...У каждого – свой тайный личный мир. Есть в мире этом самый лучший миг. Есть в мире этом самый страшный час, Но это все неведомо для нас...
— Я могу взять его на руки?! Джисон выглядел воодушевлённо, из глаз сыпались искры. Минхо смотрел на его эмоции, пока тот гладил оранжевое существо и удивлялся: как можно так ярко улыбаться? Он видел в движениях пуффендуйца нежный трепет, осторожность и желание любить, а когда тот повернулся к нему, то Хо утонул в океане счастья, словно Хан – пятилетний ребёнок. — Ну, попробуй, – Хмыкнул Минхо. Джисон без замедлений обхватил тельце котика и попытался поднять, однако тот неожиданно для обоих выпустил коготки, царапая нежную кожу. Хан со звизгом отдёрнул руки. Минхо усмехнулся, протянул руки к животному и показательно хитро взял его на руки. — Серьёзно?! – Разочарованно взвыл Хан, смотря на гордые мордочку кота и лицо Лино. Минхо держал котёнка и смотрел на него так, словно он был самым дорогим во всём мире. Он чесал рыжий затылок, улыбаясь на мурчание. Джисон наблюдал за этой картиной, в который раз умиляясь. — Вы с ним похожи. – Вдруг выпалил он, получив два удивлённых взгляда. — Я такой же милый? – Минхо странно улыбнулся, сверкнув глазами и явно заигрывая. Хан цокнул, закатывая глаза. — Такой же вредный недотрога. Минхо хмыкнул, возвращая лицу безразличие и продолжая сюсюкаться с котиком, который успел развалиться в его руках. Минхо гладил его ещё несколько секунд, а потом вдруг поставил на пол и из ниоткуда достал кусок мяса, обёрнутый в салфетку. Он развернул лакомство и положил перед рыжим, после чего со вздохом выпрямился. — Как его зовут? – Задал вопрос Джисон, наблюдая за трапезой котёнка. — Не знаю, – Пожал плечами Минхо и Хан тут же удивлённо посмотрел на него. — Я не придумал ему имени. И не буду. Вдруг он ещё достанется кому. Хан кивнул, задумавшись. Хо был прав. По сути, этого малыша может забрать к себе любой желающий и дать хорошее имя для него, чтобы котик привык и откликался. А дав ему имя до этого, будущий хозяин испытает неудобства, когда питомец не будет реагировать. Где-то раздался шум, что-то громко ударило о стену, от чего котёнок встрепетнулся и мигом умчал в другую сторону. Послышались быстро приближающиеся шаги и громкие разговоры, в которых лихо проскальзывали слова о празднике и о том, как там "тухло". Хан оглянулся, замечая чёрные тени на свету луны, быстро тянувшиеся из-за поворота. Когда из-за стены что-то показалось, он почувствовал сильную тягу и хватку за свою талию. Минхо чуть не снёс его с ног, прижимая к себе, скрываясь за каменную колону. Их тут же обдало тенью, от чего стало темно и Хану понадобилось как минимум секунд пять, чтобы развидеть лицо слизеринца перед собой, который держал палец у своего рта. Тихо. – молча говорил он, от чего Джисон не смел даже вздохнуть. Он чувствовал, как грудь под ним поднималась и опускалась, чередуясь с его собственным дыханием. Было тепло, местами жарко, голову кружило от резкой смены температуры. — Вы слышали? – Раздался бубнёжь где-то недалеко, шаги утихли. — Тут кто-то есть.. — Ты в уши долбишься? Здесь никого нет, все на празднике! – Прозвучал второй голос, но уже громче. Джисон и Минхо переглянулись. — Ну, кто знает. Им пади там скучно, всё бухло-то мы забрали! Хан почувствовал, как тело рядом с ним напряглось, а хватка на его талии усилилась. Он стоял, опустив голову и чувствуя дыхание на своём виске, от чего становилось жарко. — Ебаная малолетняя алкошня. – Прорычал Минхо куда-то в тёмные волосы и его дыхание плавно прошло по всей щеке Джисона. Шаги снова возобновились, продолжаемые вместе с громким смехом. Тени исчезли, но