Встань в очередь

После той ночи Вилланель не видно несколько недель. Разумеется, Ева не огорчена, просто иногда ловит себя на мысли, что оглядывает бар в ее поисках. Мало ли, почему Вилланель перестала приходить. Может, нашла другой бар с красивыми женщинами, может, все еще появляется в евином, но не в ее смены, а, может, она решила вообще отказаться от женщин и ушла в монастырь, приняв обет безбрачия. Ладно, последнее, наверное, чересчур, хотя в мире определенно случались и более странные вещи. Что ж, плюс отсутствия Вилланель в том, что Еве больше не нужно беспокоиться об использовании туалета для инвалидов для незаконных свиданий. А минус отсутствия Вилланель... - ну, он в самом ее отсутствии. И вдруг однажды Вилланель возвращается, как ни в чем не бывало. Она приходит в понедельник вечером, когда в баре довольно спокойно. Сегодня здесь только Ева и Хьюго, и Ева смертельно скучает, слушая его бесконечные рассказы о результатах прошедших в эти выходные футбольных матчей. И тут она замечает, как в дверях бара появляется Вилланель и идет к стойке, держа руки в карманах. «Вилланель! – едва не кричит Ева, стараясь не показать своего слишком явного облегчения от того, что у нее появляется повод больше не слушать жалобы Хьюго на предвзятого судью в игре «Челси». - Тебя последнее время не было. Как у тебя дела?». «Я в порядке, спасибо, - отвечает Вилланель. Она кладет локти на стойку и опирается на них, подаваясь вперед. - Какое пиво ты можешь порекомендовать?». «Зависит от того, что тебе нравится, - говорит Ева. – У нас большой выбор разливного пива и элей, но в холодильнике позади меня есть и бутылочное, если тебе оно больше по вкусу». «Выбери для меня». Ева ненадолго задумывается, а затем достает из-под стойки высокий стакан. Она решает предложить один из своих любимых вариантов, однако ее выбор может быть предвзятым, потому что его варит ее старый друг. «Попробуй вот это», - говорит Ева, наполняя стакан с точностью человека, делавшего этого уже миллион раз. Когда пенная шапка оседает, Ева добавляет в стакан последнюю каплю и ставит его перед Вилланель. Она наблюдает, как та подносит бокал к губам и делает пробный глоток – и, хмурясь, определяет, нравится ли ей. «А, знаешь, Ева, - говорит Вилланель, ставя стакан, – это на самом деле очень хорошее пиво. У тебя превосходный вкус». «У моего друга Билла своя пивоварня, - рассказывает Ева. – Я передам, что у него появился еще один поклонник». «Я обычно не пью пиво, - признается Вилланель, – меня от него пучит. Но британцы постоянно это делают, верно?». Она с легкостью переходит на местный акцент, добавляя: «Они частенько заходят в паб пропустить пару пинт». И Ева задумывается, не этот ли образ – британки, зашедшей выпить пива после работы – выбрала себе Вилланель для знакомств на сегодняшний вечер. «Ну, что, Ева, - продолжает Вилланель своим обычным голосом, - а как твои дела? Как жизнь?». «Я в порядке. И жизнь прекрасна». «Стало куда лучше, когда твой любимый клиент вернулся, да?» - ухмыляется Вилланель. Не желая поддерживать ее игру, Ева притворяется, что оглядывает бар, и хмурится. «Неужели? И где же он?». «Балда, - говорит Вилланель, протягивая руку через стойку, чтобы игриво толкнуть евину. – Это же я! Я – твоя любимица». Мимолетное соприкосновение их пальцев поражает Еву, как удар статического электричества. Так вот как она это делает! Соблазняет женщин своими легкими прикосновениями, непринужденной беседой и буквально сочащимся из каждой ее клеточки обаянием. Все это так хорошо отрепетировано, что, кажется, уже стало ее второй натурой. Ева задается вопросом, а понимает ли сама Вилланель, что сейчас делает. И что ее чары определённо попадают в цель. «Расскажи о