Порча на счастье

Если вас спросят, что делает Шастун ночью после работы, то вы подумаете, что ответ очевиден — спит. Но вы глубоко ошибаетесь, плевать он хотел на этот сон. Вот уже который час он просто лежит и думает. Обо всем и одновременно ни о чем. Хотя нет, определенная тема все же есть. Попов. Этот гребаный Попов. Антон понимал, что, возможно, Дима говорил не о них с учителем, но он просто не мог остановить поток своих мыслей. Для лучшего понимания этой ситуации, давайте представим, что Антон — ребёнок, только что просмотревший какой-нибудь ужастик. Он не хочет этого, но подсознание само рисует картины из того страшного фильма, и малыш не в силах усмирить свое бурное мышление. Представили? Так вот, Антон сейчас чувствует тоже самое. Он постоянно пытается отвлечься, но все темы как одна сводятся к Арсению Сергеевичу. Миллиарды "зачем" кружились у него в голове в поиске ответов. Но сколько бы Антон не старался, он не мог упорядочить свои мысли. Он находил вопрос и тут же на него отвечал, но следом возникало еще два, и так в бесконечность. Сказать, что это выматывало — ничего не сказать. *** Шастун проснулся от громкого звонка будильника. Как же он ненавидел это чертово устройство. Кто его вообще придумал? Но делать нечего, придется вставать. Уже через полтора часа он должен встретиться с Димой. Про себя Антон решил, что не будет спрашивать у него про то, что было вчера. Позову не обязательно знать, с кем именно он разговаривал. "Диспетчер" вчера дал совет, и если Дима не ослушается его, то все расскажет. Если, конечно, это было про Антона. Этот факт тоже нельзя оставлять без внимания. И вот, Шастун уже идет к недострою. Он соврет, если скажет, что это место мало значит для него. Здесь произошло столько всего, что от одних воспоминаний в глазах начинает предательски щипать. Стараясь отбросить ненужные сейчас воспоминания, Антон замечает знакомый короткий силуэт. Решив не затягивать, он просто подходит и говорит: — Привет, Дим. Давно стоишь? Позов, как показалось Антону, даже немного испугался. Шастун появился слишком резко, тем самым не дал Диме окончательно выплыть из своих воспоминаний. Да, Позов так и не решил, что делать. Честно, он очень хотел дружить с Антоном, помогать, поддерживать. А Попов своей просьбой буквально загнал Диму в угол. Он, можно так сказать, не дал ему выбора, просто поставил перед фактом. Именно поэтому, сейчас Диме необходимо принять решение. Рассказать все Антону или продолжить доносить учителю. И, кажется, он уже знает, как поступит. Но оно подождет пару часов, ведь неизвестно, как на эту новость отреагирует Антон. *** Половина дня пролетела как минута. Им было настолько комфортно вдвоем, что даже не было желания расходиться. Антон поймал себя на мысли, что так хорошо он чувствовал себя только с одним человеком. Но сейчас не об этом, он не хочет в такой момент погружаться в траур. Парни шли и разговаривали на абсолютно любые темы. Во время общения они забывали про все свои проблемы, просто оставляя их на потом. Неисправленная тройка по химии у одного, и большая проблема с финансами у другого могли и подождать. Дима оказался отличным собеседником, и Антон даже начал надеяться, что к его вчерашней истории Шастун не имеет никакого отношения. Но вот, пришло время расходиться. Оба не хотели вылазить из этого маленького, но уютного мирка, в угрюмую и серую реальность. Но также, они понимали — надо. Простое слово, но оно может принести столько боли и страданий, сколько не может ни одно действие. Надо. Всего два слога и четыре буквы, но сколько смысла. Все человечество живет по принципу "надо". И самое страшное, что мы не можем