Встань в очередь

За двадцать лет работы в баре Ева, кажется, повидала все. Но эта женщина – исключение. Ева бы точно ее запомнила. Ей знаком этот типаж. Одинокий охотник, который появляется незаметно, выбирая удобную для наблюдения за другими посетителями позицию, чтобы найти себе лёгкую добычу, обольстить ее и вместе покинуть бар. Когда она не занята разливанием пива и смешиванием коктейлей, Ева из-за барной стойки изучает людей – и легко может распознать тех, кто ищет легких удовольствий. Хотя обычно они выглядят иначе. Чаще всего это мужчины, иногда юные и беззаботные, которым нужна еще одна галочка в списке побед; иногда – уже в возрасте, с легкой сединой и следом на пальце от обручального кольца, которые хотят провести ночь, свободную от обязательств супружеской жизни, пытаясь хоть так удержать свою ускользающую молодость. В тех редких случаях, когда это женщины, - к ним прилагается бремя разбитого сердца, и они не ищут ничего, кроме как немного отвлечься.   Но эта женщина не похожа ни на кого из них. Шикарная, лет 25ти на вид, она ведет себя с авторитетностью, не свойственной её возрасту. И одежда подчёркивает это впечатление: шикарный костюм-двойка с рисунком, кажется, стоит дороже, чем Ева зарабатывает в месяц. Но светлые волосы, собранные в аккуратную косу, и неброский макияж все же дают понять, что она в самом расцвете. Эта женщина заходит в бар одна, тем самым привлекая внимание Евы, знающей, что в одиночку приходят либо те, кого здесь уже кто-то ждет, либо те, кто хочет найти того, с кем отсюда уйдёт. Когда же она направляется прямиком к стойке, не оглядываясь в поисках знакомых лиц, Ева понимает, что, вероятно, второе. Поскольку Кенни позади нее занимается бочками, а Хьюго на другом конце бара хорохорится перед группой девушек университетского возраста, смешивая им коктейли, - обслуживать новенькую достается Еве. «Что для Вас сделать?» - спрашивает Ева, протирая влажной тряпкой липкую столешницу. «Скотч, - отвечает женщина, - чистый. И еще порцию того, что пьет она». Женщина указывает вдоль бара туда, где сидит девушка, которая уставилась в экран телефона, видимо, чтобы не чувствовать себя так неловко от того, что выпивает в одиночестве. Если бы Еву спросили, она бы предположила, что девушку, скорее всего, кинули на первом свидании, судя по тому, что последние минут 40 она потягивает водку с содовой, мечась взглядом между телефоном и входной дверью. «Она на свидании», - отвечает Ева, опуская руку под стойку, чтобы вытащить два стакана. «Тогда где он? - спрашивает женщина, и Ева понимает, что у нее восточноевропейский акцент. ‐ Кажется, не помешает ее подбодрить». Стоящая к ней спиной, Ева уже закончила наполнять водкой один из стаканов и потянулась за бутылкой виски. Она бросает на женщину удивленный взгляд через плечо: «Так вот что Вы планируете сделать? Подбодрить ее?». «Я очень хорошо умею подбадривать женщин». В ее голосе звучит такой явный намек, что Ева прилагает максимум усилий, чтобы никак не отреагировать, пока добавляет в водку содовую и ломтик лайма, – и ставит оба напитка на стойку. «Наличными или картой?» - спрашивает Ева. Женщина вытаскивает двадцатифунтовую банкноту и протягивает ее Еве. «Сдачи не надо», - произносит она. И, подталкивая стакан с водкой обратно к Еве, спрашивает: «Не окажете мне честь?». В ответ Ева демонстративно закатывает глаза, прежде чем взять напиток и, не выходя из-за стойки, направиться с ним к месту, где та другая девушка, все еще смотрящая в экран телефона. «Это для Вас», - говорит Ева, ставя перед ней напиток. «О, но я не заказывала…». «Это от леди в костюме в конце бара», - объясняет Ева. Девушка, наконец, отрывает взгляд от телефона, ища глазами, кто её угощает. Женщина в костюме поднимает свой стакан в качестве приветствия, и девушка застенчиво краснеет, видимо, больше не печалясь о неудачном свидании благодаря щедрости незнакомки. Женщина же, едва заметно улыбнувшись, встает (словно обольщение – это и впрямь самая легкая вещь на свете!) и направляется к своей цели, вскоре занимая место рядом с девушкой. «Вы показались мне грустной, - произносит она