Порча на счастье

Гребаный будильник. С этой мыслью Антон просыпается каждое утро. Да, ему было очень завидно по поводу того, что все нормальные люди в его возрасте, живут себе спокойно за счет родителей, по выходным спят до обеда, не знают никаких забот. У Антона не так. В школьные дни он выходит в вечернюю смену, а в выходные вообще на полный день. Он считал несправедливым то, что его ровесники гуляют, веселятся, ходят по клубам и нажираются в хлам в тот момент, когда Антон сидит в скучном офисе, впитывая чужие проблемы. Но он прекрасно понимал, что коммуналка сама себя не оплатит, и в принципе у него довольно много затрат. В некоторые моменты он был даже рад, что так мало ест, ведь это дополнительные траты, а этого Антон себе позволить не мог. Именно поэтому, он сейчас встал и начал собираться на работу. Какое счастье, что ему как официально обучающемуся, дозволено немного опаздывать. Никто не уточнял, сколько это - немного. Антон должен быть на работе в девять, а он только проснулся в одиннадцать. *** Всю дорогу до работы Шастун опасливо оглядывался по сторонам, надеясь не увидеть там знакомого лица Максима. С горем пополам, но он всё-таки дошел до точки "Б". И вот, время почти час, и Антон уже стоит перед парадным входом в здание. Обычная процедура. Вдох, выдох, все забыть. Смелым шагом Шастун начал подниматься по лестнице, ведущей ко главному входу. Войдя в душное помещение, он поспешил снять куртку и сдать ее в гардероб, после чего направился к своему кабинету. Уже стоя перед дверью он понял, что там подозрительно тихо. Не было слышно ни голосов товарищей, разговаривающих с людьми, ни звука стучания пальцами по клавиатуре или щелканья ручки, которою Матвиенко ни выпускал из своих рук ни на секунду. Отогнав все ненужные мысли, занимающие голову Антона, он выдохнул и одним движением бесшумно открыл дверь и тихо вошёл в помещение. Атмосфера здесь была давящая, воздуха почти не было, зато было то, что заставило Антона поперхнуться собственным языком. Матвиенко сидел на за столом на своем стуле, а НА этом же столе сидел одноклассник Антона, Дима Позов и... Целовал Серёгу? Причем, весьма увлеченно, если не заметил стоящего перед ними Антона. В голове крутился лишь один вопрос: "Что, блять?" Спустя секунду немого оцепенения, Антон наконец снова вернул себе возможность говорить, и тут же выдал то, что первым пришло в голову: — Ахуеть и не выхуеть нахуй. После его "содержательной" реплики, парни отскочили друг от друга, как ошпаренные. После минуты гробовой тишины, которую можно было хоть ножом резать, Дима очнулся первым, задавая, наверное, самый очевидный вопрос: — Антон, а ты что тут делаешь? — спросил он, пытаясь запрятать дрожь в голосе как можно глубже. — Я тут работаю, Дим. А ты? Тут уже Серёжа вмешался в разговор: — Вы что, знакомы? — сегодня день тупых вопросов? Вроде, нет. Тогда, почему все так часто пользуются ими? Дима первым решился объяснить все Матвиенко: — Да, Серёж. Мы учимся в одном классе. — сказал он и опустил голову, не желая встречаться взглядом с Шастуном. Ему было стыдно? И да, и нет. Он думал, что только что потерял такого хорошего друга? Определенно, да. Он сожалел? Конечно. Антон, увидев резкую смену настроения друга, поспешил сказать: — Дим. — казалось, Позов настолько глубоко погрузился в свои невеселые размышления, что даже не заметил, когда его позвали, поэтому, Шастуну пришлось повторить, — Дима. — А, да. — он неуверенно поднял голову, но посмотреть в глаза Антону никак не решался. — Дим, что случилось? Почему ты не хочешь даже мне в глаза смотреть? — он начал закипать. Но вспомнив, чем это закончилось в прошлый раз, он попытался успокоиться, и у него даже получилось. — Да потому, что... Потому... — Дима