Удивляя Леди Смерть

Дом, милый, дом. Мрачный, почти умирающий, но всё ещё искренне радующийся последнему потомку, ластящийся, словно большой пёс. Тёмные коридоры мгновенно подсвечиваются, стоит мне лишь кинуть взгляд, я с нежностью глажу стену, вслушиваясь в глухое урчание. Моё фамильное гнездо ослаблено и еле-еле поддерживает свою текущее состояние. Это видно даже по Кричеру. Я прижимаюсь щекой к отходящим обоям и направляю поток магии внутрь дома. Урчание усиливается, дом будто обнимает меня, благодаря за живительную подпитку, за искры магии, которые я могу сейчас ему дать. В голове проносятся образы из жизни Блэков, самые счастливые, как же их мало. Ничего я всё исправлю. Такая маленькая благодарность от дома, который поделился самым сокровенным рвёт мне душу. — Кричер. — тихо зову я. — Я здесь, господин. — всхлипывает домовик, почувствовавший отголосок счастья фамильного гнезда. Я приобнимаю старенького домовика за плечи. — Не плачь, я всё постепенно улажу. Проводи меня в библиотеку. Илли конечно обновил Кричера, он только напоминает брауни, а не то ужасное, престарелое нечто, каким я его встретил. Но до полного выздоровления всё же далеко. Я спокойно перемещаюсь по закрытой части особняка. Из-за орденцев, что повадились устраивать на кухне посиделки, мне пришлось принять решение закрыть большую часть комнат, оставив лишь кухню, гостиную и несколько жилых помещений с санузлами. Библиотека, однажды потревоженная хлопаньем дверей, закрылась намертво. Аластор дёргался, психовал, водил палочкой, смачно плевал на пол и говорил, что дом чем-то недоволен и пока не придёт Сириус и не откроет библиотеку, тут ничего не сделать. — Кричер. Домовик молча ожидает приказаний. — Как думаешь, могу ли я обновить закрытую часть дома и подлечить тебя так, чтобы об этом никто из приходящих не знал? Мои объятия, что тебе, что дому — капля в море. — Можете, господин. Домовик подобострастно обнимает мои ноги. — Господин, но хорошо бы с хозяюшкой обсудить. Она мастер-ритуалист, вдруг что подскажет. — Скажи, а мы можем пригласить Леди на другой портрет, чтобы я не светился внизу? Мало ли что там бубенчиковая блядь навешала. Домовик кивает. — Вы можете пройти в будуар леди, хозяйка имеет доступ к любому своему портрету. Я скрою вас, пойдемте. Скользя по тёмным коридорам со скрипучим полом, остатками дорогих обоев, я не могу сдержать тихого вздоха. Хочется, чтобы этот великолепный дом вновь стал живым, наполненным магией, сияющим, а не умирающим, как сейчас. — Присаживайтесь, господин, я позову хозяйку. Надеюсь мои доводы и надежды понравятся леди Блэк и она не будет кричать. Пустая рама над камином смотрится сиротливо — пустой серый квадрат. Перед потухшим камином в шикарном женском будуаре, я не могу не испытать отголоски былой роскоши, даже сейчас я их чувствую. Пока Кричер убеждает леди, я разведу пламя и чуть подновляю хотя бы эту комнату. Я встаю и подхожу к камину, надкусываю палец клыком: капля на дрова и капля на раму камина, невербальное разжигающее и я прошу дом подновить комнату к приходу хозяйки, пуская несколько искр магии. Несколько мгновений ничего не происходит. А после, дом откликается радостью и по комнате проходит волна тёплой магии. Я поднимаю глаза и вижу женщину с лихорадочным румянцем и склоняю голову в приветствии. — Здравствуйте. Простите, что потревожил, у меня есть несколько вопросов. Женщина молча кивает и быстро, быстро обмахивается веером, будто ей очень жарко. — Леди, что с вами? Озадаченно хмурюсь, мне бы не хотелось