***
Они с Вики разошлись после того, как поужинали в одном из любимых ресторанов. Уокер сообщила о том, что сегодня ей поступил срочный заказ на картину, над которой она и планирует работать в ближайшие дни. Ости знала, что это хороший знак и не могла не радоваться. В последний раз она видела мольберт, захороненным под кучей шмоток. Ости была «за» его эксгумацию. Сразу после ужина она позвонила Люцию и сообщила ему о том, что будет через час у него дома и «плевать мне, какие у тебя могут быть дела, ублюдок». Люцифер жил за городом, поэтому у неё было достаточно времени для того, чтобы в красках вообразить их предстоящий разговор. На ум шла только нецензурная брань, но она была как никогда в тему. Позвонив в дверь, она ожидала чего угодно, но всё же надеялась увидеть обросшего Люцифера, от которого бы исходил невыветривающийся запах сигарет и алкоголя. Ей до жути хотелось зафиксировать в памяти такой его образ. Однако, её представления шли в абсолютный разрез с реальностью: — Мими? — конечно, это она. Ости догадывалась, что Уокер описывала именно её, но также прекрасно помнила, какой ссорой закончилась последняя встреча Мими с Люцием. Это было, кажется, года два с половиной назад? — Он наверху, Ости, — Мими поравнялась с ней, выходя из дома и запахивая на ходу пальто, — классная стрижка! Я побежала, ещё увидимся. — Да, спасибо. Встряхнув головой, словно избавляясь от наваждения, она вошла в дом и поднялась по лестнице. Её привлёк голос друга, разговаривающего по телефону, Ости зашла в кабинет и терпеливо ожидала окончания беседы, попутно анализируя услышанное: — Да, двадцать четвёртого декабря в нашей галерее. Я ещё две недели назад сообщил об этом, какого хрена вы удивляетесь? Нет, это всё. До связи. Он отложил телефон и только сейчас обратил внимание на вошедшую МакКлейн, та изогнула свою бровь в изумлении. Люцифер выглядел хорошо, как и раньше, но будто сильнее раздался в плечах. Ости сделала вывод, что он справлялся иначе, чем Вики, и всё свободное время торчал в зале. Пару минут они молча друг на друга смотрели. Вот так тупо, не решаясь начать разговор. Она не выдержала первая: — У тебя всё нормально, да? — МакКлейн никогда не была так близка к совершению какого-либо преступления, сейчас же она внезапно воспроизвела в памяти самые кровопролитные удары в табло, которые только могла видеть в современных фильмах и сериалах. — Ты хорошая подруга, Ос, — она хотела возразить и едко откомментировать этот абсолютно идиотский, как ей казалось, сарказм. Но внезапно потухшие карие глаза напротив безмолвно отговорили её от этого. — Я рад, что не ошибся в тебе. — Что происходит, Люций? — Я надеюсь, ты пришла не обвинять меня в бездействии? — Нет, — и ему совсем не обязательно знать, что первый порыв был именно таким, — я пришла, чтобы спросить, что требуется от меня.***
— И какие… ах… планы на это Рождество? — тут же из её рта вырвался вскрик, вызванный болезненным укусом во внутреннюю сторону бедра. — Замолчи-и-и, детка, — его пальцы двигались в ней медленно, тягуче, а язык, вновь прильнувший к клитору, не оставил у Вики ни желания, ни возможности вести неуместные беседы. Как там говорят? Распалась на атомы? «Я и не собиралась», — думает она, кончая впервые за вечер. Он ложится рядом, притягивая распалённое девичье тело к своей груди. Она ещё не вернулась в себя окончательно, она только на пути, и Люциферу кажется, что это самый подходящий миг, чтобы встряхнуть её одномоментно: — В планах познакомить тебя с моими родителями. Это срабатывает: полузакрытые глаза, ещё недавно бесцельно блуждавшие по периметру спальни, вновь обрели ориентир и теперь во всю ширь таращатся на него с немым вопросом. С сотней вопросов. — Блядь, как хорошо, что ты ответил с запозданием, — Вики нервно хихикает, ей кажется уморительным съехать с темы семьи на тему возможно сорвавшегося оргазма. — Не возбуждают серьёзные намерения, Виктория? — как съехали, так и