Порча на счастье

Антон летал по квартире в поисках паспорта как угорелый, пока не нашел его в самом неожиданном месте — в хлебнице. — Серьезно? — возмущенно-удивленно. — Дружище, а ты хрена ли здесь делаешь? Я… Не успел он договорить, как ход его каламбуров прервал звонок на телефон. «Блять» — подумал Антон, посмотрев на имя, написанное на экране. — Да, Арс. — спокойно сказал он, когда взял трубку. — Тош, ты скоро там? Я уже у подъезда твоего. — Да, уже выхожу. — соврал Шастун, и нет, ему не стыдно. Уже обуваясь, он посмотрел в конец коридора, замечая невыключенный свет в комнате. Перспектива потом платить десятку за коммуналку не радовала, поэтому он понимал, что выключить надо. Но Антон решил сэкономить время на разувании. О да, эта жизнь определённо хочет добить его, по другому и не скажешь. И тупость, к слову, тоже. Да, он не нашел варианта лучше, чем проскакать на одной необутой ноге до комнаты и выключить свет. В теории это казалось легким, но, как выяснилось на практике, не для Антона. Да, только сейчас, растянувшись на полкоридора, он понял, что идея изначально была провальной. Быстро послав все к чертям, он встал, держать за ушибленное колено, начал ковылять в комнату. Щелкнув выключателем, он просто на двух ногах дошел до двери, с мыслью: «Пофиг, потом просто полы помою». Уже выйдя из подъезда, он понял, что, видимо, колено и не собирается проходить. Стиснув зубы, стараясь сильно не хромать, Антон огляделся по сторонам, сразу замечая машину учителя. Поправив дорожную сумку на плече, он двинулся в ту сторону. Уже сидя в машине, Антон думал, что же делать. Вот он везучий, конечно. Навернуться буквально на ровном месте, да еще и так тупо! «Так, Антон, мы понимаем, что ты этого не хочешь, но надо. Давай, просто соберись и скажи.» — напутствовал сам себя Антон. Так, раз, два… Три. — Арс. — сказал он, привлекая внимание старшего. — Можешь, пожалуйста, у любой аптеки остановиться? Да, он ожидал такой реакции. Попов посмотрел на него, не скрывая удивления и беспокойства. — А что случилось, Тош? — Да так, — решил не беспокоить Арсения Антон. — голова болит. Учитель остановил машину у первой попавшейся аптеки, разблокировав двери. Антон, когда только встал на больную ногу, почувствовал сильную боль, где-то в районе колена и даже порадовался, что учитель сейчас не видит его лица. Молясь, чтобы эта аптека была круглосуточной и работала даже в четыре часа утра, он проковылял к двери, стараясь не сильно хромать, дернул ее за ручку, и, о чудо, она открылась. Войдя в тёплое помещение, он сразу направился к кассе, за которой уже стояла девушка, на вид лет двадцати. — Здравствуйте. Можно мне пожалуйста остужающую мазь для ушибов и обезболивающее. Девушка, быстро пробивая товар, мельком разглядывала Антона. — Вот, с вас 680 рублей. — сказала она, отдавая Антону пакет. Оплатив покупку и коротко поблагодарив девушку, он развернулся и подошёл к лавочке, стоящей у двери, открывая рюкзак и начиная складывать туда коробочки с лекарствами. — Извините, — позвал Антон, когда нашел в пакете лишнюю. — но вы ошиблись, наверное. Я не оплачивал это. — сказал он, подходя к кассе, собираясь вернуть коробку, в которой, как он успел разглядеть, был эластичный бинт, но его остановили: — Нет, это просто подарок. Я вижу, как вы хромаете, поэтому положила это вам. Поверьте, он поможет, сама этим пользуюсь. Решив не спорить, Антон поблагодарил девушку, сложил бинт в рюкзак и вышел. Десять минут Шастун с Поповым ехали в полной тишине. Но, наконец, Арсений решил спросить: — Антон. — позвал он. — Слушай, а можешь мне объяснить, что это было вчера? А Шастун на полном серьезе задумался, о чем говорит учитель, пока не вспомнил. — А, вы про то. В принципе, ничего необычного. Я работаю в центре психологической поддержи по телефону, или, как все любят нас называть — в телефоне доверия. Вчера мне позвонила девочка, сказала, что ее отец опять пришел пьяный и хочет ее побить, а она сидит голодная. Я сначала хотел вызвать опеку туда, спросил адрес, а оказалось, что она живет в одном доме с тобой. И вот, решение пришло как-то само по себе. Лучше ты мне расскажи, что вы в итоге с ней решили? — Знаешь, Паш… Павел Алексеевич, — быстро исправился Арсений. — который тогда был со мной, поступил довольно странно даже по моим меркам. Он просто забрал Сашу к себе, сказав, что ни он, ни жена не против. На этом разговор посчитали закрытым, не видя смысла продолжать эту тему. *** Как только машина Попова остановилась у здания аэропорта, Антон сразу заметил знакомую фигуру директора, который, видимо, ждал их. — Роман Николаевич, здравствуйте. — сказал Арсений, когда вышел из машины и подошёл к нему. — Да, Попов, здравствуй. — равнодушно ответил директор. — Смотри, вот ваши билеты, на них все