и, опираясь на барную стойку, делает небрежный глоток из своего стакана. - Для протокола: я думаю, он идиот, раз пренебрег такую красотку». Чувствуя себя третьей лишней, Ева бросает на женщину в костюме прощальный взгляд, безмолвное пожелание «приятного вечера», прежде чем вернуться к кассе. Еще одна ночь, еще две незнакомки, чья ночь страсти начинается в евином баре. _________________________________   Ева быстро забывает об этой женщине. В ее баре бывает слишком много разных посетителей, чтобы то мимолетное общение могло надолго запечатлеться в ее памяти. Но спустя 2 недели женщина возвращается. Еве нужно перестать мысленно называть ее «женщиной в костюме», потому что на этот раз на ней другая одежда. В бордовых брюках с поясом и шелковой рубашке под стильной кожаной курткой она отлично вписывается в типичное общество будничных гостей бара – в основном, студентов, которых не волнует похмелье в среду утром. Когда женщина подходит к бару, Ева выходит из-за спины наполняющего два пинтовых бокала разливным элем Кенни, чтобы принять заказ. «Скотч?» - спрашивает Ева, выгибая бровь. Лицо заметно расслабившейся при ее появлении женщины медленно расплывается в улыбке. «Вы меня помните?» - негромко спрашивает она Еву. «Не так много наших молодых посетительниц заказывают себе скотч», - объясняет Ева. «Не сегодня. Я буду... – женщина на секунду замолкает, поднимая глаза вверх, на доску со спец.предложениями над головой Евы, - ... персиковый дайкири». Ева старается не выдать своего удивления переходом от чистого виски к фруктовому коктейлю. Беря в руки чистый шейкер и мерную емкость для дозировки алкоголя, она задается вопросом, стоит ли что-нибудь сказать по поводу той девушки, для которой эта женщина купила напиток в прошлый раз. Ведь Еве на самом деле любопытно (и она не станет этого отрицать), был ли тот вечер успешным. Но, конечно, Еву это не касается, и ее собственная успешность зависит от хороших отношений с клиентами, а не от того, что она сует нос не в свои дела. «Я возьму перерыв, Ева, - Кенни прерывает ее мысли, кладя руку ей на плечо, - если ты не против?». «Конечно, - отвечает ему Ева, – давай». Кенни исчезает за дверью в подсобку, пока Ева заканчивает отмерять ингредиенты, а её клиентка тем временем наклоняется ближе с каким-то не до конца поддающимся трактовке блеском в глазах. «Ева, да? - произносит она, очевидно, довольная, что узнала, как её зовут. – Милое имя. Тебе идет». Чувствуя, как ее щеки краснеют от неожиданного комплимента, Ева ладонью вставляет крышку шейкера на место, начиная трясти его: шум льда, ударяющегося о металл, избавляет ее от необходимости тотчас же что-то ответить. «А у тебя есть имя?» - в конце концов спрашивает Ева, аккуратно наливая готовый коктейль в стакан. «Конечно, есть», - женщина издает смешок. «Ну, я имела в виду, что в моей голове ты с прошлого раза была женщиной в костюме или женщиной-скотч». Это максимально явное приглашение представиться, какое только можно придумать, чтобы удовлетворить свое любопытство, не спрашивая имя напрямую, - но женщина цепляется совсем за другое. «Так ты думала обо мне?». От низкого и хриплого звучания ее голоса Еве внезапно становится очень горячо в тех местах тела, на которые этот чертов голос уж точно не должен так влиять! «Я не это имела в виду, - возражает она. – Я просто узнала тебя, когда ты вошла, и подумала про себя, мол, это «та женщина в костюме, которая заказывала скотч». Вот только ни первое, ни второе сегодня не соответствует реальности. Ну а «женщина в какой угодно одежде, которая заказывает все, что, черт побери, захочет», звучит как-то не очень». Мгновение женщина смотрит на Еву, прищурив глаза, но затем расслабляется, улыбаясь. «А ты мне нравишься, Ева». Ева вытряхивает из шейкера остатки коктейля и убирает его под стойку, чтобы потом вымыть. «Будешь заказывать для кого-нибудь еще?» - спрашивает она, напоминая женщине про прошлый раз. «Пока нет», - отвечает она, доставая из кошелька банковскую карту и прикладывая ее к предложенному Евой терминалу. Пока печатается чек, они обе молчат. А затем женщина произносит: «Кстати, Вилланель. Это