вернулись. — Мы с тобой никогда это не обсуждали, — Вики тушуется. И боится. И да, серьёзные намерения не то, что не возбуждают, они приказывают ей свинтить в эту же секунду. И плевать, что это её квартира. Холодильник когда-нибудь опустеет и ему придётся выйти. А там уже срочный вызов мастера, новый замок и покупка билетов на первый же рейс из Нью-Йорка. Он всё равно не станет искать. — Ты ведь понимаешь, что знакомство с ними по-прежнему тебя ни к чему не обязывает? — Люцифер приподнимается на локтях и обеспокоенно взирает на мечущуюся по постели Вики. — О, ещё как понимаю, — пиздит, она уже мысленно представила свадебную церемонию: красивого Люцифера, ожидающего её под свадебной аркой (или как там называется эта ебень), томящегося в предвкушении встречи с невестой; его родителей (два обезличенных человека, ведь она их даже на фото не видела), и прошаренную Ости, которая уже поняла, что никто из белых дверей напротив не выйдет. Вики до сих пор вспоминает, каких усилий ей стоило признать наличие между ними серьёзных отношений. Так, кажется, называется связь с одним человеком, который не только знает твой контакт, а ещё осведомлён, где ты живёшь, а ты, в целом, и не против его пребывания в своей квартире практически на постоянной основе? — Я не собираюсь делать тебе предложение, — успокоил, — в ближайшее время, — ну вот, опять. Она надсадно стонет и утыкается лицом в подушку, даря Люциферу возможность созерцать свою трусливую задницу. Вики в очередной раз поражается его выдержке и спокойствию, её даже порой интересует, не с него ли был написан ленивец из Зверополиса? Она постоянно забывает задать этот вопрос, но он пресекает эти догадки на корню, заставляя её сходить с ума от страстных поцелуев, например. Нет, он не ленивец, он — тигр. Люцифер тянет её за плечо, обнимает, любовно целуя в макушку. Заражает Вики своей умиротворённостью. Она уже и не против никакого знакомства. Так, повыделывалась для вида. Совсем недавно такой вариант развития событий наверняка привёл бы к панической атаке, но… с ним всё иначе. Было. Было иначе. Вики вытирает кисть о тряпку, злясь на себя и на весь мир. Её не так пугает обман — её пугает потеря близкого человека. Того, к кому она имела неосторожность привязаться впервые за много лет. В попытке отбросить гнетущие мысли она озирается по сторонам. Клининговая компания знает своё дело. Квартира по прошествии нескольких дней после их визита всё ещё чистая. Кинув быстрый взгляд в окно, Вики вспоминает, что до Рождества осталось-то всего ничего, и внезапно ей захотелось от макушки до пяток обмотаться сверкающими шариками. Замаскироваться под ель. Отложив холст с почти написанной картиной, она отправляется в кладовку и планирует зарыться туда с головой, пока её жилище не обретёт привычный предпраздничный вид. Стрелка на часах показывает далеко за двенадцать, когда её планы свершаются. Теперь гостиная похожа на персональный Ад Гринча. Раньше она сделала бы вывод, что перестаралась. Сейчас она, рефлексируя, убеждается, что каждый огонёк заполняет лучами тёплого света тёмные и одинокие углы её души, и этого количества гирлянд явно недостаточно. А раньше с этим справлялся один человек. Впервые за этот месяц ей становится по-настоящему хреново. Она поняла это по тому, что внезапно захотелось его, — Люцифера, — выслушать. Достать контакт из блока, дождаться его звонка. Ведь он позвонит? — У него есть твой адрес, идиотка, и всё время был, — ей хочется заткнуть этот блядский голос разума, но тот продолжает: — может ещё и сама к нему съездишь? — Может и съезжу, — отвечает она вслух, даже не замечая этого. — Да, и познакомишься заодно с его новой девчонкой, наверняка она не ссыт ночевать в его доме, как ты? — хихикает мерзкая одинокая сука внутри. Теперь Вики вдруг берётся анализировать увиденное там, в кафе, но мозг её посылает: с самого детства без согласия пользователя удаляет любые неприятные воспоминания. Она