звук стал громче, от чего Хан почувствовал, что его прижали ближе. Рядом показалась компания парней из четырёх человек, что еле перебирали ногами и звенели бутылками спиртного в руках. Они прошли мимо, скрываясь в другом коридоре, оставив после себя противный запах, неприятно осевший на кончик носа. Парни ещё прислушивались к разговорам, ожидая, когда те заглохнут и они смогут выйти. Шея затекла и поднять голову было самой настоящей ошибкой, потому что Джисон сразу же впился взглядом в красные глаза, которые медленно узучали его. От тени их цвет стал темнее, они стали чёрными и утопили в себе зрачок. Хан видел в них странный огонёк эмоций, что совершенно не читались на бледном лице, тем самым создавая настоящую загадочность. Минхо облизнул губы и отвернулся, смотря в сторону, где совсем недавно была компания парней. Он прислушался и, не услышав больше ничего, выдохнул, опуская Джисона. — Нам пора возвращаться.***
Когда разговоры людей заменила музыка, стало веселее, однако обстановку не разбавило. Появилось чувство грязи, которая была неприятная ни моральному ни физическому состоянию. Однако некоторым ученикам, что успели где-то хапнуть алкоголь, было всё равно под что блевать, они двигались на танцполе так, словно их кантузит и радостно орали. Остальные раздражённо озирались на них, однако ничего не предпринимали. — Эта вечеринка просто отстой. Хан скривился, как только они зашли в зал. Минхо кинул на него взгляд и усмехнулся, возобновляя шаг в глубь веселья. Пуффендуец поспешил за ним, не желая отставать. Они протискивались сквозь людей, двигаясь предположительно в сторону столов и вскоре вышли к ним, тут же встречая Феликса. Тот стоял, скучающе держа в руках стакан с яблочным соком и смотря куда-то в сторону. — Феликс, привет, – Улыбнулся Джисон, махнув другу. Блондин оглядел их удивлённым взглядом, задерживаясь на слизеринце и возвращаясь к другу. — Ты куда уходил? – Спросил Феликс, сделав глоток сока. — Да..развеяться решил. Ты же знаешь.. — Ага, – Протянул блондин ещё раз смеряя Минхо взглядом. — Где Хёнджин? – Спросил вдруг тот, хрустнув шеей. — А, он, – Улыбнулся Ёнбок, кидая взгляд в сторону сцены. — Он участвует в конкурсе на лучший костюм. — В этом? – Усмехнулся Минхо, вспоминая свои шутки над когтевранцем и его костюмом. Хо не понимал, как Хёнджин может участвовать в конкурсе, когда он может выиграть тупо из-за своей красоты? Что в этом костюме, что без него – он выглядел как модель. Так и отправляй на Мистер Мира. Однако, модель он был лицом, а вот телом...Минхо думает, что кое кто мог бы составить блондину конкуренцию. — А ты почему не участвуешь? – Спросил друга Хан и они тут же засмеялись. — Ты бы явно занял первое место! — Да, ты прав, – Сквозь смех говорил Феликс, прикрывая рот рукой. — Хотя, я думаю, мне в спину дышал бы тот парень в костюме Порроро. Хан улыбнулся, вспоминая нового знакомого. Впечатление о нём сложилось..неординарное. Ким Сынмин был загадочным умным парнем, с хитрыми глазами и улыбкой. Однако он казался и странным, если учесть его выбор в костюмах.. Довольно смело. Это же можно и сказать про Феликса. Прийти в платье – тот ещё героизм. Касательно этого..Феликс всегда был застенчив. Он был за любое веселье, но по натуре своей тихий и очень добрый. Из них троих, если честно, один Джисон был более бунтарный и склонный к своеобразному веселью. Кажется, он всю жизнь будет благодарен друзьям за то, что они поддерживают его в этом. Если получать пиздюлей, то вместе. Джисон оглянулся на Минхо, ведь совсем ненадолго потерял его. Они так увлеклись с Феликсом, что могли не заметить, как слизеринцу здесь скучно и возможно некомфортно. Однако парень продолжал стоять рядом с ними, осматривая фужеры и украшения. Он выглядел зачаровано, осматривая паутину на потолках, которая мелькала в его красных глазах. Джисон был приятно удивлён, увидев эти линзы. Не сказать, что они шли Ли..