мое имя». Ева слегка наклоняет голову набок, мысленно соединяя услышанное имя со стоящей перед ней женщиной. Такого имени, как у неё, Ева никогда раньше не слышала, оно очень необычное – но и женщина тоже явно необычная. «Тебе идет», - наконец говорит Ева, повторяя ранее сказанное ей Вилланель. «Спасибо». Вилланель подносит бокал к губам и делает небольшой глоток, облокачиваясь на стойку вполоборота, чтобы пробежаться глазами по бару. И, кажется, она замечает что-то интересное – а именно, девушку, которая проходит мимо нее на обратном пути из туалетных комнат. «Боже мой, Саманта?!» - восклицает Вилланель с удивительно хорошим английским акцентом, совершенно не похожим на обычное звучание ее голоса. Девушка останавливается и с недоумением смотрит на Вилланель, прежде чем покачать головой: «Я не Саманта». «О, извините! - продолжает Вилланель, дотрагиваясь до ее предплечья. – Вы просто очень похожи на мою одноклассницу из интерната. Хотя… - не совсем. Теперь, присмотревшись, я замечаю, что у Вас совсем другие глаза – куда более синие». Еве едва удается не фыркнуть. Да это же ни за что не сработает! Поэтому Ева решает заняться текущей уборкой бара, чтобы не смущать Вилланель своим наблюдением в тот момент, когда она, несомненно, будет отвергнута. Но внезапно… Девушка хихикает в ответ – боже, она на самом деле хихикает! – кажется, поддаваясь чарам Вилланель. «А еще я в восторге от Вашего платья! – продолжает Вилланель. – Где Вы его приобрели?». Когда девушка отвечает, Вилланель бросает взгляд на Еву, украдкой показывая ей поднятый вверх большой палец, - и быстро возвращает все внимание девушке, успешно делая вид, что очень заинтересована ее ответом. Просто невероятно! _________________________________   Вилланель возвращается в бар на следующей неделе, снова одетая в безупречный костюм. Более элегантный, чем первый, в тонкую полоску, он настолько шикарен, что у Евы пересыхает в горле. «Привет, Ева», - произносит Вилланель, протискиваясь к месту поближе к ней (хотя дальше, там, где сейчас работает Елена, есть гораздо больше свободного пространства). «Ты вернулась», - говорит Ева вместо приветствия, ловким движением открывая две бутылки пива, чтобы отдать их очередному клиенту.   «Ага, - отвечает Вилланель. – И я снова в костюме. На тот случай, если ты уже забыла мое имя». «Не забыла, - говорит Ева. – Что будешь сегодня? Снова скотч?». «Пока просто воду без газа». «Мало кто придет в бар в пятницу вечером, чтобы выпить просто воды». «Ну, я не похожа на большинство людей». Ева поднимает брови в ответ, хотя на самом деле она согласна с этой фразой. Вилланель, безусловно, единственная в своем роде или, по крайней мере, производит такое впечатление после пары коротких встреч. «Лед?». «Да, пожалуйста». Ева кладет лед, затем доливает воду и ставит стакан перед Вилланель. «Спасибо, Ева». Вилланель кажется вполне довольной тем, что сидит в баре, потягивая воду, пока Ева продолжает обслуживать других клиентов. Когда выдается возможность, Ева бросает на нее взгляд и замечает, как та время от времени оглядывает переполненный бар, словно ища, кто мог бы ее заинтересовать, но чаще всего она просто наблюдает за Евой. Поначалу это немного нервирует. Конечно, она работает в баре со студенчества и, разбуди ее среди ночи, без проблем сделает и подаст напиток, но все же ей становится неловко под изучающим взглядом Вилланель. Минут через 20 в баре наступает затишье, и Ева, наполнив свой стакан водой, возвращается к Вилланель. «Можно тебя кое о чем спросить?». Вилланель кивает, жестом прося её продолжать. Ева склоняет голову набок и задает свой вопрос: «Ты приходишь в мой бар только для того, чтобы клеить женщин?». Глаза Вилланель расширяются от удивления, но она быстро берет себя в руки и игнорирует вопрос, чтобы задать свой. «В твой бар?». «В мой бар», - слегка кивает Ева. Вилланель замолкает, переваривая информацию, и ее карие глаза, кажется, теперь смотрят на Еву немного иначе – так, словно она впечатлена тем фактом, что Ева владеет баром. «Отвечая на твой вопрос, - в конце концов говорит Вилланель, - я прихожу сюда не только для