Сelebrate Christmas with me?

— То есть мою помощь ты отвергаешь? — Мими задавалась этим вопросом, ёрзая на переднем сидении его автомобиля. — Может быть ещё не поздно приехать к ней и честно обо всём рассказать? Я могу даже сама... — Твоего участия достаточно, diavoletto, — Люцифер до одури устал сдерживать эту неугомонную девицу. — Я ведь уже сказал, что ты ошибаешься. За прошедшие четыре недели Мими с лихвой восполнила своё отсутствие в его жизни на протяжении последних двух с половиной лет. Он, конечно, скучал, но это чувство испарилось после первых же пяти дней пребывания Мими в его доме. Та сходила с ума, предлагая тысячу и один вариант, как ему объясниться перед Викторией. Кажется, раза три она будила его ради этого посреди ночи и искренне не понимала, почему он не хочет последовать ее наказам. Люцифер видел, как Мими переживает и винит себя в их размолвке. Сам же он считал, что это было неплохое стечение обстоятельств. Просто не ожидал, что всё настолько сильно затянется. — Поверить не могу, что ты жаждешь устроить шоу, — Мими фыркнула. — Мои предложения ты цирком назвал! — Никакого шоу не будет, — он скорее окрестил бы это шоковой терапией. — Напомни, почему я всё ещё не выкинул тебя из машины? — Потому что ты меня лю-ю-би-и-ишь, — Люцифер уверен, что, не будь он сейчас за рулём, Мими оттянула бы своими цепкими пальчиками его щёки в стороны, — и потому что мы едем забирать родителей из аэропорта, а ты не хочешь становиться гонцом, несущим им плохую весть. Они ведь устанут с дороги, имей совесть! — Туше! — он вынужден был согласиться. — Они расстроились бы, узнав, что ты почила за день до их любимого праздника на автомагистрали Кеннеди. — Да! — радостно взвизгнула она, чуть подпрыгнув на месте. — Так что поумерь свой пыл, братец, и следи за дорогой. У тебя, вроде, были планы на Рождество. Они подъехали в аэропорт вовремя: родители уже ждали их с полученным багажом. Они не удивились присутствию Мими, Лилит лишь счастливо улыбалась, видя, что её любимые детки наконец помирились. — Я рада, что ты смог её понять, и рада, что она переросла того парня, — Лилит говорит на ухо тихо, скрывая фразу за приветственными объятиями. — Ей было тяжело без тебя, хоть Мими в этом никогда не признается. — У меня особо и выбора не было, да и у неё тоже, — усмехается он, разрывая объятия и поворачиваясь налево. — Привет, пап. Они обмениваются только рукопожатиями, чем немного бесят Лилит. Она итальянка, ей нужно, чтобы страстно и эмоционально. Люцифер был в курсе того, как долго мать приучала аристократичного американца к проявлениям любви. Самаэль был загадкой для Лилит, она сама об этом рассказывала. Ещё она говорила, что именно своим ледяным сердцем он заковал её — пылающее, но оно боролось и разгоралось только сильнее. Его мать всегда красиво описывала их с Самаэлем любовь. Люцифер отвёз родителей и Мими в свой дом, после чего решил ещё раз съездить туда, где проводил всё свободное время, что оставалось у него по вечерам после работы и посещений тренажёрного зала. — Люц, привет, — от выбора блюд в кафе его отвлёк знакомый звонкий голос, который он не слышал уже довольно давно. — Мне твой помощник из галереи сказал, где тебя искать. Он даже на секунду зажмурился, прежде чем поднял глаза наверх и увидел там малышку Мими. Ему казалось, что за эти два года с небольшим, в течение которых связь между ними не поддерживалась, сестра стала совсем