просто в них он выглядел до ужаса непривычно и интригующе. Хан всё ещё думает, как его глазам не больно. Должно быть, они стали такими же красными, как эти линзы. — А где остальные? – Джисон повернулся к Феликсу после их недолгой паузы, заканчивая раздумия о другом парне. — Чонин с Чаном куда-то делись...Я, если честно, не спрашивал. — Вот гад. – Ругнулся Минхо, привлекая к себе внимание. Должно быть, он имел в виду своего друга, который так легко бросил его. Хотя, это в большей частности ошибка Минхо. Не стоило уходить так надолго только ради того, чтобы покормить рыжее счастье и совсем немного провести время с одним пуффендуйцем. Зал заполнили крики, когда кондидаты конкурса костюмов вышли на сцену, вставая перед публикой. Хёнджин, казалось, улыбался ярче всех. Он махал и улыбался каждому, кто тянул к нему руки или кричал его имя, а когда звучали фразы "я люблю тебя!", он отшучивался и говорил, что уже занят. На это его заявление все удивлялись, шептались между собой и разочарованно вздыхали. Кажется, его действительно обожает вся школа. — Когда вы начали встречаться? – Спрашивает Феликса Минхо, складывая руки на груди. Блондин смотрит на него виновато, словно они имели конкуренцию друг с другом. — Ээм...никогда? — Вы даже не встречаетесь? – Удивляется Хан. — Мы были уверены, что вы как минимум уже сосались! – Говоря мы, он имел ввиду Чонина, с которым провёл немало часов, обсуждая отношения двух блондинов. — Хёнджин говорил, что вы делали это. – Невзначай произносит Минхо, подливая масло в огонь. Лицо Феликса сейчас можно было сравнить с помидором или с тем, будто он съел несколько чили. Он смотрел на Джисона с Минхо и думал: эти двое заодно! Его вид был полон возмутимости, а возразить он не мог, понимал – не вывезет. Джисона так точно. Этому парню горы нипочём, он всё снесёт на своём пути, твёрдо уверенный в своих убеждениях. Минхо как такового Феликс не знал, просто почему-то был уверен, что спорить с ним не стоит. И совсем скоро он, возможно, узнает это.. Они продолжали наблюдать за развитием голосования и ожидали оглашения результатов, однако одна личность решила помешать им, нарушив весь покой. Со Чан Бин без промедлений нагло влез в их личное пространство, ударяя Феликса где-то около бедра и громко угарая с его лица, когда тот повернулся. Феликс посинел и обозлился, совсем недавно увлечённый просмотром своего любимого на сцене. Джисон с Минхо заметили это, обернувшись. — Прости, красотка, обознались. – Смеялся Бин и его друзья, давая друг другу пять. — В следующий раз выберем пидора посимпатичнее. Такого, как Минхо, например. Он устремил свой взгляд на упомянутого, с вызовом смотря в его глаза и гордо задрав подбородок. Минхо на его слова лишь усмехнулся, перенимая правила игры. Джисон с Феликсом в удивлении наблюдали за этой ситуацией. — Оу, ты считаешь меня красивым? – Протянул Минхо, делая умиляющееся личико. — Скорее придурковатым фриком в пидорских лосинах. Друзей подстать себе нашёл? – Чан Бин кинул беглый взгляд на двоих парней, снова посмотрев на Минхо. Лицо Ли за секунду потемнело и Феликс с Джисоном могли покляться, что испугались его взгляда сразу же, что не скажешь о Со. Тот, казалось, считал это забавным и нагло улыбался в лицо Хо, имея желание соперничать. — Ты, я вижу, тоже новых друзей себе нашёл? Такие же конченные отморозки. А что с прошлыми? Кинули