того, чтобы клеить женщин. То есть, да, это, конечно, одна из причин, но не единственная…». Вилланель обрывает фразу, когда мимо нее в сторону туалетных комнат проходит женщина. Вилланель провожает ее глазами, скользя взглядом по фигуре и останавливаясь прямиком на заднице. Ева открывает рот от удивления, когда интерес Вилланель становится так очевиден, что она даже отклоняется назад, чтобы иметь возможность подольше разглядывать женщину, широко распахнув глаза. Когда женщина исчезает за дверями, Вилланель, кажется, выходит из транса и вспоминает, где находится. «Извини, - бормочет Вилланель, прежде чем добавить с придыханием. – Вау!». Грудь Евы внезапно сжимается от какого-то тяжёлого и неприятного чувства (и это точно не ревность!), когда она спрашивает себя, стоит ли как-то прокомментировать реакцию Вилланель на прошедшую мимо женщину. Но Еве не приходится долго размышлять об этом, потому что Вилланель делает большой глоток воды, оставляя след помады на краю стакана, и спрыгивает с барного стула, чтобы последовать за женщиной. «Извини, я на минутку», - говорит она Еве перед тем, как уйти. Еве не может быть сейчас больно, с чего бы! Вот только правда в том, что ей больно. Хотя ее никак не должно волновать, что Вилланель так внезапно ушла, прямо в середине их разговора, чтобы не упустить женщину, на которую у нее, видимо, появились планы. «Ради всего святого!» - бормочет Ева себе под нос, негодуя, главным образом, на себя. «Что такое?» - спрашивает как раз подошедшая к ней сзади, чтобы достать из холодильника под барной стойкой несколько бутылок пива, Елена. «Клиенты», - отвечает Ева, стараясь сделать свою жалобу как можно более расплывчатой. «Боже, ты должна рассказать мне об этом! – восклицает Елена, выпрямляясь из-под стойки.  – Готова поклясться, что в пятницу вечером они становятся раз в 10 несноснее обычного!». Елена уходит отдавать пиво клиентам, а Ева бросает последний взгляд на дверь туалетных комнат, прежде чем переключить внимание на нового посетителя, который ждет своей очереди, заставляя себя улыбнуться. «Привет, чего бы Вы хотели?». Ева продолжает заниматься напитками, позволяя ухмылке Вилланель занимать лишь уголок своего сознания. Но спустя минут 10, замечая, как лед в стакане Вилланель быстро тает, Ева начинает задумываться, когда же она вернется и вернется ли вообще. Возможно, ей удалось убедить ту женщину пойти к ней, и Вилланель незаметно выскользнула из туалета прямиком к выходу, даже не попрощавшись с Евой. И это, конечно, совсем неважно. В конце концов, они с Евой ведь даже не подруги. В конце концов, взяв в руки распылитель с дезинфицирующим средством, Ева решает пойти в туалетные комнаты под видом уборки. Женский туалет находится в самом конце коридора, и Ева направляется туда, почти уверенная, что увидит Вилланель прямо во всеоружии, едва открыв дверь. Но там никого нет. Ни Вилланель, ни той женщины, ни каких-либо еще посетителей. Ева рассеянно распыляет дезинфицирующее средство и протирает раковины, заодно проверяя каждую кабинку, когда проходит мимо, - но все они пусты. Так, значит, Вилланель и ее завидной силе обольщения это снова удалось! Она, по-видимому, уже покинула бар с еще одной поддавшейся ее чарам особой. Еве любопытно, как Вилланель осуществила все на этот раз: в образе рыцаря в сияющих доспехах (как в первый раз), или повторив игру в ошибочное узнавание (как со второй женщиной), или каким-то новым способом? А бедные женщины, знают ли они, что стали лишь очередным пунктом в обширном списке ее побед? Но, честно говоря, кто Ева такая, чтобы судить? Если бы Вилланель была мужчиной, то она наверняка испытала бы легкое отвращение – и перестала бы об этом думать. Но Вилланель не мужчина, а молодая и чрезвычайно великолепная женщина, которая, похоже, в хорошем контакте со своей сексуальностью, и получает то, чего хочет. Даже если то, чего она хочет, - это чуть ли не каждая посетительница евиного бара. Если бы Вилланель была мужчиной, Ева не раздумывала об этом ни секунды. Но почему же её никак не отпускают мысли о встречах Вилланель с незнакомками? Ева выходит из женского