взрослой. Видимо настолько, что пришла наконец в себя и вернулась в Америку после своей идиотской выходки с отъездом к чёрту на рога в компании какого-то полудурка. Она даже не окончила колледж — бросила на последнем курсе. — Ты всё ещё злишься, да? — конечно же нет, но говорить об этом сразу Люцифер не стал. — Давай я расскажу тебе, что случилось, ты ответишь: «Я же говорил, Мими, что он инфантильный идиот!», и всё снова будет хорошо? Люций только улыбнулся и похлопал по обивке на диване рядом с собой. Сестра облегчённо выдохнула, сняла с себя куртку и присела рядом, падая в его объятия. — Можешь ничего не рассказывать, я ведь всё-таки был прав. Надеюсь, что впечатления об Австралии этот идиот тебе не испортил? — Не-е-т, — протянула Мими, — даже на это оказался не способен. Я хотела извиниться перед тобой, Лю... — Не надо, Мимс, — он поцеловал её в лоб, притянув к своему боку. — Мы с родителями тогда много разговаривали, и я тоже поступил... Возможно, чересчур категорично. В общем, мы просто ждали, пока ты образумишься. Мими рассмеялась и он вместе с ней. Люцифер, слушая какую-то болтовню сестры, обернулся вправо, чтобы посмотреть в окно. И как удачно! Увидел там знакомую быстро удаляющуюся фигурку. Его довольно сильно напугала эта ситуация и он принялся звонить Вики, но наткнулся на игнор, а потом и вовсе услышал от механического голоса, что его абонент больше не абонент. Он еле сдерживал себя все грёбаные четыре недели. Сердце обливалось кровью, когда ему приходили гневные сообщения о том, что его Вики не вставала бы даже с кровати, если бы Ости МакКлейн на этом не настаивала, изо дня в день приходя в её квартиру. Всё могло быть проще, если бы он не сдался после нескольких звонков и попросту наведался к Вики. И изначально именно так Люцифер и хотел сделать, но вдруг понял, что если он пойдёт на поводу желания «объяснитьсяисрочновернутьвсёкакбыло» — их отношения могут из года в год не прогрессировать. Либо гнев, либо отчаяние в Вики должны дойти до той точки, чтобы вытащить все её чувства наружу — обнажить их. Именно этого он и ждал. Люций также осознавал, что гордость этой девчонки не позволит ей самой заговорить с ним, поэтому и сделал первый шаг: в рекордные сроки устроил предрождественскую выставку, а Ости, как и обещала, уговорила Вики туда прийти. В глубине души он надеялся, что эта ситуация с Мими поможет его девчонке наконец осознать и принять свою в нём потребность. Люцифер видел совершенно ясно: она скучала, когда им не удавалось видеться каждый день; её глаза загорались, когда он придумывал для них интересные варианты свиданий; иногда во сне Уокер стискивала его в объятиях чуть сильнее и будто с облегчением выдыхала, обнаружив его рядом. И он знал определение этим её порывам. Это была любовь. Вот так просто. Он был уверен, что успеет состариться, пока Вики признается ему в этом, но продолжал любить её в одностороннем порядке. Такую сложную, строптивую, но вместе с тем чувственную и робкую. Люцифер сидел в машине прямо под окнами её квартиры: в этот раз парковочных мест около соседних домов не было, поэтому он рискнул остановиться прямо там. Вряд ли в такое время она выйдет из дома или будет сидеть у окна, разглядывая улицу. Она предпочитала перед сном зарываться в книги или же делать наброски в блокноте, сидя на кровати. Спустя десять минут его пребывания там, телефон завибрировал, уведомляя о входящем звонке.