тебя? – Минхо не желал отступать, натягивая одеяло как можно больше на себя, чем только злил Чан Бина сильнее. Мышцы качка напряглись, от чего коричневая рубашка – должно быть, от костюма пирата – натянулась в нижней третьей плеча, наровя треснуть. Он сделал шаг вперёд, равняясь с лицом Минхо, желая выплюнуть ему в лицо всё что думает за то, что тот напомнил ему о не лучшем времени. — Пидорских слив не спрашивали. — Так ты теперь, да? Я больше не кажусь тебе милым? Минхо явно играл с огнём, что заставляло сердце Джисона каждый раз со страхом вздрагивать, стоило только увидеть гнев Чан Бина. Тот, в прочем, недолго терпел. Стоило Минхо ухмыльнуться, как он тут же замахнулся и въехал кулаком в его острую скулу. Минхо покосило, он отшатнулся и устоял на ногах. В глазах его вспыхнул гнев – его правда было видно даже через линзы – и он, хрустнув пальцами, накинулся на Чан Бина, не жалея его так же, как тот пожалел его лицо. Развязалась настоящая драка. Хо удивительным образом повалил парня на пол, ударив в лицо со всей дури. Со потянул его за ворот шёлковой рубашки, оказываясь сверху и ударяя в другую щеку. Из глаз Минхо брызнули слезы, появились звёзды, ему понадобилась секунда, чтобы сморгнуть весь шок. Они катались по полу, избивая друг друга кулаками, пытаясь провернуть такое и с другими конечностями. Все вокруг уже не были заинтересованы в конкурсе, всё их внимание было сконцентрировано на двух слизеринцах, что без задней мысли били друг друга, размазывая кровь по полу и одежде. Ученики разошлись в стороны, не желая попаться под руку, когда одну из девушек Минхо чуть не задел ногой, пытаясь совершить убийственный маневр. Конечно, у него не получилось, ведь его больно ударили в колено. По залу почти наступила тишина, в которой звучали маты и больные крики парней, что продолжали практиковать разные позы на полу. Джисон стоял и не знал что делать. Да, почему-то сейчас он ощущал, что должен что-то предпринять, но не мог даже пальцем пошевелить. Он словно окаменел, врос в землю, имея силы только шокированно переглядываться с Феликсом. В глазах блондина тоже стоял настоящий ужас. Он отошёл к толпе, где его быстро нашёл Хёнджин и прижал к себе, отводя от дерущихся подальше. Кровь Джисона кипела от наростяющей ярости. Он был зол на всех, был зол на себя за то, что они не могли ничего сделать. Все просто наблюдали за дракой, при этом имея ещё совесть цокать на очередной мат и капли крови. Когда Чан Бин оттянул Минхо за волосы, кто-то вовсе развернулся и ушёл к напиткам, словно такое каждый день как по расписанию происходит. Благо, эту ситуацию вскоре смогли остановить. Встрепетнувшийся декан был как раз к стати и уже совсем скоро двое слизеринца сидели за столом перед директором, слушая свой приговор. В прочем, он был не таким уж и страшным...Правда директор сильно разочаровался в Минхо, что пошатнуло его репутацию. Что ж, теперь он будет вынужден проводить экскурсию для факультетов на каникулах. Это всяко лучше, чем то, что досталось Чан Бину – провождение уроков полётов на метле для малышей. Мерлин, да приговор Минхо в сто миллионов раз лучше. Из кабинета вышли тихо, истратив все слова ещё на полу во время драки. До подземелья шли тоже молча и только у самой картины встали как истуканы, пялясь кто куда. Что это с ними происходило? Минхо хотел бы знать ответы на все вопросы и как можно скорее произнести ебаный пароль, но они начали говорить одновременно и снова замолчали. В итоге, их встретил удивлённый Чан, идущий с праздника. — Вы тут что? – Спросил он, осматривая их недоверчиво. — Стоим, не видишь? – Огрызнулся Чан Бин и почти успел закатить глаза, как