туалета, чтобы вернуться в бар. Но, проходя мимо туалета для инвалидов, она внезапно замечает положение дверного замка, показывающее, что кабинка занята. А что, если Вилланель там? Как никогда признательная, что туалетные комнаты находятся в отдельном коридорчике, скрытом от основного зала дверью, Ева, оглядевшись вокруг, прижимает ухо прямо к двери кабинки. Но она ничего не слышит, даже когда специально закрывает глаза, чтобы сосредоточиться на звуке. И тут до Евы доходит, что она сейчас делает: стоит, прижившись ухом к закрытой двери туалета для инвалидов, как полная дура, пока внутри кто-то, вероятно, просто использует кабинку по ее прямому назначению. Но в этот момент из-за двери доносится шум. Ее глаза расширяются – потому что это вовсе не звук смываемой воды или жужжание сушилки для рук, а стоны. То, что она слышит дальше, шокирует еще больше. «Тебе нравится так?». Этот низкий соблазнительный голос принадлежит Вилланель, а за ним следует более громкий, чем в первый раз, женский стон, который явно означает, что все, что делает сейчас Вилланель, ей очень нравится. Поняв, что происходит по ту сторону двери, Ева тотчас же бросается обратно в бар и ее щеки пылают от осознания, что Вилланель делает бог знает что (и, судя по доносившимся изнутри звукам, делает это очень хорошо!) с другой женщиной. «Ты в порядке?» – спрашивает Елена, когда Ева проскальзывает за стойку. «Ага. Здесь так жарко!». Ева обмахивает лицо свободной рукой, надеясь, что Елена купится на такое оправдание ее румянца. Все еще держа в другой руке бутылку с дезинфицирующим средством, она опрыскивает столешницу и начинает протирать ее, чтобы занять себя. Бар не нуждается в уборке – в отличии от разума Евы, которому определённо не помешало бы очиститься от воспоминаний о нескольких последних минутах, и Ева бы очень этого хотела. То, что Вилланель использует евин бар, чтобы клеить женщин, - вполне нормально. У нее есть определённые потребности, как и у большинства людей, и удовлетворяет ли она их с помощью случайных связей, значимых отношений или собственных надежных рук – точно не евино дело. Но использовать евин бар, чтобы предаваться утехам прямо здесь! Хотя и в этом случае Еве должно быть все равно. Нет абсолютно никаких причин для того, чтобы ее сознание оказалось заполнено картинками с трахающей незнакомку Вилланель. Если уж на то пошло, они обе незнакомки: и Вилланель, и другая женщина, потому что Ева ведь на самом деле ее не знает. Ну да, ей известно, что иногда Вилланель надевает костюм, а иногда нет, что иногда она пьет скотч, а иногда нет, - но в действительности она не знает Вилланель. Еще ей известно, что Вилланель привлекают красивые женщины – и она их явно тоже. Прерывая евины размышления, Вилланель выходит из дверей в конце коридора, выглядя так невозмутимо, словно только что пришла в бар, а не трахалась с кем-то в туалете для инвалидов. Правда, теперь она прямо светится. Боже, как же этой женщине идет секс! «Я вернулась, - говорит Вилланель, забираясь на тот же табурет, где сидела, словно ничего и не случилось. –  Скучала по мне?». Должна ли Ева не подавать виду о том, что ей известно, и вести себя так, будто все, как обычно? И, вообще, как именно это – «вести себя, как обычно»? «Я...». Ева замолкает, потому что в дверях в конце коридора появляется та самая женщина. Проходя мимо Вилланель, она на мгновение встречается с ней взглядом – и быстро отводит глаза, краснея. Вилланель ухмыляется и делает глоток воды из своего стакана. Ну, Ева просто не может вести себя, как обычно. «Ты сейчас … - Ева делает паузу, а потом понижает голос до шепота, - ... занималась сексом с той женщиной в туалете?». «Ева, - практически мурлычет в ответ Вилланель, - ты что, ревнуешь?». «Нет, я не ревную...». Ева глазами находит ту незнакомку: она вернулась к группе своих друзей, которые, судя по всему, даже не заметили, что ее не было гораздо дольше, чем занимает обычный поход в туалет. Женщина садится рядом с мужчиной, который тотчас же кладет руку с золотым обручальным кольцом на безымянном пальце ей на колено. «Боже, кажется, она замужем». Вилланель бросает