указано, обратные вышлю вам чуть позже. В отеле я людей предупредил, вас там ждут. — он говорил так, будто его все в этом мире бесит. Быстро поблагодарив его и попрощавшись, Антон и Арсений двинулись в сторону аэропорта. — Мерзкий тип… — сам себе под нос сказал Антон. — Шастун, я все слышу. — в голосе учителя не было строгости, была только какая-то ребяческая забава. Эти две минуты ходьбы показались Шастуну адом. Молясь побыстрее дойти, он осматривался по сторонам. Ночной Питер — это что-то невообразимое. Зимнее утро в любом другом месте не сравнится с утром в этом городе. Везде тонкими хлопьями падал снег, и даже небо здесь такое… Родное, что ли? А аэропорт встретил Арсения и Антона нехарактерной для такого места тишиной. Конечно, они же приехали сюда аж за два часа до вылета. Быстро пройдя регистрацию, они поднялись на второй этаж, в зал ожидания. Тут Антон понял, что больше он не выдержит. — Арсений, я пойду в туалет схожу. — сказал он, оглядываясь по сторонам, в поисках спасительной вывески. Попов ответил, что будет ждать здесь, а Антон взял свой рюкзак и пошел в сторону уборных, стискивая зубы от боли. Наконец, зайдя в кабинку и закрыв дверь, Антон открыл рюкзак, доставая от туда лекарства. Первым делом надо намазать колено и перебинтовать его, потом выпить обезболивающее. Когда Шастун поднял широкую штанину примерно до бедра, он, сказать помягче, офигел. Его ногу разнесло так, что колено не помещалось в ладони, а кожа в этом месте обрела неприятный красно-синий оттенок. Открыв мазь, пахнущую чем-то не очень приятным, он нанес ее тонким слоем, втирая в колено. Слегка подув на него, чтобы мазь побыстрее высохла, он нашел в рюкзаке коробку с бинтом, уже хотел открыть ее, как вдруг, совершенно неожиданно для него, из этой коробочки вывалился маленький листок, сложенный вдвое. Антон развернул его и, посмотрев на содержание этого мини «письма», сразу же выкинул его в урну. «+79*********, Кристина. Может, пообщаемся? " Решив просто проигнорировать это предложение, он стал бинтовать колено. Закончив, он открыл пачку таблеток и положил в рот одну, запивая водой. К Арсению Антон вернулся только спустя минут десять, когда лекарство уже начало действовать. Полтора часа пролетели незаметно, и вот, уже пришло время посадки. Колено уже болело не так сильно, но все равно стреляло каждый раз, когда он наступал на эту ногу. Только едя в переполненном автобусе, который должен был подвезти их прямо к самолету, Антон понял, что очень волнуется. Хотя, нет, волнение — не точное описание его состояния. Да, он боится. Боится летать, боится разбиться, боится… Боится показаться слабым. Да, Антон должен это признать. Он не хочет выглядеть в глазах учителя маленькой пятиклассницей, которая трясется от одной мысли о полете. Но делать нечего, ведь они уже стоят на трапе, и перед ними буквально несколько человек. Уже пройдя в сам самолёт, Антон понял, что они сидят с учителем в соседних креслах, а таковых как раз по два в ряду. «Суперское начало» — устало подумал Антон, садясь на своё место и пытаясь выровнять сердцебиение. Пока другие пассажиры внимательно слушают инструктаж и короткую речь пилота, Антон прикладывает все силы для того, чтобы не начать трястись от страха и тремора, охватившего тело. И вот, большая крылатая машина начала разгоняться на взлетной полосе. Взлетели. Антон закрыл глаза, схватившись руками за подлокотники. Но, немного не продумав один момент, он случайно схватил за руку Арсения. Но, быстро исправившись, Шастун убрал ее и попытался сделать как можно более невозмутимое лицо. — Тош, — тихо позвал учитель. — все хорошо? А у «Тоши» от этого тихого шепота на ухо по телу бежали мурашки, а дыхание сбивалось. Антон не знал как это объяснить, но он и не сильно старался. — Антош, ты боишься, что ли? — в голосе Попова не было насмешки или чего-то неприятного, а была только какая-то необъяснимая забота и нежность, которые, хоть немного, но обнадёживали. Шастуна хватило только на слабый кивок, все остальное было определено выше его сил. Дальше Арсений поступил очень странно, и ввел ученика в сильный ступор. Он просто протянул руку и положил ее на дальнее плечо Антона, как бы обнимая. А Шастун поймал себя на мысли, что ему тут же стало намного легче, но страх полностью не исчез, а просто был немного приглушен каким-то другим, незнакомым Антону чувством. Спустя некоторое время Шастун заснул, удобно устроившись на плече учителя, но даже не заметив этого. А сердце Попова готово было выпрыгнуть из груди, когда он видел закрытые глаза Антона, его тихое дыхание куда-то в шею Арсению. В обычных сопливых романах это называют бабочками в животе, но как же они могли сейчас петь и летать в учителе, если умерли еще очень много лет назад? Ответа на этот вопрос не знал никто.