***

Не в силах заснуть перед важным днём, Вики встала с кровати. Она не знала, чем себя занять и как сделать так, чтобы необходимый сейчас сон наконец пришёл. Решила прибегнуть к старому доброму методу: охладить себя и помещение, наполнив его свежим воздухом. Вики открыла окно в спальне, затем вышла в гостиную и подошла к окну, которое выходило на дорогу. Она собиралась промёрзнуть хорошенько, чтобы потом быстро вырубиться под тяжёлым одеялом, но едва Вики успела коснуться оконной ручки, как её взгляд упал на подъездную дорожку, и весь кислород в лёгких вдруг закончился. Уокер слишком хорошо знала эту машину: и внутри, и снаружи. Номера она могла бы назвать безошибочно, даже если бы ради этого её разбудили посреди ночи. Сердце лихорадочно билось, а вопросы в голове вылезали один за другим, пока Вики думала, что ей делать. Пожалуй, недостаток качественного сна сказался на ней слишком пагубно, поэтому она решилась на самый импульсивный поступок в жизни. Рванула в спальню, собрав по пути ногами половину углов и обеспечив себе этим кучу синяков, взяла в руки телефон, выронила его, подняла с пола и быстро удалила номер Люцифера из блока, после чего дрожащими руками нажала на зелёную трубку. Она шла к окну, переживая отчего-то, что его автомобиля уже там не будет. А может ей вообще это привиделось? Гудки всё шли, оставляя её без ответа, но Вики не спешила сбрасывать звонок. Она увидела, как водительская дверь открывается и оттуда выходит он. Люцифер. Едва различая его силуэт под светом фонаря, она поняла, что он просто стоит и держит в руках смартфон горящим экраном вверх. Гудки не прекращались, он не отвечал. Вики была бы и рада разозлиться на него, нажать «отбой» и продолжать ненавидеть себя за поспешность решений и слабость, а его — за равнодушие, но память услужливо, будто по щелчку, подбрасывала уже забытые, казалось, воспоминания. — Ты всегда так делаешь, мама! Неужели я не заслужила твоего внимания? Мы ведь договаривались! — Иногда случаются форс-мажоры, детка, ты ведь уже взрослая и должна это понимать. Мне нужно уехать сегодня на работу. — Знаешь, что, мам? Хорошо, да, я взрослая и я всё понимаю. Тебе важнее работа. Схожу сегодня в кино одна, как и в последние пару месяцев. Подумаешь, традиция. Через несколько часов ей позвонил отец с просьбой срочно вернуться из кинотеатра домой. Там он и сообщил, что Ребекки не стало. Она дала себе слово стать более понимающей к проблемам других и терпеливой. Хотя бы в память о маме. Честно, Вики пыталась. Пока Пол старательно её игнорировал, находя успокоение в алкоголе, она терпела и мирилась. Говорила себе, что это пройдёт: нужно лишь немного подождать. Вики дождалась лишь того, что отец избавился от неё: в один из дней дошёл-таки до её комнаты и сказал, чтобы она собирала вещи. С того момента она перестала прикипать к людям. У Уокер не было близких друзей, но зато не приходилось склеивать душу каждый раз, когда её кто-то оставлял по объективным причинам или без. Отца и матери ей хватило. Если по какой-то причине люди, — с которыми Вики теперь поддерживала связь, — уходили, она не спрашивала почему и зачем, ведь изначально пыталась сохранять дистанцию, выстраивая жёсткие границы. Парней, с которыми она встречалась в университете, хотя это с натяжкой можно было назвать отношениями, хватало на пару месяцев. Она не была с ними холодна, нет. Просто не давала возможности стать ещё ближе. Он же привязал её к себе сам, не оставив шанса на другой исход. Да и Вики, наверное, просто устала сопротивляться. Именно поэтому с Люцифера ей спросить хотелось. Она достаточно пострадала, вновь пришла в более-менее сносное состояние, так чем сейчас не подходящий момент? На выставке нужно вести себя прилично, соблюдать тишину, а она не могла этого гарантировать. Вики психанула, прервала звонок и тут же набрала номер ещё раз, заметно расслабившись, но внезапно трубку на том конце телефонной линии взяли: — Здравствуй, Вики, — весь её воинственный настрой испарился, стоило услышать в динамике его голос: чуть охрипший, будто от долгого молчания. — Так и будешь стоять под моими окнами? — ей удалось сохранить голос как можно более равнодушным. — То есть помимо того, что ты заблокировала мой номер, теперь будешь указывать, где мне быть? — Люцифер ей не уступал, говорил так, будто нет ничего странного в его нахождении тут. — Тебе нечего делать здесь, — «Есть! Поднимись в мою квартиру и спроси, почему я это сделала. Спроси, сделай вид, что тебе не всё