пытается воссоздать в памяти то, что видела. Люцифер обнимал эту незнакомку и целовал её в лоб. Они смеялись, но не так, как в её сне. Не злобно. «Сейчас бы сны с реальностью соотносить, совсем уже ёбнулась», — услужливо отрезвляет внутренний голос. Ложась в свою постель, Вики принимает решение разобраться со всем этим до Нового года. Если Люцифер и окажется козлом — пусть признается в этом, глядя ей в глаза. А она в ответ пошлёт его. На итальянском. Да, так и сделает. Рано утром Вики, находясь в полубессознательном состоянии, ответила на звонок Геральда и, вроде бы, даже согласилась приехать к ним с Мисселиной на обед сегодня. Соскальзывать и уворачиваться от приглашения не казалось хорошей идеей. Её тётя была из тех гипер-ультра-чувствительных людей, которые по интонации голоса, даже искажённого мобильной связью, могли чуть ли не клинический диагноз поставить. Однако в этой ситуации волшебный навык был без надобности, — догадывается Вики, — ведь предыдущие десять звонков она проигнорировала, пытаясь односложно изъясниться через смс-ки. Наивно полагала, что любящей тёте этого будет достаточно; а вот тот факт, что сегодня позвонил Геральд, а не Мисселина, заставил её почувствовать неприятные покалывания в области рёбер. Она проспала после недолгого разговора ещё пару часов, а до времени сборов даже успела дописать картину для заказчика. Отмывшись от красок под душем, Вики подошла к раковине, сняла с головы махровое полотенце, впитавшее с волос излишки влаги, и достала с этажерки фен, чтобы привести волосы в приемлемый вид. Недавнее посещение салона красоты было отличной идеей: каштановая грива теперь мягкая и блестит, а ещё не требует на укладку несколько часов. Закончив с волосами, она пару минут повтыкала на полки шкафа. Вики нашла для себя идеальный наряд, который визуально скроет вновь обретённую болезненную худобу: свитшот и джоггеры. И то, и другое, — оверсайз. У выхода из квартиры суёт ноги, утеплённые мягкими носками с праздничным принтом в виде карамелек-тростей, в разношенные Мартинсы и накидывает на плечи пальто, игнорируя аксессуар в виде шарфа. Погода позволяет. Она добралась до Хайсов за час. Немного поворчала на них про себя, ведь «надо же было им забраться в Бруклин». Каждый год Вики удивлялась тому, как тёте и дяде хватает энтузиазма на украшение двора и дома к празднику. Их приёмный сын — её ровесник, поэтому крайне странным было объяснять их рвение наличием в доме ребёнка. И над этим раздумывает она, чья квартира выглядит так, будто её заблевал рождественский Эльф. Геральд встречал Вики на крыльце. Смотрел на неё с отеческой теплотой и долей укоризны. «Да, прости, я опять заставила вас волноваться», — поджатые губы и сожалеющий взгляд сделали своё дело: лёд растаял. — Извини, — шепчет Уокер, обнимая Геральда. — Готовься к казни, Виктория, — мягко журит он, приобняв Вики за плечи и подталкивая её ко входу, — мне еле удалось отговорить Мисселину от идеи тебя навестить без приглашения. Вики сдавленно выругалась и зажмурилась, отгоняя прочь предоставленные развитым воображением картинки, ярко иллюстрирующие то, как паршиво могло закончиться посещение её жилища до того, как там полдня провозился клининг. Хлопок входной двери, словно финальный стук церемониального молотка, оповестил Викторию о начале Великого суда. Очаровательная блондинка, так похожая на её мать, сейчас олицетворяла собой человеческую ипостась Адского цербера: оскал прям точь-в-точь. Вики прыснула со своих мыслей и тут же получила по левому бедру кухонным полотенцем, что оставило на чёрной ткани штанов явный след от муки. — Угостишь пирогом, Мисси? — Вики вновь состроила извиняющееся лицо, параллельно думая о том, что если разговор о еде не проканает, то придётся прибегать к тяжёлой артиллерии. — Не думай, что у тебя получится меня заболтать, Виктория! — всё, собирай чемоданы и уёбывай в Рай. Полное имя из уст Мисселины звучит как приговор на