заставлять эту женщину беспокоиться и испытывать неудобства, даже после смерти. — Вы сильны, лорд. Обновив одну комнату, вы подкормили контур дома и портреты рядом с этой комнатой. Мы в лёгком опьянении от такого количества силы, прошу меня простить. — Приношу извинения. Об этом я и хотел поговорить. Мне бы хотелось покормить дом, призвать несколько домовиков. Но как это сделать, чтобы чужаки не заметили? И я хотел бы ввести Сириуса в род младшей, ненаследной ветвью. Для поддержки рода, дома и самого Сириуса. Мы его вызволим — Невилл снял часть закладок и подлечил. Вальбурга молчит, лишь постукивает сложенным веером по ладони. Красивые тёмные глаза изучают меня, видимо мои вопросы не так просты как мне думалось. — Насчет Сириуса, спасибо, лорд. Жаль терять моего неразумного сынка. Алису тоже введёте? — Алису? Какую Алису? Вальбурга обмахнулась веером. — Вашу крёстную — Алису Лонгботтом, в девичестве Розье. Я уставился в огонь. В смысле? Эту мысль нужно как-то переварить. Невилл не знал или решил не травмировать меня этим? — Я не знал, леди Блэк. Она не принимала участие в моей жизни как и Сириус. Я должен подумать об этом. А что гобелен, он ведь отобразит Сириуса, как члена рода? — Отобразит, но только урожденные Блэки увидят это изменение. Всё-таки это семейные дела, но урождённых Блэков на свободе осталось всего двое: Нарцисса и Андромеда. Бэлла, увы не увидит гобелен из Азкабана. Как удачно всё складывается. Я рассказал Вальбурге про Невилла, Лестрейнджей и своих мужей. — Лавгуды — старинный род, ведущий исток от Благого двора, у них в предках чистокровный фейри. Светлый род, никогда не маравший себя связями с серыми и тёмными родами, а тут такая неожиданность. Поздравляю! Насчёт Бэллы и её мужей — передайте лорду Лонгботтом и мою благодарность, Блэки всегда помнят друзей. — Он мой брат перед магией, он захотел заплатить виру за родителей. Между нами нет долгов — только поддержка и взаимопомощь. Невилл и Августа заменили мне, за такое краткое время, семью. — Это хорошо. Редко находятся равные, способные на дружбу. Хороший альянс. Насчёт дома, вы можете отдать свою кровь или принести жертву, домовики проснутся на родовом алтаре. Позднее, вы сможете дать дому приказ обновить комнаты и скрыть их. — Спасибо, я всё понял. Я планирую занять спальню лорда если это будет уместно и подлечить к вечеру очень и очень хочется. Вальбурга кивает: — Да в самый раз. Когда вы планируете принять наследие и ввести мужей и в род? Насколько я понимаю, вы не собираетесь входить в род Поттеров и поделом им! — злобно сказала леди Блэк. Я нахмурился, о чём это она? — Что вы имеете в виду, леди? — Вы ещё не знаете? Ох, дитя! Я не вправе вам сказать что-либо, могу лишь посоветовать подслушать собрание ордена. Великолепная женщина сереет лицом и неожиданно опускает глаза. Что-то гнетущее было в её словах и это что-то было связано с родом Поттер. Необходимо разобраться в этом, но такой потерянной я вижу Вальбургу впервые. — Простите, лорд я покину вас ненадолго. — тихо произносит женщина, всё так же не поднимая глаз и покидает портрет. — Кричер, кофе, закусок и сигарилл, принеси, пожалуйста, в кабинет. Я всё ещё смущаюсь распоряжаться старым эльфом. — Слушаюсь, господин. — старенький домовик покорно склоняет голову. Расположившись в кабинете Ориона Блэка я ем крошечные бутерброды и думаю в чем может быть причина отказа от рода. В моей голове причин может быть несколько: у рода слишком много долгов, род накопил очень много проклятий и откатов. Но ведь могут