себе, Ева. Как ты стала владелицей этого бара?». Да Ева не купится на это, черт побери! Она же видит Вилланель насквозь, видит ее наигранное очарование, так что все это точно не сработает… «Я купила его у своего друга – как раз того, который варит пиво, - отвечает она, указывая на стакан Вилланель. – Раньше я здесь на него работала, а потом он решил продать бар, чтобы открыть свою пивоварню, и как раз в это время у меня появились деньги после развода…». «Погоди, - прерывает ее Вилланель, - так ты была в браке?». «10 лет, - кивает Ева. – Не рекомендую. Он изменил мне с коллегой. Тогда это был полный отстой, на самом деле… Но в итоге я неплохо справилась со всем этим».  «Настолько неплохо, что смогла купить бар!». «Точно!» - соглашается Ева.  Она делает паузу, затем, покачав головой, продолжает: «Извини, ты, наверное, не особо хочешь слушать мое нытье о бывшем муже». «Нет! Мне нравится слушать о твоей жизни!» -  настаивает Вилланель, снова протягивая руку, чтобы положить ее поверх евиной. Такими темпами Еве скоро придется ввести правило «не прикасаться», если она не хочет остановки своего сердца. И кто вообще дал Вилланель право иметь такие мягкие руки? «А чем ты занимаешься?» - спрашивает Ева, готовая прибегнуть к чему угодно, лишь бы сменить то явно неуместное направление, которое угрожают принять ее мысли. «Я международная бизнесвумен», - объявляет Вилланель таким тоном, что сразу же заставляет Еву усомниться, что в этом есть хоть доля правды. «Звучит очень расплывчато», - замечает Ева. Вилланель усмехается. «Ты права, это просто прикрытие моей настоящей работы. На самом деле я очень опытная наемная убийца». Она говорит это с абсолютно серьезным выражением лица, и Ева на мгновение успевает ей поверить, - прежде чем Вилланель запрокидывает голову назад, радостно хохоча. «Хотела бы я, чтобы моя жизнь и в самом деле была такой захватывающей, - продолжает она.  – Но увы, я просто хожу на встречи в разных городах по всему миру и пожимаю очень много рук. Это невероятно скучно, но я хорошо выполняю свою работу, поэтому мне много платят. Ну и еще мне нравится путешествовать». «И какое место в мире тебе нравится больше всего?» - спрашивает Ева. «Можешь сказать, что это избито, но я на самом деле люблю Париж». «Ты безнадежный романтик», - поддразнивает Ева. «В Париже самая лучшая еда и самые красивые женщины. Я жила там два года, пока не переехала в Лондон». «Если тебе там так нравилось, почему ты уехала?». «Потому что Лондон больше подходит для работы, - Вилланель ставит локоть на стойку, подпирая подбородок ладонью, и наклоняется поближе к Еве. – Еда здесь, конечно, дерьмовая, но все еще есть очень красивые женщины». В том, как она смотрит на Еву, читается напряжение и… что-то еще, прячущееся в глубине темных расширившихся зрачков. И евино сердце уже готово выпрыгнуть из груди. Но, конечно, она не имеет в виду Еву, разумеется, нет: речь идет о тех женщинах, которых она клеила в баре, ну и о тех, других, о которых Ева и понятия не имеет. «К вопросу о красивых женщинах: ты уже положила на кого-нибудь глаз сегодня? – едва договорив, Ева понимает, что эта фраза может прозвучать двусмысленно, поэтому тотчас же уточняет. - Имею в виду кого-нибудь в зале. Кажется, вон те девушки довольно хорошенькие». Вилланель оборачивается, чтобы посмотреть, кого она имеет в виду, но быстро возвращает свой взгляд к Еве, делая еще глоток пива. «Не сегодня, - отвечает она, качая головой. – Случайный секс становится скучным. Он больше не имеет для меня значения». Еве удается лишь выдавить из себя: «Ооо». «Да неважно, - внезапно довольно громко выпаливает Вилланель. – Я хочу узнать о тебе больше. Расскажи еще что-нибудь про свой бар!». ___________________________________________________   И вечер продолжается в том же духе. Верная своему слову, Вилланель остается в баре до закрытия, хотя ее стакан давно опустел. Она разговаривает с Евой, внимательно слушая все ее ответы, и делится какими-то лакомыми кусочками и о себе. Совершенно не интересуясь другими посетительницами, Вилланель посвящает все свое внимание только ей, и их беседа прерывается лишь в те моменты, когда Еве бывает нужно обслужить кого-то из клиентов.  