вдруг наткнулся на взгляд Минхо. Он смотрел убийственно, заставив пожалеть даже о том, что ты появился на свет. — Я вижу потрёпаных собак, которых нужно к врачу, м? — Чан. И так всё заживёт, не нужно нам никуда. — Слива дело говорит. Не давай хуёвых идей, Чан. — Единственная хуёвая идея – это ваша драка! – Не выдержал Бан и взорвался, чем напугал ничего не ожидающих парней. — Сцепились как первоклассники, ей богу! Благодарите своих друзей за то, что хоть как-то сгладили эту блядскую ситуацию! Директор и правда был неожиданно мягок к их драке. Должно быть, кто-то и правда приложил к этому руку, спасая задницы этих двух идиотов. Этот кто-то – или эти – были героями. Бан Чан фыркнул, произнося слово-пароль и входя в проём за картиной. Двое обиженных последовали за ним. Они так же тихо уселись на диван, стоило Чану показать пальцем. В гостиной было пусто и стояла тишина, разбавляемая копошениями Бана в аптечке. Он яро отказался лечить их магией, говоря, мол, помучаетесь за своё хулиганство. А какое это хулиганство? Просто поссорились пареньки, с кем не бывает, правда? А вот в том дело и было, что ни с кем. Ладно, может где-то было, но не в Хогвартсе. Директор сказал, что они такие первые за пять лет обучения. Понимаете, за пять лет! Это был ахуеть какой срок, который мог стать рекордом. Спокойная жизнь в Хогвартсе никогда не закипит.. — Не хотите ничего сказать? – Чан был груб. Он смотрел на них исподлобья и выглядел как отец, смачивая вату перекисью. От этого вида прошли мурашки даже у Чан Бина. — Да. – Вдруг сказал Минхо, привлекая внимание двух глаз. — Не стоило мне вспыхивать. Минхо уже долго жалел за все свои дела, которые так или иначе подсолили Чан Бину. Но сказать он этого не мог, ведь тот был невыносим и противен до этого момента. Хо вздохнул, упираясь лицом в ладони и слушая напряжённую тишину, которая повисла в гостиной после его слов. — Мне тоже. У тебя классные друзья, вообще-то.. – Эти слова стали настоящим удивлением для Минхо и Чана. Они были приятно удивлены, слыша это от самого Со Чан Бина. Они явно упустили тот момент, когда он стал милосерден. А случилось это за секунду, потому и не заметили. Что ж, как бы это не звучало, такой прорыв был явно хорошим и радостным, вещая много хорошего и обещания, что жизнь наладится. Конечно, ни Минхо ни Бан Чан не говорят, что их жизнь зависит от отношения Чан Бина к ним, но это явно её слегчит. — Спасибо, – Усмехается на слова парня Бан Чан, начиная помогать им обрабатывать раны. Настоящая кровь сменила искусственную, пачкая не только рот, но и одежду, которую Минхо так старался сохранить чистой. Белый шёлк был слишком любим в его гардеробе и он сомневался, что когда-то простит Чан Бина за это. Тот же не особо парился по этому поводу, со смехом смотря, как разодранная коленка шипит под перекисью. Мазохист, ниче не скажешь. — А за пидоров извиниться не хочешь? – Минхо глянул в сторону Со с прищуром, ожидая хоть каких-то раскаиваний. — Ну, на сколько я понял, этот ваш Феликс итак один из них? — Отчасти он прав, – Вздохнул Бан Чан, выпрямившись, пред этим проводя опирацию очистки ран на костяшках парней. — Они там с Хёнджином обжимались даже когда я уходил. — А я знал, что он – гей! – Как-то радостно воскликнул Чан Бин, улыбаясь своей догадке. Парни сейчас имели возможность видеть настоящего Со, когда он был без друзей и своих тупых шуточек. Это веселило и вызывало улыбку. По крайней мере у Чана. — По нему сразу видно. – Закатил глаза Минхо и с ним было трудно не согласиться. — А что насчёт того пацанёнка-анимешника? – Чан Бин странно сверкнул глазами, метая взгляд между двумя парнями и