быть ещё какие-то причины, верно? Доев все бутерброды, я откинулся в кресло и закурил. Сначала я разберусь с обновлением дома, Кричером и эльфами, если я всё-таки решусь призвать ещё нескольких. А после уже можно подумать об Алисе, роде Поттер и ордене феникса. Не было печали, конечно. — Кричер, пойдём. Время вдохнуть в наше гнездо новую жизнь. Я протянул домовику руку, улыбнувшись. — Расскажешь мне нюансы? — Конечно, господин. — кивает домовик с серьёзным выражением лица и, схватив меня за руку, перемещает нас к родовому камню Блэков. Камень выглядит не очень. Несколько тусклых искр блуждают по поверхности, а сам он почти пуст. Я не чувствую тока магии, только какие-то отголоски. — Кричер, как конкретно выглядит ритуал? — задумчиво спрашиваю я, обходя камень по кругу. Наконец я замечаю желобки для крови, аккуратно выщербленные в камне и на полу. Род Блэк — тёмный, так что наличие желобков закономерно. Значит жертвоприношение, ага. Я изучал ритуалы и требования к ним, но род — это не игрушки, у каждого свои нюансы. Кричер должен их знать. — Нюансы, Кричер. — вновь требую я. Старый домовик подобострастно кланяется и восторженно лепечет, выкладывая всё. — Господин может напитать родовой камень своей кровью. Можно принести в жертву овцу или любое другое животное. И, самая мощная и сильная подпитка — принести в жертву вредителя рода или врага рода. Я нахмурился. Вредитель рода… Остались ли у Блэков враги? — Кричер, назови навскидку хоть одного врага рода? Сам факт жертвоприношения меня мало волнует, наше с братом специфическое наследие и годы, проведённые в Чертогах заставили на многое смотреть по-другому. Кричер задумался на пару мгновений и проворчал, что новых врагов нет, а старые все померли. Но есть вредитель. — Подробнее! — заинтересовался я вдруг. — Никчёмный член ордена, мерзкий гнусный вор — Наземникус Флетчер. Самый бесполезный член ордена феникса? Но очень полезный маг для рода Блэк, хах. Я сажусь рядом с родовым камнем, прижавшись щекой к холодной грани. Сейчас это всего лишь камень, но если его оживить, все дела пойдут на лад. И Сириус получит подпитку, и Белла, ведь в тюрьме источников магии, считай, и нет. Нарцисса уже не Блэк по фамилии, лишь по сути, так что её, как и Драко должны зацепить лишь отголоски остаточной магии. Что там говорил наставник по моей специализации? Некромантская доля — это и человеческие жертвы. А Флетчер ещё и маг — дому будет полезно. Что ещё я могу использовать для укрепления и усиления рода? В голову приходят универсальный ответ — дети. Мне нужна парочка маглорожденных маленьких магов. Убивать их, разумеется, нельзя. Мне откаты не нужны, а если ввести их в ненаследную ветвь, домик будет подпитываться магическими выбросами, поглощать все излишки. В дальнейшем это расширит детям резерв, причем разнополых детей можно вырастить под фамилией Блэк и женить друг на друге. В лучших традициях рода так сказать. Так ветвь будет расти самостоятельно и род очиститься от застоя. — Кричер, нужно заманить Флетчера в комнату приготовлений. То, что он придёт туда сам — будет расценено, как добровольная жертва. Домовик слушает меня очень внимательно и почти задыхается от восторга. Глаза его влажные и смотрят на меня как на ожившее божество. Я снова закуриваю, нежно оглаживая камень. — Кричер, как ты относишься к детям? Домовик падает на колени и вопит в экстазе. — Господин очень сильный! Кричер любит детей и будет хороший няней детям Господина! — Прекращай истерику. Позднее. Выданные галеоны Кричер потратил с