ничего изменить. Потому что так надо. — Ладно, Дим, мне пора. Пока. — решив не тянуть, сказал Антон и уже развернулся, собираясь уйти, но был остановлен резким окликом: — Антон, постой. — убедившись в том, что Шастун его слушает, Дима продолжил. — Честно, я старался сформулировать эту мысль, но у меня не вышло. Я не знаю как тебе это сказать, но просто хочу, чтобы ты знал — я правда хочу с тобой общаться, и делал это из побуждений помочь. Я очень не хочу прекращать общение из-за такой мелочи. Я... "Вот это новость. Кто-то вправду хочет... Общаться со мной? Вот это новость..." — набатом произносилось в голове. Антон не привык к такому вниманию. Он живет по принципу "я никого не знаю, меня никто не знает", и до сегодняшнего момента, его это устраивало. Это какое-то новое чувство, пока неизвестное Шастуну. — Дим, стой. — он резко прервал столь пламенную речь друга. Стоп. Шастун только что назвал Позова... Как? Ладно, с этим позже. — Не надо ничего говорить, я и так все знаю. —Дима только открыл рот, чтобы задать вопрос, но Антон не дал. — Помнишь, ты вчера звонил в центр поддержки? — по изумленный взгляд Димы, Антон продолжил. — Так вот, вчера ты разговаривал со мной. Не надо, пожалуйста, сейчас ничего говорить. Антон ожидал увидеть на лице Позова любую реакцию: раздражение, гнев, обида, удивление. Но ничего из вышеперечисленного не подходило. Дима явно был рад. Непонятно только, чему? — Антон, ты не представляешь, как только что помог мне. Я весь день хожу загруженный, думаю, как рассказать тебе об этом, а ты просто все знал! — Дима радовался как ребенок. — Так, а теперь к делу. — Антон даже немного охренел от такой способности к резкой смене настроения. Вроде бы, Дима только что улыбался во все тридцать два, а сейчас стоит с абсолютно серьёзным лицом, на котором нет ни намека на прошлую весёлость. — Антон, я пойму, если ты... Антон снова прервал его: — Стой, давай лучше я. Поз, прости, мне очень тяжело это говорить. Просто, я не знаю как это... Но все же попытаюсь. — Шастун медленно вдохнул, а на выдохе произнес. — Нет, я не хочу переставать общаться. Не думал я, что когда-нибудь скажу это, но мне очень комфортно с таким человеком как ты. И... Ай, бляять. Я запутался, короче. Просто, я никогда не общался ни с кем так... Близко. — Антон постоянно запинался, но Позов даже не обращал на это внимания. В головах парней сейчас стояла всего одна фраза на двоих: "Я и в правду кому-то нужен?" *** Если у Антона спросят, какой самый тупой поступок в его жизни, он определенно расскажет эту историю. Да, настолько тупой идеи у него еще не было. Давайте слегка проясним ситуацию. *** Антон медленно шел по почти опустевшей улице. За тридцать минут дороги ему встретилось от силы десять человек. Оно и неудивительно, ведь на улице сегодня примерно -25 градусов. Шастун шел уже полчаса, и все эти тридцать с лишним минут проклинал Питер, его дебильную погоду и свою тупую идею. Да, он успел сто раз раздумать, но отступать было некуда, да и незачем. Вы, наверное, спросите, куда же Шастун идет? Ответ ясен как небо в июле. Он идет к тому, человеку, которого ненавидел больше всего в своей жизни. Он идет высказывать все свои претензии и все свое недовольство. Да, вы правильно поняли, Антон сейчас идет к Попову. Парень настолько глубоко ушёл в свои мысли, что не сразу заметил какого-то человека, в которого он тут же врезался. Антон поднял голову, желая извиниться, но так и остался стоять с приоткрытым ртом. — О, пидор, привет! — ядовито улыбаясь, сказал человек. Видимо, он точно также удивлен встретить Шастуна в такой мороз, да еще и не в его районе. У Антона пропал дар речи. Хотя