ожидая их слов. — Он абсолютно точно натурал. Ставлю сотку. – Вывел свой вердикт Бан Чан, чем вырвал нервный смешок у Минхо. На него сразу уставились двое пар глаз, ожидая объяснений этой реакции. Но тот не собирался даже звука произносить, откидываясь на спинку дивана и хитро улыбаясь. Бан Чан сузил глаза на нём и спустя пол минуты вернулся к своей операции. Следы побоев были сильные что и у Минхо, что и у Чан Бина. Похоже, они действительно не жалели друг друга, вымещая на чужом теле весь гнев, который скопился за долгое время. Чан был в курсе всех их перепалок за эти шесть лет. Более того, он помнит причину первой, послужившей началом их вражды. Это случилось на первом курсе, спустя несколько дней после начала учёбы. Бан Чан с Минхо тогда сразу схватывали всё на лету и были среди лучших своего курса, а вот с Чан Бином было труднее, потому что он мелко хулиганил. Сначала это не было чем-то страшным. Хуй в тетрадке или спизженная ручка – мелочи. На него тогда часто жаловались, однако никаких слов или наказаний Со так и не получил. Скоро спизженные ручки сменились на домашки, а хуи стали испорченным заклинанием, из-за чего факультету снимали баллы. Чан Бин находил в этом веселье, не обращая внимание на то, что успеваемость факультета становится ниже. И главной его ошибкой было помешать заклинанию Минхо. Сколько говна он тогда выслушал..можно было книгу написать. — Ты – невоспитаная мразь, которая не умеет делать ничего сама. Если ты так безнадёжен, то не смей мешать другим совершенствоваться. И если отбросить тот факт, что десятилетий мальчик знал такие слова, звучало это до ужаса устрашающе. Чан Бин тогда круто приафигел словам Ли и сразу же воспринял их как вызов. Уже позже он стал мешать только Минхо и иногда Бан Чану. Оба долго игнорировали это, но в конце второго года Минхо ответил Чан Бину как следует, заколдовав его рот на долгое молчание. Это заклинание по сей день является базовым, но как на втором курсе больше не пугает. Бан Чан вздохнул, заклеивая колено Минхо пластырем, после чего он выпрямился, осматривая парней. Те смотрели на него с ожиданием, словно он ещё продолжит лечить их, но сил больше не осталось. Хотелось только спать и желательно долго. — Идите спать, натуралы. – Вздохнул он и закрыл аптечку. — Это типо намёк? – Нахмурился Чан Бин, напрягая челюсть. — Это типо вы меня задолбали и я больше не собираюсь возиться с вами как с детьми. Чан Бин расслабился и встал на ноги. Минхо последовал его примеру. Колено прожгло болью, от чего шипение само вырвалось из рта. Ли пришлось взять все силы, чтобы дойти до комнаты и переодеться в пижаму. Через несколько минут он покинул комнату и гостиную, отправляясь куда-то по холодным коридорам Хогварста.****
— Ты как? Хёнджин всё продолжал крутиться у Феликса, осматривая на наличие ушибов от дерущихся несколькими минутами ранее парней. Джисон стоял рядом с ними и закатывал глаза, желая скрыться отсюда. Праздник уже не был таким весёлым, все только и делали, что обсуждали парней, которые ни с того ни с сего подрались. Хан считал, что Бин был неправ. Он, конечно, всегда неправ, но сегодня почему-то особенно перегнул..