умом. Пока я изучал необходимые ритуалы, мой трудолюбивый домовичок метнулся на ферму и купил четырёх коровок какого-то хитрого магического типа. — Господин, я напоил вредителя нужными зельями. Через три часа он будет готов к ритуалу. Я встал, отряхнулся и подошёл коровам. Карие влажные глаза и большие носы сразу умильно зашевелились. Не смей жалеть их, Гарольд. — Молодец, Кричер. А теперь мне нужно ополоснуться и нанести ритуальные знаки, ты всё подготовил? Кричер кивает и переносит меня в купальню при ритуальном зале, где я быстро моюсь и наношу письмена свежей кровью черного петуха. Вернувшись в зал, я проверяю ритуальные инструменты, шепчу катрен и напитываю каждый своей кровью. Первого бычка я посвятил Леди, благодаря за всё и молясь о благословении на последующие ритуалы. — Во славу рода Блэк, благословляю. — откликнулась Леди. И я начинаю свой танец. Вход в боевой транс некроманта прост, главное смочь из него выйти и я кружусь, кружусь, нанося себе тонкие порезы. Здесь все должно пропитаться мной. Магия вьётся вокруг меня, словно кошка, катрены легко слетают с моих уст. Второй бычок выпит камнем досуха, напитывая камень и плиты ритуального зала. Третий — для предков рода. — Пора. И Кричер укладывает Флетчера на алтарь. Три катрена и два витка па, я в ритуальном танце вспарываю глотку врагу рода. — Во славу рода Блэк! Да обновится и наполниться источник! Да очиститься и прибудет магия рода! — заканчиваю жертвоприношение я, вскрывая свою вену. Тяжёлые, крупные капли венозной крови орошают алтарь и плиты родового зала. Если бы я сначала напоил дом своей кровью — он выпил бы меня досуха. Особняк сотрясает и дом откликается утробным урчанием. Я устало падаю на плиты, магии слишком много, она выжигает меня. — Кричер, перенеси меня в спальню, пожалуйста и позови ко мне Ксено и Барти. Голос плохо слушается, необходимо избавиться от излишков магии как можно скорее, иначе она меня выжжет. Я путаюсь в рубахе, рывком скидываю надоедливую тряпку и завалилась на постель. — Господин выгорает, ему срочно нужна ваша помощь. — Веди, Кричер. — Супруг господина, господин выгорает, вы срочно ему нужны. — Пойдём скорее. Сгореть от переизбытка — это ж надо суметь. Многие и мечтать не могут о моем резерве, но мы имеем что имеем. Вены звенят, отдавая болью по всему телу. На грани сознания слышу два голоса, будто сквозь толщу воды. — А ты что тут забыл? Обеспокоенный голос Барти звучит нервозно. Спокойно ему в ответ поясняют, что тоже имеют право тут находиться. Пришли, с облегчением понимаю, что не умру. Постель прогибается и к моему боку прижимается гибкое, сильное тело. — Гарольд, муж мой, чем тебе помочь? От мужчины пахнет лесом и какой-то дивной магией, от его близости мне легче. Барти взрывается: — Да как ты смеешь?! Я его муж! — Замолчи! Ложись с другой стороны, он умирает, не видишь что ли? — Гарольд… — Поцелуй меня. — шепчу я на пределе. Ксенофилиус целует меня глубоко, с напором и я тут же отпускаю себя. Магия стремительным всепоглощающим потоком устремляется к Ксено. Тот стонет и через пару мгновений отстраняется и поворачивает меня к притихшему Барти: — Целуй его скорее. — приказывает Краучу. Барти нерешительно проникает к моим губам и я уже сам втягиваю его в чувственный поцелуй. Руки Ксено гладят меня, лаская торс, соски, медленно опускаясь к паху. Постель прогибается снова и я чувствую мокрую дорожку от живота до основания члена. Мой непойманный муж облизывает мой член, обхватывает губами головку, вырывая из моей груди стоны. Я сминаю