начал запинаться, пытаясь подобрать нужное слово. — Ой, да к черту все! Скажу как есть. — вдох. — Да, Антон, ты даже не представляешь, как мне сейчас стыдно. Но еще больше мне обидно за то, что ты после этого можешь просто отвернуться от меня! Я думал, что, наконец, нашел человека, с которым у меня есть желание дружить. Но я просто взял и все испортил. — выдох. Дима сейчас выглядел по-настоящему ужасно. Очки съехали на нос, руки и челюсть слегка подрагивают, глаза на мокром месте. Серёжа, видя состояние Позова, просто взял его руку, слегка сжимая. Он без слов говорил: "Не бойся, я рядом." А Дима тем временем продолжил. — Антон, просто хочу, чтобы ты знал. Я ни на кого не злюсь сейчас так сильно, как на себя сейчас. После столь пламенной речи, Дима просто без сил опустился на стул, кладя голову на руки, сложенные на коленях. А Антон просто стоял и охреневал от всего этого. Только позже до него дошло, что надо бы успокоить Диму, и он начал говорить: — Дим, если ты подумал, что я там гомофоб какой-нибудь, то ты определённо ошибся. Я абсолютно не имею ничего против ЛГБТ. И то, что я узнал об... — он на секунду замялся, боясь говорить слово "встречаются", но все же продолжил, — об этом, ничего не сможет поменять. После этих слов Дима поднял голову и посмотрел в лицо Антона, пытаясь найти в нем хоть каплю насмешки или неправды. Но он не увидел ничего из вышеперечисленного. В глазах Шастуна была... Грусть? "Интересно, с чего бы?" — подумал Позов. А Антон тем временем пытался прогнать не очень позитивные мысли и воспоминания. Он прекрасно помнил, как однажды Олег, его сосед по кабинету, спалил его с Лёшей за этим же делом, что и Антон Диму с Серёжей. Он помнил, что стоял перед ним красный, как рак, с низко опущенной головой, и пытался успокоиться, чтобы не натворить ненужных дел. Из тяжелых воспоминаний его вывел неожиданный для Антона вопрос: — Антох, а не хочешь сегодня с нами на каток сходить? — Матвиенко определенно мастер ставить людей в тупик. Антон посмотрел на него, как на придурка, и только после этого ответил: — Сергунь, когда последний раз ты видел в Питере катки? Вот и я не видел. — абсолютная правда. Даже если их и заливали, то только под конец января, когда было хотя бы -3. Но не в начале декабря же, когда на улице все +2, постоянная грязь и слякоть. — Да не, ты дослушай. У меня есть знакомый, у которого свой крытый каток с искусственным льдом. Он нам пропуски даст, а мы просто зайдем и покатаемся на халяву. А тут Антон уже задумался. А почему бы и не... — Да, пошлите. В голове Антон уже обматерил самого себя с ног и до головы, за такую спонтанную идею. "Блять, ты же не умеешь кататься. Зачем согласился то ? Ну все, Антон, отступать уже некуда, да и некрасиво выглядеть это будет..." — и все в этом роде. Да, Антон и вправду не умеет кататься на коньках. А вы как думали? Он - двухметровый скелет, обтянутый кожей, неуклюжесть и рукожопость - его лучшие подруги, преследовавшие Шастуна на протяжении всей жизни. — Так. — со стороны двери послышался хмурый голос начальника отдела, и все тут же обернулись, в ожидании страшной участи. Валентин Владимирович — просто зверь, который не щадит никого. Иногда создавалось ощущение, что он питается страхом, а запивает его неприязнью своих подчиненных к себе. Он недовольно посмотрел на Позова, неловко топтавшегося посреди кабинета. — А это кто? — спросил он, взглядом указывая на Диму. Матвиенко будто пропусти эту реплику мимо ушей, переводя тему: — Простите, Валентин Владимирович, мы уже работаем. — сказал Серёжа, намекая Диме, чтобы тот побыстрее уходил. Начальник в последний раз недовольно зыркнул на "чужака" и вышёл, громко хлопая дверью. — Зверь. — сказал Антон, надевая наушники. Парни мысленно