Так продолжается и дальше. Вилланель снова приходит через два дня, затем еще через пять, потом еще трижды в течение следующей недели. Она становится таким завсегдатаем, что Ева уже подумывает, а не повесить ли табличку «зарезервировано» на один из барных стульев, чтобы у Вилланель всегда было место. Теперь она просто сидит в баре, глядя, как Ева работает, и они разговаривают, когда посетителей немного или когда Ева берет перерыв (и, будучи владелицей бара, она может делать это практически всегда, когда захочет). Рядом с ней больше нет никаких женщин – по крайней мере, тех, о ком Ева бы знала. Похоже, в этом плане она изменилась, и больше не заинтересована в таких знакомствах с той ночи предполагаемого секса втроем. Ева иногда замечает, как Вилланель бросает взгляд на проходящих мимо женщин, но никаких действий за этим не следует. И она всегда отвечает одинаково, если Ева осмеливается спросить ее об этом. «Но я же разговариваю с тобой», - неизменно говорит она, будто все так просто. Конечно же, все совсем не так просто. ___________________________________________________   Именно Хьюго задает тот вопрос, который все меняет, когда они вдвоем убирают бар после очередной смены, в которой снова было немало ее разговоров с Вилланель. «Так она положила на тебя глаз?». Ева едва не роняет флакон с дезинфицирующим средством, но успевает взять себя в руки, прежде чем Хьюго что-то заметит. «Кто?». «Клиентка, с которой ты обычно болтаешь, - уточняет Хьюго.  – Та выглядящая пугающе блондинка». «Выглядящая пугающе?» - усмехается Ева. Ну да, на первый взгляд Вилланель, конечно, может показаться такой, но, чем больше Ева узнает ее, тем больше убеждается, какая она самом деле невероятно нежная. «Ага, - кивает Хьюго. – Не пойми неправильно, она выглядит супер. Но, кажется, что легко могла бы свернуть мне шею, если бы захотела». Мысль о том, что Вилланель пугает Хьюго, довольно забавна – впрочем, едва ли не более забавна вера Евы в то, она и впрямь может напугать до смерти, если захочет. Но только не Еву. Она очаровательно улыбается и нежно прикасается к ней, расспрашивает о евином дне, на самом деле интересуясь ответом; она веселая, непосредственная, совершенно неповторимая и… «А ты положила на нее глаз?». «Что?» - бормочет Ева, быстро поворачиваясь к Хьюго спиной, чтобы протереть стол (на самом деле, чтобы он не увидел, как ее щеки раскраснелись от его действительно абсурдного вопроса).  «Почему ты вообще спрашиваешь об этом?». «Не осуждаю, если это так, - продолжает Хьюго. – Как я уже сказал, она действительно горячая штучка. И это точно не худший вариант, чтобы получить первый лесбийский опыт. Держу пари, она знает, что делает». И тут Ева внезапно вспоминает те женские стоны из туалета для инвалидов… Она надеялась, что этот эпизод уже стерся из ее памяти, но теперь непрошенные мысли снова полезли в голову, такие явственные, будто она стоит у двери кабинки прямо сейчас… Что ж, Ева не сомневается, что Хьюго прав насчет Вилланель. Невозможно быть такой отличной соблазнительницей, не обладая нужными «умениями». «Ну, во-первых, это не был бы первый лесбийский опыт, потому что я спала с женщинами раньше», - отвечает Ева, яростно оттирая стол. Правда, их было всего две: первая еще в колледже, а вторая вскоре после развода, но этого хватило, чтобы понять, что это не просто какая-то причуда. Но пусть Хьюго обойдется без подробностей.  «А во-вторых, этого не случится. Она просто клиентка. Да, она мне нравится, но не в том смысле». Хьюго, кажется, несколько секунд обдумывает слова Евы, прежде чем сказать: «Ладно. Но если ты передумаешь, знай: я видел, как она на тебя смотрит. Она точно была бы не против «ножниц» с тобой, ну или чего-то в этом духе». «Восхитительно сказано, Хьюго, как и всегда, - говорит Ева, поворачивая голову, чтобы посмотреть на него, осуждающе выгнув бровь. – Но, как я уже сказала, этого не будет. Она – просто подруга». Просто подруга… На самом деле? Этот вопрос преследует Еву и после того, как она закрывает за Хьюго, поднимаясь в свою квартиру прямо над баром. Если они просто подруги, то почему Ева с таким нетерпением ждет ее появления? Почему она скучает по Вилланель, когда ее нет рядом, и разговаривает с ней вечерами напролет, когда она приходит? Почему сейчас она лежит в кровати в час ночи, уставившись в потолок, и вместо того, чтобы спать, думает о глазах Вилланель, ее руках, ее золотистых волосах и идеальных губах? ___________________________________________________   «Как поживает моя любимая барменша?». Просто подруга. Просто подруга. «Разве ты не должна быть сейчас на работе?» - спрашивает Ева, бросая взгляд на часы на запястье. Вилланель никогда раньше не заходила в бар в середине дня. «Вау, Ева! - восклицает Вилланель. – Разве ты не рада меня видеть?». «Конечно, рада! Просто я удивилась, вот и все». «Ну, у меня довольно гибкий график, - пока я приношу компании хорошие деньги, разумеется. Они смогут обойтись без меня полчаса. Я просто проходила мимо, поэтому решила зайти поздороваться. Потому что скучала по тебе». Просто подруги – снова напоминает себе Ева. «Но вчера ты пробыла здесь часа 4». «Да, но это было вчера», - отвечает Вилланель, пожимая плечами.  Она оглядывает бар и произносит: «Днем здесь все по-другому». «Гораздо спокойнее», - соглашается Ева. «Значит, я могу забрать всю тебя – себе», - ухмыляется Вилланель. Очень трудно оставаться просто подругами с кем-то, кто говорит вот такие вещи, заставляя евино сердце трепетать в груди. И какая-то ее часть (отчаянно нуждающаяся в этом часть) не может не задаться вопросом, а не питает ли Вилланель к ней тайно каких-нибудь совсем не дружеских чувств, раз делает такие комментарии. Причем это уже не первый раз, когда Вилланель говорит что-то такое, что дает Еве надежду, - и вряд ли последний. Но ей стоит напомнить себе, что это не более, чем надежда. Ева достаточно раз видела, как Вилланель клеит других женщин, чтобы понимать: это – не оно. Если бы Вилланель действительно ее хотела, то Ева, без сомнения, уже стонала бы ее имя в туалетной кабинке. Но раз этого до сих пор не случилось, значит, евино увлечение – явно одностороннее. Да, Ева признает, что, возможно, немного увлечена Вилланель. И теперь, осознав это, она поставит себе целью заменять любые возникающие неуместные мысли на более соответствующие дружбе, - и так ее чувство вскоре само по себе сойдет на нет. Но Вилланель делает ее план невероятно трудным. «Почему ты всегда убираешь волосы наверх? - спрашивает Вилланель, к счастью, не догадываясь о евином внутреннем кризисе. – Кажется, я еще ни разу не видела их распущенными». «О, ты точно не хочешь это увидеть! - фыркает Ева, смущенно проводя рукой по выбившимся из-под резинки завиткам, чтобы хоть как-то их усмирить. – Они живут какой-то собственной жизнью. И порой так торчат во все стороны, что их просто невозможно распускать». «Можно мне посмотреть? - спрашивает Вилланель. – Пожалуйста?». Ева колеблется несколько