губы Барти, проникая языком всё глубже, оплетая своей магией, купая его бурном потоке. Умелые губы Ксено и неопытный, пылкий поцелуи Барти доводят меня до мощной разрядки. Тройной стон, подкрепленный магией сотрясает дом и наступает тишина. Я отрываюсь от Барти, откидываясь на подушку. Кинув взгляд на Ксено, умиротворенно лежащего щекой на моём опавшем члене, ленно запускаю руку в водопад белоснежных волос, лаская мужчину. — Спасибо, я бы сгорел, если бы не вы. Ксено нежно целует меня в низ живота и натягивает на меня покрывало. — Не за что, это наши чертовски приятные обязанности. — голос тягучий словно потока и довольный, мужчина заваливается рядом со мной, оплетая руками. Барти обиженно сопит. — Не обижайся. Я не успел вас познакомить. — тихо произношу я и глажу дарованного по плечу. — Я думал, что буду единственным… Мне не хватает сил оправдываться или что-то объяснять и я кидаю умоляющий взгляд на Ксено. Тот мгновенно понимает в чем дело и весело фыркает. — Барти, если бы ты был у него единственным, то он был уже умер, взорвался, а до этого сжёг тебя. Гарольд слишком сильный маг понимаешь? Наша обязанность как мужей, впитывать излишки магии — энергообмен, Барти. Ты ведь чувствуешь себя обновленным, да? Я поворачиваю голову у Барти и закатываю глаза в восхищении. Морщинки и синяки под глазами исчезли, седина от жестокости отца тоже. — Ты стал ещё красивее, Барти. — я нежно целую кончик носа, тут же зардевшегося от похвалы, мужчины. Изменения Ксено чуть менее очевидны, он итак выглядел моложаво, а теперь будто обновился и посвежел. Вот такой я полезный оказывается. — Давайте поваляемся еще немного. Вы ведь не торопитесь? Барти кивает чуть застенчиво, Ксено улыбается. — Я не против, но тебе нужно выпить зелья и нам троим стоит перекусить. Обновленный, счастливый домовик, наконец молод и свеж. Наконец-то он стал полноценным брауни, напоминающим человека. — Господин такой сильный! Великий волшебник! Весь дом обновлён и несколько эльфов проснулись. А уж с такими сильными мужьями! Род будет процветать! Видимо Кричер, напоенный сырой силой может распинаться и благодарить бесконечно, но Ксено его все-таки одергивает. — Кричер, Гарольду нужны восстанавливающие зелья и перекус на на троих. Нужно пополнить силы Устрой пожалуйста. — Слушаюсь, Лорд Лавгуд. Лавгуд усаживается на край кровати по-турецки и высушивает влажные пятна на своих штанах заклинанием. Барти смотрит торжествующе: мол смотри, я супруг, а ты все еще Лавгуд! — Всё просто, Барти — Гарольд меня ещё не поймал. Ну поймал он тебя раньше и что? Нечего тут гордиться не пойми чем. — мужчина пожимает плечами. Я вздыхаю, лучше договариваться на берегу. — Давайте договоримся — мы семья. Я буду любить вас, а вы меня, у нас будут дети. Давайте жить долго и счастливо без всяких гаремных распрей, пожалуйста. — Я только за. — кивает эльфоподобный мужчина. — Барти? Барти молчит, но пару мгновений спустя выдавливает тихо: — Мне трудно, но я буду очень стараться. — Давайте обговаривать, если что-то будет не так. Это проще, чем копить обиды или что-либо додумывать. — Вот и славно. — устало улыбаюсь я. — Кстати, я хотел попросить вас, побыть со мной сегодня вечером. Ожидается очередное собрание Ордена жухлой птички и леди Вальбурга очень тонко намекнула, что я могу услышать то, что мне очень не понравится. Вплоть до отказа от рода Поттер. — Конечно, Гарри. — произносит Барти, привалившись ко мне. Ксено уверенно кивает в согласии. Мужчины обеспокоены, но готовы поддержать своего третьего.