согласились с ним. *** — Ай, бляять. — прокричал Антон на весь каток, когда в очередной раз приземлился на мягкое место. Благо, на всем катке они были лишь втроем. Парни в открытую угорали с него, Дима даже однажды упал от смеха. А Антону даже не было обидно, ведь он понимал, что эти люди никогда не посмеются над ним, чтобы оскорбить. Шастун снова поднимается и снова падает. Ещё раз. Второй, третий. Так и пролетел вечер Антона. Уже когда он один шёл к метро, ведь Серёже с Димой в другую сторону, его голову занимали светлые мысли по типу: "Вот повезло тебе, Шастун, с ними." Именно за эти два часа он ни разу не вспомнил про свои проблемы, просто отдаваясь ребяческому веселью. *** Антон легко постучался в дверь класса, тут же открывая ее. — Арсений Сергеевич, звали? — спросил он. Вместо ответа Попов лишь кивнул, показывая рукой за первую парту, прямо напротив своего стола. Антон послушно уселся за нее, в ожидании каких-либо действий со стороны учителя. А тот медленно направился в сторону Антона, а когда подошёл, то поставил руки по обе стороны от него. Он наклонился своим лицом слишком близко к лицу ученика. Самым странным было то, что Антон даже не удивился. Он просто смотрел на Попова, как будто тот всю жизнь так делал. Наконец, учитель заговорил хриплым, низким голосом: — Тош, я очень устал на работе. — он сделал небольшую паузу, проводя кончиком языка по своим губам. — Поможешь мне расслабиться? — Он игриво подергал бровями, прищуривая свои невероятно синие глаза. После этих слов, он резко сорвал с себя рубашку, оголяя подтянутое, рельефное тело. Антону только и оставалось, что сидеть, и давиться слюной и... Желанием? Вот это поворот. Учитель впился в губы Антона требовательным, глубоким поцелуем, буквально насилуя рот Шастуна. *** — Блять! — с этим возгласом Антон упал с кровати посреди ночи. В который раз он порадовался, что живет один. Шастун до сих пор не мог успокоиться. Перед глазами все еще плавала та картина из сна, где полуголый Арсений Сергеевич шепчет ему на ухо всякие пошлости, а потом целует. "Так, Антон, все хорошо, это всего лишь кошмар." — подумал он, садясь обратно на кровать. Тут его челюсть настолько отвисла, что готова была отвалиться и покатиться куда-то под диван. Он проснулся со стояком. Он проснулся со стояком после сна, в котором его учитель чуть не изнасиловал его. "Блять, блять, блять..." — на репите повторялось в его голове. Да, Шастуну трудно это признавать, но у него встал на учителя. Да, он дрочил на учителя. Да, он определенно псих. После быстрого принятия душа, Антон понял, что проснулся за два часа до будильника. Он знал, что уснуть больше не получится, поэтому решил провести это время с пользой. А именно, наконец открыть те учебники, которые ему сказал прочитать Арсений Сергеевич, еще на первом занятии. "И здесь этот Попов с его чертовым английским." — обреченно подумал Антон, открывая первую книгу, которая попалась под руку. Два часа пролетели для него быстро и с пользой. Учебник, как бы странно это не звучало, оказался интересным настолько, что Антон и не заметил, как пришло время собираться. По дороге в школу Шастун благодарил всех, кого только можно благодарить за то, что сегодня не было английского. Ему казалось, что он просто не выдержит такого позора, хотя, казалось бы, чего позориться, если об этом сне все равно никто кроме него не знает?... *** Весь учебный день Антон максимально избегал Попова. Каждую секунду он оглядывался по сторонам, надеясь, что не увидит эти два голубых омута. Если он вдруг замечал учителя где-то поблизости, то старался как можно быстрее смыться с этого места. Да, как вы могли понять, Антон так и не отошёл от того сна. И, как ему кажется, это получится у него не скоро.