Обычно, в Хогвартсе ничего до драк не доходит, не считая дуэлей, но сегодня что-то пошло не так. Это не давало Джисону покоя. Он погрузился в свои мысли, анализируя весь вечер. Почему-то он сразу подумал, что Со пытается самоутвердиться, что являлось рациональным мнением. Не, ну или Джисон узко мыслит, или это действительно так и он один это заметил! Спросить было не у кого, единственные рядом собеседники сейчас ворковали как голубки, не давая даже поговорить с Чонином. — Вы встречаетесь или нет? – Не выдержал Хан, перебивая разговор блондинов. — Джисон. — Да. – Отрезал Хёнджин и на него тут же посмотрели три пары изумлённых глаз. — Что? — Мы не встречаемся.. – Неуверенно произнёс Феликс, словно мог забыть эту важную дату в его жизни. Однако, на его облегчение, Хван усмехнулся. — Хорошо, – Хёнджин взял его за руки. — Ли Ёнбок Феликс, ты будешь моим парнем? — О, Мерлин, как ужа... — Да! Да, Чонин, это действительно ужасно. Хан прыснул в кулак, имитируя рвоту, вызвав этим только большую улыбку на лице Феликса. Блондины обнялись, прижимая друг друга так крепко, что у Ли аж глаза на лоб полезли. — Что ж, поздравляю. – Хан хлопнул их по плечу, улыбнулся. — Когда свадьба? — Джисон! Эти двое выглядели счастливо друг с другом и Чонин с Ханом не были бы настоящими друзьями, если бы не радовались за них. Они готовы были поддержать их и помочь в случае чего, потому что дружба – самое дорогое на свете. Джисон был готов ещё долго веселить и злить друзей одновременно, даря улыбку, но что-то вдруг замкнуло в голове. В этот момент мимо него прошёл один из учителей в костюме феи и взмахнул палочкой, очищая пол от разводов крови и как ни в чём не бывало ушёл обратно, где стоял до этого. На Джисона тут же упали воспоминания о той драке, в ходе которой оба парня поколечили друг друга. Он помнит, как их выводили из зала и их лица, – как у преступников – окровавленные с синяками, злые, усталые и измученные за это время. Хан помнит, как раступалась толпа перед ними и как потом в зале ещё минуту висело молчание, во время которой Джисон слышал биение сердца. Собственного сердца, что как птица в клетке билось от страха, сковывающее всё тело. Что именно его напугало – он не знал. От одного только вида этой ситуации на полу его воротило и кружило голову. Его пугали возможные обстоятельства, что могли обрушится на двух слизеринцев и он правда не понимал, почему переживает за это. Или за кое кого. Хан помнит страшно разукрашенную кровью рубашку Лино и его потрёпанные волосы, что уже совсем не напоминали о прекрасной и аккуратной укладке. Он помнит порванную рубашку Чан Бина и кровь, что ручьём лилась из его носа, точно оставляя следы до самого кабинета директора. Всё это было сплошным кошмаром и трепанием нерв Хана, ему понадобилось выпить несколько стаканов воды, прежде чем перевести дух. Он чувствовал себя атлетом или что-то в таком роде, было ощущение, что он пробежал марафон, тело покрылось испариной. Когда праздник логически подходил к своему концу, Джисон решил проветриться, на этот раз собираясь совершенно точно посетить улицу, а не обжиматься с кем-то за стенкой. И когда он наконец достиг свежего воздуха, все мысли разом покинули его, тяжёлым грузом падая с плечь. Теперь было откровенно похуй на какого-то там Со Чан Бина и Ли Минхо, но это было ложью, которую Хан не замечал и замечать не хотел. Он скорее вообще не думал об этом, забивая какие-то там проблемы и обсуждения в дальний угол, желая посетить его самым последним. Он мирно слёг на скамейку во дворе, смотря на ночное небо и занимаясь тем, что привилось с детства – вырисовывание своих рисунков из звёзд. Он чувствовал себя астрономом, придумывая собственные созвездия и их сущности. Было относительно тихо если учесть, что сейчас множество учеников расходились по своим комнатам. Некоторые так вообще были пьяны и ещё продолжали веселиться. Одному Джисону было не до этого, ведь после случайного вырисовывания кота на него снова упал груз мыслей и переживаний. Он вдруг вспомнил про рыжего котика и парня, что познакомил его с ним и позволил подойти к себе ближе, чем Хан бы ожидал, рассказав