ххх

Люциус сжимает зубы, изо всех сил стараясь расслабиться. «Закрой глаза и думай об Англии» мрачно шутит в своей голове мужчина. Тело будто живёт своей жизнью: поясницу тянет, член стоит по стойке смирно, внутри ходит чужой член, будто поршень Вперёд — почти выбивая дух и назад. «Так и укачать может». — продолжает в голове сольный стендап Люциус. Интересная складывается ситуация. Раньше ему вполне нравилось кататься на простынях, что с Нарциссой во время договорного брака, что с давним другом и любовником — Северусом Снейпом. Он знает как доставить удовольствие и как его получать. Знал, видимо «знает» — ключевое слово, которое стоит теперь употреблять в прошедшем времени. Что изменилось? Когда? Сколько вопросов и ни одного ответа. Хотя нет. Ответ есть — ему не нравится то, что сейчас происходит. А значит Северус трудится над ним впустую. Ну, благо тот не видит его лица, а уж постонать, создавая видимость он может. Люциус вновь уткнулся в подушку, пока Северус вбивается в него в каком-то диком темпе. Северус гладит его по волосам, чуть подтягивая его к себе, насаживая глубже на свой член. Люциус каменеет, сжимаясь внутри. Что-то мелькает перед глазами, Люциус будто переносится куда-то, ящики, тюки — какая-то подворотня. Он видит незнакомого человека перед собой: рост, возраст, лицо и одежда смазано. Этот кто-то говорит Люциусу что-то, но тот не слышит слов. Он не слышит, но он чувствует правильность ситуации. Незнакомец протягивает руку и гладит Люциуса по голове бесконечно нежным, бережным движением, будто ничего на свете нет драгоценней, чем он. Люциус дрожит от трепетности жеста незнакомцы и чувств, которые он вызывает. По тяжёлой пряди скользит рука, цепляя кончиками пальцев кожу и это прикосновение ошеломляет. Люциус низко стонет и наконец кончает. Дискомфорт вырывается в изнеженные ощущения мужчины, любовник всё ещё чувствительно тянет его за волосы. — Отпусти. — раздраженно шипит мужчина, выползая из-под Северуса. Мужчина раздражённо цыкает в ответ и тянущее ощущение исчезает. — Сколько раз говорил! Не трогай волосы. Он собирает свою гордость, свою жидкую платину на одну сторону и гладит их, будто утешая, желая избавиться от нежеланного прикосновения. По внутренней стороне бедра течёт струйка спермы и Люциуса передергивает от контраста между ощущениями в реальности и увиденном. «Что это было? Сон? Видение?» — Что-то не так, Люци? — ленивый тон не может обмануть прожженного политика — Северус обеспокоен. И Люциус изворачивается: — Всё хорошо, Северус, ты был невероятен. Мужчина сдержанно улыбается любовнику, растянувшемуся на простынях. Лорд Малфой провожает Снейпа и, расположившись с бокалом просекко в своём кабинете внимательно, раз за разом, просматривает воспоминание. Полустертое воспоминание. — с ужасом понимает Люциус. Кто-то шарился в его голове и стёр это воспоминание, но видимо сил вычистить полностью не хватило и его лишь исказили. Почему не стёрли до конца? Из-за сильной эмоциональной окраски, понимает мужчина. Кто мог подобное провернуть? Кто мог подобраться к нему так близко и пошарить в его голове? Внутри холодеет, потому что единственный, кто мог это сделать — друг и любовник Северус Снейп. Мужчина резко выдыхает. Спокойно, Люциус, всё решаемо. И ещё этот мужчина из воспоминаний? Ведь я определённо позволил ему… эти ощущения… Ладно, придётся разбираться со всем поэтапно. Люциус камином перемещается в Гринготтс. Видимо пришло время нацепить все артефакты лорда, в том числе от ментального воздействия.