которую в отчаянии цеплялся Лайл, остались странные следы, явно похожие на отпечатки ладоней. Хондо сунулся поближе и внимательно осмотрел повреждение. — Похоже на коррозию, — наконец заключил он. — Этого не было здесь еще минуту назад. — Нет. Не было, — и больше Призрак не затронул происшествие ни одним лишним словом. Продолжение последовало уже на следующий день. Во-первых, Оуэнс, мысленно уже похороненный сокомандниками, оказался жив и почти бодр и появился на тренировке как ни в чем не бывало. Во-вторых, сразу после ее окончания по громкоговорителю раздался очередной приказ: — Мистер Оуэнс, ко мне в кабинет, — и, к большому удивлению всех присутствующих, голос Рекстона не звучал так, будто он готовился в этом самом кабинете растерзать Коллекционера на клочки. — Что-то происходит, — сказала Зорина, когда тот вышел. Призрак сосредоточенно кивнул. Дизель непонимающе перевел между ними взгляд. — Между ними какой-то сговор. Мне это не нравится. — Мне тоже, — озабоченно подтвердил Призрак. Сговоры он любил, только будучи одной из их активных сторон. — И все это как-то связанно с той пробой. И с тем… что мы тогда увидели в гараже, — обычно он неплохо умел докапываться до сути вещей, но сейчас ни одно сколько-нибудь подходящее объяснение не приходило ему в голову — только какая-то фантастическая чушь.---
— Я жду, мистер Оуэнс, — Лайл тем временем переживал не лучшие времена. Гарнер Рекстон смотрел на него в упор, переплетя перед собой пальцы, а это никогда не значило ничего хорошего, особенно когда он говорил «я жду». — П-простите, я, кажется, вас не понимаю, — под властным взглядом Гарнера Коллекционеру хотелось вжаться поглубже в кресло. — Я ведь уже сказал. Это был… саботаж. Кто-то испортил мою пробу. Это все… — он замялся, пытаясь решить, не свалить ли все по обыкновению на Маккатчена, но было слишком очевидно, что тому и в голову не пришло бы заниматься такими вещами. Взгляд Рекстона становился пристальнее с каждой секундой, пока наконец со лба Лайла не сорвалась капля пота и не приземлилась на поверхность письменного стола. Поверхность зашипела и запузырилась, и на столешнице осталось черное пятнышко, словно кто-то затушил об нее сигарету. Несмотря на такую откровенную порчу дорогого имущества, в уголках губ Рекстона наконец заиграло что-то, напоминавшее улыбку. — Прекрасно, — сказал он. — Это то, что мне нужно, — стоявший в углу Спэкс сделал шаг вперед и протянул Коллекционеру кейс. Тот был полон самых разных пробирок, на каждой из которых виднелся знак биологической опасности. — Мне нужны образцы, мистер Оуэнс. Самые разные. Все, которые вы можете… предоставить. Прошу не стесняться и ни в чем себе не отказывать, — его усмешка, кажется, стала еще немного шире. Лайл же безуспешно пытался улыбнуться в ответ. — Откуда вы… Вы правда хотите?.. — Да, мне весьма интересно, как это может быть использовано, и насколько, скажем так… велик потенциал. Мои эксперты уже успели изучить эти… весьма интересные соединения. И их химическая формула до сих пор не известна. Вы что-нибудь об этом знаете? — Лайл отчаянно помотал головой. — Так я и думал. Надеюсь, вы не успели никому об этом рассказать? — Как, интересно, я мог об этом рассказать? — все-таки нашел в себе смелость возразить Коллекционер. Губы Рекстона сжались в тонкую полоску, но чудесным образом он сдержался. — Достаточно было просто показать, — раздраженно сказал он. — Но если сейчас вы согласитесь кооперировать, я, так уж и быть, забуду небольшой инцидент на сдаче последней пробы. Может быть, я даже окажусь настолько добр, что уберегу вас от подобных проблем в будущем. Если, конечно, вы не научитесь себя контролировать. — Я не знаю. Не знаю, как это контролировать. Вряд ли это вообще возможно. Гарнер расплел и переплел пальцы обратно. — Вы должны вспомнить и рассказать во всех подробностях, как это началось, — потребовал он с нажимом. — И, самое главное, вы должны понять, способны ли управлять этим процессом. — Нет, — снова вырвалось у Лайла. — Я же сказал. И я понятия не имею, как это началось, — такие ответы определенно не могли понравиться Рекстону, чьи глаза снова начали угрожающе сужаться. — Значит, вам придется это понять, мистер Оуэнс. Немного затруднительно быть гонщиком, если можно случайно вызвать коррозию собственного болида прямо на треке, не так ли? Коллекционер сглотнул. О таком он явно не думал — и их машины бывали иногда непредсказуемо опасны и без того, чтобы собственные пилоты случайно выводили их из строя. — Не беспокойтесь, — сказал ему Гарнер, и Лайл побледнел еще сильнее, потому что невозможно было не беспокоиться, услышав