секунд, но по-детски наивная надежда в широко раскрытых глазах Вилланель заставляет ее сдаться. Она протягивает руку и аккуратно стягивает резинку, распуская волосы. «Они выглядят, как львиная грива, я тебя предупреждала», - говорит она. «Какой сексуальный лев, - отвечает Вилланель, перегибаясь через стойку, чтобы провести пальцами по завиткам. – Серьезно, я завидую этим волосам, просто глядя на тебя». Вилланель не пытается их укротить, а, скорее, слегка взбивает. При этом кончики ее пальцев касаются евиной головы (и это так невероятно интимно!), вызывая пробегающую вниз по телу волну удовольствия. Ева ощущает, как ее руки покрываются мурашками, - и радуется, что Вилланель сейчас слишком сосредоточена на вьющихся локонах, чтобы заметить весьма явную реакцию на свои прикосновения. И тут случаются сразу две вещи. Держа руки по обе стороны от евиной головы, Вилланель зарывается пальцами в ее густые волосы – и в это время их взгляды встречаются. В первое мгновение она просто смотрит на Еву с довольной улыбкой, явно наслаждаясь игрой с ее волосами. Но вдруг ее взгляд темнеет, в нем появляется что-то голодное, и карие глаза становятся почти черными.  И именно в этот момент, когда Вилланель стоит, слишком сильно перегнувшись через барную стойку, с руками в евиных волосах, и вот так смотрит на нее, – Ева понимает, что они не просто подруги. Вилланель не смотрела бы сейчас так, словно распустив ее волосы и запустив в них пальцы, открыла дверь прямо в евину душу, - если бы все это было просто дурацким односторонним увлечением. Взгляд Вилланель отрывается от евиных глаз – но лишь затем, чтобы опуститься на ее губы. Ева повторяет ее действие – и видит, что рот Вилланель слегка приоткрывается. Кажется, они сейчас поцелуются. Она наклоняется ближе, снова глядя в глаза Вилланель, словно ее зрачки обладают каким-то магнитным притяжением, которому Ева просто не в силах сопротивляться. А потом… «Я должна вернуться на работу». Ева моргает, и… - весь момент разрушен. Вилланель убирает пальцы из ее волос и делает шаг назад. Барная стойка между ними никогда еще не становилась таким очевидным барьером, как сейчас. «Точно, - говорит Ева, хватаясь за ближайший пивной кран, потому что нуждается в какой-нибудь твердой опоре, – ты на работе». «Извини, - произносит Вилланель, засовывая руки, пару минут назад ласкавшие евины локоны, в карманы брюк. Словно беспокоится о том, какие еще неприятности они могут причинить, если их не убрать.  «Если бы я могла остаться и говорить с тобой весь день, я бы так и сделала». Вилланель никак не комментирует почти случившееся, и не намекает на то, что если бы она осталась здесь на весь день, то разговоров между ними, очевидно, было бы очень мало… Ева решает последовать ее примеру и не упоминать о едва не состоявшемся поцелуе. «Конечно, - кивает она, соглашаясь. Не в силах посмотреть на Вилланель, Ева боится, что просто не сможет сдержаться и перелезет через стойку, чтобы прижаться к ее губам в абсолютно катастрофическом первом поцелуе.  – Не позволяй мне отрывать тебя от важных дел». «Ну, то, что я делаю, на самом деле не так важно. Но у меня очень крутой босс, и я не хочу давать ему повод жаловаться».   «Я понимаю. Все в порядке. Мне тоже нужно работать». Ева оглядывает почти пустой бар, трое нынешних клиентов которого наслаждаются своими готовыми напитками, - и начинает краснеть от стыда из-за своей очевидной лжи. «Но мы ведь скоро увидимся, да?» - спешит спросить она, решаясь снова посмотреть на Вилланель. Этот короткий момент их зрительного контакта пронизан таким же наэлектризованным напряжением, как и полминуты назад, когда они чуть не поцеловались, - что обе быстро отводят взгляд. «Вероятно. Увидимся, Ева».