смертную казнь. Никакой амнистии. В бьющей по ушам тишине они втроём вошли в столовую. Вики готова была продать душу Дьяволу за запечённую индейку с овощами. Она до сих пор думает, что весь секрет в духовке, потому что на своей кухне у неё и близко не получалось приготовить нечто подобное. — Маль приедет на праздники? — настало время выложить главный козырь. Какая любящая мать откажется поболтать о детках? И совсем не важно, что сыночку уже перевалило за двадцать пять. Ответом на её вопрос стало многозначительное молчание и стук столовых приборов, отложенных Мисселиной. Геральд, понимая, что в столовой становится жарко, предусмотрительно свалил в свой кабинет под предлогом подготовки к лекциям. Конечно, и Вики, и его жена сделали вид, будто поверили в этот бред. — Детка, что у тебя случилось? — тётя определенно была настроена на разговор. — Если думаешь, что я не заметила, как старательно ты размазывала свою любимую еду по тарелке, то ты ошибаешься. Чёрт. Вики никогда не умела ей врать. Если Геральда ещё можно было провести, то Мисселина была непробиваемой. Уокер громко выдохнула и бросилась навстречу неминуемому: — Ничего особенного, рассталась с парнем, — сердцем ей хотелось поверить в слова Ости о том, что ещё не всё кончено, но мозг побеждал, поэтому страшное слово на букву «р» сорвалось с губ само по себе. — То есть он у тебя всё же был? — Вряд ли сейчас это имеет значение, — Вики изо всех сил пыталась сохранить голос спокойным, но получалось на троечку. Станиславский бы не поверил. — Я уверена, что всё разрешится, дорогая, — тётя значительно смягчилась, даже взгляд потеплел. — Я не планировала лезть тебе в душу, но ты ведь знаешь, что не обязана справляться с этим в одиночку? Она молча поднялась из-за стола и обняла Мисселину, понимая, что на этот вопрос отвечать вслух не обязательно. — Так что там с Малем? — ей действительно было интересно, ведь они не виделись вживую уже года два. — Прилетает завтра, — Мисси засветилась так, что её вполне можно было спутать с ёлкой, установленной в Центральном парке. — И останется тут до марта! — И когда вы планировали мне об этом сообщить?! — воскликнула Вики, мигом прикусив язык, ведь точно знала ответ: — Если бы кое-кто отвечал на звонки… — ну вот, вот и оно. — Я поняла, поняла! — И мы все будем рады, если ты присоединишься к семейному рождественскому ужину, — Геральд внезапен, как чёрт из табакерки. Вики уверена, что он подслушивал. На это предложение Уокер не дала однозначного ответа. Как бы не хотелось ей вновь почувствовать себя дома, душевное состояние оставляло желать лучшего. Портить своим постным ебалом праздник этим милым людям совсем не хотелось. С братом она может встретиться и позже. Вернувшись домой, она, как по заказу, получила от Ости сообщение о предстоящей рождественской выставке. Дресс-код, фуршет. Всё бы ничего, но название галереи... — Ты издеваешься? — Вики набрала номер подруги незамедлительно, дабы удостовериться в состоянии её здоровья. Вдруг инсульт там? Или потеря памяти от удара головой? — Мне кажется, что это отличная идея, Уокер, — её точно ёбнуло, у Вики ни капли сомнений не осталось. — Вам всё равно надо поговорить, ты туда неожиданно нагрянешь, чем введёшь его в ступор... — Предлагаешь мне самой на заклание явиться? Откуда у тебя вообще приглашение? — Жертвы сами на алтарь не ложатся, Вики, — «хуйня», думает Уокер, ты просто не смотрела ту документалку. — Приглашения по дружбе достались. У меня их всего три и я хотела пригласить ещё... — Оставь его для меня, — выпаливает Вики, судорожно придумывая предлоги, под которыми сможет затащить Маля на эту выставку. Если уж и приходить туда, то во всеоружии. Возможность увидеть Люцифера будоражит. А вот перспектива увидеть его в компании той девушки — замораживает кровь в венах. Всё вместе предвещает глобальный пиздец, а Вики отчего-то хочется оказаться в самом его эпицентре. Чёрт бы побрал эти блядские вечеринки.