от Рекстона такие слова. — Вам помогут разобраться с этим вопросом. Я все организую, но, разумеется, мне кое-что нужно взамен, — он призывно постучал указательным пальцем по приоткрытому кейсу. — Так что, если вас не сильно затруднит... — сухо добавил он голосом, побуждающим немедленно заполнить одну из пробирок проступившим холодным потом. — Я думаю, что у меня нет выбора, мистер Рекстон, — Лайл протянул руку и захлопнул кейс. Рекстон удовлетворенно откинулся на стуле. — Вы совершенно верно думаете, мистер Оуэнс. Когда Коллекционер с видимым облегчением покинул его кабинет, Гарнер отстраненно уставился в панорамное окно. Еще совсем недавно он решил бы, что все вокруг разом сошли с ума, нанюхавшись нового топлива. Особенно после того, как ему донесли весьма интересные новости. Эти новости с самого начала казались ему бредом сумасшедшего; к тому же, его информаторы, с трудом унесшие тогда ноги, в самом деле надышались ядовитого газа, после чего уверяли, будто человек может взлететь. Гарнер забыл бы обо всем этом, списав на нелепую ложь после столь очевидного провала, если бы не некоторое… подтверждение, попавшееся случайно на камеры наблюдения, постоянно направленные на территорию Фастекса. К большому сожалению, единственное изображение оказалось слишком смазанным и нечетким, чтобы он мог что-либо утверждать… однако оно его определенно заинтересовало. В последнее время горизонты того, во что он готов был поверить, явно грозили существенно расшириться. Равно как, вероятно, могли расшириться и его возможности, и оставалось только правильно воспользоваться тем, что само плыло к нему в руки. С последним, впрочем, у него крайне редко возникали проблемы.***
— Это просто безобразие, — бурчал Карлос, готовясь к квалификационному кругу. Его соперником должен был стать Лайл Оуэнс, чья фотография уже высветилась на большом экране. Настоящее лицо Коллекционера в это самое время было полно такого явного довольства, что он едва походил на самого себя. Никакой допинг-скандал определенно его не коснулся, как не коснулся никого из команды Рекскор. — Мы знали, что так и будет, — хладнокровно сказала Меган. — К тому же, это все равно были просто слухи. Может быть, все они вовсе не имели никакого отношения к Рекскору. — Очень в этом сомневаюсь, — продолжал бубнить Трюкач, поправляя шлем. — Что-то определенно произошло. И может быть это даже имеет какое-то отношение к… — Потише, — попросил Стив. — Пожалуйста. — Брось, даже если кто-то что-то услышит, все равно никто не пове… — Карлос, — строго сказала Молния, и тот замолчал, время от времени недобро посматривая в сторону Лайла. Готовясь к заезду, тот поправлял рукава комбинезона, и на его запястье ненавязчиво сверкнули дорогие часы. Трюкач сморщил нос. В элитных побрякушках, к несчастью, он знал толк, вот только позволить себе не мог — и, кажется, не сможет еще с десяток лет, выиграй он хоть все заезды подряд. — Молчу, — мрачно сказал он. — Но что-то явно не так. Лайл никогда не был бедняком, — такие вещи Карлос всегда знал, понимал с первого взгляда. — Однако мне всегда казалось, что, если слишком усердно демонстрировать это перед Гарнером, тот немедленно отберет все призовые, или что-то в этом духе. Значит, по какой-то странной причине кое-кто сейчас его фаворит. — Я просто лучший гонщик его команды, Трюкач, — кажется, тот все-таки говорил слишком громко, так что следующие свои слова Карлос произнес уже гораздо тише, буквально себе под нос: — Все мы знаем, что для Гарнера лучший не значит самый быстрый, — буркнул он. — Скорее уж самый полезный — так гораздо вернее.---
Уже через несколько дней на фотосессии Лайл щеголял новым костюмом. На Гарнере Рекстоне костюм остался старым — обновки не интересовали его, зато логотип Рекскора очень скоро появился еще на нескольких банках. — Еще немного — и во всем штате негде будет занять денег, — шипел Трюкач, пока Меган сосредоточенно слушала новости, в которых мельком говорилось что-то о новом химическом оружии, примененном террористической группировкой где-то на границе с Канадой; и чутье подсказывало ей насторожиться. Сидевший рядом Пилот определенно насторожился тоже — главным образом потому, что само словосочетание «химическое оружие» вселяло в него целый букет самых разных чувств. От химического оружия он и сам едва унес ноги… и в последний раз ногами дело не ограничилось, и до сих пор это оставалось самым большим их секретом; но, кажется, секреты появились не только у них. Впрочем, у Рекскора они были всегда. Поэтому очень скоро все до поры до времени пошло своим чередом — насколько это вообще было возможно.