быстрый взгляд через плечо на их пару и, снова поворачиваясь к Еве, произносит: «Ну, это многое объясняет». У Евы сейчас так много вопросов, но главный, что не дает ей покоя: как Вилланель удается без особых усилий соблазнить любую, кто становится ей интересен? Да, разумеется, она привлекательна, и это плюс, но все же как именно у нее получилось последовать за незнакомкой, причём замужней, в общественный туалет и вернуться через 15 минут, трахнув ее? Что такого действенного Вилланель ей сказала? «Я тебя не осуждаю, - продолжает Ева, хотя на самом деле она все же немного осуждает Вилланель. – Можешь заниматься сексом столько, сколько захочешь, без каких-либо ограничений. Но… у тебя все выходит так легко, словно ты можешь просто подойти к любой женщине, - и она твоя». Губы Вилланель изгибаются в легкой улыбке. «Я очень хорошо разбираюсь в людях, - отвечает она, пожимая плечами. – Достаточно выяснить, что им нужно – и стать этим». Ева вспоминает все предыдущие разы, когда Вилланель приходила в бар, - и понимает, что это правда. Этих женщин соблазняет не Вилланель, а разные ее версии – тщательно продуманные персонажи для маскировки. Ее поведение, одежда, напитки и сама личность – это выбранный ею, чтобы повлиять на восприятие себя окружающими, образ. Ева хотела бы знать: а Вилланель, сидящая перед ней сейчас – настоящая или образ; какие эмоции и уязвимость скрываются за этим костюмом и бахвальством. «Разве это в конце концов не становится утомительно? - спрашивает Ева, опираясь на стойку между ними, - постоянно притворяться кем-то?». Вилланель хмурит брови. «Не понимаю вопроса». Ева ждет несколько секунд, затем качает головой. «Неважно. Просто... может, в следующий раз не станешь делать это в моих туалетных кабинках?». «Конечно». Ева замечает, что новый клиент ждет своей очереди, и отходит от Вилланель. «Мне нужно вернуться к работе, - говорит она ей. - Приятного продолжения вечера». _________________________________   «Привет, Ева!». Сегодня субботняя ночь, а значит, бар битком набит людьми. Вилланель приходится буквально кричать, чтобы ее стало слышно среди выпивающей разноголосицы и льющейся из динамиков музыки. «Привет, - отвечает Ева, замечая широкую улыбку и очевидно хорошее настроение Вилланель, - как ты?». «Очень хорошо, спасибо, Ева». Вилланель почему-то произносит ее имя напевно и понижает тон голоса так, что он звучит почти страстно. «Отлично, – удается сказать Еве, хотя у нее внезапно пересыхает горло. - Что ты будешь?». Вилланель отклоняется в сторону и, прищурившись, рассматривает стоящие в холодильнике за евиной спиной бутылки. «Бутылку «Лоран-Перье»*, пожалуйста». «Дорогой выбор», - комментирует Ева, доставая шампанское из холодильника, и берет ведерко, чтобы наполнить его льдом. «Ага, - соглашается Вилланель. - И можно мне еще три стакана, пожалуйста». Ева перестает зачерпывать лед и смотрит на Вилланель. «Три?». По лицу Вилланель медленно расползается улыбка. «Три», - подтверждает она, кивая. Она оглядывается через плечо и, следуя за ее взглядом, Ева замечает столик с сидящими рядом девушками, блондинкой и брюнеткой, на вид ровесницами Вилланель. Они обе поднимают глаза, видимо, почувствовав на себе взгляд Вилланель, и, когда она кокетливо машет им, быстро отводят взгляд, начиная хихикать и шептаться. Что ж, это объясняет такое хорошее настроение Вилланель нынешним вечером. Ева опускает бутылку в лед чуть громче необходимого, заставляя Вилланель обратить на нее внимание. Затем она ставит рядом с ведерком три стакана и, набрав сумму на кассе, протягивает Вилланель терминал для оплаты картой. «Приятно провести время», - говорит Ева, надеясь, что ее голос не пропитан горечью, которую она сейчас так явственно ощущает у себя во рту. «О, планирую так и сделать!». Ей остаётся лишь наблюдать, как Вилланель, захватив стаканы пальцами одной руки, берет ведерко с бутылкой и льдом в другую, поворачивается и возвращается к девушкам. Она ставит все на столик и усаживается между ними, кладя руку на ногу одной из девушек и начиная смеяться над чем-то, что в это время рассказывает вторая. Ева не ревнует. Конечно, нет.