равно». — Не знал, что ты живёшь в многоквартирном доме одна, — челюсть чуть не ударилась об пол, когда Уокер переварила услышанное. Нет, она всё ещё помнила о той девушке из кафе, но чтобы он так нагло намекал на других? Она стояла с гаджетом, прижатым к уху, и закипала, глядя на то, как меланхолично он, всё ещё стоящий спиной к её окну, выкуривал сигарету. Ей казалось, что она чувствует этот терпкий запах табака. Он слился с её обонянием и памятью, как бы она не старалась от него избавиться. — Поднимись и скажи мне это в лицо, — почти рявкает, всё ещё надеется, что это какой-то розыгрыш. Он. Бросил. Трубку? И сигарету. И он идёт к двери подъезда. Вики даже не замечала, что температура воздуха в квартире упала на несколько градусов. Она не мёрзла: её грел участившийся пульс и бурлящая кровь, которую разносили артерии из трепещущего от злости и страха сердца. Уокер боялась услышать то, о чём сама попросила его сказать. Злилась, что ей пришлось попросить, чтобы он пришёл. — Ты жалкая, — резюмировало её подсознание. — Завали нахуй, — не отставала Вики. Казалось, что три минуты, которые занимали путь до её квартиры, тянулись бесконечно долго. Она не могла найти себе места, поэтому просто пошла ко входу. Открыть ведь надо, наверное. Вики сделала пару шагов к двери и услышала громкий звонок, после чего снова взбесилась. Люцифер ведь прекрасно знал, что она терпеть ненавидела его трель и всегда просила ограничиваться стуком! Твёрдой рукой она открыла дверь и, пройдя чуть назад, встала в пяти футах от него. Люцифер стоял в проходе как ни в чём не бывало. Будто не было этого месяца порознь. Выглядел он просто замечательно: живой, здоровый, крепче, чем был. Чего не скажешь о Вики. — Что ты хотела услышать? — А тебе самому ничего не хочется сказать, Катлер? Или, может, спросить? — А я должен? Напряжение между ними образовалось такое, что его можно было потрогать: облапать и стиснуть в объятиях. Однако, у Вики был только один настрой — убивать. Люцифер ведёт себя прямо как она! И как же её это бесит. — Значит, твоя подружка живёт здесь? — Только если бывшая. Всё, это был край, после которого вся накопленная выдержка свалила в закат, не попрощавшись. Уокер хотелось всего двух вещей: разрыдаться и дать ему смачного леща. Видит Бог, блядь, плакала Вики достаточно. Она вмиг сократила между ними расстояние и пустила в ход ладонь, которая со звонким хлопком, задев скулу, остановила своё движение прямо на его левой щеке. Люцифер так и стоял с повёрнутой вправо головой. Вики видела, как он сомкнул челюсти, из-за чего его лицо обрело какую-то новую острую грань. — Одевайся, — он процедил одно слово, пока Вики охуевала от своей решительности, отходя от него подальше. Она никогда не видела его таким злым. — Пошёл ты! — нет, её кукушка определённо с ней попрощалась и ей хочется думать, что это Люцифер её до этого довёл. — Виктория, детка, — голос Люция звенел, пугая её напускной нежностью. — Не надо. Меня. Злить. Ты сейчас живо натянешь что-нибудь тёплое на свой зад, мы спустимся по лестнице и сядем в мою машину. Она даже не думала сдвинуться с места, зато Люцифера было уже не остановить. Он открыл шкаф, что стоял рядом со входной дверью, и достал оттуда первую попавшуюся куртку, после чего подошёл к Вики и протянул вещь в её руки: — Надевай. Живо. Вики выдернула из его хватки куртку и быстро накинула её на плечи, попутно радуясь, что всегда зимой предпочитала тёплые пижамы. Сейчас на ней был комплект из худи и спортивных брюк с тематическими рождественскими принтами. Вики уже поняла и приняла, что, возможно, погорячилась, когда так нелепо сбежала, увидев его в кафе с той девушкой. Ости ей упорно повторяла это, будто пыталась вбить в голову. Но она также и сказала, что её гордость играет с ней шутку. Да, играет сейчас, и делала это всю прошедшую неделю. Уокер так и не нашла в себе сил позвонить первой, выслушать и возможно даже принести извинения за свою вспыльчивость. Она упорно пыталась провернуть то, что привыкла делать раньше. Люций никак не отреагировал на её игнор, и Вики должна была принять его выбор. Так же, как она делала всю жизнь. Она принимала выбор людей «оставить её». Всегда и без исключений. Но разве ж он подчинялся правилам? Сейчас, когда он так обыденно берёт ключи с комода и закрывает за ними дверь, ей не хотелось сопротивляться. Ей было важно увидеть его заинтересованность. Понять, что ей, — Вики Уокер, — всё ещё есть место в его жизни. Она надеялась, что не стало слишком поздно.