нет, если откинуть все эти клише-фразы куда подальше, то Антон стоял и охуевал. Перед ним стоял его давний (не самый лучший) знакомый, и по совместительству брат Лёши. Да, вы не ослышались. Именно покойного парня Антона. — Чего молчишь, а, педик? Да, если бы Антон играл в ассоциации, то к слову "гомофобство" он бы сказал "Максим". Пересилив себя, Антон наконец смог произнести единственный вопрос, волновавший его сейчас: — А ты, вообще, что здесь делаешь? — он знал, что вся семья Щербаковых жила за границей, поэтому было довольно странно видеть кого-то из них в Питере. Шастун чувствовал, как его гнев начинает потихоньку закипать. И тут, Антон понимает, что его проблема начала возвращаться. "Нет, только не сейчас, не надо, пожалуйста, нет, не хочу..." — Антон чуть-ли не молился, чтобы это прошло. Он понимал, что еще хоть слово, и его разорвёт. И не важно, что все его эмоции сейчас отражались на лице, ему плевать на это — Вот, приехал продать жилье этого пидора, то есть, моего брата. — он сказал это с таким омерзением, будто съел тысячу слизней. И тут крышу Антона сорвало окончательно. Он в один шаг приблизился к Максиму (благо, длинные ноги это позволяли) и со всей дури въехал кулаком ему куда-то в район солнечного сплетения. Щербаков, явно не ожидавший такого хода со стороны парня, согнулся пополам, корчась от боли. На подсознательном уровне Антон понимал, что надо бы валить, но зверь внутри него еще не отомстил. — Не смей. — удар. — Говорить. —еще один. — Про него такое. — он схватил Максима за плечи и, поставив ровно, заглянул в его глаза. —Ни. Ког. Да. — прорычал он, нанося последний удар в нос. После этого, его разум будто прояснился, и Шастун понял, что надо дергать отсюда. Бросив хрипящего от боли Щербакова на произвол судьбы, Антон подорвался с места и побежал. Он не разбирал дороги, просто летел. Он бежал не от Максима, он бежал от себя самого. "Боже, что я сделал. Блять, я чуть не убил человека. Гребаное расстройство. Сука..." — и все в таком роде. *** Этот вечер был как все, ничем не выделялся. Все то же одиночество, все та же пустая квартира, все та же давящая и режущая слух тишина. Этот вечер грозился попасть к миллиардам таких же, прожитых в пустую, ничем не осмысленных дней. Но Попов уже привык к такому. Ему уже не так грустно, не так обидно. Ровным счетом, ему плевать. Вот, только, один человек не давал ему покоя весь день. Гребаный Шастун не вылезал из его больной головы ни на секунду. Арсений даже не знал, что он чувствует к этому мальчику. Ну, рассудите сами. Друзьями их, как и приятелями, не назовешь. Скорее всего... Поток его мыслей прервал громкий звонок в дверь. Этот звук противно разрезал тишину, уже застоявшуюся в квартире. Слегка удивленный Попов пошёл открывать дверь. Он даже не додумался посмотреть в глазок или спросить, кто к нему пришел, он делал все на автомате. И вот, когда Попов приоткрыл дверь и просунул в щель свою голову, его челюсть оторвалась и с веселым звяканьем покатилась по полу. Перед дверью стоял Шастун. Зарёванный Шастун. Он ничего не говорил, просто стоял и смотрел. Как только Попов полностью открыл дверь, Антон тихо прошептал, но учитель все же услышал: — Простите, пожалуйста, если сможете. Не успел Арсений спросить, за что именно он должен простить, как вдруг, Антон просто подошёл и крепко обнял учителя. Нет, Шаст не отдавал себе отчета в том, что делает. Просто, ему сейчас как никогда нужно сильное плечо, которое не даст упасть. Именно поэтому Антон стоял сейчас и рыдал в дизайнерскую футболку Попова, но учителю было плевать на это. В его голове кружились миллиарды вопросов, но задаст он их чуть позже.