что-то личное. Это осознание, кажется, никогда не перестанет сбивать Джисона с ног, окуная в воду мыслей с криками "он сказал что-то личное!" и продолжая бить по лицу от того, что он даже отреагировал не очень. Возможно, после этого Минхо разочаровался в нём и больше не позволит подходить ни к себе ни к рыжему котёнку, который сейчас где-то бродит. Джисон вспомнил, что малыш не успел нормально поесть и сильно разозлился на тех пьяных придурков, что отвлекли его от, возможно, лучшей пищи за последнее время. Но он совсем скоро успокоился, когда совершенно случайно увидел Лино, кормлящего кота свининой. Парень выглядел устало, всё ещё с растрёпанными волосами и в мятной пижаме, состоящей из свободной рубашки и таких же штанов. Хогвартс, к слову, был строг и к таким мелочам, как пижама. Минхо сидел на корточках, наблюдая за тем, как котик ест и Хан скрытно рассматривал его, сравнивая два образа парня за сегодня – на празднике и сейчас. Это были словно два разных человека, если ещё и учесть здорово побитое лицо, обклеенное пластырями. Кисти парня были обмотаны бинтами, Хан мысленно кидал респект Бан Чану, полностью уверенный в том, что это именно его работа. А кому ещё заботиться о Минхо? Сам он, пади, забивает на здоровье, увлечённый другими проблемами. Хо не казался таким человеком, для которого здоровье будет важным. Джисон думал, что он больше склонен к тому, чтобы заботиться о других. И не прогадал. Пусть он и видел эту заботу только к животным, Хан всё равно верил, что в душе Лино действительно добрый и к людям тоже. Он открывался с новой стороны. Задумавшись о сегодняшнем инциденте, Хан пришёл к выводу, что Хо драться и не хотел. Они с Чан Бином вынудили друг друга, надавив на больные темы. Джисон задумался, что Минхо умеет заботиться и о людях, ведь сегодня он подрался за них, за своих друзей. Хан себя в друзья к слизеринцу не вписывал, тот сам это сделал. Не сказал прямо, прозрачно намекнул и доказал, что за ним как за горой. Это настолько смущало и заставляло задуматься: а тот ли я человек? У Минхо было мало друзей, не значит ли это, что он очень требователен? Если он хочет дружить с Джисоном, стоит ли тому совершенствоваться? Котёнок мяукнул, посмотрев туда, где прятался Джисон. Тот вздохнул и поспешил уйти, чтобы остаться незамеченным. Уже в комнате он позволил себе наконец расслабиться, растекаясь по постели без сил даже переодеться. Рубашка, кажется, уже давно помялась на спине вместе с брюками, волосы растрепались, а заветный чёрный блокнот успел где-то потеряться. Джисон забил на него сейчас, полностью уверенный в том, что на утро будет судорожно его искать. Но это было совершенно неважно, ведь он провалился в сон. Ему снилось что-то странное, обрывками. Должно быть, это было что-то тревожное, потому что Хан проснулся резко. Перед ним стоял Чонин, замерев с вытянутой рукой. Джисон поморгал, осматривая тёмный силуэт друга. — Чонин? — Я хотел разбудить тебя. Ты был неспокоен.. – Проговорил парень со вздохом. — Плохой сон? — Есть немного. Джисон принял положение сидя, зарываясь пальцами в волосы. Чонин постоял рядом с ним ещё несколько секунд и переместился к себе в постель, укрываясь до подбородка. В комнате было прохладно, холод пробирался под рубашку, вызывая мелкие мурашки. Ударило воспоминание семичасовой давности, в голове воспроизвёлся голос рыжего котика, взгляд глубоких красных глаз и тепло, быстро расплывающегося по всему телу. Джисон поёжился, когда волна холода по новому накрыла кожу. Он поспешил переодеться и лечь в кровать, перед этим посмотрев время. Два часа. Это, должно быть, был самый длинный день в жизни Джисона.